Не могу в это поверить. Отказываюсь в это верить! Нервный смешок вырывается из меня, как перья в разорвавшейся подушке.
Покажи мне это письмо, говорю, оборонительно сложив руки.
У меня его с собой нет.
Разумеется! усмехаюсь я, поерзав на стуле. Пришел сюда качать свои права и забыл прихватить единственное доказательство своих слов.
Доказательством моих слов служат факты о тебе и твоей жизни до встречи с моим братом. Откуда бы мне стало о них известно? Ты погрязла в проблемах. Тебе двадцать два, твой парень набрал на тебя кучу кредитов и смылся. Из университета тебя отчислили, потому что платить за учебу стало не чем. Тебя выселили из квартиры и ты слонялась по общежитиям, где жили твои сокурсницы и подруги, смотрит он на обалдевшую Элину. Так ведь было?
Что тебе надо? спрашиваю резко. Нападаю визуально. Набрасываюсь! Чего ты хочешь? Денег, которые тебе не достались?
Мне нужна справедливость. Я не переношу пресмыкающихся. Знаешь, кто это такие? Они палец о палец не ударят, но ведут себя так, будто не разгибая шеи работали днями и ночами. Они покупают дорогое жилье не за свои деньги. Машины. Путешествия. Даже домики на дереве. Потому что попросту не знают, как заработать их в достойном количестве. И потому они преуспевают во лжи. Готовы даже плодиться ради бумажек.
Попридержи-ка свой язычок, мачо! вспыхивает Элина. Мне казалось, я видела многое, но чтобы
Ребенок! заявляет Витан, будто в этой комнате есть только мы вдвоем. Это всё, что мне нужно. Можешь оставить себе этот дом, машину, что стоит во дворе и всё то, что мой брат по глупости переписал на тебя. У вас ведь была сделка: ты ему ребенка, а он тебе свое состояние. Второе остается у тебя, а первое ты отдаешь его семье. Всё честно.
Если ты сейчас же не уберешься из моего дома, я позвоню в полицию. Я тебя не знаю. Обманным путем ты втерся в мое доверие и оказался в моем доме, после чего стал нести чушь. Она меня пугает. Я понятия не имею, каковы твои помыслы и на что ты способен. Я мать-одиночка, которая пять лет назад забеременела с помощью ЭКО и это решение было осознанным. Кто ты такой знать не знаю. Мое финансовое состояние, социальное положение и в принципе личная жизнь не твоего ума дело. Для меня ты не более, чем сумасшедший, сбежавший из психиатрической лечебницы, который почему-то возомнил себя родственником моего друга, который, к несчастью, умер. Так что засунь свои жалкие запугивания сам знаешь куда. Вали.
Оценивающий взгляд обрамляет недобрая ухмылка. Несколько минут назад я едва ли сбивала дрожь внутри, но стоило только услышать упоминание о Мари, как материнский инстинкт в одно мгновение оснастил мою оболочку острыми шпагами.
Попробуй сказать хоть ещё одно слово о моей дочери, и останешься без глаз, говорю угрожающим полушепотом.
Мамочка? раздается сонный голосок Мари. Доспехи тут же слетают с меня, пламя ярости затухает под натиском самых прекрасных чувств, что я когда-либо испытывала. Обнимая своего замусоленного дельфина, Мари стоит в проходе и смотрит на всех нас нездоровыми глазками. Мамочка, мне плохо.
Громко отодвинув стул, бросаюсь к ней. Падаю на колени, оглядываю побледневшее личико. Только собираюсь спросить, что именно её беспокоит, как у Мари начинается рвота. Убираю волосы за спинку и тихонько приговариваю, что всё хорошо, бояться нечего. Но малышка рвет и плачет, потому что ей страшно.
Что мне сделать? шепотом спрашивает Элина над моим ухом.
Возьми большое полотенце из шкафа в гладильной, и просто накрой здесь всё, а я потом сама уберу. Мари очень горячая, говорю, с тревогой глянув на подругу. Вызову врача из клиники. Вдруг вирус какой-нибудь
Я сама всё уберу. А вы поднимайтесь!
Мамочка, хнычет Мари, прижимаясь ко мне. Она вся дрожит, жар её тела обжигает мне кожу. Стараюсь не впадать в то кошмарное состояние, когда не чувствую ничего, кроме полной беспомощности и непонимания, как помочь своему ребенку. Мамочка, у меня болят пальчики. И ручки. И ножки.
Подхватываю её на руки и поворачиваюсь к перепуганной Элине.
Вызови скорую, прошу шепотом. Скажи, что у ребенка высокая температура и рвота. Мы пока умоемся и переоденемся
Тревога крадет слова. Целую малышку в волосы, прижимая её обессиленное тельце к себе. Каждый раз, когда она болеет, я мысленно задаюсь вопросом почему она, а не я?
Конечно! Не беспокойся! Я всё сделаю!
Иду к лестнице, осторожно, но быстро поднимаюсь по мраморным ступеням, приятно охлаждающим горячие ступни. И только, когда заношу Мари в свою в ванную комнату, вспоминаю, что совсем позабыла о наглом самозванце, который всё это время молча сидел за столом.
Моя маленькая, лаского шепчу ей, осторожно усаживая на стул. Отрываю пару тканевых салфеток из рулона, смачиваю их теплой водой и аккуратно протираю любимое личико. Мари отстраняется, нижняя губка вздрагивает. Тебе плохо, солнышко?
Я не хочу больше! рыдает она и сквозь слезки смотрит на унитаз.
Ещё один приступ рвоты. Не могу не спросить снова: почему она, а не я?
* * *
На море были? спрашивает врач скорой помощи, после осмотра Мари. Жаропонижающее сработало быстро. Малышка быстро заснула, и мы спустились в гостиную. Сегодня или вчера?
Вчера, отвечаю, беспокойно следя за движением шариковой ручки между её пальцами в белых перчатках. Женщина в ярко-синем медицинском костюме и маске на лице, бегло заполняет неведомый мне документ с данными Мари. Но мы ничего и никогда не покупаем на пляже. Еду всегда берем с собой.
Вы не первые с подобными симптомами. Прошлым летом было то же самое: резкое повышение температуры, тошнота, рвота, сыпь на коже. В основном заражаются дети. Вчера как раз были на вызове по тому же поводу. Через пару улиц от вашей. Отец с дочерью рано утром пошли на пляж, а уже к обеду оба слегли. Вы себя как чувствуете?
Обыкновенно. Нормально.
Для профилактики пропейте вот этот порошок, записывает она название и дозировку на серой бумажке. А потом смотрит на Элину рядом со мной и хмурого мужчину, который всё ещё находится в моем доме. Подняв одну бровь, женщина добавляет: Пропейте вы все. Хуже не будет. А если всё же почувствуете недомогание, тогда следуйте вот этому перечню.
Как долго это будет продолжаться? спрашиваю, переминаясь с ноги на ногу.
Обычно на второй день рвота и температура проходят. В любом случае, если будете видеть, что ребенку становится хуже, вызывайте скорую. Обильное питье, свежий воздух и крепкий сон лучшее лекарство от любых болезней.
Теперь и на пляж опасно ходить, озвучивает Элина мои мысли.
Это не так. Вирусы есть везде. Но сегодня они здесь, а завтра они где-то там. Возьмите, вручает мне письменные рекомендации. Советую сварить куриный бульон. Когда девочке станет лучше, она обязательно захочет поесть. И пусть это будет что-то легкое для ослабленного желудка.
Да, конечно. Так и сделаю. Большое спасибо.
Я проведу вас, говорит Элина и указывает мне глазами на Витана. Мол, пора бы уже с ним что-то решать.
Мой затылок горит огнем, чувствую на себе испепеляющий взгляд темных и безжалостных глаз. Но, когда разворачиваюсь к наглому подлецу, возомнившему о себе не бог весть что, он смотрит на меня в подозрительно-молчаливом спокойствии. Подперев правой рукой квадратный подбородок, он продолжает анализировать меня, совершая записи исключительно в своей голове. Широкий кожаный ремешок серебристых часов идеально облегает запястье правой руки, и к беспокойству о дочери снова примешивается это угнетающее всю меня чувство скорейших перемен.
Уходи, говорю тихо, но не менее угрожающе. Немедленно.
Понимаю, говорит он низким голосом, не убирая руки от лица, тема серьезная, а время неподходящее.
Подходящего никогда не будет.
Витан вскидывает широкие брови, будто я говорю полную чепуху, и неспешно поднимается на ноги. Поджав губы, он обводит сканирующим взглядом большую, но уютную кухню, потом гостиную в песочных тонах, светлые деревянные стулья за обеденным столом Кажется, будто он представляет, как проходит каждый наш день в этом доме. Как мы завтракаем, смеемся, смотрим кино и мультфильмы, как печем пироги и наряжаем ёлку к новогодним праздникам. По правде говоря, ещё чуть-чуть и меня стошнит от ужаса.
Я заеду через пару дней. Надеюсь, к тому времени твоя дочь поправится, потому что я очень хочу познакомиться с ней. А нам с тобой нужно поговорить.
Ты не приедешь сюда больше, отвечаю, не боясь смотреть ему в глаза. И знакомиться с моей дочерью не будешь. Ты чужак. И я имею полное право написать заявление в полицию, поскольку считаю, что неизвестный мне человек представляет опасность для нас с дочерью. Я не знаю, что ему нужно от нас. Я вижу его впервые. И нас с ним совершенно точно ничего не связывает.
С тобой нет. А с Мари да. Мы родственники. Так что, не такой уж я и чужак. А ещё у нее есть бабушка и дедушка, которые прилетят сюда первым же рейсом, как только узнают о её существовании. Как и другие родственники, а их очень много. Не думаю, что ты будешь счастлива, когда все они заявятся сюда. Поэтому перестань разбрасываться дешевыми угрозами и побереги свое и мое личное время.
Никакой ты ей не родственник! Ты никто!
До встречи, Лея, усмехается Витан и невозмутимо покидает мой дом.
4
Эту ночь я провожу в комнате Мари и несколько часов подряд таращусь на россыпь неоновых звезд на потолке. Чтобы наклеить их, понадобился целый день. Моя малышка рисовала в своем толстом альбоме цветы и с восторгом смотрела, как я взбиралась на стремянку и лепила всю эту красоту.
Дядя. Какой к черту дядя? Бабушка и дедушка! Родственники! Откуда, если Янис заверил меня, что у него почти никого не осталось? Те, кто есть, живут в Европе, а связь с ними он не поддерживает. Не поддерживал.
Странно всё это, говорит Элина за завтраком. Вчера мы почти не обсуждали произошедшее, поскольку обе, как глупые подопытные мыши, попали в тупик, и не понимали, как из него выбраться. Мы даже и не поужинали толком. Какой-то старший брат Яниса явился сюда, спустя пять лет? Брат, о котором он ничего тебе не рассказывал? Через пять лет? повторяет она одно и то же, потому что, черт возьми, всё это действительно не укладывается в голове. Ты веришь в существование какого-то письма?
Я не верю, что Янис мог так поступить со мной, отвечаю, размешивая сахар в кружке с чаем. Мы хоть и были знакомы всего ничего, но стали близки друг другу. Если этот Витан и впрямь его брат, тогда почему за все те десять месяцев, что мы провели вместе, Янис ни разу не упомянул о нем?
Значит никакого брата у него не было и нет. Или, смотрит на меня Элина, Янис был превосходным лжецом.
Нет, отрицательно качаю головой. Он не мог так поступить со мной. Янис болел и знал, к чему всё шло Зачем бы ему это делать?
Но тогда откуда же Витан знает о тебе? Что тебя отчислили за неуплату. Что ты осталась без крыши над головой и скиталась из одной общаги в другую! Голос Элины срывается. Виноватый взгляд замирает на моем лице. Извини меня.
Делаю вид, что мне не горячо, не холодно. Но по правде, я ненавижу, когда даже жалкие обрывки тех мрачных и постыдных для меня дней всплывают в памяти.
У него часы на правой руке.
Что? не понимает меня подруга.
Янис носил часы на правой руке. Однажды я спросила, почему? Ведь принято носить на левой вроде как. А он ответил, что правая рука главная. Она пишет, перелистывает страницы, наносит удары и совершает множество других действий. Разве она не заслужила полезное украшение?
Ясно. Так и к чему это?
К тому, что Витан тоже носит часы на правой руке.
Ну, усмехается Элина, это не показатель их родственных связей. Но я понимаю, почему твой взгляд подмечает такие детали. Ты вроде и уверена в честности Яниса, но в то же время не можешь оставить без внимания имеющую место быть вероятность обратного.
Поднимаю лицо навстречу слабому утреннему ветерку. До вчерашнего дня завтраки на террасе делали меня ещё счастливее, чем я есть. А теперь это просто крепкий кофе с видом на густой зеленый газон, который нужно подстричь через пару дней. Поганое настроение не позволяет насладиться привычной красотой.
Между нами с Янисом были отношения, которых я никогда не могла себе и представить. Сначала на бумаге, вспоминаю ту себя, у которой почти не осталось иного выхода. Недоверчивая, раздавленная и не видящая солнца впереди, я рискнула спрыгнуть с высокой скалы в глубокое и ледяное море. А оно оказалось теплее объятий родных стен. А потом вот так вживую. Глаза в глаза, смотрю на Элину. Мы стали настоящими друзьями в условиях чрезвычайно ограниченного времени, но с огромнейшим списком целей и задач. Я даже не помню, в какой момент времени все эти формальности перестали иметь значение лично для меня. Черт возьми, мы так много говорили обо всем на свете! не выдерживаю натиска собственных мыслей. Выхожу из-за стола и прижимаюсь животом к деревянному ограждению, по которому изящно плетется пышная красавица роза. Если бы у него была семья, родители, брат, разве он не сказал бы мне? Ведь это важно! Я носила под сердцем его ребенка и он не сообщил бы мне об этом?
И свалился же этот тип на наши головы! вздыхает Элина.
Я всю ночь не спала. Пыталась найти объяснение пугающей информированности этого «брата», но всё действительно сводится к тому, что это «заслуга» Яниса. Если Витан и правда его брат, который хочет познакомиться с племянницей Мне совсем не нравится, как это звучит. Моментально застревает ком в горле, клыки заостряются, как у вампира. Тогда это желание объясняет его молчание, продлившееся почти пять лет. В таком случае, Витан и впрямь только на днях узнал о нас с Мари.
Но от кого узнал, если Яниса нет?
Понятия не имею. Может, какой-нибудь друг помог или Черт! Мои пальцы больно впиваются в плечи. Почему он не рассказал мне о своей семье? Сколько же мы говорили, сколько гуляли и трещали без умолку, а он Поворачиваюсь к Элине. Смесь тоски и разочарования оседают в душе. Почему же он не рассказал мне?
Тогда ответь на тот же вопрос. Подруга склоняет на бок голову и яркие завитушки падают на её бронзовое лицо. Почему ты не рассказала ему о своей семье?
Это не одно и то же, тут же отворачиваюсь. У меня-то её действительно не было.
Но она была, Лея. И есть до сих пор. Очевидно, как и у Яниса.
Давай, не об этом!
Элина терпеливо вздыхает.
Ты пробовала найти Витана в Интернете?
Разумеется, отвечаю сквозь зубы.
И-и?
Если они с Янисом родные братья, значит фамилия у них одна. Либо Витан Миллер никогда не регистрировался ни в одной социальной сети, либо у него другая фамилия, а это значит, что я потратила целую ночь своей жизни на бессмысленные поиски, бессмысленные убеждения и слишком тревожные мысли, потому что на моих нервах решил поиграть настоящий мошенник! Правда Попадались огромные статьи о каких-то зданиях Я только глазами пробегала, потому что там всё очень заумным языком написано. И этот архитектор Витан Миллер.
Но ты ведь не считаешь его мошенником, говорит Элина после продолжительного молчания. Обидно, конечно, что с такой привлекательной внешностью, он совершенно не располагает к себе. По правде говоря, Витан отталкивающий. И я была в ужасе, когда ты заявила, что выцарапаешь ему глаза. Не сомневаюсь, что ты любому наваляешь, кто посмеет приблизиться к Мари, но до этого хулигана нужно ещё допрыгнуть! Бросив взгляд через плечо, встречаюсь с доброй улыбкой заостренных губ. Знаю, ты рада, что я здесь.