Учитель тогда вызвал домового и кивнул в мою сторону. Это означало, что спальное место было готово задолго до того, как рукопожатием я признал себя учеником (и мучеником) Академии.
Значит, в моей упертости и недальновидности он не сомневался. Приятно.
Направо от главного зала, через коридор корпуса для прислуги, подняться по узкой витиеватой лестнице на третий этаж и вуаля. Моя дверь первая в спальном отсеке, отделенная от остальной части коридора чем-то наподобие арки.
Должно быть, прежде то было подсобное помещение и преобразовали его в жилое лишь накануне. Размерами комната больше напоминала кладовую, но с маленьким окном под потолком. Хотя жаловаться было не на что.
В конце концов, в моем распоряжении теперь были кровать, раковина с зачарованным бочонком, стул и зеркало. Предполагалось, что юношам данного мебельного набора должно быть вполне достаточно. А уж девицам так и подавно.
Подумав, я даже посчитал стул и зеркало лишними. Гостей мне что ли принимать, чтобы табуретку использовать? А в зеркало смотреть не хотелось принципиально.
Твои комплекты магической униформы, проскрипел слева звероподобный голос, заставив меня подпрыгнуть на полметра.
Не знала, что домовой умеет говорить! Я вообще забыла о нем, увлекшись осмотром богатого интерьера новой резиденции.
С-сспасибо, Орландо, прошелестела я. Ты очень мил.
И поспешно отвернулась, вспомнив, что тот не любит, когда его разглядывают. Я даже понимаю, почему.
Неправда, проскрипел голос за спиной, и дверь за ним закрылась.
Я выдохнула. Надеюсь, Учитель не приставит его следить за мной на постоянной основе. Тогда я точно найду способ сбежать из замка, каким бы невероятным он ни оказался.
На кровати лежали два комплекта одежды. Она казалась безразмерно огромной, я уже представляла, каким посмешищем буду выглядеть.
Но меньше мыслей, больше действий. Избавившись с явным облегчением от мокрых от пота тряпок, что когда-то послужили хорошей конспирацией, я беглым взглядом глянула на свое тощее тело и влезла в новое одеяние.
Разумеется, оно оказалось точно в пору. В это было настолько трудно поверить, что, стянув рубашку, я удивленно на нее уставилась. Все правильно: теперь она была моего размера, то есть уменьшилась раза в два. Восхитительно.
Из зеркала глядело на меня странное сочетание знакомого изможденного лица и незнакомой мужской фигуры под униформой. Ух, страх какой. Я перевернула зеркало и зареклась впредь туда заглядывать.
Когда настала пора переобуться, я с сомнением уставилась на огроменные сапоги, что сначала приняла за маловразумительный предмет интерьера. Размер их, понятное дело, подходил больше для великана, но проблема была не в этом.
Черные, грубые, с пугающей высотой тяжелой платформы и колючими шипами, они казались очень странным выбором обуви, призванной быть практичной. Я влезла в них и просто не смогла сойти с места. Ноги и так болели, а теперь еще были прикованы к полу парой килограммов каждая.
Разозлившись на это насмехательство, я упала спиной на кровать и задумалась.
Сейчас было обеденное время. Надо как-то спуститься вниз и войти в столовую. И даже допуская возможность, что смогу без ущерба для здоровья справиться с узкими ступенями перспектива шаркающей черепашьей походкой проплыть мимо жителей Академии, навсегда скостив себе незавидную репутацию, жутко нервировала.
Как Учитель мог допустить подобное?
Нет, не надо винить никого в собственных хилых ногах.
Я справлюсь. Наверно.
И я решительно поднялся, представляя, что на ногах просто дико-модная и потому крайне неудобная обувь, и заковылял к столовой.
Страхи, к счастью, не оправдались: Академия не замерла в тишине при моем появлении. Напротив, никто и внимания-то на меня не обратил. Это обнадеживало.
Глубоко вздохнув, я с трудом двинулся к ближайшему пустому столу, чтобы поскорее сесть и дать ногам долгожданный покой.
Милая девушка тут же принесла тарелку с супом, еще одну с живописной горкой котлет и кусок пирога.
Голодный, я с обожанием глядел на этот гастрономический шедевр. Кажется, я знаю, как выглядит счастье: оно имеет цвет и вкус капустного пирога.
Так как пришел я на обед с опозданием, большинство уже расправились с едой. И в один не очень долгожданный момент я заметил, как к столу с разных сторон зала стягивается огромная компания.
Когда человек двадцать безымянной толпой сгрудились вокруг стола, я как можно дружелюбнее им улыбнулся. Даже скулы свело от старания.
Привет, парни. Рад познакомиться.
Как ты смог попасть сюда в середине обучения?
Не совсем то, что ожидал, ну да ладно.
Я взглянул на долговязого парня, задавшего вопрос. Он стоял в центре группы и имел скучающий вид. Предельно скучающий и незаинтересованный, конечно.
Я обладаю внушительными способностями к убеждению, пожал я плечами.
Парень фыркнул:
Видимо, у кого-то есть нужные связи. Мы таких уважаем, честно. Скажи, кто твои родители?
Я вздохнул. Вот и настал момент, когда мне необходимо цветасто соврать вопреки здравому смыслу и совести. Моя речь должна быть убедительной и полной внутреннего достоинства. Слушатели должны понять и оценить, сколь высока роль моего клана при дворе короля. Ведь эта роль неоценима настолько, что Его Величество скрывает даже само существование моего семейства от праздных голов своих слуг, недостойных доверия и счастья быть знакомыми с представителями ценной фамилии.
Или придерживаться версии, где я шлялся по Нэви, как блудный сын?
Но в самый неподходящий момент красноречие решило взять больничный и предательски свалило в закат.
Эмм Учитель приказал не распространяться о роли моей семьи при дворе, буркнул я и отвел взгляд.
Правильно. Свали все на Учителя. Он же именно этому тебя учит.
Твои родители такие шишки? Брешишь, усмехнулся ученик, стоящий рядом. Твое лицо мне незнакомо.
А мы и не могли встречаться никогда прежде, подтвердил я с видом человека, обладавшего секретной информацией. Мое существование никогда не подвергали огласке. И это единственное, что я могу сказать. Так что прошу прощения.
"Потому что о вашей стране я больше ничего не знаю".
Кто-то тихо стал обсуждать варианты моей возможной роли у короля на службе, кто-то недоверчиво пялился в затылок, в толпе прозвучала парочка смешков и фырканий.
Я же максимально безразлично продолжил жевать котлету. Главное сохранять спокойствие.
Значит, Алекс, заключил голос, показавшийся мне знакомым.
Подняв глаза, я нашел в толпе зеленый насмешливый взгляд говорившего. Белобрысый и самоуверенный.
Просто Алекс?
Я заторможено кивнул.
Именно.
На меня посыпалось огромное множество имен, без каких-либо пауз или сомнений, успеваю ли запоминать представленных. Давид, Владимир, Огюст, Бронеслав, Филимон, Йосиф, Норман
Факт номер какой-то там о моей личности: с запоминанием лиц и имен у меня явные проблемы.
Парни кивали или говорили что-то вроде "Привет, Алекс", а я просто переводил ошалелый взгляд с одного на другого и делал вид, что пытаюсь их как-то идентифицировать.
К концу этого представления я заторможенно смотрел перед собой, не различая ни имен, ни голосов.
Алекс, не прими близко к сердцу, но ты не жилец, донеслось сзади. Мы видели тебя в той, прежней одежде. Долго не протянешь.
Кулаки сами собой сжались до хруста.
Я обязательно сделаю себя воином. Обязательно добьюсь всеобщего уважения. И пошлю в нокаут этого выскочку.
Как тебя зовут, напомни.
Владимир.
Я вгляделся в его лицо. Хитрое, хоть и красивое. Было в нем что-то отталкивающее. Наверное, хищный острый нос с едва заметными ноздрями.
Я-то за этот год точно изменюсь, пообещал я вслух самым низким баритоном, который только мог из себя выжать. А вот, судя по писклявому голосу, без всей этой магии ты и сейчас страшный задохлик, детка.
Тут мнения разделились: некоторые восприняли мою попытку отыграться с каменными физиономиями, но немногие все же усмехнулись, выражая молчаливую поддержку.
Предмет моих попыток в сарказм презрительно сощурился. Он явно захочет отыграться. Надо хоть его-то лицо попытаться запомнить, Алекс!
Я моргнул и отправил в рот очередную котлету. У меня подергивался глаз.
Как-то сама собой толпа медленно рассосалась, и я снова сидел в одиночестве. Никто не похлопал меня по плечу, прощаясь, никто не предложил подождать. Наверное, это хорошо.
Наверное, для мужчин явиться вот так, всем вместе, и тем более всем вместе представиться проявление уважения.
Ха! А может, они меня бояться? Хотя с чего бы. Я ведь и правда ходячий скелетон.
Засунув в рот последний кусок пирога, я поспешил, хромая, обратно к Учителю.
ХХХ
Что там наша Александра Хронос?
Тишина.
Так и не подает признаков жизни?
Нет.
Может отключим ее? Она же не жилец.
Нам запретили это делать. Пошли дальше.
Но ты посмотри на нее! Мне кажется, она нас об этом так и просит.
В холодном поту я села в постели. Мне снился кошмар.
В следующую секунду с глухим стоном снова упала на подушку, заткнув уши. Тело ломило от боли. Голову закладывало от зубодробительного воя сирены, исходящего, казалось, от самой комнаты.
Я бессильно заорала, зачем-то пытаясь перекричать вой будильника. С рычанием пересиливая боль в мышцах, свалилась с кровати.
Ну и где эта хвалебная лечебная магия рубашек, когда она так нужна? С трудом, но в рекордные сроки переодевшись и захватив сапоги, надеть которые была морально не готова, я выскочила за дверь.
Тишина. Благословенная! Родная!
Я не смогла сдержать вздох блаженства и закатила глаза, прислонившись к стене. Так, все. Это единичный случай потери контроля над ситуацией. Возвращаемся в образ.
Надев обувь, я заспешил вниз по лестнице.
Как себя чувствуешь? спросил Учитель, как только я после завтрака появился на площадке.
Нормально.
Тогда почему опоздал? уже жестче поинтересовался он.
Я вздрогнул.
Мне понадобилось время, чтобы прийти в себя после вашего своеобразного будильника.
Скоро привыкнешь.
К такому привыкнуть сложно, я болезненно поморщился.
Тогда почему остальные уже двадцать минут как прибыли на место и заканчивают пробежку?
Возможно, они мазохисты и им нравится вставать раньше солнца.
Дисциплина! Мастер поднял вверх указательный палец. Как звучит пятнадцатое правило воина?
О, это правило, назидательно повторенное раз пятьдесят, моя дырявая память хранила четко.
Меньше слов, больше дела.
Правильно, довольно кивнул мужчина. Пятьдесят кругов бегом марш.
Отказываясь верить ушам, но не решаясь спорить, я обреченно побрел к беговой тропе.
Учитель уже отвернулся к приближающимся ученикам.
До боли сжав кулаки, я побежал.
Через полчаса я понял, что умираю. Эмпирически.
Каждый вдох обжигал горло. Каждый шаг стоил неимоверных усилий воли. Каждые пять метров я уверял сознание, что следующие десять будут последними.
Это был сорок восьмой круг моих мучений, девятый круг ада проклятий и уже три раза я был безусловно близок к обморочному состоянию. Наверное, только магия униформы отделяла меня от падения.
В то же время я удивительно четко видел политику Академии в отношении закалки новичков. Каждый день заставлять в мыслимых и немыслимых упражнениях выжимать из себя жизненные силы, чтобы за ночь магия возвращала утраченную энергию и залечивала душевные и физические раны. Чтобы на следующее утро снова отправить на истязание. Замкнутый круг.
Но оно того стоило. Надеюсь.
Добежав последний поворот, я в изнеможении повалился на траву и постарался вырубиться.
Разумеется, мне не дали:
Долго лежать намерен? Мне звать похоронку?
Подняв взгляд, я заметил нависшую незнакомую физиономию. Хотя кого я обманываю: они все были незнакомы, ибо дырявая память.
Но этот, в отличие от прочих, был рыжим.
Буркнув что-то про излишний драматизм у местных жителей, я с трудом поднялся.
Как ему удавалось так красноречиво эту свою бровь выгибать? Обзавидоваться можно.
Лежу, пока не поступит следующих указаний. А что?
Указания поступили, уведомил тот. Пятьдесят отжиманий, сто приседаний. Можешь зафиналить парой минут в планке, если выдержишь.
Обожаю эту жизнь, я устало улыбнулся. Что-нибудь еще?
Парень оглянулся назад на группу, проверяя, наблюдает ли кто за нашим разговором.
Зачем ты здесь?
Я пожал плечами.
Хочу стать лучшим.
Он присвистнул.
Хочешь себе кубок?
Глаза мои алчно зажглись, и я приподнялся над травой.
Какой кубок?
С магией. Его вручат лучшему ученику в конце года. Только не говори никому. Это секрет.
О, так ведь и правда можно однажды стать самым мощным парнем на деревне. Как интересно.
Зачем тогда ты мне его раскрыл? я сощурил взгляд, поднимаясь.
Хочу добавить мотивации, рыжий пожал плечами. Вон, смотри, у тебя уже появились силы для планки.
Тогда я задам тебе тот же вопрос. Зачем ты здесь?
Он усмехнулся и покачал головой.
Мой ответ тебя только запутает. Поэтому скажу, что присматриваюсь к новичкам.
Он будет за мной наблюдать? Это плохо.
Смотри, чтобы они не начали к тебе присматриваться.
Зачем я это сказал? Хотел запугать? А зачем он спросил?
Парень кивнул, определенно сделав для себя неутешительные выводы об уровне моего интеллекта. На миг его серые глаза, казалось, стали совсем прозрачными и слились по цвету с белком глаз.
Возможно, тебе стоит чаще думать перед тем, как открывать рот, посоветовал он. Если хочешь остаться здесь дольше, чем на пару дней. Это тебе совет бывалого. Приступай к заданию.
И он ушел к группе, сосредоточенно точившей метательные ножи. Я завистливо наблюдал за ними, крутящими в руках оружие, словно детскую игрушку.
Дольше, чем следовало: почувствовав на себе свирепый взгляд Мастера, в следующую секунду я уже старательно отжимался.
О словах парня я предпочел покрепче забыть. А за языком и правда придется следить. Мало кто может похвастаться выдержкой, как у Мастера, и не оставит мне однажды под глазом свой нежный привет.
Тот подошел получасом позже, отпустив группу на занятия по расписанию.
Смотри-ка, живой! усмехнулся он в притворном удивлении. Пошли за мной.
Лучше бы я не ходил. Следующую пару часов меня заставляли, словно обезьянку, лазить по деревьям, перепрыгивая с одного на другое в строго отведенный интервал времени.
Вроде как это хорошо для координации и глазомер помогает улучшить. Про последнее точно: к обеденному времени я наловчился настолько, что промахивался с ветками уже раза в три реже.
До этого, правда, дела шли не так здорово, и, если бы не магия одежды, коей я не уставал восхищаться, большинство костей уже были бы сломаны или раздроблены. А так от бесчисленных падений лишь заметно побаливала пятая точка и нервно подергивался глаз. Сущие пустяки, верно?
Через полчаса жду тебя на этом же месте, злорадно ухмыльнувшись, проинформировал Мастер.
От подобной его гримасы я боязливо вздрогнул.
Задания его становились все изощреннее, а улыбка при наблюдении за выполнением все шире.
А в итоге я превращусь не в воина, а в обезьяну, глубокомысленно предрек я, потирая макушку.
Одно другому не мешает, не менее глубокомысленно отрезал тот и отослал меня в столовую.
За столом, где прежде я обедал в гордом одиночестве, теперь кто-то сидел. Но ведь это мое место, правда? Уже наверное вся Академия знала, что это стол недоучки-новенького. В чем подвох?