Мы с Кассием пускаем в ход реактивные ранцы, чтобы замедлить приближение, и устраиваемся в плавающей углеродной сетке, скрепляющей ряд зеленых контейнеров. Они помечены звездой республики. С помощью Питы, ведущей нас по интеркому, мы перебираемся вдоль борта корабля к центральному служебному шлюзу. Там я отвинчиваю панель запорного механизма двери и взламываю консоль; оранжевые двери бесшумно открываются. Мы вплываем в шлюз. Внешняя дверь закрывается у нас за спиной. Мы держимся за металлические перекладины внутри. На потолке мигает красный огонек: в шлюзе завершается цикл. В кабине медленно возникает атмосферное давление. Потом появляется кислород. Наконец добавляется гравитация. Мы достаем из ножен на боку лезвия-хлысты. Пара серебристых языков металла в два метра длиной лениво плавает в воздухе, сжимаясь до мечей длиной в метр, когда мы переключаем их в жесткое положение. Меч Кассия прямой. Я же предпочитаю слегка изогнутый клинок в виде полумесяца моего дома. Красный свет индикатора сменяется зеленым, и внутренняя дверь шлюза открывается с астматическим вздохом. Как всегда, Кассий старается пройти первым, потом оглядывается, проверяя, следую ли я за ним.
Ремонтный отсек пуст, не считая инструментов и висящих на крючках древних скафандров. Встроенные в серый потолок тусклые светильники мигают, отбрасывая тени. На индикаторе вспыхивает зеленый огонек, и я убираю шлем в небольшую полость у основания шеи, вдыхая запах чистящего раствора и масла. Он напоминает мне о начале нашей совместной с Кассием жизни, когда мы прятались по захолустным транспортным хабам, выискивая корабль, который мог бы умчать нас с Луны. Прочь от восстания.
Это было время одиночества. После побега я ощущал, что лучшая часть меня отрезана. Больше никогда я не услышу, как бабушка окликает меня, никогда не пройду следом за Айей по дорожкам сада на тренировку рано утром, еще до того как проснулись птицы пахельбели Все, кто когда-либо любил меня, умерли.
Я был один. И не просто один на меня охотились. Я сбрасываю воспоминания в космический вакуум: бабушка учила меня прятать их там, чтобы они меня не сокрушили, как это случилось в детстве с ней самой.
Орел вызывает Наседку. Мы внутри. Уровень шестнадцать. Никаких признаков жизни, говорит Кассий.
Орел, принято. Попытайся на этот раз сперва воспользоваться словами, а не лезвиями.
В отличие от некоторых известных мне пилотов, Наседка, у меня безупречные манеры.
Капитан, с нажимом произносит она. Зови меня капитаном.
Как скажешь, пилот. Кассий убирает шлем и подмигивает мне.
С момента нашей первой встречи его лицо посуровело. Но время от времени в его глазах вспыхивает этот огонек словно зажгли свет в далеком шатре, и тебе становится тепло, даже если ты еще в пути, еще не достиг цели. Вот и я не достиг. Он думает, я не вижу, как глубоко он ранен. Но мне ясно, что я заменил ему брата, которого в училище убил Дэрроу из Ликоса. Иногда Кассий смотрит на меня, и я понимаю, что он видит Юлиана.
Доля эгоизма во мне все-таки есть, и поэтому я хочу, чтобы он просто увидел меня.
Я следую за Кассием по коридору. Корабль пуст и погружен в безмолвие. Что-то здесь не так Мы тихо пробираемся дальше и довольно скоро натыкаемся на пятно крови в боковом проходе, ведущем к центральному лифту. По кровавым следам приходим к отсеку спасательных капсул по правому борту, и там, за большими дверями, обнаруживаем следы бойни.
Засохшая на стенах кровь. Телесные жидкости, скопившиеся на покрытом вмятинами полу. Помещение заполнено резким запахом железа и рвоты, таким сильным, что меня самого стошнило бы, если бы не пристальный взгляд Кассия. Дверь спасательной капсулы вся в красных отпечатках рук, как будто люди пытались вырваться отсюда. Но тел здесь нет. Я сосредоточиваюсь и пытаюсь осмотреть комнату мысленным взором отстраненным, аналитическим, как учила меня бабушка.
Экипаж перебили здесь. Примерно день назад, говорю я, изучая состояние крови.
Давным-давно, еще подростком, я по приказу бабушки ездил вместе со следователями секретной службы на места убийств в Гиперионе, чтобы раз и навсегда усвоить: под пленкой цивилизованности, под хорошими манерами может таиться варварство. Я опускаюсь на колено и начинаю изучать обстановку.
Судя по брызгам крови, я бы предположил, что нападавших было двое. Мужчины или женщины нашего роста или выше взгляните на отпечатки ботинок. Следов взрыва или обгоревших мест нет, значит здесь действовали лезвиями-хлыстами и молотками.
Аскоманы, мрачно резюмирует Кассий.
Да, вещдоки это подтверждают. Я беру пальцем образец крови и провожу им по датападу, вделанному в разъем моего скафандра на левом предплечье. Маркеры ДНК бурых, алых и синих. Наши контрабандисты. Несколько человек убили и вытащили отсюда. Остальные в тот момент были еще живы.
Пита, следишь? спрашивает Кассий.
Да, тихо отвечает она по интеркому. Наши скафандры снабжают ее в том числе и визуальными эффектами. Она более чувствительна к насилию, чем мы. Со стороны Пропасти нет никаких признаков сигнатуры корабля. Но если вам все равно, поторопитесь, пожалуйста, а? У меня какое-то нехорошее предчувствие.
Как и у меня.
Слово «аскоманы» происходит от древнегерманского «люди пепла». Первые викинги передвигались по рекам Европы на ладьях из ясеня и оставляли за собой пепелища.
Когда-то аскоманы были всего лишь легендой дальнего космоса, смутные слухи о них передавались от торговцев и контрабандистов к новым рекрутам в темных ямах дешевых пивных на астероидах или забегаловках в стыковочных доках. Говорили, будто в глубинах космоса таятся племена черных, которые уцелели в ходе выбраковки, устроенной Сообществом сотни лет назад, после Темного восстания. Истребительные батальоны, возглавляемые представителями нашего дома, вместе с рыцарями-олимпийцами охотились на аскоманов и вынудили тех к бегству. Они много лет досаждали дальним колониям Нептуна и Плутона, оставаясь для центра не более чем мифом.
Но теперь, когда диаспора черных укоренилась на полюсах Земли и Марса, миф превратился в реальность. Группировки черных, отвергнутых странным новым миром, освобожденных от военного рабства у господ-золотых или измотанных войной Жнеца, воспользовались легендой о своих предках.
Они не покинули Страну льдов, а скорее принесли вечный лед к звездам.
Внутри лифта, где кровавый след заканчивается, кнопка тринадцатой палубы вымазана содержимым кишечника. Кассий нажимает ее рукоятью клинка. Пока мы поднимаемся, я чувствую, как моего друга переполняет праведный гнев. И заражаюсь им.
Захрипев, лифт останавливается, содрогается, двери расходятся, и открывается коридор, ведущий на тринадцатый уровень старого корабля. Дешевые белые светильники освещают заброшенные коридоры, отбрасывая злые, резкие тени. В потолке дребезжат вентиляторы с забившимся фильтром. Посреди коридора красный след делит заржавевший металл надвое. По обе стороны виднеются размазанные отпечатки ладоней, словно красные крылья бабочки. Кассий впереди, я за ним мы идем по этому следу, держа лезвия-хлысты позади и на отлете, как учила нас Айя, а руку с эгидой перед собой. Наручи неактивные и холодные, но готовы в любое мгновение выпустить энергетический щит-эгиду площадью в квадратный метр. У моего правого бедра висит новый плазменный пистолет.
Выцветшими желтыми символами обозначены туалеты и каюты экипажа. Мы проверяем помещения на ходу. Несколько первых покинуты в спешке. Кровати не застланы, перевернутые картины и стулья свидетельствуют о борьбе. Членов экипажа застали спящими. В следующей каюте мы обнаруживаем то, что осталось от команды: трупы свалены в кучу у дальней стены. Из-под этой груды тел натекла лужа крови и успела уже застояться, в ней я вижу отражение одинокого, вытаращенного от ужаса глаза. Я бросаюсь туда, оттаскиваю мертвых в сторону и нахожу внизу шестерых дрожащих выживших. Они избиты, связаны, их ноги прикручены к рукам. Я наклоняюсь, чтобы освободить их, но они дергаются, издавая нечеловеческий визг. Кассий опускается на колено и снимает правую перчатку, чтобы показать им знак золотого на запястье.
Сальве[4], звучно произносит он, и пленники успокаиваются, знак придает им мужества. Сальве, друзья, повторяет Кассий.
Они обшаривают взглядами его лицо и видят шрам нобиля. Шрам, которого я так и не заслужил.
Господин, бормочут они, плача. Господин
Мы пришли с миром и хотим помочь вам, объявляю я, вынимая кляп изо рта пузатого алого.
Один его глаз опух из-за рассеченной брови. От него пахнет мочой.
Сколько их? спрашиваю я.
Его кривые зубы стучат с такой силой, что он не может произнести ни слова. Интересно, доводилось ли ему прежде разговаривать с золотым? Мне очень жаль его. Я кладу руку ему на плечо, желая его утешить. Он отшатывается.
Сальве, добрый человек, мир тебе, мягко говорю я. Теперь вы все в безопасности. Мы пришли помочь. Скажи, сколько их.
Пятнадцать. Может, больше, господин, шепчет он с сильным фобосским акцентом, пытаясь сдержать слезы.
Я смотрю на Кассия. Пятнадцать это слишком много, ведь мы без импульсных доспехов.
Вожак, он он на мостике с капитаном. Вы лунные лорды?
Как они попали на борт? спрашиваю я, игнорируя его вопрос. У них есть свой корабль?
Алый кивает:
Пришли с астероидов, да. Терикс, наш рулевой, заснул на связи. Пьяный. Он содрогается. Мы проснулись и Проснулись, а они уже в коридорах. Мы пытались бежать. Добраться до спасательных капсул. Они наказали нас
Алый продолжает стучать зубами. Я так близко, что вижу угри на его носу картошкой. Вены на шее вздуты из-за перераспределения жидкости при длительном полете в условиях низкой гравитации. Он бледен и хил. Я готов поспорить бедолага уже полжизни не чувствовал солнечного тепла.
Их корабль взял нас на абордаж через грузовой ангар.
Тогда понятно, почему мы его не увидели, говорю я Кассию.
Тот не обращает на меня внимания.
Почему вы забрались так далеко с полной загрузкой? спрашивает он алого.
Не надо было не следовало нам брать деньги.
Деньги от кого? настораживаюсь я.
От пассажира. От золотой.
Мы с Кассием переглядываемся.
У вас на борту есть золотая? Кассий хмыкает. Со шрамом?
Нет, она не из нобилей, качает головой алый, и Кассий с облегчением вздыхает. Она пришла к капитану на Психее. Заплатила нам за Он сглатывает и смотрит за нас, словно ожидая, что сейчас тут появится черный. Она заплатила нам, чтобы мы высадили ее на астероид Эс тысяча триста девяносто два.
Это у самого края Пропасти, говорю я. Совсем рядом с окраиной.
Угу. Капитан сказал ей, что там ничего нету, но она заплатила за фрахт. Говорил я ему: не связывайся с золотыми. Но он не послушал. Он никогда не слушает
Она назвала имя? спрашивает Кассий.
Никаких имен. Алый снова мотает головой. Но она разговаривала, как вот этот. Он кивает на меня, и я знаю, что Кассий думает о том же: черные пришли сюда за кораблем или за золотой?
Может, это и не аскоманы, предполагаю я. Может, это люди Жнеца.
Дэрроу не стал бы убивать мирных жителей.
В этой войне две трети погибших мирные жители, резко возражаю я. Или ты забыл, какую резню устроила на Луне орда Сефи?
Отнюдь. Как не забыл и Новые Фивы, отвечает Кассий, напоминая, как мой крестный, Повелитель Праха, подверг бомбардировке с орбиты один из самых больших городов Марса, когда тот был захвачен силами восстания.
Мальчики, пробивается через потрескивание голос Питы, пресекая возникшее между нами напряжение. Мальчики, у нас компания.
Сколько? уточняет Кассий.
Три корабля на подходе.
Я встаю:
Три?
Какого черта ты говоришь нам об этом только сейчас?! рявкает Кассий.
Их было не видно из-за астероида. Должно быть, те вызвали подмогу, чтобы утащить «Виндабону».
Члены экипажа чувствуют наше беспокойство и снова начинают дрожать от страха.
Какого типа корабли? спрашиваю я.
Военные, третьего класса, отвечает Пита. Два четырехпушечных улана и восьмипушечный корвет класса «шторм». Это аскоманы.
Откуда ты знаешь? спрашиваю я.
У них трупы на корпусах.
Это чертов охотничий отряд Кассий тихо ругается: мы могли бы схватиться на равных с уланом, но корвет класса «шторм» разнесет «Архи» в клочья. Сколько у нас времени?
Пять минут. Меня пока еще не заметили. Я предлагаю вам валить с этого драндулета.
Я торопливо разрезаю веревки на остальных пленниках.
Наседка, отходи от астероида и гони к стыковочному шлюзу «Виндабоны», говорит Кассий. С нами люди, которых надо эвакуировать.
Если я подойду, они меня увидят, говорит Пита.
У них могут быть пушки, но у нас-то есть двигатели, отвечает Кассий.
Принято.
Вы все способны передвигаться на своих ногах? обращается Кассий к членам экипажа, но те молча таращатся на него. Что ж, а придется. Черные все еще рядом. Вы видите их. Держитесь вместе и пробирайтесь к шлюзу. Драться предоставьте нам. Вы повинуетесь каждому моему слову, или я оставлю вас тут умирать. Кто понял кивните. (Они кивают.) Хорошо.
А как же та золотая? тормошу я Кассия. Возможно, она еще жива.
Ты слышал, что сообщила Пита, бросает Кассий. У нас нет времени.
Я не оставлю никого на милость этих варваров. Особенно одну из нас. Это непорядочно.
Я сказал «нет»! рявкает Кассий, едва не назвав мое имя при контрабандистах. Оно того не стоит рисковать жизнью многих ради одного человека. Он осматривает дрожащих членов экипажа. Соблюдать тишину. Держаться вместе. А теперь следуйте за мной.
Кассий, как всегда, выходит первым, прежде чем я успеваю ответить.
Пленники изо всех сил спешат за ним по коридору тем путем, которым мы сюда пришли. Я прикрываю тыл и поддерживаю хромающего бурого. Кость его правой руки торчит из прорехи в зеленом комбинезоне. Кассий оглядывается проверить, не отстаю ли я. Мы входим в лифт, чтобы спуститься на третью палубу. Но за миг до того, как двери закрываются, я выскакиваю оттуда, даже не взглянув на Кассия.
Черт побери, мальчишка! кричит он по интеркому, когда двери уже сомкнулись и лифт двинулся вниз. Ты вообще соображаешь, что делаешь?
То, что сделал бы Лорн, отвечаю я и возвращаюсь прежним маршрутом. Кассий говорит, что у нас нет времени, но я знаю, как он трясется надо мной и как оберегает мою жизнь. Я буду благоразумен. Проведу быструю разведку.
Кассий некоторое время молчит, и я знаю, что он решил отложить нравоучения на более подходящий момент.
Поторапливайся и будь осторожен.
Само собой.
Я перехватываю понадежнее рукоять лезвия-хлыста и иду обратно по коридору. Стараюсь успокоить дыхание, но за каждым поворотом мне мерещится дикарь с окровавленными зубами и пустым взглядом. Страх одолевает меня, но я вспоминаю слова бабушки: «Не позволяй страху коснуться тебя. Страх это поток. Бушующая река. Станешь бороться с ним сломаешься и утонешь. Но если подняться над ним, ты будешь видеть, ощущать его и использовать его течение для собственных целей».
Я хозяин своего страха. Позволяю себе погрузиться в особое состояние, чтобы окинуть происходящее мысленным взором. Мое дыхание замедляется. На меня снисходит холодная, отстраненная ясность. Я слышу дребезжание очистителей воздуха, забитых пылью, пульсацию генераторов; вибрация передается по металлическому полу и ощущается через подошвы ботинок.
И тут я слышу их.
Низкий негромкий рокот голосов дрейфует по темному металлу коридора, словно ворчащий ледник. Мои ладони под перчатками мокры от пота. Все, чему учили меня Айя и Кассий, кажется сейчас таким же далеким, как скрежет металла под моими ботинками. Мне уже доводилось убивать аскоманов, но никогда в одиночку.
В конце коридора я заглядываю за угол. Черных не видно. В круглом помещении пищеблока стоит несколько столов; центральный завален грудами одежды. Собираюсь войти туда, но тут груда шевелится, и я понимаю свою ошибку. За центральным столом сидят трое аскоманов. Их длинные, заплетенные в косички волосы грязно-белыми каскадами ниспадают на широкие спины. Из-под металлолома брони проглядывает бледная, покрытая шрамами кожа. Аскоманы переговариваются на нагальском языке; сбившись в кучу и сгорбившись, они едят и пьют, распотрошив здешние запасы. Внутри у меня смешиваются воедино отвращение и страх.