Лязг.
Не забывай, ты всего лишь смертный. Скучающий голос Севро просачивается мне в уши, а тем временем беловолосый Вульфгар и стражи республики спускаются, чтобы приветствовать нас на середине лестницы Форума. Севро нюхает мою шею и изображает отвращение. Ради Юпитера! Негодяй, ты что, окунулся в мочу перед парадом?
Это одеколон, отвечаю я. Мустанг купила его мне на последнее Солнцестояние.
Севро на мгновение умолкает.
Он сделан из мочи?
Я сердито смотрю на него, морщась от тяжелого запаха спиртного в его дыхании, и бросаю взгляд на потрепанную волчью шкуру, которую он носит поверх церемониальных доспехов. Севро утверждает, что не чистил ее со времен училища.
Ты еще будешь говорить мне про вонь? Просто заткнись и веди себя как император, с ухмылкой говорю я.
Севро с фырканьем отходит туда, где стоит в своем обычном молчании легендарная черная, Сефи Воларус. Севро притворяется ручным, но рядом с этой могучей женщиной он смахивает на бродячего пса, которого отец-алкоголик внезапно привел домой поиграть с детьми, вымытого и избавленного от блох, но со вспыхивающим в глазах странным огоньком. Худой, тонкогубый, с кривым, словно пальцы старого ножевого бойца, носом. Он взирает на толпу с покорным отвращением.
За ним движется стая потрепанных упырей, которых он водил с нами на Меркурий. Мои телохранители, ныне пьяные, как парни Ликоса в день вручения лавров. В середине стаи идет несгибаемая Холидей; эта курносая женщина делает все, что только может, чтобы держать их в узде.
Раньше их было больше. Намного больше.
Я улыбаюсь Вульфгару, спускающемуся мне навстречу. Этот черный, любимый сын восстания, похож на древесный корень, скрюченный и узкий, облаченный в светло-голубую броню. Ему чуть за сорок. Лицо у него угловатое, хищное, борода заплетена, как у его героя, Рагнара. Один из тех черных, что сражались бок о бок с Рагнаром у стен Эгеи, Вульфгар был с Сынами Ареса, освободившими меня от Шакала в Аттике. Нынешний лорд-комендант республики, он улыбается мне с верхней ступени; его черные глаза едва заметно щурятся.
Да здравствует свобода! говорю я с улыбкой.
Да здравствует свобода! откликается он.
Вульфгар, вот так встреча! Ты пропустил Дождь, усмехаюсь я.
Ты же не стал дожидаться моего возвращения, прищелкивает языком Вульфгар. Мои дети спросят меня, где я был, когда Дождь обрушился на Меркурий, и знаешь, что я им скажу? Он подается ко мне с заговорщической улыбкой. Я облегчился и вытирал задницу, когда услышал, что Барка взял гору Жары. Он хохочет.
А я тебе говорил: не уходи, подает голос Севро. Я же сказал, что ты пропустишь все веселье. Ты бы только видел маршрут, которым уходили люди Праха. Они зассали всю дорогу до Венеры. Тебе бы понравилось! Севро ухмыляется черному.
Это Севро вложил ему в руку лезвие-хлыст в реке грязи у Эгеи. Теперь у Вульфгара есть собственное лезвие-хлыст. Его рукоять сделана из клыка ледяного дракона с Южного полюса Земли.
Мой клинок запел бы в тот день, если бы меня не призвал сенат, отвечает лорд-комендант.
Именно. И ты побежал домой, как собачонка.
Собачонка? Я слуга народа, друг мой. Как и все мы.
Он смотрит на меня с мягкой укоризной, и я понимаю смысл его слов. Вульфгар верующий, как всякое должностное лицо. Но верит он не в меня, а в республику, в принципы, на которых она базируется, и в приказы, отданные сенатом. За два дня до Железного дождя на Меркурии сенат с подачи моего старого друга Танцора проголосовал против моего предложения. Они велели мне продолжать осаду. Не расходовать впустую людей и ресурсы на атаку.
Я не послушался и позволил Дождю пролиться.
Теперь миллион моих людей лежит в песках Меркурия, а мы празднуем День Освобождения.
Будь Вульфгар тогда со мной на Меркурии, он не присоединился бы к нашему Дождю без дозволения сената. А точнее, он попытался бы остановить меня. И ему, как мало кому другому из ныне живущих, это, вероятно, удалось бы. По крайней мере, он смог бы удерживать меня некоторое время.
Вульфгар коротко кивает Сефи:
Njar ga hae, svester.
С нагальского это переводится примерно как «мое почтение, сестра».
Njar ga hir, bruder, приветствует она его, называя братом.
Между ними нет особой любви. У них разные приоритеты.
Ваше оружие. Вульфгар показывает на мое лезвие-хлыст.
Мы с Сефи передаем свое оружие охране. Севро следует нашему примеру, что-то бормоча себе под нос.
Ты забыл про свою зубочистку? спрашивает Вульфгар, глядя на левый сапог Севро.
Вероломный йети, бурчит Севро и вытаскивает из-за голенища зловещий клинок величиной с младенца.
Страж, принимающий его, выглядит испуганным.
Желаю тебе удачи Одина с тогами, Дэрроу, говорит мне Вульфгар, жестом показывая, что мы можем двигаться дальше. Она тебе понадобится.
На вершине Нового Форума расположились сто сорок сенаторов республики. Десять на каждый цвет, все в белых тогах, трепещущих на ветру. Они смотрят на меня сверху вниз, будто ряд спесивых голубей на проводах. Алые и золотые, смертельные враги в сенате, замыкают ряд с противоположных концов. Танцор отсутствует. Но мой взгляд прикован лишь к одинокой хищной птице, что стоит в центре этих глупых, тщеславных, жаждущих власти голубков.
Ее золотые волосы туго стянуты на затылке. Ее туника чисто белая, без лент своего цвета, как у других. А в руке она держит Скипетр Зари ныне это многоцветный золотой жезл в полметра длиной, с пирамидой Сообщества, переделанной в четырнадцатилучевую звезду республики, на навершии. Лицо этой женщины прекрасно и холодно. Небольшой нос, проницательные глаза под густыми ресницами и расцветающая на лице озорная кошачья улыбка. Правительница республики. Здесь, на последних ступенях, под ее взглядом с моих плеч наконец-то спадает тяжесть, а из сердца исчезает страх никогда не увидеть ее снова. Я прошел войну, космос и этот треклятый парад, чтобы снова увидеть ее, мою жизнь, мою любовь, мой дом.
Приветствую, жена, с улыбкой говорю я.
Приветствую, муж. Добро пожаловать домой.
2. Дэрроу
Отец
Поместье Силена, традиционная загородная резиденция правителя на Луне, расположено в пятистах километрах севернее Гипериона, у подножия Атласских гор, на берегу небольшого озера. Северное полушарие Луны, состоящее из гор и морей, менее заселено, чем охватывающий экватор пояс городов. Хотя правит Мустанг из дворца Света в цитадели, истинный дом моей семьи Силена. Во всяком случае, до возвращения на Марс. Построенный по подобию одной из папских вилл на земном озере Комо, каменный дом высится на краю скалистой бухты, и по вырубленным в скале лестницам можно спуститься прямо к воде.
Здесь стройные хвойные деревья перешептываются на высоте вчетверо больше той, что возможна на Земле. Они вздымаются почти на двести метров вокруг приподнятой бетонной посадочной площадки, где управляющий дома Августусов Седрик Плату в сопровождении Львиной стражи моей жены ждет приземления нашего челнока. Невысокий медный приветствует нас с Севро с необычайным рвением, низко кланяясь и размахивая рукой. Тракса мчится мимо, даже не здороваясь, ей не терпится найти мать.
Лорд-император! выпаливает он. Пухлые щеки краснеют от восторга. Седрик приземист, но внушителен; фигурой он напоминает сливу, к которой приделали узловатые руки и ноги. Полоска усов, почти таких же редких, как седеющие медные волосы на его голове, шевелится на ветру. Какая радость видеть вас снова!
Седрик! Я тепло приветствую его. Слышал, у тебя совсем недавно был день рождения.
Да, господин! Мне исполнился семьдесят один. Хотя я утверждаю, что после шестидесяти надо прекратить считать.
Ну и правильно! говорит Севро. Ты выглядишь как подросток.
Спасибо, господин!
Немногие знают секреты цитадели так же хорошо, как Седрик. Такой управляющий просто клад для двора правительницы. Мустанг, высоко оценившая его еще при Октавии, не сочла нужным увольнять столь знающего и преданного своему делу человека.
Где же приветственная вечеринка? спрашивает Севро, выискивая взглядом Виктру, свою жену.
Мустанг и Даксо остались в Гиперионе, чтобы разобраться со своим строптивым сенатом, но обещали прибыть к ужину.
О, дети недавно вернулись из трехдневного путешествия, говорит Седрик. Госпожа Телеманус водила их к обломкам десантного корабля «Дэви Крокетт»[2] в Атласских горах. Корабль самого Мериуотера! Я слышал, они провели немало времени у этих обломков. Провели немало времени, да. Усвоили много уроков и развили индивидуальную инициативу. Как того требует ваша учебная программа, господ Глаза Седрика вылезают из орбит, и он быстро исправляется: Как того требует ваша учебная программа, сэр.
Моя жена тут? мрачно интересуется Севро.
Пока еще нет, сэр. Ее камердинер сказал, что она опоздает к ужину. Насколько я понимаю, на ее складах в Эндимионе и Эхо-Сити были забастовки. Об этом говорили в новостях.
Она даже не появилась на триумфе, ворчит Севро. А я выглядел потрясающе!
Она пропустила момент вашего торжества, сэр.
Верно. Вот видишь, Дэрроу? Седрик согласен. Чего Севро не замечает, так это того, что Седрик потихоньку отходит подальше от зловонного волчьего плаща.
Седрик, где мой сын? спрашиваю я.
Он улыбается:
Думаю, вы догадываетесь, сэр.
Когда мы с Севро входим в дуэльный грот, нас встречает стук неопластовых мечей и топот ботинок по камню. Виноградные лозы вьются над гранитными фонтанами, стелются по влажному каменному полу. Вечнозеленые иглы кучевыми облаками увенчивают деревья. А в центре грота, под пристальным взглядом горгулий, украшающих фонтаны, мальчик и девочка кружат друг против друга в очерченном мелом кругу. Семеро детей, явно из общей компании, и две женщины-золотые наблюдают за поединком. Севро тянет меня в сторону, к бортику фонтана, чтобы нас не заметили и можно было бы полюбоваться происходящим.
Мальчику в центре лет десять, он худощав и горделив. Он смеется как мать, а хмурится как отец. У него волосы цвета соломы, а на круглом лице играет румянец юности. Под длинными ресницами сияют глаза оттенка розового золота. Он выше и старше, чем я помню, и кажется невероятным, что это моя плоть и кровь. Что у него есть собственные мысли. Что он будет любить, и улыбаться, и умрет, как все мы.
Сейчас он сосредоточенно морщит лоб. По лицу его стекает пот, волосы взлохмачены. Тем временем противник наносит ему скользящий удар в колено.
Девочке девять, она узколица и оттого неуловимо напоминает холеную охотничью собаку. Электра, старшая из трех дочерей Севро, выше моего сына и вдвое тоньше его. Но Пакс излучает внутреннюю радость, отчего глаза взрослых начинают искриться, а в этой девочке есть какая-то глубинная мрачность. Ее тускло-золотые глаза прячутся под тяжелыми веками. Когда взгляд Электры устремлен на меня, я порой ощущаю, что она оценивает меня с отчужденностью, свойственной ее матери.
Севро нетерпеливо подается вперед:
Ставлю лезвие-хлыст Айи против шлема Аполлония, что мое крохотное чудовище выбьет дерьмо из твоего мальчишки.
Я не собираюсь делать ставки на наших детей! негодующе шепчу я.
Добавляю кольцо Айи из училища.
Севро, веди себя прилично. Это наши дети.
И плащ Октавии.
Я хочу дерево из слоновой кости, взятое у Фальтов.
У Севро перехватывает дыхание.
Я люблю это дерево! Куда же буду вешать свои трофеи, если отдам его?
Я пожимаю плечами:
Нет дерева нет пари.
Чертов дикарь! бросает он, протягивая мне руку для рукопожатия. Договорились.
Севро сделался страстным коллекционером: он собрал изрядное количество реликвий золотых императоров, рыцарей и самозваных королей. Он вешает их кольца, оружие и гербы на ветки дерева из слоновой кости, которое выкорчевал в резиденции дома Фальтов на Земле и перевез в свой дом на Луне.
Мы смотрим, как Электра снова атакует Пакса. Мой сын продолжает отступать и уклоняться, выматывая ее. Когда она устает, его хлыст обвивается вокруг ее грудной клетки, сомкнувшись в кольцо.
Очко! выкрикивает Пакс.
Здесь считаю я, Пакс. Не ты, говорит Ниоба Телеманус, жена Кавакса, невозмутимая женщина с вороньим гнездом седеющих непослушных волос на голове и кожей цвета вишневого дерева. Руки ее покрыты племенными татуировками ее предков, островитян Тихого океана. Три два в пользу Пакса.
Следи за равновесием и перестань перенапрягаться, Электра, советует Тракса. Она сидит на бортике фонтана с раздобытой где-то бутылкой пива. Ты можешь споткнуться, если окажешься на ненадежной поверхности на палубе корабля или на льду.
Хмурясь от гнева, Электра снова бросается на Пакса. Их движения быстры, но пока еще угловаты; эти дети научатся фехтовать более изящно, когда станут подростками. Электра делает ложный выпад, как будто метит вверх, а потом выворачивает запястье, чтобы полоснуть сверху вниз, и попадает Паксу по плечу.
Очко Электре, говорит Ниоба.
Севро приходится сдерживаться, чтобы не зааплодировать. Пакс пытается отыграться, но Электра обрушивается на него. Еще три быстрых удара выбивают лезвие-хлыст из его руки. Пакс падает, и Электра вскидывает оружие, чтобы с силой ударить его по голове.
Тракса проскальзывает вперед и перехватывает клинок на полпути металлической рукой.
Спокойно, спокойно, маленькая леди. Тракса выливает немного пива на голову Электры.
Девочка свирепо смотрит на нее.
Севро больше не в силах сдерживаться:
Моя маленькая гарпия!
Он вскакивает со скамьи, и я иду следом за ним через грот.
Повернувшись, Электра видит отца, и на суровом личике расцветает улыбка.
Папа вернулся!
Она кидается к Севро и разрешает подхватить ее, обмякнув в его руках. Со стороны кажется, будто он тискает снулую рыбу. Некоторые дети отшатываются при виде Севро. Я выхожу из-за плотной завесы виноградных лоз, и, заметив меня, ученики кланяются, демонстрируя безупречные манеры. Никто из рожденных после падения дома Луны не носит знаков на руках. Теперь мы собираем детей разных цветов в группы по девять человек в начале школьного обучения, надеясь создать те узы, что я обрел в училище, но без убийств и голода. Лучший друг Пакса Бальдур, тихий щербатый мальчик-черный, ростом уже почти что с Севро, помогает Паксу встать. Он пытается отряхнуть Пакса от пыли, но тот отмахивается от друга и смотрит на нас.
Я ожидал, что он бросится ко мне, как Электра к отцу, но нет. И внутри у меня все сжимается от острой боли. Я покинул Пакса, когда он был мальчиком, таким живым и непосредственным, а эта его нерешительность, эта нынешняя холодность уже из мира мужчин. Помня, что на него смотрят сверстники, он выходит вперед и сгибается в поклоне, не ниже, чем того требуют манеры.
Здравствуй, отец.
Мой мальчик, с улыбкой говорю я, какой ты стал высокий!
Такое случается, когда взрослеешь, резко бросает он.
Я всегда думал, что с возрастом обрету бо́льшую уверенность. Но, возвышаясь над этим ребенком, чувствую себя ничтожным. Я потерял отца из-за его преданности делу. Неужели я обрек Пакса на ту же судьбу?
Обычно он не такой нахал, уверяет меня Ниоба.
Мы стоим бок о бок; детей уже отпустили с дневной тренировки. Пакс уходит быстро, он явно не в духе. Бальдур спешит за ним, стараясь не отставать.
Считай этот маленький бунт комплиментом, Дэрроу, бормочет Тракса. Он просто скучал по отцу. Я чувствовала то же самое каждый раз, когда старик уезжал по очередному поручению Августуса.