Восемь лет средней школы 429 в нашем городке, два года Ленинградского Нахимовского училища, пять лет в высшем командном военно-морском училище, не задумываясь, по-военному коротко и чётко перечислил Стариков, после которого четыре года служил на Балтике в должностях командира корабля и офицера штаба
Стариков точно знал, что в любой, даже, казалось бы, совершенно безвыходной ситуации всегда есть выход, даже если его и невидно теперь, нужно лишь не останавливаясь идти дальше, вперёд однажды правильно выбранным курсом. А в правильности своего выбора он никогда не сомневался и никогда ни о чем не жалел, вот и тогда он точно знал, что его место только в строю своих единомышленников и никак иначе. В конце-то концов, он же ни какая-то там обласканная судьбой кисельная барышня, впервые в жизни столкнувшаяся с прозой жизни, чтобы начать в том обвинять всех и вся вокруг, клеймя попутно позором и свою несчастную Судьбу, попавшую не в то время и место.
Что ж, будем знакомы, товарищ командир, на удивление внимательно выслушав молодого незнакомого паренька, протянул уважительно руку мужчина и также по-военному коротко и чётко представился ему в ответ, начальник диспетчерского центра анализа и контроля при администрации Пригородного района Едонев Павел Сергеевич.
Очень приятно, крепко пожал руку тот, приязненно улыбнувшись ему.
Вот только, искренне вздохнул Павел Сергеевич, предложить-то мне вам, к сожалению, пока совершенно нечего: свободных вакансий, достойных вашего опыта и уровня работы сейчас на моём Пульте действительно нет. Да и в головном аппарате, насколько мне известно, тоже штат полностью укомплектован, да и, вообще, у нас в конторе как-то не принято принимать отставников, они обычно увольняются по достижению предельного возраста или по другим дискредитирующим причинам заглянул в глаза. А вас, кстати, по какой статье уволили?..
Отрицая и отплёвываясь от окружающей нас действительности, мы лишь отказывается от себя в ней, вместо того, чтобы попытаться изменить её, улучшить, прогнуть под себя, изменившись, в том числе сообразно времени и месту самому, ни в коем случае не изменив, при этом, себе, своей сущности.
Времена не бывают лёгкими, они всегда одинаково непростые, особенно когда обращаешься к ним, так сказать, прямо теперь из «здесь и сейчас». А если эта аксиома кому-то вдруг видится сомнительной, то рассматриваемый им временной ракурс попал в редкую счастливую точку беспечного блаженства его сердца плоти.
Кто знает, может именно поэтому, наша душа сознание, так любит витать в прекрасном светлом завтра или, оглядываясь назад, грезить старым добрым вчера, сломя голову, убегая в них от вечно беспросветного сегодня. Но, что интересно, наше «доброе вчера» ещё вчера, равно как, и «прекрасное завтра» уже завтра, были и будут такими же невыразительными в моменте нахождения их сегодня.
По статье сокращения штатов, уверенно кивнул отставник.
Хорошая статья, есть шанс, почему-то обрадовался начальник пульта, поведав, что вообще-то в следующем году у них ожидается расширение штата в связи с вводом в эксплуатацию новой телефонной станции, а, следовательно, и зоны охвата их Центра в двадцать третьем квартале. Работы, правда, будет очень много, честно признался он, проникнувшись симпатией к странному пареньку, но попробовать походатайствовать перед Главком о назначении вас на должность старшего дежурного по району будет, видимо, возможно, если вы к тому моменту уже будете нашим штатным техником пульта.
Я готов, не моргнув глазом, тут же отозвался Стариков.
Вот и ладушки, радостно хлопнул его по плечу Едонев и, доверительно по-приятельски перейдя на «ты», поведал, так для всех станешь своим, а значит и шансов на положительный результат у тебя для назначения будет много больше, ни один кадровик не вспомнит, что вы бывший армейский отставник
Впрочем, если хорошенько подумать, это наше сегодня, действительно, как в песне поётся, лишь «призрачный миг», постоянно безудержно ускользающий во вчера, стремясь при этом умчаться в завтра. И, на самом-то деле, нам ведь ничего не стоит просто немного повременить замечать беспросветность сегодняшнего времени, чтобы сразу перейти к восхищению его непредсказуемой неслучайной случайностью завтра с одновременным неизменно надёжным добрым вчера. Почему добрым? Так ведь если было вчера, значит, случилось и сегодня, а это хорошая новость.
Но всё же, всё же, как бы хотелось научиться выносить эту «хорошую новость» именно сегодня, прямо сейчас, а не вчера, которым оно станет когда-то потом, завтра, ведь это сермяжная правда, непреложная истина, что именно она он, этот «призрачный миг», и есть наша земная жизнь.
И что характерно другой у нас здесь уже не будет!
Давно известно, что убегая от своей Судьбы, мы лишь становимся на Путь к ней. Тут важно уразуметь, что чем быстрее мы, действительно всё это поймём, тем быстрее обретём внутренний покой и уверенность в себе. Ведь мы, на самом деле, не то, что думают о нас окружающие, а те, кем сами себя считаем. Никто и никогда не способен изменить в нас нашей истиной сущности, какие бы враждебные обстоятельства вдруг не свалились на наши головы.
Флотский, машинально беззлобно поправил Феликс
И пусть его, Старикова, здесь, дома, в родном городе с его богатым, как он считал, опытом работы никто и не ждал, он всё равно не изменит себе, будет упрямо двигаться выбранным курсом назло обстоятельствам в поисках рядов единомышленников.
И, что характерно, не только он, все они, эти наиболее ответственные и хорошо образованные бывшие офицеры и прочие служивые сословия некогда «великой и необъятной» страны, в начале девяностых, ещё лишь первым робким ручейком потянувшиеся из, так называемых, братских республик ближнего зарубежья домой, обязательно найдут здесь своё место. Странно только, как могло случиться так, что до сих пор хватает глупости у кого-то усомниться в необходимости безоговорочно принимать их обратно, сюда, в нашу, несомненно, общую возрождающуюся из пепла и небытия «неодолимую и прекрасную» страну, Родину. Нужно принимать немедленно без разбора, каких-либо условий и испытаний, не боясь ошибиться и промахнуться. И непросто принять, но и обустроить, не допустив их мытарств по нескончаемому бюрократическому равнодушию, порождённому обыденной безыдейностью и рутинной непроглядностью выдуманных кем-то там чуждых человеческой сущности «прав и свобод» без личностных личностей, лишённых исторических ценностей и обязанностей своего государства.
Да без разницы, также машинально махнул рукой Павел Сергеевич, с удовольствием потирая руки от пришедшей ему вдруг идеи заполучить, во-первых, добросовестного техника на низкооплачиваемую должность, а, во-вторых, в перспективе и хорошо подготовленного руководителя целой дежурной сменой крупного Пульта
И пусть среди них, принятых в наш общий дом граждан, безусловно, найдутся и недостойные этого высокого звания, но вызовы времени и безудержный неизменный бег нашей общей славной истории в них в одном плавильном котле выровняет и поставит всех в один ряд единомышленников, дав новые светлые направления и ориентиры.
Так в чём же дело?
Смешно подумать, но ручеек тот не только не иссякает до сих пор, спустя почти тридцать лет с тех поистине «окаянных дней», а лишь возрастает, пополняясь уже не столько бывшими согражданами Советского Союза, сколько их детьми и нашими новыми единомышленниками, коих количество там, за Бугром растёт год от года.
Есть! не зная, радоваться ли ему или огорчаться такому обороту событий, привычно коротко кивнул отставник. Когда писать заявление?..
И, Боже мой, как бы хотелось, чтобы они, эти направления и ориентиры наконец-то снова появились у нас в одном общем и понятном лозунге для всех, типа: «За правду В бой до полного торжества победы» или «сила в единстве равных», или «максимально возможную справедливость здесь и сейчас», или «равноценность прав и обязанностей личности и государству»!.. Ну, или совсем по-простому и на прежний понятный лад: «К борьбе за правое дело процветания нашей общей и единой Родины, будь готов!..», с понятным откликом в конце.
Эх, как бы хотелось, придумать и принять их на каком-нибудь общем голосовании, референдуме всех-всех нас, граждан «великой и необъятной», да и не только её, может быть и вообще всех желающих людей Мира говорить и мыслить с нами на одном общечеловеческом, поистине интернациональном, принимающим в себя все наречия мира, русском языке.
Заявление?.. удивился начальник Пульта. Сделаем так: оставьте мне свой домашний номер телефона, а я, как только решу все формальности с вакансией электромонтера пульта, сообщу, куда нужно подъехать
Как бы хотелось объявить их, эти идеи и цели четко и ясно, громко и отчетливо, не прячась за многочисленными дипломатическими оговорками, постулатами и увёртками.
Есть! снова по-военному коротко, с едва уловимым отчаяньем, отчеканил Стариков, окончательно убедившийся, что никто и нигде, нигде и никто, будь он трижды распрекрасным специалистом, не ждёт его с распростертыми объятиями для приема на работу
Впрочем, им, офицерам всех родов войск и прочим служащим сословий и бывшим, и действующим, и будущим и так хорошо ясны и понятны все эти идеи и цели нашего неизменно единого глубинного государства, что живёт в нас, чтоб с ним не приключилось ныне и присно и во веки веков. За них они, да и все мы в подавляющем своем большинстве, готовы «каждый миг идти на бой», и тянутся они в нас из самого нутра, глубины, с рождения, а то и раньше, с того самого важного, сокровенного, которое, как в песне, «в любых испытаниях, у нас никому не отнять!..».