Отставить панику, отрезала Джейн. Пока это лишь одно сообщение, о котором знаем только ты и я. Еще есть время все исправить. Менеджер запнулась. Я все-таки спрошу тебя один-единственный раз. Будь со мной, пожалуйста, полностью откровенна. Голос Джейн звучал глухо. Это правда?
Сэм резко вдохнула.
Ты серьезно? Я же сама жертва. Я никогда бы не сделала что-то подобное. Бесчисленное множество ночей она просыпалась в липком поту от кошмара в уверенности, что снова ощущает на себе прикосновение тех самых рук, которые норовили порвать ее на части, и слышит заливистый смех, с которым они наблюдали, как она падает спиной вниз, размахивая в воздухе руками и ногами. Каждую ночь в одно и то же время. Тело ничего не забывает, как выражалась ее психотерапевт. Когда Сэм пыталась вновь впасть в беспамятство сна, ей неизменно приходила на ум одна и та же мысль: «Их тела наверняка ничего не помнят, уверена, что они спокойно спят всю ночь напролет». Не верю, что ты задаешь мне подобный вопрос, Джейн. Разве ты когда-нибудь ловила меня на лжи?
Нет, пришлось признать менеджеру. Нежелание Саманты рекламировать товары, в которых она не была уверена на все 100 %, или поделиться цитатой из книги, которая ей не нравилась, было для них традиционным камнем преткновения. Сэм всегда настаивала, что ее порядочность нельзя было купить. Но чего же тогда добивается Лиза? Джейн с гримасой шмякнула картонную коробочку с едой на кофейный столик. Она же могла ограничиться обвинением о вмешательстве в личную жизнь и потребовать отозвать статью из «Блэкаут». Зачем она приплела свое согласие тогда?
Не знаю Сэм ощутила короткое замыкание в мозгу. В ее голове канючил детский голосок: «Так нечестно». Может быть, из-за Джоша? выпалила она. Он меня ненавидит. Не думаю, что он был в восторге от эссе. Он бы Блин. Саманта откинулась на спинку дивана. Кровь отхлынула от ее лица. Черт возьми. Я знаю, зачем ей все это. В интервью
Менеджер было начала спрашивать:
В котором интервью? За неделю до выхода книги встреч с журналистами было слишком много. Сэм прервала Джейн.
Для «Блэкаут», проговорила она нетерпеливо. Интервью, которое сопровождает эссе. Я сказала, что в следующей книге собираюсь затронуть табуированные темы и рассказать о том, что не упоминала даже на страницах «Добровольного безмолвия».
Ты об абортах? нахмурилась Джейн. Они не один год спорили по поводу того, насколько правильно Сэм поступила, публично выступив «за выбор» матери, а не «за жизнь» ребенка. Саманта же настаивала, что у каждой четвертой американки была прерванная беременность как раз у некоторых молодых женщин, которые составляли ее целевую аудиторию. Но менеджер все равно колебалась по поводу такой перспективы, опасаясь отчуждения поклонниц из республиканских штатов. Какого хрена ты выплеснула все это, не согласовав предварительно со мной?
Я дико устала, возразила Сэм. Это было после ночного рейса из Лондона. Это было мое пятое интервью за утро. Журналистка спросила, о чем будет моя следующая книга. Ничего другого мне в голову не пришло. Слова сами хлынули из меня.
Ты слишком давно играешь в эти игры, чтобы допускать такие промахи, сказала Джейн, качая головой. Все равно непонятно, какое дело Лизе до того, что ты «за выбор»? С ней-то это как связано?
Связь есть, и большая. Я поклялась Лизе, что никогда не расскажу эту историю.
Почему?
Сэм лишь приподняла брови в ответ. На лице менеджера медленно отобразилась догадка.
Потому что эта история не мой секрет.
4
Саманта наблюдала, как Джейн собирала свои вещи. Ей очень хотелось упросить менеджера остаться с ней. «Пожалуйста, безмолвно молила она. Пожалуйста, не оставляй меня здесь одну». Джейн встала и вытянулась перед Сэм, смотря на ту сверху вниз.
Направляйся-ка ты утром в Бенфорд, сказала менеджер. Не важно, какую мелодраму пережили вы с Лизой в детстве. Тебе нужно удостовериться, что никто больше не узнает об этом письме. Ты одна из самых пленительных женщин, которых я знаю, проговорила Джейн. Эти слова не звучали как комплимент. Пришло время еще раз опробовать свои пресловутые чары убеждения. Разреши эту ситуацию, пока она не превратилась в реальную проблему.
Менеджер ушла, оставив Сэм наедине с ее дорогими и красивыми вещами, а заодно и с витавшим в воздухе плотным запахом китайской еды. Ужас, накатываясь темными волнами, подступил к самому горлу Саманты. Она ощущала нарастающий прилив страха, который был готов в любой миг накрыть ее с головой.
Я не сделала ничего плохого, проговорила она вслух. Слова отдались гулким эхом в пустой квартире. Я хороший человек, прошептала она, тяжело опускаясь на пол. Я хороший человек, повторяла она снова и снова. Сэм остро нуждалась в том, чтобы кто-нибудь хоть как-то поддержал ее в этот момент, убедил ее, что все будет хорошо. Но она не могла припомнить ни одного человека, которому она была бы готова доверить свою историю. «Я одна, подумала она. Я так одинока».
До «Целомудрия» она бы отправилась в бар, подцепила первого попавшегося мужчину и рванула к нему домой, чтобы в соприкосновении с телом другого человека на время прикинуться, что она счастлива. Но этот путь был теперь для нее закрыт. Поэтому она отправилась в постель со своими дурными мыслями, которые безвозвратно рассеивались над ней облаком, как бесчисленные пушинки с поля одуванчиков. Сэм все думала о письме, о том, что будет, если его содержание станет достоянием общественности, и о том, что о ней скажут люди. Она вспоминала ту ночь и все другие ночи, которые они с Лизой были вместе. Неужели она слишком долго держала подругу за руку? Или, сама того не осознавая, нечаянно прикоснулась к Лизе во сне? Саманта рылась в руинах их дружбы в поисках осколков шрапнели, которыми, со слов Лизы, Сэм оставила глубокие раны на сердце подруги. Саманта была напугана, и страх творил из малейших теней чудовищ, которые медленно надвигались на нее. Пролежав так с час, она поднялась и начала спешно рыться в косметичках, которые брала с собой в недавнее европейское турне. Наконец она нашла наполовину опустошенную баночку мелатонина и немедленно, даже не налив себе воды, проглотила две таблетки.
Саманта проснулась в шесть часов утра с сухостью во рту и во влажной от пота ночнушке. Следы странных до необъяснимости снов растворились в ее ладонях. Приняв душ, Сэм присела у молитвенной подставки и попыталась совершить медитацию на высвобождение сердца, но ей не удавалось достигнуть отрешенности, по крайней мере, той расцветающей покоем в ее легких безмятежности, к которой она привыкла, когда обычно приветствовала саму себя по возвращении домой. Лиза единственное, что заполняло ее мысли. Ее слова, ее письмо, ее скрытый намек. В голове Саманты крутились самые худшие варианты развития ситуации. Травля в «Твиттере». Ожесточенные призывы «отменить» ее. Уничтоженная дотла репутация. Закрытие «Шакти». Безутешные девушки, которые собьются с верного пути без ее наставлений. В расстроенных чувствах Сэм сбросила покрывало с ног и наконец-то кинулась звонить своему психотерапевту. Она написала на личный номер, которым Диана делилась только с «особыми» клиентами. Сэм уселась в ожидании Зум-созвона в кабинете. Откинувшись на спинку кресла, она рассматривала полки над письменным столом. Все зарубежные издания ее первых мемуаров переводы на тридцать семь языков, бестселлеры 1 практически везде, где они выходили. Постер фильма «Добровольное безмолвие» с уже ставшим культовым изображением прячущейся под кроватью и прикрывающей рот рукой девушки-блондинки, по щеке которой катится одинокая слеза. Фотография Сэм на «Оскарах» в компании членов съемочной группы, на фоне которой выделялась Энн Хэтэуэй в струящемся тюлевом платье и со статуэткой в номинации «Лучшая актриса» в руках, которую она обнимала, будто младенца. Список бестселлеров, вырезанный из «Нью-Йорк таймс» и помещенный в рамку, неоспоримое доказательство того, что она в какой-то момент была автором самой популярной книги в стране. «Ты добилась блестящих успехов, обратилась к себе мысленно Сэм. Никто не сможет отнять у тебя это».
Мы с вами работаем уже много лет, Диана. Вы меня знаете лучше, чем кто-либо. Как вы думаете, могу ли я заставить кого-либо заниматься сексом без его согласия? Сэм прищурилась, силясь лучше рассмотреть лицо психотерапевта. Блики на экране только мешали раздраженным из-за недосыпа глазам. Я Она вдохнула, чтобы успокоиться. Я же не способна на такое. Кому, как не вам, это знать?
Я знаю одно точно, произнесла пожилая женщина по ту сторону экрана. В голосе Дианы отчетливо слышались нотки уроженки Новой Англии. Мы все способны и на добро, и на зло. Все зависит от того, как сложатся обстоятельства. Мы делаем только себе хуже, пытаясь спрятаться от нашей темной стороны.
Ну да. Сэм не была готова сегодня выслушивать лекции Дианы о превратностях бинарного мышления в свете всего, что сейчас происходило с ней. Я все это знаю и все это изучала. Я прошла все «Двенадцать ступеней»[6] и примирилась с теми, кого обидела. Я понимаю, что совершала ошибки. Но разве во время наших сессий мы могли бы пропустить такую «ошибку», как изнасилование?
Саманта. Диана склонила голову. По ее виду было понятно, что она не желала потакать Сэм. Саманта общалась за прошедшие годы со многими психотерапевтами и всегда гордилась тем, как умело переигрывала их. Она испытывала их выдержку, чтобы посмотреть, кто первым они или она пойдут на попятную. Психотерапевты обычно выражали благоговение либо восхищение перед лицом ее успеха. Они твердили, что для них честь принимать у себя такую пациентку. «Присаживайтесь поскорее и располагайтесь поудобнее!» Но у Дианы не было желания тратить время на такие игры. Она была одной из небольшого числа людей в жизни Саманты, кого ее очарование никак не трогало и даже настораживало. Диана подводила Сэм к мысли о том, что ее потребность «приворожить» каждого нового встречного сказывалась на том, как она строила дружеские отношения. Саманта держала дистанцию от близких людей в страхе, что те будут разочарованы, когда увидят, что скрывается за ее ослепительной харизмой. Это распространялось и на мужчин, с которыми она встречалась. Именно Диана первой предположила, что Сэм не наркоманка и что ей следует обратить внимание и на ее любовные и дружеские отношения с людьми. Любопытно, почему вы испытываете потребность заниматься сексом с каждым мужчиной, который готов лечь с вами в постель, заметила психотерапевт на одной из их первых сессий.
Сейчас же Диана спокойно продолжила свою мысль:
Мы обе знаем, что память тонкая штука. Да, маловероятно, что женщина, с которой я знакома по нашей совместной работе, пошла бы на такое, но Она подняла руку, преграждая клиентке путь к ликованию по поводу этой редкой индульгенции: Вы не думаете, что Лиза, возможно, помнит ту ночь по-другому?
Ради бога! Забыть, какое платье надела на выпускной, и не вспомнить, что ты сексуальная маньячка, не одно и то же.
Саманта
Я этого не делала. Сэм хлопнула по столу ладонью, которая сразу начала саднить от боли. Вы понимаете, как страшно оттого, что кто-то может просто сказать такое, а у тебя нет никаких возможностей доказать, что он врет? И это после всего того, через что я прошла
Мне очень жаль. Диана вздохнула, сняла очки и начала протирать стекла. Скорее всего, эта ситуация тем более болезненна для вас в свете вашей собственной истории с травмами на сексуальной почве. Она сочувственно цокнула языком. К тому же вы активно освещаете эту проблематику в публичной сфере. Многие мои клиенты упоминают вас и вашу работу. Они отмечают, как сильно им помогла оправиться от собственной боли ваша готовность рассказать о насилии над вами. Вы должны гордиться этим, Саманта.
Я и горжусь, проговорила Сэм. Но прошлой ночью, когда Джейн уехала Я сидела как истукан и разглядывала телефон, понимая, что мне некому позвонить. Вы единственный человек, которому я могу довериться, Диана. Да и то только потому, что я раскошеливаюсь, чтобы быть уверенной, что могу доверять вам!
А как же Татум? Разве она не ваша ближайшая подруга.
Саманта и Татум познакомились осенью 2009 года на тренировке из серии «Йога людям!». Сэм заметила в первом ряду огненно-рыжую копну волос, собранную в хвостик, и усеянные веснушками бледные руки. Она едва удержалась, чтобы не выкрикнуть: «Лиза?» По окончании сессии Сэм не преминула познакомиться с незнакомкой и пригласить ее продегустировать зеленые смузи. Так началась их дружба. Но Сэм не была готова поделиться последними новостями с Татум.
Собирались ли вы позвонить ей? уточнила Диана. Мы уже говорили с вами, как важно впускать людей в свой внутренний мир.
Лизу я впустила. И вот что из этого получилось. Сэм поднесла тыльную сторону руки к носу, чтобы сдержать сопли. А знаете, что самое глупое в этой ситуации? Я хотела, чтобы Лиза прочитала мое эссе. Хотя они абсолютно недвусмысленно дали мне понять, что мне больше нет места в их жизни, я все же надеялась, что, прочитав эссе, Лиза вспомнит, как мы любили друг друга. Боже. Сэм снова расплакалась. А я-то думала, что уже пережила все это.
Друзья наносят нам глубочайшую рану своим отказом общаться с нами. Особенно друзья юности времени, когда формируется наше представление о собственной идентичности, которое мы переносим во взрослую жизнь. От такой раны не так легко оправиться. Диана выждала некоторое время. Мы с вами давно не поднимали эту тему. Было бы полезно, если бы мы
Не сегодня. Я не готова.
Хорошо. Психотерапевт подняла умиротворяюще ладони. Но, может быть, все-таки стоит позвонить Лизе? Я понимаю, что вы тревожитесь из-за нее. Возможно, это поможет вам успокоиться.
Джейн как раз уговаривала меня так поступить. Она считает, что мне лучше всего съездить в Бенфорд и уговорить Лизу поставить точку в нашей истории.
А чего хотите вы сами, Саманта? Что вам подсказывает интуиция?
Не уверена. Наверно, я все время возвращаюсь к мысли о служении людям. Я карьеру выстроила на помощи окружающим. Почему мне хотя бы не попытаться помочь и Лизе? Ее письмо Мне не кажется, что у нее все в порядке.
Будет неэтично, если я начну комментировать поведение людей, которые не являются моими пациентами. Вернемся к тому, о чем мы говорили, Саманта. Как вы думаете, принесет ли вам успокоение поездка домой? В голосе дамы явственно читалось, что она ждет утвердительного ответа. Вы ведь так и не разобрались с
Я уже говорила, что не хочу об этом говорить сегодня.
Понимаю. Но все же позволю себе еще один вопрос. Возможно, он вам будет не по душе, но надеюсь, что вы постараетесь на него ответить. Диана посмотрела ей прямо в глаза через монитор. Что значило бы для вас, Саманта, принять, что это правда? Что это правда, какой ее видит Лиза? Что она искренне верит в отсутствие согласия с ее стороны в произошедшем между вами? Что бы это значило для вас?
Но это же неправда. Я ничего такого не делала.
Хорошо, ответила Диана. Но давайте попробуем провести мысленный эксперимент. Можете буквально на мгновение представить, что это правда?
Сэм закрыла глаза и представила себе, что просыпается в мире, где все это было правдой, в мире, где она была ничем не лучше мужчин, которые причинили ей боль. Саманта почувствовала, как под ней разверзается земля. Будто кто-то открыл тайный люк, и она начинает падать, падает и продолжает падать, и этому падению нет конца. От этого нет спасения, подумалось ей. Это падение растянется на целую вечность. Сэм ухватилась за края стола, чтобы вернуть равновесие.
Я не делала этого, прошептала она. Вы-то мне верите?
Неважно, кому и чему я верю. Важно во что верит Лиза. Вот в чем вопрос. Диана теребила шелковый платок на шее. Сэм вдруг осознала, что никогда прежде не видела своего психотерапевта с открытым горлом и собирающейся в складки морщинистой кожей. Она почувствовала себя крайне неловко, будто пожилая женщина впервые полностью обнажилась перед ней. Я полагаю, Саманта, что вы найдете ответ на этот вопрос только в одном случае: если вернетесь домой.