После преждевременной смерти единственной и любимой жены Веры дядя Миша себя любимого больше никому не доверил. Были и после нее в его жизни всякие симпатичные девушки, но ни одна не задержалась. Просто после пары встреч ему становилось ясно, что та, кто не против провести с ним время, снова не прошла его личный отбор ни в чем не напомнила ему умершую супругу. Зная себя, Мигунов первым прерывал отношения, практически скрывался, слетал с радаров, не отвечал на звонки и избегал всяких объяснений, которых, если честно, после такого поведения от него и не требовали. При всем этом он очень боялся увидеть в ком-то свою утраченную любовь. Когнитивный диссонанс. Вечная пытка, когда ты не можешь не потому, что не хочешь, а потому, что желаешь слишком сильно.
В конце концов он решил, что ему никто не нужен.
Детей дядя Миша также не нажил. Они с Верой как-то не задумывались об этом, а потом, когда она заболела, вопрос закрылся сам собой.
Познакомившись с супругами Кумарчи и впервые очутившись в их доме, Мигунов поразился тому, насколько легко, непринужденно и по-взрослому они ведут себя с сыном.
Эдик рос в среде, наполненной уважением и обожанием, и поначалу Мигунову показалось, что родители перебарщивают с заботой о ребенке. После, узнав, что мама Эдика родила его в позднем возрасте, а своих спиногрызов он так и не завел, он решил, что не ему рассуждать о воспитательных моментах. Так кто дал ему право что-то там решать про других? К тому же Эдик, встречаясь с Мигуновым, каждый раз вежливо здоровался и мог задать гостю совсем не детские вопросы типа: «Как поживаете, Михаил Иванович? Сегодня магнитные бури, а вы их ощущаете или нет?» или «Как вы думаете, а почему наши продули аргентинцам вчерашний матч? Ведь неплохая у нас команда, как считаете?», а потом терпеливо выслушивать ответ и даже не отводить при этом взгляд своих прекрасных черных глаз.
Мальчишка был не только красив, но и умен, а еще прекрасно воспитан.
О том, что супруги Кумарчи заинтересовали милицию, Мигунов узнал от их общего знакомого. Самому знакомому бояться было нечего, потому как зарабатывал он на жизнь мясником в районном гастрономе, а о его тайной жизни, которую он вел, выходя из-за прилавка, вряд ли подозревали в органах внутренних дел. Однако он как-то признался Мигунову, что в душе он с рождения тянулся ко всему прекрасному. Например, сам научился лепить из глины посуду, типа плоских тарелок и грубого вида чашек, которую после обжига и нанесения легких повреждений специальным инструментом можно было легко выдать за остатки какой-нибудь древней цивилизации. Покупателям своих творений он честно говорил, что продает им искусные копии, но те, даже зная правду, все равно платили ему очень хорошо.
Об Эдике Мигунов тогда даже не подумал. Его мысли сразу же улетели в сторону заветной сокровищницы, которую глава семьи Кумарчи устроил в его квартире. Мигунов хотел бы перепрятать все это добро, но не знал куда, а главное, может ли он так делать вообще? Вещи-то ценные, редкие и ему не принадлежат. К самому владельцу прийти побоялся, тот тоже не выходил на связь, и так прошло довольно много времени. А потом Мигунов заглянул в международные новости, и вышло это случайно, он просто включил телевизор, а там худой диктор кратко излагал суть происшествий, случившихся в мире. И кадры, на которых крупным планом та дорожная сумка, долгие годы нет-нет да и вставали у него перед глазами. Он так и не понял, почему к нему не пришли с обыском.
Проведя опись всего, что осталось от Кумарчи, Мигунов замутил тщательное расследование, опросив всех знакомых, включая мелкое ворье и двух крупных криминальных авторитетов, с которыми его когда-то свела судьба. Он расспрашивал их о наследии Кумарчи: говорят, что он где-то хранил несметные богатства, правда? Но никто ничего не знал. Получалось, что о сокровищах знали только двое: умерший и сам Мигунов. И тогда последнему пришла в голову мысль продать коллекцию, не нарушив при этом закон.
Чтобы получить разрешение на открытие антикварного магазина, Мигунову пришлось раздать кое-кому несколько взяток небывалого размера. Иначе бы ничего не получилось. Но место на одной из старейших улиц Москвы все-таки удалось выбить. Не совсем на Арбате, конечно, но в одном из примыкающих переулков. Мигунов и тому был рад.
Торговля сначала шла со скрипом, но постепенно он оброс серьезной клиентурой. Бывало, что в его «Фенестру» заглядывали и звезды шоу-бизнеса, и именитые бизнесмены, но в большинстве своем приходили только наследники или люди пожилого возраста.
А через десять лет, совершив наконец сто раз отложенный визит к врачу, Михаил Иванович Мигунов узнал о своем страшном диагнозе. Вот тогда-то и задумался о том, что магазин нужно срочно пристраивать в хорошие руки, но как-то так получилось, что некому. Тогда-то он и вспомнил про симпатичного ребенка, с которым вел умные беседы.
Эдика Кумарчи он нашел очень скоро, но не на улице встретил, а обнаружил его аккаунт в соцсети. Офигел, когда увидел моментальное фото на аватарке и узнал в нем своих давних знакомых.
Ошибки быть не могло.
В одном из комментариев под какой-то заезженной цитатой Эдик упомянул о месте работы, куда Мигунов отправился сразу же и узнал о том, что парень недавно уволился. Но у продавщицы, которая об этом сообщила, остался номер телефона симпатичного коллеги. Правда, позвонить ему Мигунов не решился.
Он даже не знал, проживает ли Эдик до сих пор в родительской квартире. Просто пришел наобум в его день рождения, дату которого сохранил в памяти, и позвонил в дверь. И дождался-таки, пока ему откроют.
С тех пор парень от него ни на шаг не отходил. Само собой, Мигунов помогал ему всем, чем только мог. И каждый раз вспоминал родителей Эдика, чтобы мысленно уверить покойных в том, что их сына он теперь не бросит, что чувствует свою вину в их смерти, потому что их нет, а он остался, и если бы не коллекция Кумарчи-отца, то и не разбогател бы, а скорее всего отмотал бы уже срок где-нибудь в Красноярском крае. Но не случилось. И сын их в порядке, получил родительское наследство, поддерживает связь с дядей Мишей и ни на что не жалуется.
Они бы гордились своим сыном.
Передав «Фенестру» Эдику, Мигунов наконец смог сосредоточиться на здоровье. Онкологию победить так и не удалось, но приостановить процесс врачи смогли. Даже в его возрасте, оказалось, можно обратить необратимое.
Со временем Эдик перестал нуждаться в советах Мигунова и обращался к нему все реже. Но каждый раз, когда он предлагал встретиться, у Мигунова екало в груди. Он все еще чувствовал вину перед Эдиком за то, что скрыл от него смерть родителей. Но Эдик, кажется, зла на наставника не держал.
Положив трубку, Мигунов бегло прибрался в комнате и решил вскипятить воду для чая. Вряд ли Эдик откажется от угощения, ведь едет к нему после работы.
Эдик ввалился в квартиру весь мокрый. С волос капало, коричневая кожаная куртка на плечах и спине покрылась темными влажными пятнами.
Дождя что-то не слышно, удивился Мигунов.
Потому что был коротким, но мощным, объяснил Эдик, снимая куртку и стягивая с шеи пижонский шелковый шарф, купленный за бешеные деньги. Как ты, дядь Миш?
Потихоньку. Куртку повесь на спинку стула в комнате, чтобы поближе к батарее. Ты, значит, не на машине?
Давно не на машине, донеслось из комнаты. Где я ее на Арбате оставлять буду? Своим ходом добираюсь.
Они прошли на кухню, сели за стол. От ужина Эдик отказался, а вот кофе поприветствовал.
Ну и что ты тут забыл? спросил Мигунов, закончив возиться с чашками и туркой.
Сядь, дядь Миш. Совет твой нужен.
Эдик положил на стол недорогой пластиковый контейнер.
Открой, попросил он. Хотелось бы знать твое мнение.
Мигунов снял крышку, зашуршал лежавшим внутри пластиковым пакетом.
Увидев газету, присвистнул.
Революцией запахло, улыбнулся он. Много добра с тех пор кануло. Неужели кто-то до сих пор находит что-то интересное?
Как бы тебе сказать? задумчиво произнес Эдик. Они не наследники. Молодые ребята, парень и девчонка. Говорят, что переехали в старый дом и в шкафу нашли тайник.
Мигунов отодвинул газету в сторону и вынул из пакета носовой платок.
То есть шкаф уже был в квартире, когда они заехали?
Получается, что был.
Газета не так интересна, как вот это, со значением проговорил Эдик. Встречались тебе такие?
Это дамский носовой платок, сразу же резюмировал Мигунов. Кажется, весьма старый. Подай-ка очки.
Без очков Мигунов видел все хуже, но перед гостем все еще старался выглядеть крепче, чем он есть на самом деле.
Так-так, прогудел он, склоняясь над столом, однако чтобы не заслонить собой источник света. Ну, что могу сказать? Ткань не наша. Я с шелками и кружевами русскими немного знаком, изучал на досуге, но не глубоко. Не специалист, конечно, но навскидку смогу отличить родное от импортного.
То есть эта штука родом из-за границы?
Похожие можно найти в Музее Виктории и Альберта в Лондоне. Но похожие платки встречал в каталогах, и, знаешь, спрос на них небольшой. Понимаешь ли, Эдик, я бы на твоем месте не сильно рассчитывал на то, что это дорогая вещь. Кстати, вспомнил кое-что в тему. Один раз мне принесли шелковую мужскую сорочку, чтобы я передал ее на экспертизу, но оказалось, что оказалось
Он тяжело опустился на стул, снял очки и тяжело задышал.
Эдик тотчас подлетел к нему.
Плохо тебе, дядь Миш?
Да ничего, ничего.
Воды? Таблетку? «Скорую», может? Эдик опустился на колени перед стариком. Или приляжешь? Ты скажи, я все сделаю.
Да не плохо мне! оттолкнул его руки Мигунов. В глазах потемнело, и все. Просто зрение напряг и давление поднялось. Да встань ты, господи!
Эдик распрямился и отступил, постоял немного, не понимая. Вернулся на свое место, все еще недоверчиво поглядывая на Мигунова.
Пей свой кофе, грозно приказал тот. Что насчет платка могу сказать? Особенной ценности не представляет, но я, кажется, смогу его продать. Ты его уже выкупил или тебе за так доверились?
Выкупил.
Сколько запросили?
Сам предложил. Двадцать.
А чего так много? удивился Мигунов.
Показалось, что вещь не бросовая, признался Эдик. Правда, я не уверен. А ты говоришь, что ерундовая. Ну что ж, пусть так. Двадцать тысяч сейчас могу себе позволить.
Мне он тоже не нужен. Если хочешь, то поищу покупателя, но это займет время, вздохнул Мигунов. Только, Эдуард, думай побыстрее, пока не ушел. Я сейчас все решения стараюсь принимать быстро, потому что неизвестно, проснусь ли на следующее утро.
Все так плохо?
Врачи правды не скажут.
Посмотрев на реакцию Мигунова, Эдик понял, что тот не хитрит, не мудрит, а предельно честен. Эта тряпка действительно не стоит ни гроша.
Решил. Забирай на продажу, дядь Миш, согласился он. Если вернешь мне мои деньги, то остальное оставь себе. За труды, так сказать.
Думаешь, я нищий? хитро усмехнулся Мигунов. Хочешь совет, сынок? Поменьше думай. И бросай курить.
А можно?
Открой окно.
Эдик шумно отхлебнул из крохотной фарфоровой чашечки, после чего потянулся к кухонной полке над столом и снял оттуда тяжелую пепельницу из черного мрамора.
Не в обиду, дядь Миш, но ты же друг семьи и кроме тебя у меня никого нет, если помнишь, улыбнулся он. Ты тоже на этом свете совсем один. Подставы не люблю, будь они хоть как оправданны. Вернуть свое считаю нужным, а то, что сверху, будет тебе от меня подарком. Потому можешь ставить любую цену.
Прям любую? взглянул Мигунов на Эдика поверх очков.
Сам же говоришь, что за нормальные деньги эту тряпку не купят.
Мигунов смотрел на то, как Эдик зажимает губами сигарету, подносит к ней зажигалку, прикуривает и блаженно откидывает голову назад. Перед ним сидел делец, который приехал заключить сделку, а ведь когда-то он не сумел бы отличить керамику от фарфора.
Эдик заметил его взгляд и вопросительно приподнял бровь.
О чем думаешь? спросил он. Не молчи, я ж переживаю.
Ну, если ты насчет денег не передумал, то спасибо, Эдик. Они лишними не бывают, а с учетом того, что я постоянно оставляю заоблачные суммы в клиниках, то
Значит, все. Но если ты нуждаешься, то я подкину.
Не нуждаюсь, отрезал Мигунов. Свое оставь себе, а я еще на настолько немощен.
Не обижайся, примирительно сказал Эдик. Я от чистого сердца. И не стесняйся, если что, а то все держишь в себе, будто бы мы чужие люди. А знаешь что? Расскажи-ка, дядь Миш, как ты жил все это время, перебил его Эдик. Ты когда у врача-то в последний раз был? Кажется, на прошлой неделе? И что говорят?
Вернувшись домой, Денис и Катя сразу же разбрелись по разным углам. Ему предстояло нагнать упущенное время и успеть за ночь выполнить заказ, а Кате вдруг резко захотелось сделать пиццу, рецепт которой она недавно нашла в интернете.
Желание повозиться у плиты возникло на обратном пути, когда они, пройдясь по Арбату, спустились в метро и поехали домой. Тогда-то Катя и ощутила острое желание заняться чем-то дельным. При этом она почувствовала, что ее настроение по неизвестной причине испортилось, и Катя отчаянно искала этому причину.
Она мысленно прошлась по тому, что ее окружало в данный момент, и это были вполне приятные и привычные вещи: Денис, новая квартира, мама, а еще случайные деньги в размере двадцати тысяч рублей, которые им заплатил антиквар за старинный носовой платок. Все было на своих местах, но на душе становилось все паршивее.
Готовкой Катя себя отвлекала от стресса, так было всегда. Если она не могла найти исток своей тревоги, то хваталась за кастрюлю или сковородку, и в процессе мысли сами выстраивались в ровные ряды и многое осознавалось быстрее.
Просеивая муку, Катя поняла, что вся эта история с антикварным магазином не выходит из головы. Не было в ней некоей логичной завершенности, но присутствовало что-то, о чем стоило бы пожалеть. Но о чем Катя не понимала.
Она замесила тесто, бросила его в холодильник и занялась начинкой. Открывая банку с консервированными ананасами, чуть не обрезала три пальца сразу. Натирая в мисочку сыр, чуть было не поранилась о крупные зубцы на терке. Только что вымытый помидор, который Катя положила на край стола, каким-то чудом скатился на пол и от удара лопнул, испачкав пол. Последней каплей стало понимание того, что кусок ветчины, купленный накануне, оказался испорченным.
Катя выключила духовку, вытерла пол и переместила тесто в морозилку. После этого она отправилась в комнату к Денису, который, по ее предположениям, не должен был радоваться ее появлению, потому что пытался сосредоточиться на работе.
Зайдя в его кабинет, Катя прикрыла дверь изнутри и прислонилась к ней спиной, не решаясь сразу заговорить.
Что? недовольно спросил Денис, не оборачиваясь.
Есть минутка? тихо спросила Катя.
Он тут же обернулся и бегло осмотрел ее с головы до ног. Потом пристально всмотрелся в лицо, пытаясь отгадать причину ее появления. Но внешне с Катей было все в порядке, и Денис, нахмурившись, снова уткнулся в компьютер.
Ну, есть или нет? настойчивее переспросила Катя.
Говори, разрешил Денис.
Давай завтра вернемся.
Денис сел вполоборота и, не глядя на Катю, побарабанил пальцами по краю стола. Он всегда так делал, когда нужно было принять скорое и важное решение: зрительный контакт с собеседником не поддерживал, но показывал каким-то движением работу мысли.
А зачем?
А Катя и сама не знала толком. Поторопилась, не подумала, захотела легких денег. Ну что, в самом-то деле, произошло? Люди и не такое продают. Иногда и от фамильных драгоценностей избавляются, и от целых библиотек, и от коллекций, которые собирались годами.