Энн подняла голову сверху накрапывал колючий дождик.
Позвольте, я приглашу вас к себе домой, сказал Джон. Брата сейчас дома нет, мы сможем спокойно поговорить.
Энн обхватила руками сумку. Что, вот так вот сразу? А если он из тех, кто только и ждет, чтобы обидеть?
Мысли были здравыми, но Энн не чувствовала подвоха. Этот человек хотел помочь ее госпоже, рисковал из-за этого собой, а сейчас готов помочь и Энн. Она верит ему. Верит.
Далеко ли отсюда до вашего дома?
Дойдем пешком и даже не устанем, ободряюще ответил он.
До жилища Джона пришлось, однако, добираться гораздо дольше из-за того, что самая краткая дорога оказалась перекрытой из-за опрокинувшейся повозки, груженной мешками с мукой. Попав в широкую лужу, мука тут же превратила ее в белесое месиво, через которое невозможно было ни пройти, ни проехать.
Джон, давайте поговорим здесь, предложила Энн, указав на ближайший проход между двумя домами из серого камня.
В окне одного из них она заметила маленького чумазого мальчика, разглядывавшего происходящее на улице, и на миг даже позавидовала ему он сидел если не в тепле, то хотя бы в сухой одежде.
Придется, согласился Джон. Я-то думал, что наконец окажусь там, где нас никто не услышит.
Вы про свой дом?
Там спокойнее и нечего бояться.
Вы можете меня не стесняться, твердо ответила Энн, оказавшись под навесом. И мужские слезы мне не в новинку. Сегодня я потеряла часть себя, клянусь вам. Вы тоже всеми силами поддерживали мою хозяйку, я ведь не ошибаюсь?
Джон стоял рядом, засунув руки в карманы, и, казалось, не слышал слова служанки. Но и поза его, и остановившийся взгляд, направленный в сторону, говорили об обратном.
Не ошибаетесь. Тауэр Мрачное место. Устал играть роль безмолвного пугала в гвардейской форме. Я охраняю камеры, в которых томятся настоящие мученики, а не отпетые злодеи. Каждый из них просит у Бога поскорее освободить его. Потому я и раздобыл яд. Леди Джейн Грей вообще не должна была там оказаться.
Это ужасное стечение обстоятельств! горячо поддержала его Энн. Этого не должно было случиться. Ее использовали и муж, и его семья. Я их ненавижу. Теперь я могу об этом сказать. И мне все равно, если вы
Я вас не выдам.
Энн схватилась за его рукав.
Помогите мне, попросила она.
Так чем я могу вам помочь? поинтересовался он, подняв воротник.
И Энн заговорила. По мере ее рассказа лицо Джона успело сменить несколько выражений, но в общем и целом он проявлял к словам служанки должное внимание. Не перебивал, а если и задавал вопросы, то непременно извинялся за то, что перебил. Узнав о том, что «девятидневная королева» оценила его желание помочь ей избежать эшафота, он склонил голову и долго смотрел под ноги. С каждым словом Энн убеждалась в том, что она не сбилась с пути, а, напротив, выбрала верный путь Джон теперь казался ей самым надежным человеком на земле.
Бежать из страны с маленьким ребенком? Джон был потрясен, узнав о последней воле казненной леди Грей. Как? Куда? На что вы будете существовать?
А есть другой выход? с отчаянием спросила Энн. Я могу остаться в замке Судли с миссис Гримсон и ее семьей и рядом с маленьким Генри, но надолго ли мы останемся в безопасности?
Боюсь, что о вашем спокойствии речи уже не идет, согласился Джон. Но то, о чем вы рассказали, будет сделать совсем не легко. Я поговорю с братом. Ему всегда было плевать на политику, потому что в море свои законы. А сердце у него доброе. Мы потеряли родителей, когда ему было двенадцать, а мне едва исполнилось шесть. Только благодаря брату я сейчас дышу и могу отличить одну букву от другой.
Он воспитывал вас и защищал, догадалась Энн.
Джон шмыгнул покрасневшим носом.
Он всегда давал мне дельные советы. Не сомневаюсь, что выручит и сейчас. А еще он умеет держать язык за зубами, даже когда напивается, ответил Джон. Просто не умеет по-другому. Приходите завтра к главным воротам Тауэра. Думаю, у меня уже будут для вас кое-какие новости. А сейчас мне пора возвращаться. Вам есть куда пойти?
Энн вздрогнула. Как и почему она совершенно забыла о том, что даже после казни леди Джейн Грей ей придется остаться в распоряжении ее матери?
У Энн задрожал подбородок. Леди Фрэнсис Грей не особо любила старшую дочь Джейн и относилась к ней не с материнской любовью, а как к практичной вещи, о чем леди Джейн рассказывала служанке не раз.
Иногда мне кажется, Энн, что я родилась с кучей долгов, откровенничала Джейн. Я должна, везде должна. Должна молчать, когда хочу говорить, и наоборот. Должна одеться в черное, идя в церковь, тогда как многие вообще пропускают службы. Должна есть, когда не голодна, и пить, даже если не хочу. Я вижу родителей так редко, что уже привыкла к этому. Мама хочет жить при дворе, всеми силами стремится к этому и тянет за собой меня с сестрой. Но я не хочу. Понимаешь меня? Чувствую, что там я потеряю все и потеряюсь сама. Ты никому не говори о моих мыслях, Энн. Пожалуйста. Ты для меня лучшая подруга, потому что только с другом я и могу поделиться.
Энн молчала. Она умела хранить секреты и знала о многих из них.
Да, мне есть где переночевать, кивнула Энн. До свидания, Джон. До завтра.
Леди Фрэнсис, почерневшая от горя после потери дочери, ославленной на всю страну, плохо осознавала все, о чем ей говорила служанка Энн. А та лишь просила разрешения провести ночь в комнате своей госпожи, чтобы собрать ее вещи.
Леди Фрэнсис разрешила и приказала утром возвращаться в Глостершир, в поместье Судли. Там юная Джейн жила на правах воспитанницы. Там она и подружилась с Энн.
Оставшись в каменной камере одна, Энн опустилась за стул, где несколько часов назад сидела ее хозяйка. Камин в то утро не топили, и все, к чему прикасалась Энн, казалось остывшим. До самого вечера она не зажигала свечи, почти не двигалась и смотрела в одну точку. Но какой-то звук, пришедший с темнотой и разлетевшийся по каменным коридорам крепости, заставил ее прийти в себя.
Энн встала, переоделась. Аккуратно сложила личные вещи леди Джейн и подмела полы. Выпила воду, оставшуюся в кружке леди Джейн. После чего легла в ее постель и закрыла глаза.
После того как супруги Джейн Грей и Гилфорд Дадли покинули замок, прошло несколько месяцев. Прислуга в основном следила за чистотой и порядком, переживая набеги королевских наемников, которые то и дело искали одно и то же пособников леди Грей. Каждый раз потом они увозили с собой в Лондон какого-нибудь зазевавшегося слугу, чтобы возвращаться не с пустыми руками, и их совершенно не волновало, что слуга поступил на работу в Судли уже после ареста бывших хозяев поместья. В остальное же время, радуясь без присмотра, многие из обслуги вели себя так, как им вздумается, и жили одним днем.
Увидев промокшую под дождем Энн, вбежавшую в кухню, миссис Гримсон не поверила своим глазам. Она не видела ее с тех самых пор, как хозяева отправились в Лондон, увозя с собой грандиозные планы, которым не суждено было сбыться.
Поев и обсохнув, Энн передала миссис Гримсон суть предсмертного послания леди Джейн на словах и подтвердила его письмом, написанным рукой ее бывшей хозяйки незадолго до казни. Узнав о том, что леди Джейн мертва, а малыша Генри нужно будет отдать в чужие руки, миссис Гримсон сначала заплакала, а потом с подозрением уставилась на девушку.
Если ты задумала плохое, то лучше даже не начинай, предупредила миссис Гримсон. Я ведь могу и ноги переломать. Куда ты пойдешь с ребенком?
Энн была готова к подобной реакции. Она показала миссис Гримсон перстень, принадлежавший матери леди Джейн.
Помните его? спросила она. Он приметный, забыть его сложно.
Конечно, помню, перешла на шепот миссис Гримсон. Подарок старшей дочери на свадьбу от леди Фрэнсис. Прекрасен и стоит невероятных денег. Ты же его не украла, радость моя?
Перестаньте, попросила Энн. Перстень мне отдала сама леди Джейн. Это залог тому, что я говорю вам правду. Мне необходимо забрать Генри и срочно уехать. Я слышала, что к вам уже приходили с обысками и даже кого-то арестовали. Вы сами-то не пострадали?
Миссис Гримсон села на низенькую табуреточку возле камина и протянула полные руки к огню.
Весна в этом году паршивая, заметила она. Все никак дожди не перестанут Да, Энн, да, были у нас тут солдаты. Обыскивали кабинеты лорда, а вот в ту часть дома, где жила леди Джейн, не сунулись. Но, думаю, они еще придут. Им все мало, собакам. Затискали прачку до икоты, до сих пор работать не может! И заступиться некому.
А что они искали?
А ты спроси у них сама, если вдруг встретятся. Спросишь? Молчишь Вот, и я спрашивать не стала. Только мне и без вопросов все понятно. Мы работали на тех, кто вздумал украсть трон у истинных владельцев. Как тебе такое?
Леди Джейн никого не обманывала.
Знаю, вздохнула миссис Гримсон. И у стен есть уши, дорогая моя. Мы о многом знаем и про многое не говорим. Только если с богами, да вот куда они делись, когда нужны?
Энн не ответила. Они тут все и всегда понимали друг друга. Или старались, чтобы так было. Но сейчас ничто не вернется. То, что казалось ясным и понятным со стороны, на самом деле было лишь фасадом. То, что осталось за ним, мало кого интересовало, но ведь там и стоило бы поискать истину. Но и она никому не была нужна.
И куда же ты отправишься? взглянула на Энн повариха. Как скоро это будет?
Завтра мы с Генри должны быть в Лондоне, едва слышно ответила Энн. Ночь проведем у знакомых, а на другое утро
Ее глаза закатились, голова упала на грудь. Миссис Гримсон тут же подхватила ее под руки.
Бедный ребенок! Я постелю тебе. Пойдем, забормотала она, помогая Энн подняться на ноги. Утром и поговорим. Отдыхай, а я помогу что мне еще остается?
Она отвела Энн в свою спальню, помогла раздеться и уложила в кровать. С тех пор как миссис Гримсон овдовела, она ни с кем ее не делила, поэтому не волновалась, что ей негде будет спать места было предостаточно.
Оставив Энн, повариха отправилась к дочери Алисе, приехавшей к ней в гости вместе со своим родным ребенком и маленьким Генри, которому уже было чуть больше двух лет. Узнав о казни леди Джейн Грей, Алиса не смогла сдержать слез, поскольку, как и многие, любила свою хозяйку. Но более неприятная новость ждала Алису впереди. Миссис Гримсон озвучила ей последнее желание леди Джейн.
Узнав о том, что Генри скоро отнимут у нее, девушка стукнула кулаком по столу и заявила, что лучше сбежит сама, чем отдаст кому-то мальчика, ставшего ей практически родным.
Миссис Гримсон всю ночь убеждала дочь смириться и выполнить предсмертное желание леди Джейн. В конце концов Алиса согласилась. Она до рассвета сидела у кровати с сыновьями, но держала за руку только одного из них.
Маленький Генри в это время преспокойно спал и видел светлые сны.
Москва
Май 2021 года
О том, что на Арбате есть антикварный магазин, Катя знала. Не раз проходила мимо, но никакой информации в памяти не осталось ни адреса, ни названия. Но хорошо запомнилась витрина. Через стекло на улицу смотрел длинный ряд старых разноцветных книжных переплетов, а по обе стороны над ним возвышались две, вероятно, гипсовые статуэтки в виде балерин. И уже после, если всмотреться совсем в глубь помещения, в глаза бросался желтый свет, исходящий из всевозможных люстр с потолка. Люстры, вероятно, тоже были старинными.
К антиквару отправились в будний день, чтобы не толкаться в толпе. Ребята вышли из станции метро «Смоленская», спустились в подземный переход и оказались на противоположной стороне Смоленской площади. Пройдя через пару крохотных переулков, наконец оказались на пешеходном Арбате. Еще по пути Денис сказал Кате, что вряд ли у них получится спокойно пройтись до нужного места, так как людей вокруг было очень много.
Уже тепло, все в гости едут, философски заметила Катя. Даже я люблю здесь бывать, хоть и родилась в Москве.
Ну, не знаю. Денис с трудом увернулся от огромного рюкзака, висевшего на плечах высоченного парня. Останешься молодой вдовой, Катерина. Какое-то травмоопасное место.
Смотри лучше под ноги, посоветовала Катя. В «Макдоналдс» зайдем?
Давай.
Прикупив кофейку, они вошли в пешеходную зону. Катя покосилась на Дениса. Он легко заводился от всякой ерунды, и она каждый раз боялась, что ей придется его успокаивать. Денис же, в свою очередь, считал своей первоначальной задачей оградить Катю от любого незапланированного взаимодействия, будь то случайный толчок прохожего или бордюр, о который она могла споткнуться.
Катя была очень неловкой. Она постоянно спотыкалась на ровном месте, роняла и теряла вещи, в упор не видела машины на дороге и несколько раз терялась во время их с Денисом прогулок. Никто из них не знал, почему так происходит, поэтому, по умолчанию, оба следили друг за другом в оба.
Магазин называется «Фенестра», напомнила Катя. Ищи вывеску.
Лучше номер дома подскажи, попросил Денис. И это ведь в переулке?
Да нет, это именно на главной улице, заглянула в бумажку Катя.
И тут же, подняв голову, увидела черные волнистые буквы на фоне приглушенно-бордового цвета, только вот шли они не по горизонтали, а по вертикали, и сама вывеска была небольшой, крепилась слева от входной стеклянной двери.
В жизни бы не нашел, заметил Денис. Ну что, вперед?
Денис пропустил Катю вперед, а когда зашел в магазин, то офигел. Он один раз в жизни посещал антикварный магазин, но не здесь, а за границей, в Бельгии, куда ездил с семьей на отдых в подростковом возрасте. Мама просто захотела что-то прикупить домой что-то старинное, не обязательно нужное, но вроде бы на память, но вышла из магазина с пустыми руками, потому что все там было не просто дорого, а стоило бешеных денег.
Сам же Денис запомнил хозяина магазина. Он был высоким и небритым, смотрел на него с подозрением, а с мамой разговаривал неохотно, будто бы понимал, что у нее не хватит денег на то, что она хочет. Слава богу, что мама, равно как и вся семья Дениса, неплохо знала английский язык, а то ему было бы очень стыдно.
Само помещение магазина было небольшим, но каждый сантиметр пространства был занят какой-нибудь вещью, источавшей ауру древности и загадочности. Под стеклами узких прилавков мерцали в электрическом свете колечки, серьги и ожерелья, которые, разумеется, не могли стоить миллионы, иначе бы их не выставили вот так запросто на всеобщее обозрение. Полки ломились от книг с разной степенью изношенности переплетами, но некоторые определенно были очень интересными по содержанию. Атласы, словари, сборники репродукций отличались размерами и толпились в отдельной секции. Посуда, вазы, статуэтки были разбросаны в хаотичном порядке, но один угол был отведен именно для предметов одежды. Денис всматривался в женские платья простецкого покроя с резкими геометрическими узорами, в мужские шляпы, в стоптанные ботиночки с ветхими шнурочками и постепенно погружался в состояние безграничного счастья лишь только от того, что обладатели всего этого тряпья скорее всего уже умерли, а он все еще жив.
Ценники тоже привлекли его внимание. Одно темно-зеленое пальто стоило пятнадцать тысяч рублей, а на вид ему можно было дать лет пятьдесят или даже больше. Заплатить за такое большие деньги? Да его только на даче надевать по ночам, пока никто тебя не видит.
Никого нет, прошептала Катя, стоявшая все это время в дальнем углу магазина. Опасно магазин оставлять без присмотра.
Хватай и беги, пошутил Денис.
Уверен, что далеко уйдешь? прозвучал мужской голос из-под прилавка. Минутку подождите. Тут у меня кое-что рассыпалось.