Шестая глава
Отделять личное от профессионального я всегда умел, так, по крайней мере, раньше казалось. Диана ушла? Работаю. Накрыла депрессия? Пашу, как не в себя. Переезд, потоп, обвал и землетрясение двигался вперёд, несмотря ни на что. Но один только вид Глеба, расхаживающего по офису со своей фирменной улыбкой заставлял мой поезд сходить с рельс. Бесило, как быстро он вписался в коллектив: словно всегда здесь был. Бесило, что предложения у него здравые, не подкопаешься. Бесило, что он постоянно пытается поймать мой взгляд, а, поймав, улыбается шире, будто искренне рад быть рядом.
Я не просил Глеба возвращаться в мою жизнь. Да что там, будь возможность, пинками бы погнал прочь, но он пролез сам, через форточку, и теперь приходится терпеть. Зато злость отличный мотиватор. Визитка адвоката по семейным делам, лежавшая в столе уже два месяца, нашлась очень быстро. Боровецкого мне порекомендовал Роман Красилов, знакомый ещё по делам в Питере. Владелец крупного медицинского холдинга, вроде как счастливо женат, но, стоило о Диане заговорить, моментально подобрался.
Контракт не заключали, надеюсь? Смотри, если он есть, прощай свобода.
Было что-то в словах Красилова, что заставило приглядеться к нему: нормальный мужик, открытый, дела иметь с таким приятно, а в глазах пусто. Видел я его жену пару раз, Алину. Эффектная, с мужа глаз не сводит. Но что там внутри? Диана тоже такой была когда-то.
Визитку я взял, поблагодарил, но никак не мог заставить себя позвонить. Пожалуй, стоит Глебу спасибо сказать, подтолкнул.
В приёмной Боровецкого меня встретил его помощник, извинился за то, что Аркадий Борисович задерживается, и предложил кофе. Спешить было некуда, я приехал на пятнадцать минут раньше, сам виноват. Как раз будет время отвлечься и успокоиться. Вот он, последний шаг, который окончательно сделает нас с Дианой чужими, как бы смешно и сентиментально это ни звучало. Всю ночь не спал, думал. А когда уснул она приснилась. В свадебном платье, счастливая. И чужая.
Нужный сон, она ведь давно чужой стала. Но подсознание всё равно цеплялось за прошлое, не желало отпускать. Вырывать, так с корнем.
Бодрый мужчина за шестьдесят вышел из соседнего кабинета так стремительно, что я едва успел подняться навстречу. Рукопожатие у него оказалось тоже крепким, уверенным, а взгляд цепким.
Виктор Маркович? Роман говорил о вас, спасибо за доверие.
Спасибо, что так быстро откликнулись.
Мы прошли в кабинет, удобно расположились за столом, передо мной появилась новая чашка с кофе. Благодарно кивнув незаметной секретарше, я моментально о ней забыл. Повернулся к Боровицкому, перевёл дыхание и медленно, отчётливо сказал:
Хочу развестись с женой.
Тот молчал, ожидая подробностей. А я задумался: что сказать? Правду, конечно. Придётся её потом на суде говорить. Вдруг Настю начнут вызывать? От этой мысли в жар бросило.
Она мне изменила и исчезла.
Как давно? деловито спросил Боровицкий, шустро делая пометки в большом блокноте с золотым тиснением. Надо же, не думал, что такими кто-то ещё пользуется, давно на планшеты перешли.
Три года назад.
И за это время ни разу не объявлялась?
Я не видел. С дочерью виделась несколько раз, иногда ей звонит.
Сколько дочери лет?
Вопросы вылетали, как пулемётная очередь, безжалостные и стремительные. Били прямо в цель, заставляя вытаскивать наружу всё, что предпочёл бы забыть. Когда Боровицкий замолчал, я потянулся к кофе, замечая, что руки слегка подрагивают. Давно меня так не потрошили.
Вы не заключали брачный договор, значит, всё имущество будет поделено пополам. Но, он поднял палец, на котором блеснул перстень, если сможем доказать, что она фактически не являлась вашей женой последние три года, получится отделаться малой кровью.
Какой кровью? усмехнулся я. У неё своего имущества полно, дочь не нужна.
Хотите лишить её родительских прав?
Хочу. Я даже вперёд подался, упёрся локтями в колени. Хочу, но не могу, Настю жалко. Она не заслужила. Если мать захочет определить время общения, препятствовать не стану.
Это если мы найдём её. А искать придётся, вы же понимаете? Если бы не было ребёнка, было бы проще, а так только суд.
Это я прекрасно понимал. Мечтал только, чтобы новости в прессу не просочились. Громкий развод может больно ударить по компании. Партнёрам всё равно, а вот конкуренты могут раздуть из мухи слона, вывернуть всё так, что репутация пострадает. Отряхнусь, конечно, не впервой, но снова проходить через это не хочу.
От Боровицкого я уходил, крепко задумавшись над его словами. Будут искать Диану. Не исключено, что найдут, и Мы снова увидимся. Хочется верить, что уже в суде.
Какая она сейчас? Сильно изменилась? Чем больше об этом думал, тем больше понимал, что образ размылся в голове, а голос давно перестал звучать в ушах. Я почти не помнил, как она выглядит, только детали, мелкие и яркие. Даже улыбка и повадки Дианины, что Насте приписывал, всё же больше дочке принадлежали. Диана постепенно становилась фантомом, и всё, за что я цеплялся воспоминания о чувствах и эмоциях, которые она мне дарила когда-то. Ключевым здесь было прошедшее время.
Наверное, это поход к адвокату так повлиял легче дышать стало. Недосказанность давила годами, а тут впереди замаячила свобода.
Когда вышел из офисного здания не сразу понял, что не так. Поднял глаза с серого неба сыпалась какая-то мелкая труха, не похожая ни на дождь, ни на морось. До машины идти было недалеко, но пиджак успел намокнуть, а волосы облепили лоб и виски. Машинально поправил их, глядя в зеркало заднего вида, прикинул, сколько до дома добираться, покосился на папку с проектными декларациями, которые надо просмотреть и утвердить до послезавтра. Надо сказать Кристине, чтобы оставила окно на двадцать шестое у Насти спектакль, вечерами только о нём и говорит. «Сказка о попе и о работнике его, Балде», где она будет играть чертёнка. Они с Софьей Львовной увлечённо шили костюм наотрез отказались готовый покупать.
Вот ещё, возмутилась Софья Львовна. Что я, рожки и хвост не сделаю? Не хватало ещё в магазине брать, где всё по одному лекалу.
Насте в школе нравилось, и это главное. В родительский чат я не заглядывал, только чистил порой зашкаливающие за тысячу в день сообщения. Пару раз в обеденный перерыв глянул для интереса и тут же закрыл: было ощущение, что ты открыл дверь в портал ада, где все кричат друг на друга. Нет, это без меня.
Когда зазвонил телефон, я был уже на полпути к дому. Покосился на имя, не сразу понял, кто именно звонит. Включил громкую связь, маневрируя в потоке машин дождь усилился, дворники непрерывно елозили по лобовому стеклу.
Слушаю, Виктория Максимовна.
Виктор Маркович, здравствуйте. По телефону её голос звучал немного иначе, стал ровнее и глубже. Простите, если отвлекаю.
Что-то срочное? прозвучало слишком грубо, поэтому добавил: Просто я за рулём.
Она ответила после небольшой паузы, словно собиралась с духом.
Дело в том, что нам нужна помощь.
Сколько? спросил, прежде чем успел подумать. Ну, а какая помощь ещё им может быть нужна? Видел же в чате, как родители верещали, договариваясь о каких-то суммах. Каких именно вникать не стал.
Не сколько, а вот теперь я её узнал. Те же ледяные нотки, что в день нашей первой встречи прорезались. Нужна мужская помощь, а никто из пап не откликнулся. Надо собрать декорации.
«А вы сами молоток держать не умеете?» ехидно прозвучало в голове, но там и осталось. Обычная просьба, помню, мой отец тоже в школу приходил помогать. Особенно чётко это в конце девяностых запомнилось, когда из-за терактов в жилых домах люди по ночам в школах дежурили Но декорации сбивать это не террористов по ночам выслеживать.
Я могу отправить вам пару строителей, протянул, прикидывая, кого можно выдернуть на пару часов сверхурочных. Представил, как вытягиваются их лица, и поморщился. Молодец, начальник, сам, выходит, не умеет ни хера, а всё туда же командовать. Хотя нет, подождите. Когда вам помощь нужна?
В субботу. Мы в понедельник хотим начать репетировать на сцене. Хотелось бы, чтобы дети не вокруг стульев бегали, сухо ответила Виктория Максимовна.
В субботу у меня выезд на два объекта и обед с проектировщиком. А вечером с Настей и Софьей Львовной запланирован вечер настольных игр. И когда прикажете выкраивать время?
Хотелось бы больше конкретики.
Часов в десять можно было бы
В десять не могу, занят.
Тогда, может, ближе к обеду?
В обед тоже, простите.
Тогда зачем сказали, что сможете? Я не настаиваю, попрошу трудовика.
Глубокий вдох, медленный выдох. Вспыльчивая учительница нам с Настей попалась, надо бы дочку расспросить о её характере.
Виктория Максимовна, если я сказал, что смогу, то смогу. Но вам придётся подстроиться под мой график. В субботу у меня окно примерно с трёх до пяти. Может, получится освободиться пораньше. Устраивает? Если нет, могу предложить воскресенье.
Спасибо, суббота с трёх до пяти подойдёт, доброжелательно ответила она. Слишком доброжелательно, я прямо почувствовал, как она желает мне скорой смерти в муках. Или хотя бы расстройства желудка.
Тогда у меня к вам просьба: позвоните пожалуйста в пятницу ближе к вечеру и напомните мне.
Непременно, пропела она. Всего хорошего, Виктор Маркович.
Я не успел ничего ответить повесила трубку. Но сам тоже хорош: едва не сказал свяжитесь с моим секретарём. Надо Кристину попросить, чтобы внесла в расписание, а то ведь правда забуду.
Седьмая глава
Телефон перелетел через комнату, ударился о диванную подушку и скатился на пол. Если бы были лишние деньги, разбила бы к чёрту, а потом ещё потопталась по экрану. После разговора с Голицыным хотелось убивать, я с трудом сдержалась, чтобы не послать его и его помощь, жаль, нельзя. Тогда могу, тогда не могу Как будто у меня выходные резиновые! Пока он будет отсыпаться и неторопливо обедать, мне придётся в школу идти, до вечера там сидеть и его ждать. А ведь так надеялась, что к двенадцати уже буду свободна! От несправедливости и обиды слёзы навернулись на глаза. Почему все считают, что у учителей одна забота: двадцать четыре на семь думать о чужих детях?! Я, может, о своих хотела бы подумать, если бы они были. Но как появятся, когда на личную жизнь ни минуты нет? Накричав на ни в чём не повинного кота Леви, некстати подвернувшегося под ноги, я сделала огромную чашку кофе, назло диете соорудила большущий бутерброд с майонезом, ветчиной и сыром. Подумав, добавила сверху лист салата клетчатка должна быть в рационе. Забралась на диван с ногами и открыла ноутбук.
Кто бы знал, что ставить детский спектакль так сложно? Я никогда не стремилась в режиссёры, но судьба решила за меня. После того, как Кирилл украл деньги и исчез, пришлось срочно искать новую работу, чтобы было чем платить за кредит. Эти полмиллиона всё, что осталось от продажи бабушкиной дачи под Коломной, я специально их оставила, как последний платёж за мамину операцию по замене межпозвоночных дисков. Пришлось срочно искать новое место работы вопреки расхожему мнению, учителя в Москве получают ненамного больше тех же в Питере. Спасибо маминым связям, удалось устроиться в хорошую школу ещё и в квартале от дома, но брешь в бюджете до сих пор била слишком ощутимо.
В прежней школе мне нравилось, хоть и добираться приходилось полчаса на метро, а потом столько же на автобусе. Зато туда взяли вчерашнюю выпускницу без опыта, не задавая лишних вопросов. В новой всё было по-другому: сложно, страшно, ответственности больше, спрос, соответственно, в разы выше. Я дико боялась подвести маму, она у меня заслуженный педагог Москвы, не знаю, к каким уговорам прибегла, чтобы меня взяли. Да, почти под домом, десять минут пешком, но, блин, в центре, рядом с Патриками, каких только детишек нет.
Пусть я сама была одной из них: коренная москвичка в пятом поколении. Квартира от прадедушки досталась, если продать, можно безбедно где-нибудь в Краснодаре несколько лет жить и ничего не делать. И море рядом О чём только мечтаю? Учебный год только начался, а уже сбежать хочется.
Вернувшись к ноутбуку, я открыла статью о детских постановках и на следующий час забыла и о чае, и о бутерброде. Ну да, в статье-то всё легко и понятно, не спектакль сплошное развлечение. На деле же попробуй собери всех, убеди, что именно эта роль подходит, и нет, рыбок должно быть пять, а чертят восемь, а не наоборот. И принцесс тут нет и не будет. И стихи обязательно учить. Но больше пухла голова от родителей. Хоть мы и решили поставить не всю сказку, а только одну сцену, их бесконечные вопросы, требования уменьшить текст или дать другой, возмущения, почему у Дани так много слов, а у Никиты их нет сводили с ума.
А теперь ещё декорации эти Директор перед фактом поставил, как само собой разумеющееся, что надо собрать сделанные на заказ фанерные домики. Может, остальные учителя давно привыкли, но я-то впервые столкнулась! Как впервые столкнулась и с невероятной занятостью буквально всех отцов. Точнее, тишиной, которая повисла в чате после моей просьбы о помощи. Единственный папа, с которым у меня была прямая связь, оказался в списке последним, и не зря.
Всегда знала, что питерцы те ещё снобы, но чтобы настолько: ставить удобные ему сроки, обставлять всё так, будто одолжение лично мне делает, говорить пренебрежительно, как от назойливой мухи отмахиваясь Я с силой вцепилась зубами в бутерброд и подумала, что стоит навестить психиатра и попросить новый курс антидепрессантов, благо, старый давно закончился. Ещё пара месяцев, и я начну съезжать с катушек.
После предательства Кирилла поначалу думала, не вывезу. Два года вместе прожили, только предложение он делать не спешил. Я не торопила. Поначалу это звучало как: сейчас ты освоишься на работе, а я раскручу бизнес, и тогда заживём как белые люди. Потом: Вик, ну сама подумай, какая нам сейчас семья, если мы ремонт до сих пор сделать не можем? Ремонт, к слову, в моей квартире, в которой он (это я поняла только сейчас) палец о палец не ударил. Дальше начались скандалы: бизнес-партнёр кинул, денег нет, а ты только требуешь, лучше бы помогла. В один прекрасный день Кирилл просто исчез, но я не успела вздохнуть с облегчением, чёрт дёрнул заглянуть в шкатулку с деньгами. Несколько минут просто тупо на неё смотрела, вспоминая, не переложила ли деньги в другое место. А ведь Ленка говорила, что надо в банк отнести Кирилл пропал, а вместе с ним пропала моя самооценка и вера в людей. Только самым близким и проверенным можно доверять, остальных на держать на расстоянии вытянутой руки, если не дальше.
Невольно снова вспомнился Голицын. Будь я его женой, сама бы сбежала. Неплохо бы выяснить: он на самом деле разведён, или там всё-таки что-то трагичное? Любопытства ради ввела его имя в поисковую строку, особо не рассчитывая на успех. И обалдела от количества ссылок на деловые каналы. Ого, а он, оказывается, набирающая популярность знаменитость в Москве. Да и в Питере не последним человеком был, вошёл в топ десять застройщиков пять лет назад.
Я открыла фотографии: Голицын на стройке в каске, возвышается над всеми. С мэром Петербурга перед новым жилым комплексом. На награждении, как лучший застройщик года. И везде один. Женат значилось в графе о личной жизни. О смерти жены ни слова, о разводе тоже. Загадка. Может, жена тяжело болеет?