«Наблюдая за их гибелью, я как никогда ощущаю себя живой. Их страдания и их боль, как и надежды, как и все чем они были раньше, приобретают для меня некий контур, очертание, которое я могу лицезреть, к которому я могу прикоснуться, и мне это нравится, Дарий. Я люблю убивать и я обрываю чужие жизни с превеликим удовольствием, но есть то, что я люблю куда больше, и это ты. Тебя я люблю куда сильнее всего этого, мой милый Дарий», раздался эхом голос Кайи в моей голове. А после я почувствовал, как ее прохладные ладони исчезли с моих висков, и тогда я открыл глаза и увидел ее лицо, которое источало волнение. Она смотрела на меня так, словно не хотела и с тем же желала услышать, что я скажу ей. А затем я увидел, как ее начало одолевать сожаление от того, что она показала мне, и тогда я взял ее руку и положил себе на грудь. Я посмотрел ей в глаза и сказал тихо, но очень уверенно:
Я всегда буду любить тебя, Кайя, несмотря ни на что, чтобы ты не сделала или не сделаешь, ты всегда можешь рассчитывать на мою поддержку. Я всегда буду за тебя, в любой ситуации и при любом раскладе, потому что люблю тебя, ты всегда будешь в моем сердцевсегда!!!
О, как это было сладко, если не приторно, внезапно раздался голос Голод.
Завидуешь? Завидуй молча, не переставая смотреть на меня, ответила ей Кайя.
Война хочет видеть тебя. Сейчас.
Сейчас?
А я что сказала как-то иначе?
Все в порядке, иди, я никуда не денусь, подожду тебя тут, сказал я Кайе.
И услышав это, Кайя тяжело выдохнула, а затем тут же исчезла, но не Голод, что было довольно необычно, если не странно.
Я думал, у вас что-то срочное случилось, разве нет?
У них да! У меня нет, сказала Голод, странно посмотрев на меня, а затем она подошла ко мне и села рядом. Ну и как она?
Ммм ты сейчас о чем?
Смерть, глупенький, как она в постели? Удовлетворяет тебя? спросила Голод, без какого-либо смущения, пристально и с интересом глядя на меня.
Даже ума не приложу, зачем тебе эта информация.
Да ты никак покраснел. В чем дело? Стесняешься говорить о сексе? спросила Голод, накручивая зеленый локон на свой палец.
Эээ, нет, просто это личное и, без обид, не для посторонних, ответил я ей, все еще пребывая в легком замешательстве от ее бестактности.
Да какие обиды, кем ты меня считаешь? Знаешь что, не хочешь говорить о сексе, не говори. Лучше будь хорошим мальчиком и помассируй мне ступни, сказала Голод, протягивая играючи свои ноги. Ну же, или ты боишься? «Ах, что скажет Смерть, если увидит, как я делаю просто массаж. Ах, что будет, если Смерть увидит, что я выглядываю из-под ее каблука без ее разрешения?». Ну же, Дарий, это всего лишь массаж, или ты все-таки боишься? говорила Голод, играючи, словно дразня меня.
Не буду лукавить, ее слова явно задели меня, и я попался на крючок. Смотря прямо ей в глаза, я начал мять ее ноги, чему она было явно рада.
О да, такой Дарий мне нравится больше. Знаешь, я бы многое отдала, чтобы прочувствовать твое истинное прикосновение на моей коже. Почувствовать тебя на себе в себе, недвусмысленно сказала она, глядя на меня как на десерт, оказывая легкое давление своими ступнями на мою «ширинку». На что я тут же взял ее ноги и отложил их в сторону от себя, а после посмотрел на нее с улыбкой и сказал:
Кайе такое явно не понравится.
Не понравится что? Это же ведь просто массаж. Тем более что как я вижу, он явно не против. Тебе ведь понравилось, как то, что я делала, так и то, что я говорила, с непоколебимой уверенностью в своей правоте сказала она.
Он всегда не против. Это проклятие всех мужчин.
ЗА-НУ-ДА. Как можно быть таким скучным? И если уж на то пошло, то мне глубоко и откровенно плевать на то, что Смерти может не понравиться. Я сама решаю, что делаю, как и с кем. И никто, я повторюсь, никто, мне не указ. А ты можешь сказать подобное про себя?
Я то? Нет, я не так свободен, как ты, с легкостью ответил я Голод.
Очень и очень жаль. Но может быть, однажды ты захочешь это исправить, и тогда я буду рядом
Будешь рядом? подозрительно спросила Кайя, внезапно появившись позади Голод.
Ну да, мы ведь теперь одна большая и дружная семья, конечно, я всегда буду рядом. Я тут составила твоему смертному небольшую компанию, чтобы он не скучал, пока тебя не было, но раз ты вернулась, то я пожалуй пойду, слукавила она, не моргнув глазом, а затем тут же исчезла.
Я что-то пропустила? спросила Кайя, подсаживаясь ко мне.
Нет, ничего особенного, слукавил и я.
У тебя все в порядке, Дарий?
Ммм, да, да. А что? придя в себя от воспоминаний, ответил я Немору.
Да просто гримаса у тебя былазлобная такая.
Со мной такое бывает, и довольно часто. Задумываешься, и против своей воли проваливаешься в плохие воспоминания. И от былого хорошего настроения не остается ничего, лишь неприятный осадок.
И о чем же ты думал сейчас? Если это не секрет, конечно.
О Кайе. Знаешь что, Немор?
Что?
Кажется, я совершу сейчас нечто глупое и необдуманное.
А поконкретнее? спросил Немор, смотря на меня с любопытством.
Яя хочу, я должен ее увидеть.
Кого? Прошу, скажи, что ты имеешь в виду Иду.
Да, блин, Иду, а как же?! Иду? Ты это серьезно?
Я то? Это я должен спросить тебя, серьезно ли ты сейчас. Выкинь эту глупую идею из своей головы, еще не время.
Не время?! А когда оно наступит?! разозлившись, спросил его я, резко встав с кровати. Я устал ждать!
Наберись терпения, Дарий. Мы же решили, что ей ничего не угрожает, так? К тому же, дай ее боли утихнуть. Сейчас она тебя и слушать не станет, да и ко всему прочему ты не готов к встрече с Всадниками.
Прошло уже достаточно времени, и я не собираюсь встречаться с ними, лишь с ней.
Достаточно времени? Два года?! Да этого времени мало даже по меркам смертных на то, чтобы пережить утрату, а в ее глазах, считай этого времени, вовсе и не было.
Пожалуй, ты как всегда прав, тяжело выдохнув, ответил ему я. Ты прав, это глупо и безрассудно.
Ну вот, видишь, молодец
Но я все равно это сделаю
Ты ведь это не серьезно, правда?
Сейчас узнаем
Мерцание.
Я исчез и появился в наших с Кайей покоях, и то, что я увидел, подарило мне сладкую надежду на то, что все будет хорошо. Вокруг все было ровно так, как я и запомнил, когда был тут вместе с Кайей в последний раз. А раз она оставила все как есть, значит не все потеряно? Затем поддавшись ностальгии, я направился в купальню. И стоило мне туда зайти, как тут же послышался звук открывающейся двери, что вела в наши покои. Я быстро встал спиной к стене, а после, решив узнать, кто это, я аккуратно выглянул и увидел, что это оказалась одна из прислужниц. Мое сердце бешено колотилось от предвкушения встречи с Кайей. Я так желал и с тем же боялся увидеть ее, что это было так глупо и смешно, если бы не было правдой. Пытаясь успокоиться, я уперся затылком в каменную стену и, закрыв глаза, стал твердить себе, что все хорошо, мне не о чем волноваться.
Что ты тут делаешь?
Я широко распахнул глаза и стал осматриваться по сторонам, услышав голос Кайи, но к счастью или нет, она обращалась не ко мне.
Два раза в месяц, Госпожа, я прихожу сюда, чтобы навести порядок в вашей обители, встав словно «по струнке» и опустив глаза вниз, ответила прислужница.
Сделаешь уборку в следующий раз, а сейчас, ступай отсюда немедленно и закрой за собой дверь, сухо приказала ей Кайя.
Дождавшись, пока прислужница притворит за собой дверь, Кайя, закрыв глаза, тяжело выдохнула, а после проследовала к тумбочке, что стояла возле нашей кровати и, подойдя к ней, она потянулась рукой к небольшой фоторамке, что лежала фотографией вниз, и на мгновение ее рука застыла над ней так, словно она не могла решиться на то, чтобы посмотреть на нее. И в итоге пересилив себя, она все же подняла рамку. Недолго смотря на наше совместное фото, она тут же быстро опустила рамку на место, а затем попятилась назад так, словно если бы увидела призрака.
Снова скрывшись за стеной, и сжав кулаки до дрожи, я отчаянно пытался побороть в себе чувство неуверенности. И когда, наконец, я решил выйти к ней, я услышал пронзающее меня насквозь:
Да будь ты проклят, Дарий за то, что сделал! Ты подлый предатель, убийца! И очень скоро ты ответишь предо мной за все, что сделал.
Ее слова и то, с какой злобой она их произнесла, уничтожило всю мою решимость показаться ей. Мне стало больно и горько от того, что те цели и надежды, с которыми я явился сюда, обратились в прах, стоило мне приблизиться к ним на расстоянии вытянутой руки.
Смерть. Завоеватель зовет тебя, как всегда не вовремя появившись, сказала Голод.
Вы нашли его? тут же спросила ее Кайя.
Нет.
Тогда я не хочу никого видеть.
Вот и скажи ему об этом сама, а то он в последнее время совсем не в духе.
Как и мы все, сказала Кайя, после чего тут же исчезла.
Глупо было приходить сюда, Дарий. Вот тебе мой совет, не появляйся здесь больше, если жизнь дорога. Сиди там, где ты сейчас прячешься.
Услышав ее слова, я вышел к ней и, пребывая в невероятном замешательстве, спросил ее:
Зачем ты говоришь мне это? И почему не сказала ей, что я здесь?
Сама не знаю. Я же ненормальная, разве тебе никто не говорил об этом раньше? А теперь проваливай, пока я не передумала.
Это ничего не значит. Однажды я вернусь за тобой и Завоевателем за то, что вы сделали.
Ну так значит, я буду ждать твоего возвращения, улыбнувшись, ответила мне Голод, а после повернулась ко мне спиной и исчезла. Следом исчез и я.
Вернувшись в свою комнату разбитым и подавленным, я рухнул без сил на кровать.
Вернулся? Что случилось? Как все прошло? с волнением в голосе спрашивал меня Немор.
Я был у озера, Немор, и ты был прав, я это не серьезно, ответил я ему, закрыв глаза от усталости, которая меня одолела.
Глава 2. Я должен знать!
Вот уже вторую ночь я порицал себя за то, что должен был сделать, но так и не решился. Мне следовало и следует поговорить с Кайей, не смотря ни на что, объясниться с ней. И если после всего этого ее ненависть ко мне не иссякнет, пусть будет так, но зато она хотя бы будет знать правду. Да, решено! Я должен увидеть ее снова!
И как только я это решил, то сразу же встал не один вопрос: «Какой сценарий будет для нашей встречи с Кайей, что я скажу ей, станет ли она меня слушать, а если нет, то, как заставить ее, да и с чего вообще начать?» От всех этих мыслей меня старался отвлечь Немор, лежащий в кресле:
Да что с тобой? Ты уже второй день как воды в рот набрал. Ходишь мрачный и почти ни с кем не говоришь. Это все из-за нашего прошлого разговора? Все думаешь о том, что скажешь ей при встрече?
Да.
Ну, по-моему, тут тебе надо сказать все так, как оно и есть
Да неужели? А как мне объяснить то, что я убил Войну? спросил я тут же Немора, на что он мне ничего не ответил, но по его глазам читалось, что такое в принципе объяснить невозможно.
К черту, мне надо отвлечься, а то уже голова начинает кругом идти от всего этого, сказал я, мерцая до стола, где лежала моя тетрадь, в которой я зачастую рисовал, чтобы хоть как-то себя занять и отвлечь пока все спят. Взяв ее со стола, я переместился обратно на кровать, где тут же принялся за любимое занятие.
Снова рисовать? Как же я тебе завидую, брат сказал Немор, тяжело вздохнув перед этим. Хаа зависть! А ведь с нее-то все и началось, проговорил Немор глядя в одну точку.
С зависти? переспросил я, ожидая продолжения его мысли.
Да! Видишь ли, я очень завидовал одному из своих братьев, потому что среди всех Нефилимов он был один такой, он выделялся своей неоспоримой исключительностью среди всех нас. Дид, так его звали.
Дид? Интересное имя, звучное, но твое мне нравится больше! И что же в нем было такого, чего не было больше ни в ком?
Все, все без исключения: Дид был сильнее, быстрее, умнее каждого из нас. К примеру, знаешь, если все мы сражались оружием с Ангелами и Демонами, то Дид убивал исключительно голыми руками. Оружие претило ему, он твердо верил в то, что убить оружием может каждый и это не сделает тебе чести, а вот убивать тем, что дано тебе от рождения, от природы, это совсем другое. Ему не нужна была броня, так как редкий клинок мог коснуться его кожи, а если случалось так, что касался, то помоги тому вселенная, кто сделал это, ибо Дид не знал покоя, пока не отдаст кровавый должок своему оппоненту. Знаешь, Дарий, пожалуй, из всех моих возможных и невозможных страхов, которые есть и будут, больше всего я боюсь встретиться с Дидом на поле боя. Это, пожалуй, единственное, чего бы я очень не хотел.
Неужто он и впрямь был так хорош?
Хорош? Нет. Дид был велик! Говорю же тебе, Дарий, он был воистину велик, и его устрашающая мощь нисколько не уступала его интеллекту. Он был невероятно умен. Его стратегия ведения боя сметала все и всех на своем пути, не оставляя противнику и шанса на какой-либо маневр. Однажды я видел, как Дид разорвал Ангела надвое во время битвы и это было ошеломляющее зрелище, скажу я тебе. Представь себе Нефилима, что был немногим крупнее Мордрема, обладающего всем, чем только можно обладать от рождения. В нем было все, что только можно желать для себя, в нем было все, чтобы быть лидером. Но это была моя роль, роль лидера, роль вожака по праву рождения, по праву первенства.
Кого-то крупнее Мордрема, ты это серьезно? Прости, и что с того что он был лучше? Ты же был предводителем Нефилимов как самый старший из них, спросил его я, не отрываясь от рисунка над которым корпел.
Перед тем как совершить то, за что я так себя ненавижу, у меня был разговор с нашими отцом и матерью. Они просили меня уступить мое место Диду, так как за ним стояло наше дальнейшее существование. Так что да, зависть, с нее все и началось, начало конца, с горечью в голосе проговорил он.
Но ты же одумался, ты не стал предавать никого, сказал я, сев напротив Немора, и отложив свою тетрадь.
Он не ответил мне ничего, лишь печально улыбнулся, и эта улыбка говорила все за него, она говорила «А что толку от того я одумался?».
Дид был и будет величайшим из Нефилимов, теперь я это понимаю и признаю.
Затем он устремил свой взгляд к моей тетради, что лежала рядом со мной и сказал:
Красивый рисунок, Дарий, очень красивый рисунок ИДЫ! произнес он ее имя довольно многозначительно.
К чему ты клонишь, брат?
Ты нарисовал Иду, а не Кайю, хотя так переживаешь из-за грядущей с ней встречи. Как по мне, это говорит о многом Под ним струя светлей лазури, над ним луч солнца золотой А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой!
Что это, стихами заговорил?
Да, но стих не мой, а твоего одноплеменника.
Не одноплеменника, а соотечественника, так будет правильней.
И тут раздался стук в дверь. Я поднялся с кровати, чтобы открыть ее, и обратил внимание, что за окном уже давно встало солнце. Открыв дверь, я увидел, что за ней стоит Август:
Доброе утро, Дарий, Немор. Агата зовет всех завтракать.
Спасибо тебе, Август, мы сейчас спустимся, услышав мой ответ, он развернулся и ушел, а я направился в ванную умыться.
Подойдя к умывальнику, я с тоской вспомнил, что как же было приятно ощущать поутру ледяную воду на лице, но мне это больше не светит, ведь теперь для меня холод и тепло были лишь словами и больше ничем. Завтрак прошел как всегда, за исключением пары вещей: первая заключалась в том, что Ид Эрида показательно не замечала меня, словно меня не существует, что, в принципе, меня пока что устраивало, а вторая это как все следили за нами, с любопытством и трепетом, ожидая, что же будет дальше. Затем, когда мы перешли к чаю, Агата, видимо, решила подлить масла в наш с Эридой огонь и, сдерживая улыбку на лице, сказала:
Ида, дочка, убери, пожалуйста, со стола, а Дарий, я уверена, поможет тебе. Ну а мы пока с Августом подготовим все к призыву Сарга.
И тут мы одновременно с Эридой косо посмотрели на нее, чем вызвали ее улыбку и всеобщее хихиканье, но она лишь гордо подняла голову и, поставив чашку на блюдце, посмотрела на нас самодовольным взглядом, и сказала: