Почувствовав, как Тегик затянулась в глубокий храп, Елена скинула с себя рубашку и залезла Мирону под одеяло. Сонный и усталый Мирон не сразу сообразил что произошло, а когда сообразил, то было уже поздно. Нагое молодое тело сперва подмяло под себя, а затем ловко оседлало его проснувшуюся плоть.
Еленой одновременно руководили два чувства: вышедшая из под контроля естественное желание и чувство любопытства. Не познавшая до сих пор мужской плоти, она решила, что настал самый удобный момент. Не обращая внимания на боль от первого проникновения, она с исступлением предалась удушающей её страсти.
Неопытный в таких делах Мирон пребывал в полном замешательстве. Неистовый напор роскошного женского тела, отсутствие должной мужской сноровки, всё это нахлынуло на него много и сразу. Елена это поняла и даже после того как Мирон так или иначе по умолчанию удовлетворился, она с чувством разочарования вскочила с него и быстро вернулась к себе на кровать.
Сотворение Джулии.
Как удалось из полумиллионной оравы именно тебе протиснуться в меня.
А мы, ванские все такие шустрые.
Это не объяснение. Те полмиллиона тоже были из Вана, но влез ко мне именно ты.
А чем ты не довольна? Раз протиснулся значит, я самый шустрый.
Ишь, каков бахвал! Шустрый- это не значит хороший. А ну убирайся из моей яйцеклетки.
Это уже невозможно.
Почему?
Ну, куда я пойду. Уже и хвостик свой потерял. Так что прими мой генетический материал и не привередничай.
Ладно, чёрт с тобой. Давай показывай, какую хромосому сюда занёс? Х или Y? Боже мой! Ты принёс Х!
А что тут плохого, не пойму? Одна половина нас была с Х, другая с Y, а шансов как всегда 50 на 50.
А то, что моя хозяйка хотела мальчика.
Хотеть- не мочь. Да и какая ей разница всё равно первый ребёнок. Лично моему хозяину всё равно.
Ну, твой хозяин тот ещё козёл.
Не смей о нём так выражаться.
Это не я это моя хозяйка так говорит.
Козёл он или нет, но в своё лоно впустила, и это уже свершившийся медицинский факт. Так что давай соединяй свой Х с моим и быть девочке-красавице.
Утром Тегик увидела кровавое пятно на простыне и обо всём догадалась. То, что инициатива исходила от Елены не вызывало никакого сомнения. Пятно красовалось на постели Мирона, а значит Елена сама решилась на это. Теперь нельзя медлить. Теперь настал черёд Тегик, теперь надо срочно их поженить, пока живот не начнёт выпирать.
Дочка Джулия росла чудиком, ну просто загляденье. Мирон назвал её так в честь американской медсестры, которая его выходила в сиротском приюте.
Розовощёкая белокожая, с правильными, как у Мирона, чертами лица она была воплощением спасённой генетики с озера Ван, попавшей в лоно ширакской красавицы Елены. Родители и Тегик души в ней не чаяли. Со временем имя Джулия стало настолько популярным в Ленинакане, что ею стали называть многих девочек. Джулик, Джуло, Жулет, звучало повсюду. Но у нашей Джулии было особое, типичное для Гюмри второе имя- Пржик, светлая. Так называли всех белокожих девочек в Ленинакане.
Мирон, получивший в сиротском приюте приличное образование, устроился на хлебную должность бухгалтером на мясокомбинате. Елену продолжали упорно продвигать по партийной линии и в конце концов она стала директором детского сада. Родив ребёнка и повзрослев, Елена стала ещё более привлекательной и соблазнительной. Теперь она уже без особого рвения избегала ухаживания посторонних мужчин.
Физическая несовместимость с Мироном со временем всё больше увеличивалась. К этому прибавились коренные отличия их характеров. Мирон обладал чертами типичными для жителей озера Ван. Прижимистость, бережливость во всём и врождённая тяга к обогащению противопоставлялась расточительность Елены, готовой отдать ближнему последнюю рубашку.
Молодая расцветшая женщина не теряла надежды найти настоящего избранника сердца, который был бы с нею совместим и душой, и телом.
Война.
В Ленинакан пришла беда. На страну напали фашисты и в военкоматах стали записывать мужчин на войну.
Мирон Варданян! С вещами марш на вокзал, прозвучал командный голос и вот уже Мирон в военной форме стоит на перроне и слёзно прощается с родными.
Как только Мирон очутились на фронте, его сразу ранило в правую руку, да так что оторвало по локоть. Он потерял много крови, но в госпитале его жизнь спасли, хотя руку пришлось ампутировать.
Пока он лежал забинтованный, в госпиталь привезли едва живого его двоюродного брата Лазаря, тяжелораненого в живот.
Мирон не сразу его узнал. После операции Лазарь был в бреду и кричал армянские слова. Мирона это насторожило и он начал внимательно приглядываться и только после того как раненый окончательно пришёл в сознание, Мирон узнал в нём своего двоюродного брата.
Лазарь! Живой! Какая радость, мы снова вместе!
Лазарь был ещё очень слаб, но не мог не обрадоваться такому подарку судьбы встрече с потерянным братом. Ведь с тех пор как они расстались в Эчмиадзине о нём не было никаких вестей.
Скоро Лазарь окреп и рассказал свою историю.
После того как в тебя попал камень сторожа, ты упал и потерял сознание, а я с трудом дотащил до ближайшего госпиталя. Потом вернулся к семье и увидел, что наши собираются покинуть лагерь. Отец решил, что оставаться далее в Эчмиадзине губительно, и мы решили уехать в Арташат.
А как же моя семья? Неужели они не хотели последовать за вами?
Ваши были настолько обессилены, что не могли сдвинуться с места. Было решено, что при первой возможности они тоже присоединятся к нам.
И вы уехали без них?
Да. Все собранные фрукты я оставил вашим, кроме одного яблока, которое обещал маленькой Ашхен.
Это было правильное решение?
Время показало, что да. У нас ещё осталось золото, и в Арташате, нам удалось найти кров и продовольствие. Теперь ты расскажи о себе.
А что рассказывать? В госпитале мне спасли жизнь, и когда я смог пойти к нашим в лагерь, там уже никого не оказалось.
Неужели никто из ваших не пришёл тебя проведать?
Нет, никто. Меня выходила одна добрая девушка по имени Джулия.
А что было потом?
А потом меня как сироту определили в Тифлис, в американский приют и уже оттуда я уехал в Гюмри.
Братья шли на поправку, и скоро пришла пора представить их медицинской комиссии. Мирон надеялся, что его однорукого признают негодным и он вернётся в Гюмри. В действительности всё вышло иначе.
Из за тяжёлого ранения в печень Лазаря признали не годным и приказали вернуться домой, а вот Мирона, несмотря на ампутацию правой руки, оставили служить дальше. Мирон был от природы левша, и отсутствие правой кисти вовсе не мешало ему полноценно писать и работать. Плюс, зачлось его знание английского языка и вообще языковые способности. В результате было решено направить Мирона в развед. школу, в город Ростов на Дону.
Ну давай, братец, прощаться. Одна у меня просьба к тебе. Поезжай в Гюмри, в районе Слободки найди дом Тегик. Там моя семья жена Елена и дочка Джулия. Расскажешь обо мне всё как есть.
Сделаю всё как ты сказал, брат.
И пожалуйста, не говори им про мою руку.
На этом они расстались. Лазарь поехал домой, в Армению, а Мирон в Ростов.
В развед. школе его начали обучать немецкому языку, радиоделу, подрывной работе, как уходить от слежки и прочим навыкам разведчика. Параллельно обучению ростовские врачи смастерили ему функциональный протез, так, что он уже мог держать в правой руке стакан и даже пользоваться вилкой.
Здесь же в развед. школе он познакомился с курсанткой по имени Розана. Её отец был евреем Владимир Ванштейн, но мать была ростовской армянкой, в девичестве носила фамилию Богосян, и поэтому Розана достаточно сносно разъяснялась на армянском. Общение на родном языке сблизило их. В отличии от властной Елены у Розаны был спокойный, уравновешенный характер. Общаться с нею Мирону было легко и приятно. В свободное время они ходили в кино, много гуляли и вели приятные беседы. Мирон даже посмел её поцеловать и не получил никакого отпора. Наоборот, Розана кокетливо заулыбалась, отчего Мирон решил, что ей было приятно.
Фронт неумолимо приближался к Ростову. Началась эвакуация администрации и городских служб. Разведшколу тоже эвакуировали, но некоторых курсантов, из местных решено было оставить. Выбор пал на Мирона и Розану.
Для них была придумана легенда: они муж и жена, проживают в доме родителей Розаны. Однорукий Мирон не будет вызывать подозрений у немцев. Розане справили новые документы, и вместо еврейской фамилии Ванштейн вписали материнскую Богосян. Для связи ей выдали передатчик, который она спрятала в подвале. Мирон будет разъезжать по городу на конной повозке, и собирать различного рода информацию, а Розана будет передавать в центр и получать новые указания.
Фашисты вошли в город с большим апломбом. Среди населения были и такие, которые их приветствовали с цветами в руках. Но горожане уже были наслышаны о зверствах нацистов, и на лицах многих отображалась тревога и страх.
Фашисты с первых же дней приступили к своей любимой забаве выявление и арест еврейского населения. Отец и мать Розаны заведомо до оккупации города были эвакуированы, и им ничто не грозило. Однако в один прекрасный день Мирон не застал Розану дома. Какая- то мразь настучала в комендатуру, что она еврейка и фашисты её забрали.
Надо было что то срочно предпринять. Мирон оставался без связи с центром. В его голове созрел дерзкий план, который ставил под угрозу его лично. Но другого выхода не было, и он приступил к выполнению задуманного.
На пороге немецкой комендатуры возник однорукий мужик. Охранник хотел было оттолкнуть прикладом, но мужик заговорил на немецком языке.
Я хочу видеть ваше руководство по важному делу.
Сказано это был очень уверенно и главное строго, на немецкий лад, и потому охранник более не посмел применить силу.
Аусвайс, резко потребовал он.
Мирон предъявил документы. Охранник сделал знак следовать за ним.
Что ты хочешь мне сообщить, унтерменш? спросил брезгливо комендант, рассматривая аусвайс Мирона.
Господин комендант! Сегодня вы арестовали мою жену, как еврейку, но смею вам доложить она вовсе не еврейка.
Сказал это Мирон уверенно, напрягая весь словарный запас своего немецкого языка.
Лицо коменданта от брезгливо пренебрежительного стало строгим и настороженным.
Ты хочешь сказать, что мы ошиблись и вместо еврейки забрали женщину другой национальности?
Наступил напряжённый момент. Мирон очень рисковал, когда посмел обвинить немцев в совершённой ошибке. Это заявление могло стоить ему головы. Но Мирон, который за свою жизнь много подвергался опасности, не потерял самообладания и ответил тем же уверенным тоном.
Осмелюсь вам доложить, господин комендант. Она не еврейка, она такая же армянка, как и я.
Немцы народ дотошный, и любят во всём придерживаться безупречного порядка и точности.
Комендант подал знак, и на стол к нему легли нужные бумаги.
Её зовут Богосян Розана, сказал Мирон, будто читая мысли немца.
Здесь написано, что её отец еврей, который сбежал из города до нашего прихода. Да и имя у неё типично еврейское.
Отец еврей, но мать то армянка, и, как известно принадлежность к национальности у евреев считается по материнской линии. А имя Розана до евреев было популярно у арабов и армян.
На это немцу уже нечем было возразить. Унтерменш Мирон отлично разбирался в национальных вопросах, в которых немцы себя считали знатоками.
Но комендант не желал так быстро сдаваться, слишком велики были репутационные риски лично для его авторитета и для авторитета германского командования.
Может ты и прав, но нельзя исключить, что комиссары могут подделать любую бумагу. Чем ты можешь доказать свою правоту?
Мирон напряг мозги. Надо было срочно придумать ещё одно доказательство принадлежности Розаны к армянской нации. Нужная догадка вовремя осенила Мирона.
Прикажите пожалуйста привести её сюда и я докажу вам на деле, что она армянка.
Комендант угадал замысел Мирона, но тем не менее приказал:
Привести её сюда.
Привели перепуганную Розану. Увидев Мирона, она окончательно струсила и побледнела.
Розан джан! Не бойся, вышла ошибка. Они думают, что ты еврейка. Докажи, что это не так. Ответь мне на армянском.
Розана живо сообразила в чём дело.
Мирон-джан! Не представляешь, как я испугалась. Тебя дома не было. Они ворвались и грубо привели сюда.
В немецкой комендатуре звучала отборная армянская речь и, хотя никто не понимал ни словечка, но окружение коменданта с удовлетворённой улыбкой переглянулось. Насколько бы не были одурманены немцы нацизмом, но присущее им природное чувство справедливости осталось неизменным. Расхожая школьная поговорка «что и требовалось доказать» была налицо.
Комендант пребывал в явном замешательстве. Ему бы сейчас самое время вспомнить произнесённую в антисемитском угаре глупую фразу Гитлера «Посмотрите на гордых арабов, которые смешались с евреями и превратились в жалких армян».
Но комендант, скорее всего, не знал об этой фразе, а если бы и знал, то не посмел бы упомянуть возвышенное имя фюрера в такой примитивной обстановке. Он пронзительно посмотрел на Мирона. В этом взгляде были одновременно и презрение к низшей расе и желание непременно отомстить за создавшуюся неловкую ситуацию, но это было бы уж слишком не по- немецки.
Тишину прервал один из присутствующих.
Гер комендант! Этот инвалид прав. Ошибочка вышла. Она не еврейка, евреи не могут говорить по армянски. Придётся отпустить.
Но комендант тоже должен был достойно выйти из положения.
Откуда знаешь немецкий? спросил он с подозрением.
В школе научился. У нас иностранным был немецкий язык.
В СССР действительно во многих школах была принято изучать иностранные языки в том числе и немецкий.
А руку где потерял? На фронте?
На лесопилке, господин комендант. До войны я на лесозаготовках подрабатывал.
Мирон отвечал согласно легенде, которую для него придумали в развед. школе и, которая имела документальное подтверждение.
Ну, это мы ещё проверим, а завтра явишься сюда. Среди жителей этого города очень мало знающих немецкий язык. Если всё что ты сейчас рассказал окажется правдой, то мы найдём тебе работу.
В эту ночь Мирон и Розана спали на одной кровати.
Ты слишком многим рисковал, когда явился в комендатуру.
У меня не было другого выхода, душа моя. Ради тебя я готов на любой риск.
Розана ещё тесней прижалась к Мирона. Между ними действительно зародилась любовь, способная на самопожертвования. Мирон после чопорной Елены ощущал совсем иные чувства, причём не только душевные. Уже слившись телами, он почувствовал, как их духовная близость уверенно перетекает в телесную, так не хватавшей при общении с Еленой.
Сотворение Джулии ростовской.
Ты кто такой шустряк сюда пролез?
Я тот кого ты ждала.
Какой самоуверенный. Если моя хозяйка по простоте душевной тебя впустила, значит, можешь навязывать свой генетический материал?
Не вижу ничего запретного.
А может мы не совместимы с тобой? Да будет тебе известно у меня генетика наполовину еврейская.
Отлично! В Ване тоже когда то жили евреи.
Ладно, уговорил. Показывай, что притащил Х или Y?
Получай девочку.
Девочка так девочка. Хозяйка как раз о ней мечтала. Давай вливай свою ванскую генетику,
Мирона приняли на работу, о которой он мог только мечтать. Ему поручили вести в комендатуре делопроизводство: переводить с русского документы, личные дела, составлять протоколы допросов, переводить приказы одним словом быть в курсе всего того, что происходило в стане врага. Всю нужную информацию он аккуратно по рации Розаны отправлял в центр.