Здравия желаю, товарищ подполковник, поздоровался в ответ Дорохин, ничуть не смущенный официальным приветствием. Дело наклевывается?
Угадал, капитан. Готов к новым свершениям?
Я как пионер, товарищ подполковник, всегда готов, пошутил Дорохин.
Значит, в восемь вечера, как всегда, на площади Ильинские Ворота.
Надолго?
А что, у тебя какие-то планы?
Никаких особых планов. Дорохин замялся, видимо, не желая раскрывать перед командиром истинную причину. Предупредить кое-кого хотел.
Ого! У тебя новая подружка? тут же отреагировал Богданов. Кто такая? Откуда взялась? Насколько все серьезно?
Да ничего особенного, командир. Просто знакомая.
Перед «просто знакомой» ты отчитываться не стал бы, возразил Богданов. Давай рассказывай, кто такая?
Да правда, командир, нечего еще рассказывать.
Ну, как знаешь, Богданов сдал назад. Насчет сроков: на этот раз, думаю, надолго.
Понял, командир. Буду на месте ровно в восемь.
На этом разговор закончился. Богданов налил в стакан крепкий чай, всыпал сахара, прикурил новую сигарету и повторно набрал номер телефона Дубко. Тот снова не ответил, и Богданов позвонил Казанцу. Юра Казанец пришел в спецподразделение «Дон» восемь лет назад безусым сержантом, за время службы в группе дослужился до прапорщика, а три года назад поступил в Краснознаменный институт (КИ) КГБ СССР, который в 1968 году получил статус высшего учебного заведения. Учеба, совмещаемая со службой в особом отделе при Управлении, дело нередкое, но утомительное. Трижды Казанец оказывался на грани отчисления, дважды боролся с желанием бросить учебу, но все же испытание выдержал и в прошлом году получил диплом о высшем военном образовании, а вместе с ним и звание лейтенанта. Сложности учебного процесса несколько охладили радость Казанца от получения офицерского статуса, так что, в отличие от Дорохина, новым званием он не слишком кичился.
Казанец на проводе. Голос лейтенанта звучал вяло.
Спишь что ли, Юрок?
У меня выходной, имею законное право. Казанец подавил зевок. По делу, командир, или просто о здоровье справиться?
А тебе как бы больше понравилось: в постельке нежиться или Родине служить? поддел Богданов.
Лучше бы о здоровье, не стал отпираться Казанец. Не поверишь, командир, три дня отсыпаюсь, никак отоспаться не могу.
Прости, друг, порадовать тебя не могу. Поднимайся, разгуливайся и к восьми к Ильинским.
Черт, а я так надеялся на долгий отдых. Казанец вздохнул. Ладно, я понял, командир. Пойду в душ, хоть немного взбодрюсь.
Может, у тебя со здоровьем проблемы? Такой сон явно не является признаком крепкого здоровья, высказал предположение Богданов. Доложу начальству, дам отвод от задания
Спасибо, командир, я в норме, поспешил сказать Казанец. Наверное, сам себя распустил, расслабился. Здоровье точно в порядке.
Смотри, Юра, если и правда проблемы, лучше переждать.
Я в норме. Уже и проснулся, и взбодрился. К восьми буду на месте.
Казанец прервал разговор. Богданов с минуту сидел в раздумье, анализируя разговор с подчиненным, затем снова набрал номер телефона Дубко. Результат оказался прежним. «Где тебя черти носят, Саша? слегка раздраженно подумал Богданов. Сроки короткие, а ты трубку не берешь. Без тебя придется ехать?» Перспектива отправиться на задание в беспокойные африканские страны без своего заместителя и верного друга подполковника не прельщала. Тем более что половина отряда бойцы-новобранцы, так сказать «необстрелянный» контингент.
Из новобранцев, а их в спецподразделении «Дон» на настоящий момент насчитывалось три человека, только один попал на предыдущее задание, да и то проявил себя не с лучшей стороны. Да, прежде чем попасть в спецподразделение, бойцы проходили жесткий отбор, а затем долгие месяцы обучения и подготовки в Учебном центре КГБ, но и это не давало полной гарантии, что боец справится с задачами, которые руководство ставило перед спецотрядом. Физическая подготовка, военная тактика и стратегия, спецдисциплины все это можно было освоить. Политические нюансы и особенности деятельности на территории сторонних государств нарабатывались в процессе выполнения заданий. Чем больше заданий выполняешь тем легче вникаешь в специфику работы. А вот в психологическом плане все оказывалось гораздо сложнее, чем представляли себе новобранцы, проходя подготовку в Центре, и это почти всегда создавало проблемы.
Капитан Лепилин поступил под начало подполковника Богданова в конце февраля этого года. С виду спокойный, рассудительный малый, ответственный, в меру исполнительный. Возможно, с юмором перебор, отчего с первых дней получил в группе прозвище Леха-балагур, но Богданов надеялся, что на работе его веселый нрав сказываться не будет. Для того чтобы новичок быстрее влился в коллектив, группу, как всегда, на месяц собрали на базе. Общий режим, тренировки, рукопашка и стрельбище, а в свободное время разговоры по душам. В конце марта группа получила новое задание, но так как количество бойцов, которых рекомендовано было взять на задание, оказалось ограниченным, Лепилин остался в Москве.
К моменту получения второго задания он внезапно подхватил какую-то заразу и загремел в госпиталь. Провалялся в госпитале до середины апреля, затем еще неделю находился на домашнем лечении, но в конце апреля все же поправился настолько, что Богданов смог взять его на задание. Тут и обнаружилась «странная особенность» их нового бойца
Телефонный звонок прервал мысли Богданова.
Квартира Богдановых, подняв трубку, произнес он заученную фразу.
Привет, папа, в трубке зазвучал голос сына. Не знал, застану ли тебя дома.
Привет, сынок, в голосе подполковника послышались теплые нотки. Не ожидал звонка. Вы же с мамой сегодня у Зотовых на литературном вечере?
Да, мы здесь. Сейчас технический перерыв. Типа, мальчики направо, девочки налево. Я вот позвонить решил.
И правильно сделал.
Слушай, я спросить хотел: ты долго еще дома пробудешь?
С какой целью интересуешься?
Да тут ребята предлагают на выходные в Подмосковье сгонять. У Костика родичи дачу купили, просят землю вскопать. Им двенадцать соток до осени копать, а мы с ребятами за выходные все вспашем.
Ух ты, не знал, что в московских школах теперь землепашество преподают. Богданов усмехнулся. Из вашей компании хоть кто-то лопату в руках держал? Двенадцать соток за два дня серьезное заявление.
Ерунда! Копать землю не такое уж сложное занятие, тем более когда в награду предлагаются баня и шашлыки.
К экзаменам подготовка не прилагается? Или вашей компании автоматом выпускные экзамены ставят?
Ну, папа! Не начинай. Сдам я экзамены, в девятый точно перейду, а больше они ни на что не влияют. Все поедут: и Слон, и Длинный, и Карамболь.
Ну, если Карамболь едет, то и тебе непременно нужно там быть, пошутил Богданов.
Я серьезно, папа.
Конечно, поезжай, сынок, если мама не против.
Она не против Артем замялся. Она с нами поедет.
Вот как? Под присмотром, значит?
Не под присмотром, а вместе. Вроде семейного отдыха, пояснил Артем. Ты же знаешь, как для нее важно проводить время вместе со мной. Ей почему-то кажется, что, перейдя в девятый класс, я перестану быть ее сыном.
Женщины, многозначительно протянул Богданов и добавил: Это даже хорошо, что у вас с мамой на выходные есть планы.
Уезжаешь? догадался Артем.
Сегодня в восемь сбор.
Надолго?
Пока не знаю, но думаю, не на одну неделю.
Удачи тебе, папа. Жаль, не успеем до отъезда увидеться.
Ничего. Зато встреча сердечнее получится. Маме привет передавай.
Передам. Все, мне пора. Сейчас Аникина выступать будет. Она классно стихи читает, не хочу пропустить.
Разговор закончился. Богданов положил трубку на аппарат, взглянул на часы. Стрелки часов приближались к пяти, так что раздумывать на тему «мой сын вырос» времени не оставалось. Он по очереди набрал номера телефонов новичков, сухо сообщил им о времени и месте сбора, после чего снова набрал номер телефона Дубко. На этот раз звонок оказался продуктивным. Дубко снял трубку после шестого гудка и, тяжело дыша, произнес:
Слушаю.
Привет, Саша, что так тяжело дышишь? поздоровался Богданов.
Да я после пробежки, на этаж поднимался, услышал звонок, пояснил Дубко. Подумал: вдруг ты звонишь, вот и торопился.
Мог бы перезвонить.
А вдруг не ты?
Резонно. Богданов помолчал. Чего бегать надумал?
Чтобы форму не терять. Засидишься дома, лишний вес нагонишь, потом избавляйся.
Не знал, что у тебя проблемы с весом.
У меня их нет. Дубко рассмеялся. Ты чего звонишь-то? Просто поболтать? Твоих опять дома нет?
Дубко был в курсе нововведения Елены, так что вопрос Богданова не удивил.
Лена с Артемом на литературном вечере у Зотовых, а звоню я тебе по делу, ответил он. Сегодня Старцев вызывал.
Новое задание?
Да, отчаливаем завтра, а сегодня всем велено прибыть на базу. Ты на своей поедешь или, как все, на автобусе?
Последнее время Дубко предпочитал добираться до базы на личном транспорте, из чего и вытекал вопрос командира.
Все едут?
Да, берем всех.
Заранее обсудить детали нужно?
Не обязательно. У нас с тобой вся ночь впереди.
Тогда я на своей, подумав, ответил Дубко.
Лепилин?
Вот еще! Дубко возмущенно фыркнул. Просто так удобнее, час времени сэкономлю. Это тебе обязательно с группой ехать, а я птица вольная. В этом, Слава, прелесть должности твоего зама. Пока вы будете до Ильинки добираться и в автобусе по ухабам трястись, я на своем «Москвиче» напрямки вдую и с комфортом размещусь в домике на базе.
Хорошо, если так, задумчиво протянул Богданов. Не хотелось бы, чтобы личные отношения осложняли рабочий процесс.
С моей стороны этого можешь не опасаться, заверил Дубко. Я парень незлопамятный. И вообще, если каждый раз, когда новички будут самоутверждаться, тратить себе нервы здоровья не хватит.
Не думаю, что здесь имело место самоутверждение.
Брось, Слава, забудь. Плюнь и разотри, как это сделал я.
Не имею права, Саша, иначе ситуация может повториться.
Кто старое помянет, тому глаз вон, а кто забудет тому два? хмыкнул Дубко. Ладно, желаешь сохранить оба глаза дело твое. Увидимся на базе.
И снова разговор прервался с другой стороны. Богданов в очередной раз положил трубку на телефонный аппарат. До выхода из дома оставался час, и он решил потратить его с пользой. Два месяца назад Артем попросил его повесить в комнате над столом открытые полки, чтобы он мог разложить на них нехитрые мальчишеские сувениры и расставить заработанные за восемь лет в школе и спорте награды. В промежутках между командировками Богданов приготовил все необходимое: рейки, уголки, дюбеля и собственно планки для изготовления полок, но до сборки руки так и не дошли.
Теперь он извлек все это «богатство» из кладовки, отнес в комнату сына, туда же принес дрель и молоток и приступил к работе. Заняться полкой он решил еще и потому, что хотел отвлечься от инцидента, связанного с Лепилиным. Минут десять хитрость работала, но после того, как работа пошла на автомате, мысли снова вернулись в наезженное русло и потекли в нежелательном направлении. Мысленно он снова перенесся в душный домик, где группа базировалась при выполнении очередного задания.
Утро ничем не отличалось от всех предыдущих. На посту возле дома, за которым они вели слежку, Богданова сменил Казанец, и тот отправился отдыхать. Правда, при смене на посту ему показалось, что Казанец ведет себя слишком сдержанно и чересчур торопится отправить командира с поста, но он списал это ощущение на бессонную ночь. За эту ночь ему трижды пришлось следовать за объектом в разных направлениях, и каждый раз тот приводил его в какой-либо бар, где не происходило ровным счетом ничего примечательного. Парень просто хотел весело провести ночь, вот и все, но Богданова ночка вымотала основательно, поэтому он не стал допытываться у Казанца, все ли у того в порядке, вместо этого поспешил вернуться в дом, чтобы хорошенько выспаться.
Едва переступив порог, он понял, что в его отсутствие что-то произошло. Коля Дорохин сидел возле окна и даже головы не повернул на звук открывающейся двери. В комнате стоял едкий сигаретный дым, а перед Дорохиным консервная банка, полная окурков. В руках он держал дымящуюся сигарету, хотя два месяца назад объявил всем, что начинает беспощадную борьбу с пагубной привычкой и берет на себя обязательство к лету полностью избавиться от никотиновой зависимости.
Привет, Коля! Вижу, никотиновый змей одержал верх над бойцом спецподразделения? шутливо произнес Богданов, но Дорохин никак на его шутку не отреагировал. Даже не повернулся.
Где Дубко? задал вопрос Богданов, чтобы как-то расшевелить товарища.
Дорохин пожал плечами, но не ответил. Богданов прошел на кухню, там Дубко тоже не оказалось. Он сбросил куртку, достал из кастрюли кусок мяса, из холщового пакета булку хлеба. Отломив кусок, положил на него мясо, откусил от бутерброда и вернулся в комнату.
Ты лично мне бойкот объявил, Коля, все еще шутливым тоном спросил Богданов, или что-то случилось?
Я в норме, хрипло ответил Дорохин, но головы так и не повернул.
Что-то мне не верится, Коля. Когда ты в норме, то хотя бы поесть мне предлагаешь. Я все-таки со смены вернулся.
Еда на кухне. Наверное.
Так, протянул Богданов. Давай-ка выкладывай, что у тебя стряслось.
Я в норме.
Тогда кто не в норме? И где Дубко, где Лепилин? Можешь ты мне ответить?
Не мое дело, огрызнулся Дорохин. Я им не сторож.
Вот как! С каких пор простой вопрос вызывает такую агрессию? Ответ Дорохина озадачил Богданова.
С тех самых пор, когда вы в команду начали набирать всякое дерьмо, выдал Дорохин. На этот раз он повернулся к командиру и дерзко взглянул ему в глаза.
А вот с этого места поподробнее. Богданов уже понял, что речь пойдет о Лепилине, но представления не имел, что тот мог отмочить, сидя в доме.
Не буду я никому ничего докладывать! взвился Дорохин. Кому надо пусть тот и докладывает.
Видно, придется тебе напомнить, что я твой командир. И сейчас не как друг к тебе обращаюсь, а как командир, четко, с расстановкой произнес Богданов. А чтобы стало понятнее, повторюсь: капитан Дорохин, доложить о происшествии!
Плевать мне на твои пояснения и повторения! Задолбало все!
Дорохин схватился за пачку, трясущимися руками выбил сигарету, схватил со стола спички, но прикурить не успел. Одним прыжком Богданов подскочил к Дорохину и забрал у того сигарету. Сжав ее в кулаке, высыпал табак на пол и встал лицом к лицу с Дорохиным.
Приди в себя, Коля, угрожающим тоном произнес Богданов.
С минуту Дорохин стоял напротив командира, сжимая кулаки, готовый кинуться в драку. Затем кулаки разжались, тело расслабилось, он отступил назад и сел на табурет.
Прости, Слава, погорячился, негромко произнес он. Просто все это дерьмо
Да что тут у вас произошло? повторил Богданов.
Лепилин говнюк.
Это я уже понял. Что именно он натворил?
Выше головы решил прыгнуть. Чуть всех нас не подставил, гад!
Коля, говори по существу, потребовал Богданов. Имей в виду, у меня терпение тоже не беспредельное. Я голоден, устал и хочу спать, а не разбираться в ваших проблемах.
Лучше пусть Дубко доложит, заявил Дорохин. Боюсь, я не смогу быть объективным после такого утречка.
Ничего, я отделю твои эмоции от действительности. Рассказывай!
Дело оказалось и правда серьезным. В четверть четвертого утра Дорохин встал по нужде и обнаружил у входной двери одетого для выхода на прогулку Лепилина. Он, естественно, удивился и задал резонный вопрос: куда собрался новобранец в чужой стране в три часа ночи? Тот заявил, что решил погулять по близлежащим улицам, так как его одолела бессонница. Лепилинскому трепу Дорохин, естественно, не поверил, так как из соображений безопасности всем членам группы без исключения разрешалось выходить из дома только для выполнения конкретного задания, а, насколько было известно Дорохину, никакого задания Лепилин не получал. Он оттеснил Лепилина от двери и велел выкладывать, что тот задумал, напомнив ему о запрете на выход из дома для всех без исключения.