Вы не замужем?
Следователь качает головой.
Значит, вы меня не поймете.
Замужество не для меня. Но могу представить ваше состояние и посочувствовать.
Повинуясь маминым наказам («Истинная красота богоугодного христианина в смирении, дочка»), натягиваю на лицо очередную вежливую улыбку.
Круз поправляет лацканы пиджака и откашливается. Сейчас она непохожа на бравую воительницу, которой казалась по телевизору. Деликатно подбирает слова, сочувствует, что-то говорит, вертя в руках блокнот, смотрит внимательно карими глазами
Следователь Валлетта по-прежнему не спускает с меня глаз. Наши взгляды встречаются. До меня долетают слова:
понимаете? Где был ваш муж в ночь на восемнадцатое? Напоминающий его по описанию человек покинул квартиру Брук Сэдлер в то же время и уехал на похожей серебристой «Ауди».
Перевожу взгляд с лица громилы на изящное личико его напарницы. Она смотрит на мои губы, затем на лежащие на коленях руки. Подсаживается ближе и слегка дотрагивается прохладной ладонью до моего запястья.
Миссис Клэр?
Ее прикосновение выводит меня из оцепенения. Глубоко вздохнув, отвечаю:
Я не знаю, где он был То есть мне известно, куда он пошел, но где был на самом деле, не знаю. Я говорю как есть. Муж сказал, что работал, но где гарантии? Он и раньше заявлялся домой под утро, неся с собой запахи другой женщины и чужих духов. Почему бы вам не спросить об этом у него?
По совету адвокатов на некоторые наши вопросы он не отвечает, поясняет Круз. А теперь расскажите о ночном проникновении, которое вы упомянули.
Прошу прощения, бормочет здоровяк, отходя подальше, чтобы ответить на телефонный звонок. Закрыв широкими плечами довольно внушительный дверной проем гостиной, он хриплым голосом бойко разговаривает с кем-то на итальянском.
Я рассказываю о ночном происшествии, уточнив, что не опознала человека, проникшего на участок.
Мне следует позвонить адвокату?
Это на ваше усмотрение, но вас ни в чем не обвиняют. Вам известно, что последняя жертва работала в компании вашего мужа?
Да, и тут же добавляю: Видела по телевизору.
Ваш муж состоял в любовной связи с обеими жертвами. У нас есть основания полагать, что он был последним, кого видели убитые. А знаете ли вы, что Брук Сэдлер подала иск на вашего мужа и его компанию, и дело урегулировали, не доводя до суда?
Сглотнув подкативший к горлу ком, мотаю головой. Круз ищет что-то в телефоне и протягивает его мне. Сквозь выступившую на глаза пелену слез смотрю на фотографию Брук Сэдлер: она сдвинула рукой назад копну шелковистых каштановых волос, демонстрируя темные кровоподтеки от пальцев на правой стороне шеи. На следующем снимке видна опухшая губа девушки с засохшей в уголке рта кровью.
Она утверждала, что Роберт причинил ей эти увечья три года назад. В своем кабинете. Латиноамериканка перелистывает еще несколько фотографий, где видны более крупные синяки в форме больших отпечатков пальцев.
Я закрываю лицо руками.
Брук скрывала свое обращение в суд даже от родных. Ее адвокат утверждает, что, несмотря на стеснение, она чувствовала себя обязанной продолжать судебное разбирательство после того, как их отношения закончились физическим насилием.
Отношения невольно вырывается из моих уст.
Я первый раз думаю о том, что его интрижки на стороне могли включать нечто большее, чем секс. Интересно, они рассказывали друг другу, как провели день? Ходили вместе обедать? Покупал ли он ей подарки? Признавался в любви?
Я буквально раздавлена словом «отношения».
Это еще не все. Круз явно чувствует себя виноватой в том, что усугубляет мое и без того подавленное состояние.
Я вдыхаю полной грудью, отвожу плечи назад и поднимаю голову. Наши взгляды встречаются. Ее сострадание обволакивает меня, словно теплое покрывало.
Мне жаль, она качает головой, но муж Меган Колдуэлл первой жертвы показал, что Роберт провел с ней ночь перед убийством. Их роман длился полгода до ее смерти.
Эти слова бьют меня в живот наотмашь, как сжатый кулак: я сгибаюсь пополам и обхватываю колени мокрыми от пота ладонями. Лучше бы меня и правда избили, чем слышать такое.
Вот, шепчет Круз, протягивая визитку. Звоните в любое время: днем или ночью я приеду через десять минут.
Голова кругом. Зареванная, с трудом протягиваю руку за карточкой. Наши пальцы соприкасаются: мы замираем на мгновение, я медленно провожу указательным пальцем по нежной смуглой коже. Она и я смотрим в одну точку место, где наши руки соединились.
Потрясение от услышанного исчезает, как туман под теплым солнцем, и в комнате наступает звенящая тишина.
Слезы высыхают, и моя уязвимость превращается во что-то еще. Я очарована этой женщиной и чувствую взаимность. Она вновь оглядывает мои мокрые от слез губы, затем медленно поднимает взгляд, и мы смотрим друг на друга. В карих глазах видны красноватые отсветы от падающих солнечных лучей.
Входная дверь распахивается, следователь поспешно убирает руку. В гостиную, опустив голову, с телефоном в огромной ладони входит Валлетта.
Нам пора.
Она резко встает.
Ну что ж, моя визитка у вас есть. Мы всегда на связи.
Это «мы» помещает между нами ее угрюмого напарника и устраняет любой намек на возникшую было близость. Сделав шаг по направлению к выходу, девушка внезапно останавливается и смотрит на Трентона, будто собирается ему что-то сказать, однако тут же поворачивается и, глядя мне в глаза, серьезно заявляет:
София, мы считаем, что Роб опасен. Будьте осторожны!
Я киваю. Валлетта не спускает глаз с коллеги.
Я провожу. Ко мне вернулось спокойствие.
Встаю с дивана и, цокая шпильками в тишине пустого дома, провожаю гостей до входной двери. Стоя на пороге, наблюдаю, как они идут к машине. Валлетта склонил голову к идущей рядом напарнице. Он явно чем-то обеспокоен. Они садятся в машину с противоположных сторон.
Заперев дверь, прислоняюсь к ней спиной. По лицу расплывается блаженная улыбка. Тело охвачено желанием. Чтобы охладить пыл, я опускаю руку на живот, в котором порхают бабочки, а пальцами другой ладони трогаю губы, наслаждаясь тем, что в моей власти. Как же мне этого не хватало! Наслаждение заглушает боль, причиненную похождениями Роба.
Глава 5. Старые привычки
Я сижу за покрытым коричневой бумагой столиком в углу ресторана. Передо мной заразительно хохочет раскрасневшаяся от вина Ребекка. Моя лучшая подруга. Она тот недостающий кусочек пазла, после нахождения которого все встает на места. У Ребекки всегда наготове какая-нибудь смешная история из жизни.
Допиваю водку с клюквенным соком и еле сдерживаюсь, чтобы не поморщиться: слишком много водки!
Еще по одной! заслышав звон льда на дне моего стакана, визжит Мелани.
Нет, не могу: завтра рано вставать, отнекиваюсь я.
Помогаешь Робу? Я слышала, в «Анексе» полно дел? Ребекка вся внимание: жаждет узнать свежие сплетни о выходе компании на международный рынок.
Я качаю головой, смущенно улыбаясь. От необходимости что-то отвечать спасает возвратившийся с моей кредиткой официант. Мелани бросает понимающий взгляд: я намеренно уклонилась от вопроса Ребекки.
Какая-то женщина, выходя из ресторана, машет нам рукой. Ребекка машет незнакомке в ответ.
Ты знаешь Кэтрин? Мелани смотрит на Ребекку с осуждением.
И что такого? Она знакома с моей племянницей. Заметили ее вульгарные туфли «Валентино» на ремешках?
С заклепками, да еще и красные, добавляет Мелани, с отвращением приподняв верхнюю губу.
Недаром говорят: вкус не купишь, выносит окончательный вердикт Ребекка.
Я не принимаю участия в разговоре. Дождь за окном закончился, однако ветер продолжает гонять по мокрой парковке опавшие красно-коричневые листья. Вспоминаю недавний сон, в котором я прогуливалась по крыше в ночной рубашке.
Наклонившись над столом, насколько позволяет ее обширный бюст, Мелани шепчет:
А что скажете про убийства? Жуть, правда?
Да уж! И убийцу до сих пор не поймали? Я, конечно, понимаю, что протесты отнимают у полиции все силы, но надо же что-то делать! громко возмущается Ребекка.
Мелани вдруг обращается ко мне:
Что там у Роба с как ее звали? Ну, с этой сотрудницей?
Брук Сэдлер, отвечаю я лишь на одну часть вопроса.
Знаете, мне страшно. Я, как ненормальная, проверяю перед сном замки на окнах и дверях, говорит Ребекка.
Она живет одна. В прошлом была замужем за известным адвокатом. Их брак не продержался и года, однако это не мешает ей рассуждать о супружеских делах с помпой бывалого ветерана. Если честно, я начинаю ее понимать.
По-прежнему медитирую на кружащиеся за окном листья. Ребекка и Мелани обсуждают убийства и забастовки. Им страшно, прежде всего за себя. Кому понадобилось убивать успешных и состоятельных женщин?
Мне кажется, преступник хочет славы: его найдут и упекут в изолятор, и об этом узнают все, разве нет? Неуемная Ребекка отпивает из бокала и наконец затыкается.
Я перевожу взгляд с мокрой стоянки на подругу.
В тюрьму, не в изолятор.
Чего? икнув, спрашивает Ребекка, возя влажный стакан по накрытому бумагой столу.
Я имела в виду, что убийц не сажают в изолятор, они попадают в тюрьму Не важно.
Ой, посмотрите, София у нас прямо эксперт по преступлениям! Ребекка размахивает руками, звеня браслетами.
Взглянув на Мелани, потом на меня, она берет в руку невидимый микрофон и, перегнувшись через стол, направляет его мне в лицо.
София Клэр! Насколько нам известно, одна из убитых женщин работала в компании вашего мужа. Вы могли бы прокомментировать эту информацию?
Ребекка, это уже не смешно. Необязательно устраивать балаган!
Она плюхается на скрипучий кожаный диван и, поправляя сбившуюся блузку, извиняется:
Ну прости, подруга, я не со зла! Похоже, мир катится к чертям, мне страшно, вот я и пытаюсь хохмить, понимаешь?
Мелани уткнулась в телефон и делает вид, что не замечает, как мы чуть не поцапались. Однако ссора утихает, так и не начавшись. Оглядев полупустой ресторан, вежливо предлагаю пойти по домам.
Понимаю, что ни для кого не секрет, где работала Брук, и все же Ребекка могла бы задать вопрос потактичнее. Интересно, ждут ли остальные, что Роб выскажется об убийстве Брук? Вспоминаю разговор со следователем Круз, и на душе кошки скребут от того, что муж спал со всеми убитыми женщинами. Меня мутит при мысли о том, как наш брак препарируют под микроскопом.
Мы уже собираемся уходить. Беру сумочку со стула; внутри вибрирует телефон.
Девочки, я еще задержусь, показываю им смартфон с входящим от Роба.
Подруги машут на прощание, шлют воздушные поцелуи.
Сажусь обратно за наш столик и смахиваю зеленую трубку на экране. Какое оправдание на этот раз придумал мой муженек? Помешивая тающий в стакане лед, выслушиваю ласковое «Не жди меня, зая, буду поздно». Объяснений не прилагается
Это вам от гостя в баре, говорит подошедший официант, ставя передо мной еще одну водку с клюквенным соком.
Бросив телефон в сумочку, выглядываю из кабинки: у бара сидит красивый мужчина в сшитом на заказ черном костюме. Он направляется в мою сторону. Черные кожаные туфли поблескивают в бликах приглушенных огней ресторана. На лице заметная щетина. Вместо улыбки он залихватски подмигивает.
Можно к вам? Его зеленые глаза искрятся радостью.
Лучше не надо, слабо возражаю я.
Он игнорирует мою просьбу, пролезает в кабинку и садится напротив: огромный стол на четверых кажется невероятно маленьким.
Ну привет. Пригладив рукой густую каштановую шевелюру, заносчивый тип продолжает с нагловатой улыбочкой: Такая красавица, и одна
Подруги только что ушли. Уверена, ты это прекрасно видел, не так ли?
Его лицо вспыхивает ухмылкой, которая меня заводит.
Ладно, поймала. Видел, как ты ужинала с подругами.
В воздухе повисает неловкая тишина.
Мне пора.
Не уходи! Он крепко сжимает мою руку, ровно настолько, чтобы удержать, но при этом я могу высвободиться, если захочу.
Бен, мне правда пора.
Я скучаю по тебе, София. Прошу, присядь. Поговорим, и пойдешь. Он выпускает мою руку, но глаза умоляют остаться.
Я сдаюсь. Никогда не могла устоять перед Бенджамином Бутом. Умен, слегка самодоволен и чертовски обаятелен. Всегда знает, чего хочет, и пойдет на все, чтобы добиться своего.
Благодаря нашему роману, я поняла, что значит быть единственной. Бен обожает мое тело. Кроме меня, для него никого не существовало, чего не скажешь о Робе.
Бенджамин Бут превосходный любовник. Мы идеально подходим друг другу.
Я рассталась с Беном из-за чувства вины. Несмотря на то что Роб продолжал изменять, для меня брачные клятвы значили многое. Не скрою, на какое-то время они утратили значимость, однако мне напомнили, что я должна почитать мужа и блюсти данные перед Богом обеты.
Роман с Беном единственное, что я себе позволила. Мы познакомились, когда он работал директором по развитию в лаборатории «Тримбл». Он взбудоражил меня с первых мгновений. До встречи с ним я даже не осознавала, насколько жалкую влачила жизнь. С ним я обрела подобие счастья. Он стал моей отдушиной.
После нашего расставания Бен как с цепи сорвался. Никак не мог смириться с тем, что я ушла. Это сказывалось на работе он все чаще выходил из себя, пока наконец его не уволили.
Выглядишь прекрасно, Бен тянется через стол и кладет огромную горячую ладонь мне на руку.
Ах, как вспомню, что когда-то хотела его до ломоты в коленях!..
Бен, не надо. Вытаскиваю руку из-под его ладони и трогаю мамин крестик.
Как же Бен похож на Роба! Почти одно лицо.
Это ты проник в наш дом прошлой ночью?
Он не отвечает на вопрос и, перегнувшись через стол, проникновенно говорит:
Ты ведь скучаешь по мне. Я знаю каждую родинку на твоем теле
Вскочив как ошпаренная, тороплюсь к выходу, не чувствуя под собой ног.
Бен идет за мной, хватает за руку, но я вырываюсь, продолжая уверенно шагать к машине, гулко цокая каблуками по огромной полупустой стоянке. Разбушевавшийся ветер треплет волосы и угрожает задрать юбку. Вдалеке от света фонарей рядом с моей машиной припаркована серебристая «Ауди» Бена.
София! Бен догоняет меня и прижимает к мокрой водительской дверце.
Что тебе?
Я же знаю, что ты скучаешь! Знаю, что думаешь обо мне!
Он пытается меня поцеловать, но я резко отворачиваюсь. Бен продолжает приставать: прижимает к машине и обнимает.
Я скучаю по твоим прикосновениям, милая, шепчет он, тесно прижавшись ко мне и не давая сдвинуться с места. Помнишь, ты трогала меня между ног прямо под столом, на публике, и шептала, чего хочешь? Бен прикрывает глаза, предавшись воспоминаниям. Просила о таком, что я только и думал, в каком бы углу зажать тебя поскорее
Бен, отстань! Я корчусь под натиском его тела, скользкая ткань юбки поднимается до бедер.
Он прижимает свой лоб к моему.
Тебе нравится, когда трогают здесь. Водит пальцами по внутренней стороне моего запястья и горячо дышит в ухо. Но больше всего ты любишь это! Задирает юбку еще выше и насильно целует меня в губы. Я все время думаю о тебе, София! Вспоминаю, как прижимал тебя к стене, протягивал руку, чтобы снять белье, а его уже не было, и пальцы встречали увлажненную плоть, потому что ты хотела меня Помнишь, как я ласкал тебя до тех пор, пока ты не начинала молить о пощаде?
Прерывистое дыхание обжигает лицо, Бен просовывает руку в мои кружевные стринги.
Я скучаю по тебе, София. Скучаю по твоему запаху, по голосу, тому, какая ты
Прикусив мочку уха, он вынимает палец из моего лона и облизывает его.
Ну все, с меня хватит. Здесь командую я! Вывернувшись из объятий, пинаю наглеца коленом в пах.