Я обернулся. Юхани улыбался. Он выглядел по-настоящему счастливым. Я попытался что-то сказать, но не нашел слов.
К сожалению, раньше я управлял Парком удаленно, сказал Юхани. Но здесь, непосредственно на земле, начинаешь мыслить иначе, и рождаются отличные идеи.
Юхани кивнул в сторону «Горки» и с гордостью посмотрел на нее. Я повернулся еще на пол-оборота.
Такого опыта, продолжал Юхани, больше нигде не получишь. Вот куда нам следует двигаться. Действовать без промедления, уходить от стереотипов. Фузия идей. Мороженое и «Горка». И кому пришло в голову соединить эти две очевидные вещи? Можешь поблагодарить меня. Готов побиться об заклад, никто из наших посетителей не забудет этого никогда.
Я наконец оторвал взгляд от «Горки», что было нелегко, поскольку масштаб бедствия нарастал по экспоненте.
Знаешь, во сколько нам это обойдется?
Я уже об этом подумал, сказал Юхани. В голосе его по-прежнему слышалось удовлетворение. Мороженое, если считать по себестоимости, выходит нам в полцены. А «Горка» у нас и так уже была.
Я помотал головой:
Я имею в виду уборку.
Уборку?
Именно, воскликнул я. Уборка будет стоить тысячи евро. На «Горке» разлиты целые ведра молока, и скоро отовсюду начнет вонять. Это не укладывается в бюджет обычной уборки. О чем ты вообще думаешь?
О Парке! со всей искренностью вскричал Юхани. О его конкурентоспособности. Так же, как и ты. О наших клиентах, о численности посетителей. Об атмосфере. О незабываемых впечатлениях. Посмотри сам, как им всем весело!
Я посмотрел на вопящую, скатывающуюся со склонов и измазанную в сладком молоке с ног до головы детвору.
Им не весело, сказал я и снова повернулся к Юхани. Они просто не в себе. И у меня возникает серьезное подозрение, что ты тоже.
Теперь у Юхани был такой вид, как будто я неслыханно оскорбил его.
Ты живешь в таком тесном, замкнутом мирке! воскликнул он. И всегда жил. Когда ты вообще смеялся в последний раз?
Я смеюсь, когда вижу, что для этого есть достаточное основание и подходящий момент. Какое это имеет отношение к катастрофе, которую мы сейчас наблюдаем?
Как ты отреагировал, когда я вернулся и рассказал, что на самом деле не умер? Вместо того чтобы обрадоваться, что твой брат жив, ты принялся читать мне нотации и нравоучения. Расписывать предстоящий мрак, сплошные неприятности и вечный непреходящий ад. Ты кислый, как лимон, и скупой, как немецкий скупщик брусники. И требуешь, чтобы другие были такими же занудами.
Это неправда
И еще ты завистливый. И всегда был таким. А еще вообразил, что все обо всем знаешь. Ты мне завидуешь, потому что я умею ловить момент и со всеми ладить. Видел бы ты, как дети кричали и хлопали мне, когда я объявил о бесплатном мороженом.
Так оно и есть
Я дарю людям радость и приятные впечатления, продолжал Юхани. Не забывай, что Парк все-таки создал я.
Это одна из основных причин, почему я тоже хочу, чтобы он выжил
Выжил, бросил Юхани с таким видом, словно откусил какую-то мерзость. Когда я руководил Парком, мы ставили перед собой более высокие цели. В некоторых фирмах понимают, что такое настоящий размах и незабываемые впечатления.
«В некоторых фирмах» передразнил я, уже одно это достаточная причина для увольнения.
Юхани втянул носом воздух, приосанился и так плотно сжал губы, что нижняя часть лица превратилась у него в застывшую маску. Все это произошло с быстротой молнии, и я не уверен, что успел бы заметить метаморфозу, если бы не знал Юхани как облупленного.
По-моему, тебе следовало бы дать мне возможность работать так, как мне представляется наиболее целесообразным, сказал он. Ты назначил меня управляющим. Полагаю, что уборка и ее организация входит в непосредственные обязанности управляющего. Тебя ведь сейчас уборка волнует, правильно я понимаю?
Я обвел взглядом «Горку» и втянул в ноздри молочный бриз.
Она занимает все мои мысли, согласился я, но
Все будет сделано, отрапортовал Юхани. Когда утром ты придешь на работу, увидишь, что «Горка» сверкает чистотой. Слово управляющего.
Я ничего не ответил.
Неужели я был слишком строг с ним? Может, это неправильно? И я всегда вел себя именно так. Не знаю, откуда у меня взялась такая мысль. Я посмотрел сначала на «Горку», а потом на Юхани. И вдруг меня осенило, что его, похоже, по-настоящему напугала угроза быть уволенным. Разве это не говорило о том, как высоко он ценит свое место в Парке? И это, в свою очередь, свидетельствовало о его готовности измениться.
Так ты обещаешь разобраться с этим?
Юхани кивнул:
Как аукнется, так и откликнется.
Не знаю, что Юхани имел в виду, но я решил не придавать значения его словам. Спросил только, когда он намерен приступить, и Юхани ответил: сразу. У меня было смутное ощущение, что надо сказать что-то еще, но я не знал, что именно. И ушел. Честно говоря, на душе у меня скребли кошки.
Возможно, Юхани был прав и мне нужно просто расслабиться.
6
Мне очень нравятся заключительные титры.
Я смотрю по одному фильму в неделю. Думаю, это оптимальная частота, если учесть, как много сил и времени уходит на подготовку. То, что я смотрю, результат тщательного отбора. При выборе я исхожу из множества факторов, но основные можно свести к нескольким, и они требуют детальной проработки и целой недели времени. В какой-то степени я слежу за так называемыми рецензиями кинокритиков, но они дают весьма слабое представление о картине. К тому же я редко схожусь во мнении с этими щелкоперами по-моему, они не обращают внимания на самые важные вещи.
Например, из рецензии редко можно почерпнуть ясное представление о том, сколько персонажей присутствует в каждой из сцен фильма. Почти никогда невозможно узнать точный бюджет, не говоря уж о том, чтобы он был расписан по статьям расходов. Просто нереально выяснить заранее, сколько минут и секунд занимает даже отдельно упомянутый в рецензии эпизод. Это невероятно затрудняет просмотр: все подвешено в воздухе, неконкретно и уже заранее портит впечатление от картины. В отзывах мне вообще не попадались сведения о том, сколько всего людей участвовало в работе над фильмом. Это ведь очень важно знать еще в тот момент, когда я только усаживаюсь в кресло в кинотеатре: сколько человеко-часов и человеко-лет было затрачено на производство, как эти суммарные и средние показатели соотносятся с соответствующими параметрами другой аналогичной продукции.
А как хронометраж картины распределен между сценами?
Для одного триллера, действие которого происходит зимой, расчет оказался очень прост: снег тридцать четыре процента, встревоженный полицейский двадцать один процент, изворотливый преступник, гоняющий на мотосанях, пятнадцать процентов, проницательная жена полицейского одиннадцать процентов, пистолеты девять процентов, зимний комбинезон по явно завышенной цене шесть процентов, кофе и прочие безалкогольные напитки четыре процента. По-моему, самое интересное в кино это сравнивать, как одни и те же аспекты варьируются в разных лентах.
Ну и еще заключительные титры.
В них ведь и концентрируется содержание картины. Это сердце фильма. Наконец, я могу узнать, что на самом деле происходило. Хорошие, информативные титры это кульминация, когда кино по-настоящему берет за душу, если вообще берет.
На этот раз такого не произошло.
Я только через силу смог досмотреть историю любви известного певца. В процессе просмотра я не очень активно подсчитывал соотношения они почему-то не казались интересными. Заключительные титры не исправили ситуацию. Я понял, что в фильме, где известного певца играет менее известный певец, дисбаланса не устранить даже титрами.
«Пылкая влюбленность. Отношения. История любви. Счастливый финал».
Обычно я вообще не читаю подобных аннотаций, но события последней недели явно повлияли на ход моих мыслей.
Шопенгауэр спал на другом конце дивана. На улице стоял ноябрь к счастью, без дождей. Все должно бы складываться хорошо, и при других обстоятельствах так оно и было бы. Но ситуация осложнилась. Вдруг, в одно мгновение. И дело тут было не только в Юхани, с возвращением которого я все еще не мог свыкнуться, и не только в превращении «Финской игры» из надежного поставщика оборудования в партнера-вымогателя, имевшего все шансы погубить наш Парк приключений, если слово «партнер» вообще применимо к такой ситуации.
Занозой в мозгу сидела мысль о Лауре Хеланто.
Я не слышал о ней ничего после того, как в смешанных чувствах покинул ее мастерскую.
Конечно, я понимал, что телефон лежит на журнальном столике передо мной. Он все время маячил где-то на периферии моего сознания, пока я следил за выходками певца. Мне не лучшим образом удаются телефонные разговоры, но позвонить все равно надо было. Только не очень понятно, что сказать. В этом смысле я понимал певца. Он перемещался от одной песни к другой и из одной постели в другую, не в силах обрести ни душевный покой, ни взаимопонимание. Я взглянул на изображение в рамке, собственноручно повешенное мной на стену. Копия автографа Гаусса: формула, начертанная его собственной рукой. Наверное, самая красивая из всех, какие когда-либо были написаны. Результат многолетних трудов. Но сейчас я думал о другом о начале. Когда-то ведь Гаусс взял в руку карандаш и прижал его к листу бумаги. Я протянул руку к телефону.
Слушаю.
Хенри Коскинен, представился я.
Знаю.
Он у тебя в памяти.
Кто?
Мой номер.
А, точно, в телефоне, да.
Значит, ты думала обо мне.
Тишина. Именно такие минуты и делают разговор по телефону невероятно трудным. Если бы я видел выражение лица Лауры, то мог бы что-нибудь понять. Теперь же я словно находился на дне колодца: слышал собственные слова, отдающиеся эхом, и видел со всех сторон одни и те же безучастные стены.
Вот как? произнесла она в конце концов.
Мне сразу стало легче.
Определенный номер связан с определенным человеком, сказал я и кивнул в подтверждение собственных слов. Процесс мышления не должен быть долгим и, естественно, ему необязательно во всех случаях оставлять след в памяти, но это совершенно необходимо для достижения конечного результата. Ты думала обо мне.
А ты? спросила Лаура, и, как мне показалось, голос ее немного изменился.
Да, я думал и о твоем номере, и о тебе, подтвердил я.
Ну что ж, славно, что мы оба думали.
О твоем номере меньше.
Засмеялась ли Лаура? Звук был короткий и мягкий, но при этом напоминал смех.
То есть все хорошо? спросила она после небольшой паузы.
И пауза, и смех вызвали у меня сомнения.
Нет, сказал я честно.
Тишина.
Это связано с Юхани?
Почему начал было я, но снова почувствовал волнение и понял, что мне нужно взять себя в руки. Это связано с тобой, сказал я.
В смысле?
Я задумался на мгновение, снова взглянул на формулу Гаусса. Она имела начало, содержала решение и этим исчерпывалась.
Не уверен, что мне понравилось то, что ты сказала, но все равно я хочу встретиться, потому что мне с тобой хорошо.
Лаура немного помедлила:
У меня похожие чувства.
И снова что-то произошло. Мое сердце словно опустело, и у меня вдруг закружилась голова.
Чего ты хочешь? спросила Лаура после паузы.
Вопрос был неожиданным, как и то, что ответ родился у меня в голове будто сам по себе. На этот раз мне не пришлось смотреть на формулу Гаусса.
Мне хорошо с тобой, повторил я. И мне хотелось бы изменить пропорцию и увеличить долю твоего присутствия в своей жизни.
Я тоже была бы рада увеличить долю твоего присутствия в своей жизни.
На сколько? услышал я как бы со стороны свой вопрос. Тебе не обязательно называть абсолютное значение или же относительное в процентах, грубой оценки достаточно, приблизительно
Грубой оценки? Ну, скажем, для начала было бы здорово удвоить эту долю.
В таком случае четыре часа на прошлой неделе составило бы
Ну а ты? Ты сам на сколько увеличил бы?
И снова сердце. На этот раз оно затянуло в себя крови под завязку.
Я? Все умножил бы на тысячу.
Держите меня, мне захотелось заорать я не умею так разговаривать, с такой погрешностью и с такими коэффициентами!
Блестяще сказано.
Ну, разумеется эта оценка грубее грубой пролепетал я. Мое лицо горело, просто пылало.
Понимаю, ответила Лаура тихим голосом. Все равно, а может, и именно поэтому блестяще сказано.
Я ничего не ответил. Не мог так вдруг поверить, что сумел сказать что-то подходящее моменту.
Ну, в таком случае мы можем уже начать двигаться в этом направлении? В сторону между удвоением и утысячерением? продолжила Лаура.
Быстрый подсчет подсказывает, что это могло бы быть примерно
В субботу?
Мгновение мне потребовалось, чтобы сообразить, что вопрос Лауры был одновременно и предложением. Лаура сказала, что в субботу утром у нее небольшое, но обязательное дело, однако потом она будет свободна. Я уже думал завершить на этом разговор, телефон у моего уха раскалился, как печка-каменка в сауне, да и рука затекла.
Как в Парке, все хорошо?
Этот вопрос показался мне ушатом холодной воды. Он контрастировал со всем предыдущим, как летняя жара и северный ветер в разгар зимы. Я понял, что не хочу впутывать в это ни Юхани, ни «Финскую игру», ни Парк приключений. Они уже не принадлежали этой части света. У меня было такое ощущение, словно внезапно решилось сложное уравнение: я больше ничего не буду рассказывать Лауре о делах в Парке. Но я не хотел и обманывать ее. Так что мне пришлось сменить прицел на дальний.
Все будет хорошо, ответил я.
7
«Горка» сверкала чистотой, как новое зеркало, первые утренние посетители уже вовсю катались. Я втянул в ноздри прохладный воздух игрового павильона и убедился, что никаких посторонних запахов в нем не содержится.
Огляделся кругом.
Если учесть, что Парк только что открылся, посетителей было довольно много. Надо сказать, они были гораздо чище, чем накануне. Я потер пересохшие от усталости глаза и уже направлялся к себе в кабинет, как вдруг остановился. Поначалу я даже не понял, что заставило меня замереть. Осмотрел все помещение. Посетители, безупречно работающие механизмы не так уж тут и шумно. С минуту подождал, но ничего не изменилось. Затем перешел в центр зала, чтобы лучше оглядеть его или хотя бы посмотреть на все с другой точки, и снова передо мной была та же картина, что и несколько мгновений назад. В точности та же. Потом я подумал, что в ней чего-то не хватает. Но чего? Наконец, как если бы менялись слайды в презентации на экране, я сообразил, в чем дело. Мое внимание привлекло не то, что я видел, а то, чего я не увидел.
Персонала.
Я понял, что, когда проходил через вестибюль мимо стойки кассы, там стояла табличка с фотографией улыбающегося Кристиана, где он сообщал, что сейчас вернется. Еще я заметил, что дверь в диспетчерскую к Эсе была закрыта: в последнее время он держал ее распахнутой, и я полагал, что это вызвано тем, что и сам Эса уже не выдерживает своих концентрированных сероводородных газовыделений. Да и Самппы не было на его обычном месте за «Черепашьими гонками» перед стеной с муралом Элен Франкенталер, выполненным Лаурой Хеланто. В это время у него было заведено проводить первый игровой урок психологического развития. А когда я посмотрел на крыло здания, где находились офисы, то обнаружил, что даже в кабинете Минтту К, нашего менеджера по маркетингу, окна темные. Обычно они были освещены сутки напролет, а ароматы джина с тоником и табачного дыма по многу дней не выветривались из офисного здания. Теперь же ни света, ни алкогольных паров, ни запаха курева. Не осталось ничего от сигарет с ментолом и того специфического впечатления от них смеси мятных леденцов и хронической обструкции легких.