В подобных, напомним, первооткрыватели свободной торговли «челноки» в «перестройку» растаскивали по стране товары из Китая и ближнего зарубежья.
Демонстративно, раскованно и вольготно брюнетка уселась напротив Фёдора, закинула ногу на ногу, чтобы попутчик смог разглядеть под короткой юбчонкой кружевные трусики в завеси чёрных колготок.
Ладно! Ночь покажет! смирилась она пред неизбежностью. Давай, студент, будем знакомиться! Станешь вешать девушке лапшу на уши про звёзды или сразу завалишь в постель? с вызовом довершила она свою наглую тираду.
Почему про звёзды? прошипел бывший «звездочет» Федор с удивлением от прозорливости брюнетки.
Потому! У вас, козлов она сделала значительную театральную паузу, один примитив на уме: запудрить мозг девушке лунной пылью, чтобы не платить за любовь! заявила она, призадумалась, казалось, смирилась с присутствием неказистого, нереспектабельного попутчика.
У меня другая фамилия! пошутил Фёдор, пытаясь, снизить накал неудачного знакомства.
Какая фамилия?!
Не Козлов!
Некозлов?! Баранов, что ли?! остывала от первой вспышки ярости брюнетка и тоже снизошла на серию шуток. Или Ослов?!
Достоевский!
С романом «Дебил энд компани» который? проявила неожиданное и сложное чувство юмора попутчица.
Энд!
Ладно. Перейдём от ля-ля к делу. Сто баксов! И обещаю: ночь станет бурной и незабываемой!
Ого?! шутливо испугался Фёдор. Ставишь вопрос бедром?!
Ставлю. И бедром тоже Ну, хорошо! Хорошо! Не делай такую кислую физию! воскликнула брюнетка на перекошенное от возмущения лицо попутчика. Для вечных студентов сезонные скидки полтос Нет?! Даже тридцатничка девушке не кинешь? Понятно! Перед нами вшивый интель в мягких тапочках, жмот, скряга и трус!
Сдержанный и терпеливый, воспитанный и культурный, петербуржец в третьем поколении, Фёдор никогда не числился в робких «мальчиках на побегушках» или подкаблучниках, хотя перед напористыми, наглыми женщинами частенько пасовал, но мог ответить на оскорбления и грязные остроты с достоинством, с юмором, но тут растерялся.
Он, действительно, был из культурной, интеллигентной, петербургской семьи, и на «вшивого», разумеется, обиделся. Подобных откровенных шлюх, как эта, расписная и злобная «брюня» (как он прозвал брюнетку с первого взгляда), избегал всю свою сознательную жизнь. А тут столкнулся в одном узком ящике купе. В кои веки, рядом со скромным компьютерщиком на всю ночь оказалась симпатичная, ухоженная девица, гладкая, ладная, с гадкой улыбочкой уверенной в себе «жрицы любви». Радуйся, блистай юмором, знакомься и занимайся Купе до потолка наполнил одурманивающий аромат дорогущих иноземных духов. Но лишь ощущение мерзости и липкой грязи неприятно щекотало все естество Фёдора. Он брезгливо передёрнулся.
Значит, кому-то предстоит умереть первым морально, разумеется. Фёдор отважился на словесную атаку и блеф:
Сейчас, Брюня, ты замолкнешь! Отвернёшься к стеночке и до самого Питера не станешь больше ни единым звуком тревожить товарища капитана!
Какая Брюня?! взвилась брюнетка, но тут же осеклась и сдулась.
В желтоватом сумраке купе, продолжая блеф, Фёдор предъявил попутчице в развёрнутом виде читательский билет ленинской библиотеки, что оформили ему московские друзья для доступа к закрытым фондам по самым невероятным астрономическим наблюдениям советского времени. Красные корочки документа подействовали магическим образом и осадили буйную брюнетку.
Надо напомнить и пояснить, по первой специальности Фёдор инженер по спектральным приборам. После института профессия была им давным давно позабыта, позаброшена. Но в глубине пытливой души он оставил юношескую увлечённость астрономией и лелеял надежду открыть свою «счастливую» звёзду или хотя бы обнаружить захудалую комету, залетевшую в нашу солнечную систему. В будущем, в самом крайнем случае неизбежного, серого, унылого пенсионерства, Фёдор хотел посвятить остаток жизни наблюдениям за звёздами, подглядыванию в Бесконечность в зеркальный телескоп, купленный на барахолке и засунутый в коробке на антресоль на долгие годы ожидания. Что может быть увлекательнее изучения бесконечности? Все конечные цели приводят в уныние, особенно при их достижении.
Годам к шестидесяти пяти, по достижению пенсионного возраста, Фёдору мечталось, наконец, засесть за компьютер и найти объяснение научной гипотезе о «расширении» Вселенной. Выдвинуть, к примеру, свою теорию, что же конкретно находится за пределами этого «расширения». Великая пустота? Или Великая наполненность? Тогда наполненность чем?!
Неунывающий романтик Фёдор Ипатьев заранее накапливал архив для возможных пенсионных развлечений коллекционировал информацию. Когда цель бесконечна, можно идти к ней, вдохновляясь новыми и новыми идеями, открытиями современной науки, так и не замечая собственной безжалостной старости, так и не заметив наступления смерти. Сама жизнь от этого кажется более оптимистичной.
После блестящего, по некоторым предметам, окончания технического института, тайком от родителей, Фёдор, следуя мечте об искусстве, поступил в театральный вуз на режиссерский факультет. Года черед два разочаровался в собственных способностях к творчеству. Оказалось, рулить начинающими, строптивыми, буйными, актёрствующими студентами при постановках учебных этюдов и спектаклей душевредно, невыносимо, утомительно и скучно уже со второй репетиции. Гораздо интереснее, затаиться вечером за пишущей машинкой, сочинять реплики персонажей и само драматургическое действо, сопереживать героям, рождённым на бумаге, страдать и радоваться вместе с ними, чем пытаться ставить неказистые свои пьесы на сцене. Результат получался скучным, нелепым, чудовищным, разрушительным по отношению к первоначальному замыслу, приводил к разочарованию, равнодушию, депрессии. Драма обращалась в капустник или студенческую примитивную буффонаду, трагикомедия становилась глупым кривлянием и грустной клоунадой. Желание записывать, вести заметки осталось, но попытки выносить на подмостки или экран даже малую толику своих переживаний, страданий, размышлений Фёдор отложил на неопределённое время.
Он вернулся в аспирантуру технического вуза, протянул лишь два семестра, один учебный год, когда понял окончательно и бесповоротно: увядающему Советскому Союзу ни учёные, ни инженеры в ближайшем будущем не понадобятся. Они вымрут, как динозавры, на несколько следующих грядущих поколений.
Так оно и случилось.
Сообразительный от природы, вопреки навязчивой родительской опеке, «маменькин сынок» Фёдор Ипатьев занялся коммерцией раньше других одноклассников. Чем только он не занимался с самыми доверенными друзьями! Разумеется, спекуляцией в Апраксином дворе9, продажей и перепродажей валюты, иноземных шмоток и «левой» парфюмерии. Даже частную мануфактуру в подвале Сенной открыли: шили холщовые сумки, лепили трафареты с портретами «Beatles», «Rolling Stones», «Deep Purple»10. Поднаторев в торговле, Фёдор занялся любимым и полезным делом комплектацией первых игровых приставок и настольных компьютеров.
Успел купить новенькую «пятерку» ВАЗ-2105 с галогеновыми фарами и крохотную однокомнатную квартирку, которая затем ушла за долги апраксинским бандитам, «крышевавшим» подвальную коммерцию. Неудачливый коммерсант постоянно, как доверчивый лох, колебался относительно исходного материального, так себе (!) среднего уровня: зарабатывал и терял, вновь зарабатывал и вновь терял всё, до копейки. Пока не пришёл в нынешнее устойчивое положение среднего заработка и унылого прозябания командированного скитальца.
Но вернёмся в купе спального вагона, где не собирались ложиться спать. Ложиться собирались, но не спать. В интимной полутьме светильников у изголовья лежанок брюнетка посверкивала влажными сливами глаз и напряжённо молчала. Она была потрясена ладной, суровой фразой, что не стоит «тревожить товарища капитана», сказанной спокойно и внушительно. Развёрнутая «ксива»11 с красными корочками, фотография, схожая с владельцем документа, добила попутчицу окончательно. Брюнетка насупилась, затаилась в обиде и тревоге минут на десять, затем решилась на переговоры о перемирии, не теряя при этом чувства собственного достоинства и наглости профессиональной проститутки:
Извини, мент, за грубости.
Продолжай в том же духе.
Хочешь, за знакомство сделаю что-нибудь эдакое приятное? Откровенное и бесплатное. По долгу унижения и уважения к внутренним органам.
К своим?!
Что «к своим»?! не понимала затяжного юмора брюнетка.
К своим органам?! уже явно издевался Фёдор.
К органам правопорядка! возмущённо повысила голос попутчица. Прикалываешься?!
Эк тебя корежит, свободная девушка? Отвернись к окну и тихонько похнычь про тяжёлую житуху, как обыкновенная российская баба, пока добрый дядя не заснёт.
Окэ! воскликнула брюнетка, переняв производную от английского «окей!» Похныкать можно! Посочувствуешь?!
Нет!
Почему?!
А помолчать?! разозлился Фёдор.
Вот тут извини. Я такая распалённая нынче! Такая разгорячённая беготней, переездами, перелётами! Нервы звенят! И замолчать?! На всю ночь?! Это выше моих сил! призналась брюнетка.
Не повезло, тяжко вздохнул Фёдор.
Эт точно! весело откликнулась попутчица. Но так что?
Что? Дыши ровно, говори сдержанно, без возгласов и воплей, чтобы дядюшка смог задремать.
Для мента у тебя слишком здоровое чувство юмора, примирительно заметила брюнетка.
Астронавты любят открытый космос, а не чёрные дыры. И не лезут, куда попало без скафандра, потому и здоровое чувство до сих пор.
Окэ! У нас с собой было! задорно хмыкнула брюнетка, ловко выхватила из дамской сумочки прозрачный квадратик с кружком красного презерватива.
Фёдор не удержался, фыркнул от смеха и спросил серьезно:
Водительское удостоверение имеешь?
Имею, с готовностью ответила брюнетка.
Купила?
Ну, почему же купила? Подарили.
И машину водишь?
А как же?! расслабилась попутчица завязке дружеского разговора.
И ПаДэДэ знаешь?
Что?!
Не знаешь, заявил Фёдор.
Что не знаю?! не сдавалась брюнетка.
Правила дорожного движения не знаешь.
А-а-а, брюнетка снисходительно улыбнулась. Приколы продолжались.
Забавный предмет, положенный попутчицей на столик, напоминал миниатюрный макет дорожного знака из учебного пособия к «Правилам дорожного движения».
Так вот же знак! он ткнул пальцем в столешницу близ презерватива. Движение в твою сторону запрещено! по-детски обрадовался Фёдор смешным символам и совпадениям. Я же сказал, с детства люблю космос, а не канализацию.
Смуглая от загара, как цыганка, брюнетка вспыхнула шоколадным румянцем от оскорбления, но сдержалась в ответной дерзости, видимо, решив удавить попутчика этой же ночью шнурком от его кроссовок или отравить клофелином.
Что может быть прелестней румянца на щеках симпатичной смуглой, словно крепкий кофе с молоком, молодой женщины? Только нежный прозрачный румянец на щеках белокожей блондинки с голубыми глазами.
Брюнеток Фёдор терпеть не мог и опасался с времен начальной школы, когда его, первоклассника, напугала цыганка в тёмном подъезде, нагадав дальнюю дорогу в казённый дом и вагон неприятностей на всю оставшуюся жизнь от двух черноволосых женщин. Цыганка, как выяснилось позже вечером, представилась соцработником и обворовала соседку родителей Фёдора по этажу доверчивую, одинокую пенсионерку тётю Серафиму.
С тех пор Фёдору казалось, что во всех брюнетках живёт чёрное, ведьмовское, коварное начало. При всём том, что блондинки бывают тоже не подарок, но нежности в их образе гораздо больше. Надо признаться, предсказание цыганкой долгой дороги Фёдору нравилось, если трактовать его, конечно, с оптимизмом, а вот из черноволосых женщин на его жизненном пути встретилась так близко эта первая, других он избегал.
По вагону объявили об отправлении поезда. Состав плавно и незаметно тронулся, будто не вагоны покатились в сторону Петербурга, а платформа с провожающими стала медленно отъезжать к Москве.
Чувствуя некоторую собственную вину, что поддержал разговор и направил в грязное русло похоти и разврата, Фёдор попытался обострить ситуацию и вырулить беседу на хорошую ссору, чтобы болтливая соседка обиделась и замолчала до самого Петербурга:
Укладывайся, тётя, и похнычь в подушку. Молча. Как поняли?! Приём! Я тыщща девятьсот девяносто третий!..
Пока попутчица туго соображала, причём тут цифра грядущего года, Фёдор успел пролистнуть странички журнала с новыми зарубежными новинками и достижениями компьютерного рынка.
Ах, тварь ментовская! зашипела брюнетистая тварь зловеще.
Фёдора приподняло с койки для возможной самообороны.
Оскорблять?! воскликнула попутчица.
Здравствуйте ж-ж-ж желания под Новый год! всё ещё смело иронизировал Фёдор. Причём тут премия «Оскар»?
Брюнетка загорелась всеми кровеносными сосудами напомаженного личика, вряд ли оценила сложную шутку, на удивление, сдержалась от резких высказываний, наоборот, расслабилась, принялась расстёгивать на груди полупрозрачную блузку.
Ладно, ехать вместе всю ночь. Давай мириться. И поговорим по душам, предложила она интимным шёпотом. Где у тебя душа, мент? Может, их у тебя две, как у женщин, в каждой груди или одна, как у настоящих мужиков, под мочевым пузырём?
Очень вовремя в дверном проёме возникла грудастая проводница. В форменной пилоточке, прицепленной заколками к копне выгоревших до желтизны волос, она напоминала бравого солдата Швейка в женском обличье. Проводница поставила на столик перед Фёдором стакан мутного чая в почерневшем мельхиоровом подстаканнике, глянула на блузку брюнетки, расстёгнутую до чёрного кружевного лифчика, хмыкнула, мало сказать, презрительно, свирепо и заявила:
Гонору-то!.. гонору было, девочка! А уж, гляньте, расстегается до пупа! Платите за постель, граждане, и можете начинать!
Вылететь с работы, гражданка, прям по ходу поезда, не желаете? грозно спросил Фёдор. Например, на станции Лихославль?!
Осторожней! Он мент! запоздало предупредила попутчица, тоже из женской солидарности.
Проводница посерела лицом, но извиняться не стала.
У нас тут своих целая бригада ходит по вагонам, напомнила она и более радушно предложила:
К чаю чего желаете? Имеются печеньки «Столичные». Десять тыщ12, неловко пошутила она. Ещё плавленые сырки имеются. «Дружба».
«Дружба», годится. Принеси, пожалуйста, простоквашу для моей попутчицы. Пусть остынет и сделает кислую маску лица.
Молочных продуктов не держим, пояснила проводница.
Тогда попроси у бригадира косячка дёрнуть, но не говори, что для оперуполномоченного по особо важным, я на секретном задании!
Запрещённого не держим, заныла проводница, полагая, что пассажир провоцирует на криминал.
Рокировка
Пока отважный Фёдор Ипатьев так нелепо и неумело дурил головы двум растерянным женщинам, он и не подозревал какие неприятности навлечёт на собственную голову. Его фразу «не станешь тревожить товарища капитана» попутчица восприняла буквально, хотя он вложил в слова шутливый смысл. Фёдор действительно был товарищем капитана, точнее, школьным товарищем нынешнего «гаишника», капитана Виталия Поршева, по прозвищу «Порш». Они не виделись с окончания школы и встретились на Сенной площади перед самым отъездом Фёдора в командировку. Это был единственный раз в жизни, когда водитель обрадовался гаишнику, остановившему его в вечернее время за движение без габаритных огней, включить которые Фёдор, в очередной раз, попросту забыл, усевшись в свою грязную «пятёрку» после неудачного рабочего дня, торопясь сделать пару визитов к постоянным заказчикам.