Но вот настали совсем уж новые времена. К концу ХХ-го века начали забываться и самые древние, и более поздние сказания. Все рушилось, приходило в запустение.
Даже исторический центр города уже не казался светлой сказкой. Резные терема ветшали, сносились, превращались в большие свалки мусора или завешивались яркими вывесками коммерческих магазинов.
Но знаменитый дом с привидением продолжал сохранять мрачное величие. Впрочем, он обветшал до такой степени, что сделался почти развалинами.
В 90-е годы до него, как и до других архитектурных памятников, никому не было дела. Музей закрылся. Кроме призрачной княжны в этих стенах могла теперь находить себе приют лишь стая ворон.
О привидении, конечно, помнили. Но назвать его по имени смог бы уже далеко не каждый. Трагедия жившей двести лет назад княжны отходила на второй план перед насущными проблемами.
Главным предметом разговоров было теперь не потрясшее город в далеком XVIII-м столетии самоубийство юной красавицы, а недавняя бандитская разборка с перестрелкой и несколькими трупами.
Впрочем, произошла она в ночь полнолуния как раз напротив полуразвалившегося княжеского дома. Так что кое-кто стал связывать эту ночную перестрелку с мистикой этого места.
Таким образом, в конце ХХ-го века старый дом начал обрастать новыми легендами.
2
Самой известной среди новых легенд старого дома была история об одном непутевом чудаковатом студенте. Однажды опять же в ночь полнолуния этот юноша, находясь в изрядном подпитии, увидел у развалин княжеского дома таинственную женщину в белом платье старинного покроя. И не просто увидел, а беседовал с ней. Содержания разговора он, впрочем, не мог передать. Запомнил лишь имя «Геката», которым назвалась призрачная дама. Рассказывал также об ее обжигающем поцелуе. Но в это уж совсем никто не мог поверить. Разве после поцелуя привидения возвращаются живыми?
Впрочем, главным в данной истории был не разговор и даже не поцелуй, а то, что призрачная дама взяла студента за руку своей ледяной рукой и увела под своды княжеского дома. И юноша побывал вовсе не среди развалин, а на блестящем балу. Он ясно помнил роскошное, в стиле барокко убранство огромного зала, мог описать великолепные люстры со множеством свечей и каждый позолоченный канделябр. Помнил оркестр на балконе, нарядных лакеев, разносящих напитки и сладости, большие зеркала в позолоченных рамах, отражающие колеблющееся пламя. Он видел расшитые золотом и увешанные царскими орденами камзолы мужчин, испещренные жемчугами и драгоценными каменьями женские туалеты, юбки с широкими фижмами, напудренные парики, каблучки, стучащие по паркету, ажурные веера в тонких, унизанных перстнями пальцах. И все это вихрем неслось вокруг него.
Юноша и сам не заметил, как оказался втянутым в этот вихрь. В круженье танца он пронесся мимо зеркала, мельком взглянул в него и увидел красивого молодого господина в темно-вишневом атласном камзоле, подчеркивающем линии стройной фигуры, и коротких брюках-кюлотах. Из рукавов выглядывали кружевные манжеты, на груди красовалось пышное кружевное жабо с большой рубиновой брошью. А волосы светского красавца прикрывал белый напудренный парик. Студент не сразу узнал себя. Неужели это его отражение? Желая удостовериться, он посмотрел на свои ноги и увидел белые шелковые чулки и туфли с золотыми пряжками.
Неожиданная причастность к волшебному миру взбодрила юношу. Он оказался совершенно не чужим этому аристократическому обществу. Его присутствие никого не удивляло. Все вокруг дружески улыбались ему.
Никогда прежде не обучаясь бальным танцам, студент начал кружиться по залу с прекрасной княжной и не мог оторвать взгляда от ее миндалевидных темно-фиолетовых глаз. Лицо княжны было осыпано таким густым слоем ослепительно-белой пудры, что казалось похожим на страшную и прекрасную маску. Оно ничего не выражало кроме величия. Черты его были абсолютно правильными, словно у снежной королевы. Бальное платье княжны, скроенное по моде XVIII-го века, со множеством оборок, рюш, бантов было абсолютно белым, словно подвенечное или саван. А ее руки в белых кружевных перчатках на протяжении всего вечера оставались ледяными.
3
Юноша не помнил, как ушел из этого дома. В качестве последствия той встречи показывал листок бумаги, на котором его почерком было записано стихотворение, начинавшееся так:
Далее, совершенно в духе галантного века, следовали слова о навеки разбитом сердце. Два четверостишия были посвящены Купидону и его стрелам, одно поэтической грусти, навеянной лунным мерцанием. Затем снова шли объяснения своему предмету в любви, уверения в том, что эта любовь вечна, и что Геката идеал женщины. Себя поэт именовал ее верным рыцарем.
Следует отметить, что воспеваемая в стихах таинственная дама была лишь один раз названа Глафирой и пять раз Гекатой. При этом не мешает вспомнить, что юноша прежде не знал имени княжны-самоубийцы и ничего не слышал о злобной античной богине лунного света и колдовства. А еще он никогда не изъяснялся таким высоким стилем.
На следующий же день небольшая поэма была с гордостью прочитана всем родственникам, друзьям и подругам. Хотя многим из слушателей стихи показались несколько старомодными, все признали их красивыми. А их автор с того дня начал считать себя гениальным поэтом, поцелованным Гекатой.
Он решил взять соответствующий псевдоним. Ломать над этим голову не пришлось. Юношу звали Альбертом Луньевым. Недолго думая, он переименовал себя в Лунного, что на его взгляд звучало намного поэтичнее.
Теперь разглядывая в зеркале свое красивое, но не слишком мужественное лицо с черными бровями и большими темно-голубыми глазами, обрамленными такими длинными ресницами, что им завидовали многие девушки, Альберт видел не простого смертного, а избранника богини Гекаты.
«Да я же непризнанный гений и последний аристократ Золовска! сказал себе Алик. Мне, вообще, следовало родиться не в этом веке. Он гордо вскинул голову и улыбнулся своему отражению. А что? Звучало бы не дурно: его сиятельство князь Альберт Лунный, владелец усадьбы на Сумрачной и нескольких крупных имений».
После бала в княжеском доме Альберт действительно изменился. В осанке его с той ночи появилась особая величавость. Сами собой развились аристократические манеры. На всех вокруг юный студент стал вдруг смотреть, как повелитель на подданных. Он не поленился основательно изучить историю рода князей Сугубовых. В какой-то момент он начал вдруг считать себя их наследником.
С той поры Алик стал еще больше очаровывать девушек. Гордый взгляд и ореол таинственности делали его еще притягательнее для сокурсниц.
Внимание противоположного пола нравилось честолюбивому Альберту. Поклонение лунной даме нисколько не мешало ему часто влюбляться, иной раз даже в нескольких девушек одновременно. Алик слышал, что все великие поэты были ловеласами, и старался не отставать. Страсти в сердце кипели теперь жарче. Их подогревала главная страсть.
4
Каждое полнолуние Альберт приходил на Сумрачную, ожидая какого-либо продолжения. Ведь для чего-то он побывал на том балу? Для чего-то встретил свой идеал женщины? Зачем-то княжна Глафира удостоила его поцелуя? Почему-то только ему одному она открыла свое тайное имя «Геката»? Все это не могло так просто завершиться, только начавшись.
Альберт приходил, становился напротив княжеского дома спиной к пустырю и упорно ждал. Однако улица оставалась унылой и темной. А старый княжеский дом выглядел совершенно необитаемым. Альберт видел, что все окна там выбиты, и за ними зияет темнота.
Прошел месяц, другой Закончилась весна. Пролетело лето. Погода испортилась.
Однажды осенью наш искатель мистических приключений, наконец, решился зайти за ограду. Уже в скрипе чугунных ворот прозвучало что-то зловещее. От дома веяло мертвенностью. Весь он был погружен в сумрак. Только в многочисленных лужах отражались блики фонарей, создавая причудливый орнамент.
Альберт медленно подошел к почерневшим грозным львам у парадного и увидел, что двери дома плотно заколочены. Тогда Альберт заглянул в оконный проем. В темном заброшенном помещении царил хаос, по всем углам был разбросан мусор.
Вдруг Альберт с ужасом заметил в темноте какое-то движение. Он отпрянул. Прямо ему в лицо из окна вылетела целая стая ворон. Альберт опрометью бросился прочь от страшного дома, перебежал через дорогу к чернеющему пустырю и висевшей над ним полной луне.
Луна смотрела на Альберта словно с укоризной, будто он в чем-то провинился перед ней. Видно, не нужно было вступать во владения лунной дамы без приглашения
5
Таинственная дама, много месяцев томившая своего избранника, наконец, на исходе долгой зимы удостоила его встречи. Правда, это произошло во сне. Но, находясь в сновидении, обычно об этом не догадываешься.
Альберт видел, будто снова идет по залитой лунным светом Сумрачной. Улица пустынна. Луна огромна.
Вдруг из ворот княжеского дома выходит она. Он бросается навстречу. Княжна снова берет его за руку и ведет под своды дома с колоннами. Дом, как и при первой их встрече, великолепен. Они проходят через уже знакомый Альберту роскошный зал.
Затем сама собой распахивается еще одна двустворчатая дверь. За ней открывается залитая лунным светом и окутанная серебристым туманом пустыня с голыми скалами на горизонте.
Это Лунное королевство, говорит волшебная проводница. Оно твое. Ты здесь повелитель. Но и в Золовске ты тоже совсем скоро займешь достойное себя место. Только продолжай воспевать в стихах Гекату.
Таинственная дама усаживает своего подопечного на неизвестно откуда появившийся трон. Сидение оказывается каменным и холодным. Дама берет излучающую бледное мерцание корону и водружает ее на голову Альберта. Тот ощущает сковывающий голову холод и догадывается, что корона сделана изо льда.
Затем Альберт слышит торжественные звуки труб, приветствующих его. И вдруг понимает, что это звенит его будильник. Надо спускаться с трона и спешить на первую пару.
6
В то утро, скучая на лекции в университете, Альберт сложил такие строки:
Затем стихи полились, как из рога изобилия. И в каждом последующем было все больше демонического, все чаще фигурировали вампиры и ведьмы. Но Альберт Лунный уже не мог остановиться, писал, как завороженный.
Продолжились и его ночные путешествия по Лунному королевству, открывшему перед ним свои замки, дворцы, залитые серебристым светом волшебные города. После каждого такого путешествия рождались новые стихи. Прекрасный лунный мир затягивал молодого поэта.
Однако Альберт ждал, когда же, наконец, займет достойное себя место не только в мире снов.
7
Деда, а вот почему все говорят: на Сумрачной всегда грустно, скучно, тучки солнышко закрывают? спрашивает кудрявая девочка в веснушках у величавого седобородого старика. А мы, как не пойдем сюда все солнышко светит.
А это потому, что мы с тобой Солнычёвы, солнечные мы, значит, улыбается дедушка.
И мама с папой Солнычевы?
Да.
И я Солнычева?
Конечно. Ты, Агаша, наше маленькое солнышко! С тобой везде светло и радостно.
Глава 3
Натуральная блондинка
Лиза не была уже для Эраста сим ангелом непорочности, который прежде воспалял его воображение и восхищал душу.
Николай Карамзин. Бедная Лиза
1
И в бурные девяностые выдавались иной раз тихие вечера, когда предзакатное солнце золотит кроны деревьев и крыши домов, а в воздухе разлит запах жасмина и смешанная с ним безмятежная радость бытия. Именно в такой теплый летний вечер в Золовске начиналась одна история любви. Впрочем, ее с тем же правом можно назвать и историей ненависти.
В городском парке играла музыка. Неважно, какая. Предположим, какая-нибудь популярная тогда песенка из тех, что забываются через пару дней. По аллеям вокруг сломанного фонтана прогуливались горожане, пытавшиеся в воскресный день забыть о повседневных заботах своего непростого времени.
Среди всех выделялся один эффектный чернобровый красавец в «вареных» джинсах и черной футболке, красиво облегавшей его стройную фигуру. Он никого не замечал вокруг. Шествовал такой царственной походкой, словно был владельцем и этого парка и всего города.
Молодого человека держала под руку не менее эффектная длинноногая девица с копной взъерошенных химической завивкой волос и яркими полосками румян на скулах, одетая в мини-юбку и широкий «плечистый» свитер.
Алик, ну ты слушаешь меня? тараторила девица. Я говорю, что сексуальная революция избавляет людей от лицемерия. Согласен?
Однако ее самовлюбленный спутник в этот момент не удостаивал внимания даже свою подругу. Различал лишь, что речь как всегда шла о сексуальной революции.
Но Альберт являлся противником каких бы то ни было революций. Его сердцу была близка та овеянная романтикой старина, когда одетые в изящные камзолы князья Сугубовы владели душами своих крепостных, а за один и тот же поступок женщина считалась падшей, а мужчина героем, выигравшим сражение.
Впрочем, в эту минуту Альберт Луньев не вступал с подругой даже в мысленный спор, ибо просто-напросто не слышал ее. Он лишь представлял, как ведет свою даму в шикарный ресторан, как заказывает что-то, соответствующее своему изысканному вкусу, а затем они вступают под своды пятизвездочного отеля, где наш аристократ только и чувствовал бы себя на своем месте.
Но правда жизни была иной. Стипендия позволяла предложить подруге лишь порцию дешевого мороженого. Порывшись в кошельке, Алик нашел среди талонов на крупу и сахар несколько огромных, как носовые платки, но ничего не стоящих купюр. Подошел к продавщице.
Он уже протянул ей деньги, как вдруг замер, зачарованный. На него смотрели чистые, как брызги росы, серые глаза. За прилавком стоял юный белокурый «ангел». Простое, наивное, лишенное косметики лицо вполне могло остаться незамеченным. Но Луньев, ценитель утонченной красоты, обратил на него внимание и тем гордился. Нашел он в этом юном создании какую-то неземную чистоту. Особый восторг вызвали словно сотканные из солнечных лучей длинные волосы девушки. «Натуральная блондинка, отметил про себя Альберт. Эта, верно, и слов-то таких не знает «сексуальная революция».
2
На следующий вечер Алик Луньев пришел сюда с тремя белоснежными лилиями.
Они похожи на вас, сказал он, протягивая цветы.
Это Вы чего? смутилась продавщица мороженого. Это мне что ли?
Оказалось, что «ангела» зовут Валентиной Казематовой. Когда Алик в тот вечер провожал ее до дома, она всю дорогу смущалась, из-за чего невпопад хихикала. При этом она жутко боялась переходить улицы и ежеминутно спрашивала у своего спутника, который час.
Не-е! Вы чего? Мне опаздывать не годится. Что хозяйка-то подумает? (Ну, у кого я на квартире). Скажет, без году неделя в городе, а уж ухажера подцепила.
А вы откуда, Валенька?
Слыхали деревню Камышовку? Не слыхали? Так вот я оттудова.
А вы скажите своей хозяйке, что после работы достопримечательности Золовска осматривали.
Это всякие там дома старые что ли? Вроде этого? Валя заглянула через забор на полуразвалившийся старинный особняк с мезонином, остатками четырех колонн, мрачно черневшими проемами арочных окон и грудами камней вокруг. Да на него посмотришь мурашки по коже бегут. Тут, будто, нежить какая водится.