Необходимо развивать систему адресной поддержки цифровой занятости и игровых увлечений детей с поддержкой развивающих форм деятельности и в то же время предупреждением рисков в этой сфере, коррекцией перверсий деятельности, своевременным изучением новых форм неблагоприятных коммерческих тенденций и контентов и разработкой противостоящих механизмов и форм в том числе правовых.
Конечно, запретительные и предупредительные меры решают только часть задач, необходимо целенаправленно стимулировать постоянное обновление и продвижение действительно эффективных, развивающих и при этом увлекательных, самобытных контентов, форматов с актуализацией как собственно ИТ-средств и форматов, так и научных основ в области детской психологии, сенсорных возрастных и иных особенностей, нейролингвистического, психолингвистического, когнитивного статуса и психолого-социально-образовательных потребностей современного детства. Необходимо, хотя и не столь очевидно подчас, формировать ресурсы цифрового иммунитета (подобно тому, как это сейчас наблюдается в благоприятных условиях в отношении к общему информационному иммунитету: целенаправленно формируемому и вместе с тем спонтанной, малоосознаваемой регуляции), а также развивать прогностически значимые психологические механизмы оценки, отбора, архивации и актуализации средств, форм, контентов в данной области, и тоже осознанные, целенаправленные и подсознательные.
Как мы видим, можно пустить на самотёк процессы и средства цифровой занятости детей и потом искать причины снижения культуры поведения и праксиса, состояния здоровья молодых поколений, где-то действительно неблагоприятных, где-то просто нам невнятных и недоступных нашему контролю.
Подобное происходит с языковым окружением ребёнка: взрослым не кажется существенным и не слишком удобно, если не уменьшить количество пустых, неинформативных, грубых, глупых, негативных сентенций, оценок и прогнозов в отношении друг друга и самих детей, обеднённо использовать в обиходе речевые возможности, а потом они драматически или раздражённо осуждают речь и готовность к обучению, сотрудничеству современной молодёжи, пытаются внести исправления, не меняя, впрочем, собственного речевого и субъектно-деятельностного обихода.
Выбор объектов цифровой и традиционной предметной культуры, когнитивных и образовательных ориентиров также во многом определяется окружением и непосредственным опытом жизнедеятельности, поэтому искать причины нарушений поведения, образа коммуникации и профессиональной деятельности в информационной экспансии как минимум узконаправленно. Так, например, в девяностые годы для детей дошкольного и начального школьного возраста крайне притягательны были выпуски состязаний MMA (Mixed martial arts).
Консультируя родителей, мы предлагали, вместо запретов (которые могли вызвать у детей яркую протестную реакцию и вместе с тем оставить без благоприятной рационализации, актуализации их энергию, интерес, активность) аккуратно включать небольшие реплики повышающего когнитивный и культурологический уровень регистра: «Здесь очень удачна работа оператора, хорошо срежиссирован выход бойца, цветовая редакция, затянуто такое-то объявление, для нашей аудитории было бы лучше сократить некоторые части, как ты думаешь?» (для детей с режиссёрскими задатками). Или: «Эта мышца называется на латыни так-то, чувствительна к таким-то ударам, время заживления такое-то.
Этот удар вызывает другие последствия, этот добавлен для зрелищности, он болезнен, но поражающее действие имеет небольшое» (для медицински ориентированного зрителя).
Дети не всегда рады такому вмешательству взрослых, следует учитывать накопление раздражения, напряжённости, но со временем для них определяется статусность растущих дополнительных компетенций, к которым не допущены остальные сверстники, дети с большей охотой делятся элементами смежных знаний и представлений, формируя запрос остальных на повышающее обогащение привлекательной занятости.
Столь же целесообразно и индивидуализированно может быть организована и поддержка ребёнка с растущим интересом в ИТ-области, однако позиции проводника в информационно-технологическое пространство взрослые могут занять лишь тогда, когда их значимая роль превышает пределы разрешения и запрета, то есть ощущение неполной свободы и опосредованность занятости перекрываются доверительностью, результативностью, резонансностью сотрудничества.
Наш опыт супервизии и консультирования показывает, что поначалу или в критической ситуации студентам и специалистам, родителям и широкой общественности целесообразно представить аналогию, которую мы называем иногда «Ребёнок и пианино».
Ребёнок, первоначально получающий доступ к подобным интересным инструментам, мало заинтересован в обучающем и регламентирующем участии взрослых.
Напротив, пара «инструмент и ребёнок-экспериментатор» весьма органична, действенна, самодостаточна.
По опыту можно сказать, что даже поддержка взрослых, ориентированная на предупреждение технологических, травматических, педагогических рисков, должна быть деликатно минимизированной, не директивной, по возможности согласовываться с ребёнком или группой детей без потери динамизма, плотности занятости и деятельностного единства. Когда высокопродуктивное взаимодействие такой пары израсходовало проектный ресурс, снизило свою эффективность, наступает время запроса к взрослому, особенно если предшествующая деликатность этого взрослого получила благоприятную оценку ребёнка, группы.
Оценена будет и готовность взрослого принять запрос ребёнка дозированно, в соответствии с конкретной ситуацией, без попытки руководить процессом и навязывать своё видение учебно-деятельностного потенциала. В отношении детей со стойкой коммуникативной недостаточностью или невротическим состоянием такая деликатность нередко повышает эффективность деятельности обучающегося на 2045%.
Новая парадигма «ребёнок-инструмент-полученный модуль (аккорд, тремоло, алгоритм, элемент игрового действия в зависимости от специфики желанного инструмента)» уже вновь имеет для ребёнка самостоятельную ценность и энергетику.
Опять достаточно закрытый от окружающих проектный процесс, который при истощении вновь инициирует запрос вовне к тому, кто доказал свою деликатность, эффективность, подтверждаемую формированием поля доверительности, синергирующего сотрудничества, комфортного и мобилизующего на будущее взаимодействие послевкусия у ребёнка или детей. Когда за супервизионной поддержкой или на психологическое консультирование обращаются педагоги и родители, обеспокоенные так называемым урбанистическим аутизмом или именно цифровым обособлением детей, увидеть, осознать реальную картину в её детерминированности, динамике развития, перспективе помогает именно анализ первоначального этапа инклюзии обучающихся в то или иное деятельностно-компетентностное пространство.
И супервизор, и консультант начинает исследовать проблему в её актуальном единстве, и сам родитель или педагог более целенаправленно сотрудничает в данной области, занимает более активную позицию при грамотном позиционировании.
Ну и, конечно, необходимо трансполировать целеполагание и праксис совершенствования ИТ-интеграции детей с области коррекции цифрового сотрудничества взрослых и детей в пространство первичного построения более благоприятного взаимодействия.
Целенаправленное, хотя и максимально деликатное и индивидуализированное, сопровождение информационно-технологической интеграции детей в настоящее время носит характер скорее спорадический, даже в семьях, имеющих как технологические компетенции, так и психологическую подготовленность.