Валерий Ковалёв
Солдат удачи
© В.Н. Ковалёв, 2023
© Художественное оформление серии «Центрполиграф», 2023
© «Центрполиграф», 2023
* * *
Виктор Цой
Глава 1
Детдом
Н-на! выбросил вперед кулак Браток.
Максим отлетел в угол умывальника. Кошкой вскочил и молча бросился на противника. Сцепившись, оба покатились по полу.
Бей найденыша, прошипел Косой и вместе с Дылдой стал жестоко пинать мальчишку ногами. Тот отбивался, пытаясь встать, но силы были неравные.
Прекратить! широко распахнулась дверь, на пороге стоял дежурный воспитатель. В чем дело? шагнув вперед, обвел всех сонными глазами.
Да это мы так, немного поиграли, гадливо улыбаясь, сказал Браток и вместе с приятелями покинул умывальник.
За что они тебя? уставился на мальчишку воспитатель.
Немного поиграли, открыв кран, сунул тот под холодную струю разбитый нос.
Ладно, умойся и иди спать. Утром будем разбираться.
Максим обождал, пока остановилась кровь, пощупал переносицу цела. Ополоснул лицо и, завернув кран, пошаркал тапками через коридор в спальню. Там под потолком горел ночной свет, на узких койках, укрывшись одеялами, сопели носами воспитанники.
Мы еще с тобой посчитаемся, гад, пробубнили с крайней у окна.
Да пошел ты, взглянул туда Максим и принялся разбирать постель.
Он улегся, немного повертелся на жестком матрасе, устраиваясь поудобнее, укрылся до подбородка одеялом. Он глядел в подсвеченный синим светом потолок и размышлял о своей жизни. Она, как говорится, не задалась.
Двухмесячным младенцем его оставили на крыльце одного из подмосковных роддомов, завернутым в старую тельняшку. После осмотра и установления пола медперсонал, составив акт, дал подкидышу имя Максим, отчество Николаевич и фамилию Найденов. А еще в роддоме сделали запись о рождении: 2 мая 1995 года утро, когда нашли. Потом нового гражданина отправили в дом ребенка, а по исполнении трех лет поместили в Балашихинский детский дом.
Кроме него, там воспитывались еще шестьдесят мальчишек и девчонок, лишившихся родителей, в том числе семнадцать сирот. Жизнь у всех была несладкой. Россия лежала в разрухе, на Кавказе шла война, в стране правили бал олигархи и криминал.
Мелюзга всего этого не понимала, а вот старшие ребята вполне. Глядя вечерами телевизионные программы в красном уголке, где постоянно транслировали сытую жизнь на Западе да еще бандитские сериалы, мальчишки мечтали стать рэкетирами, а девочки валютными проститутками. Отсюда черпался первый житейский опыт и нехитрая жизненная философия: сила с деньгами решают все.
Найденов становиться рэкетиром не желал. Его влекло море, почему он не знал. Возможно, неизвестный папашка был флотским или что другое. Мелким пацаном любил пускать кораблики в лужах, повзрослев, запоем читал книжки о моряках, имевшиеся в библиотеке. А еще любил мечтать о дальних странах, путешествиях и чудесах. По натуре был романтиком.
В детдоме имелись свои лидеры из старших: пятнадцатилетние Браток с Дылдой и Косой, стоявшие на учете в детской комнате милиции, окружившие себя холуями и третировавшие других.
Они отбирали еду у младших, получали дань от тех, кого навещали родные, заставляли себе прислуживать и всячески издевались. Максим был единственным, кто не подчинялся, и его «ломали». В этот раз били за то, что дал на ужине Косому в глаз, когда тот плюнул в тарелку Витьке Бугрову. Витька был тихим безответным пацаном двумя годами моложе Максима и постоять за себя не мог.
«Так больше нельзя. Нужно что-то решать», решил Макс, натянул на голову одеяло и погрузился в сон. Прерывистый и тревожный. Снилось ему серое пространство, по которому он брел, уходя все дальше и дальше. Где-то там, впереди, он знал точно, встает солнце. И совсем другая жизнь, не та, которую знал. Светлая и безоблачная. Но конца тому пути не было, силы таяли.
Утром после завтрака, состоявшего из каши-размазни, черняшки с кусочком масла и пахнущего рыбьим жиром чая, все участники драки, понурившись, стояли в кабинете директрисы. Это была средних лет фигуристая дама в зарубежных шмотках, с перстнями на пальцах и золотыми серьгами в ушах. Звали директрису Татьяна Александровна.
Опять ты, Фокин, уставилась на Братка накрашенными глазами начальница. Что в этот раз не поделили?
Найденыш на ужине ни за что ударил Косого, кивнул тот на приятеля. Ну, мы его того, немного поучили.
Чтоб я больше не слышала этих блатных кличек! Лицо директрисы пошло красными пятнами. Здесь тебе не улица. Понятно?!
Ага, сделал Браток рожу ящиком, а его приятели заухмылялись.
Ну а ты что скажешь, Найденов? перевела она на мальчика жесткий взгляд. Государство заботится о вас, кормит, поит, одевает. А вы ведете себя, как бандиты.
«Государство кормит, а ты, сука, все разворовываешь», подумал Макс, но промолчал. Себе дороже.
Значит так Успокаиваясь, Татьяна Александровна полюбовалась ярким маникюром на ногтях. Еще одна такая драка и отправлю в колонию для малолеток. Вы меня знаете. А теперь пошли вон.
Все уныло вышли из кабинета и разошлись по сторонам.
Чуть позже Максим, в сером кургузом пиджачке и с обтрепанным портфелем в руке, топал по Балашихе на занятия. Младших в детдоме обучали приходящие педагоги, а старшие посещали одну из городских школ. Учился он неплохо. Особенно уважал литературу с историей, географию и физкультуру. По всем этим дисциплинам имел пятерки.
Местные ребята относились к детдомовцам свысока, обзывая между собой «рванью», но связываться с ними опасались. Те держались вместе и всегда давали сдачи. Причем никогда не жаловались учителям, как остальные.
На занятиях, которые шли до часу дня, Максима мучила ночная мысль, и он принял решение. Каждое утро по дороге в школу проходил мимо панельной девятиэтажки, в подвальном помещении которой располагалась юношеская школа бокса. Об этом гласила вывеска на двери с часами работы.
Подойдя к дому, затененному тополями, под которыми два бомжа на лавке распивали одеколон, он решительно направился к обитой железом двери. Остановился, в очередной раз читая вывеску, а затем потянул на себя ручку. «Бах!» хлопнула позади створка. Очутился в длинном, похожем на кишку, ярко освещенном коридоре. Из его конца доносились глухие удары, пошел на них. Коридор заканчивался обширным помещением с невысоким потолком. В центре на бетонном полу высились два деревянных помоста с канатами.
На одном пара ребят в трусах и майках молотила друг друга боксерскими перчатками, на соседнем вторая пара, постарше, делала то же самое. Слышалось тяжелое сопение, хлесткие удары. Пахло опилками и потом.
Тебе чего, пацан? нарисовался сбоку лет сорока, худощавый, с коротким ежиком мужик. В тренировочном костюме «Адидас», кроссовках и с секундомером на шее.
Здравствуйте, дядя, шмыгнул распухшим носом Макс. Можно записаться в секцию? Он нерешительно поднял на мужика глаза.
Отлупили? кивнул на нос мужик.
Ага.
Бывает. Только обучение у меня платное, пацан. Тридцать баксов в месяц.
Платное? удивился мальчишка.
Ну да. Что, родители не потянут?
У меня нет родителей, я детдомовский. Макс потупил голову.
Вон оно что, оглядел его дешевую курточку и штаны тренер. Незадача.
Макс развернулся, собираясь уходить, но тот остановил:
Погоди, не торопись.
Чего? угрюмо зыркнул глазами Максим.
Так и быть. Возьму тебя бесплатно, раз такие дела.
Серьезно?
Вполне. Но принесешь из детдома справку, что здоров.
Спасибо, дядя, сглотнул Макс.
Только я тебе не дядя, а хозяин клуба и тренер, чуть улыбнулся тот. Зовут Александр Иванович Рыбаков. Так что давай топай за справкой, и обернулся к помостам, захлопав в ладоши: Перерыв десять минут! Приготовиться новым парам.
Звуки ударов тут же стихли, бойцы спустились с помостов, начав снимать перчатки.
Назад мальчишка летел словно на крыльях. Вот и опостылевший сиротский дом. Высокая металлическая ограда по периметру участка, обшарпанные приземистые хозяйственные постройки и запущенный старый парк. На деревьях каркали вороны, по пустым аллеям ветер гонял листья.
Быстро вошел во двор, где играло в классики несколько малявок, оттуда в гулкий подъезд, взбежал по истертым ступеням на второй этаж.
Прошагав коридором с несколькими выходящими туда дверьми, остановился у нужной. Постучав костяшками пальцев, вошел.
Тебе чего, Найденов? оторвалась директриса от разговора с толстым завхозом, сидевшим за приставным столом. Опять что-то натворил?
Нет, Татьяна Александровна, сделав два шага вперед, повертел воспитанник головой.
Тогда что? Начальница колыхнула пышным бюстом.
Мне нужна справка о здоровье.
Это еще зачем? Не скрывая своего удивления, женщина высоко подняла брови.
Хочу записаться в секцию бокса. Сказали принести.
А больше ты ничего не хочешь?
Нет, ничего. Тольку справку.
Если не дам?
Тогда зарежу Фокина и сбегу, выпалил и решительно сжал губы Макс. Оно вам надо?
Директриса выпучила глаза, завхоз испуганно оглянулся.
Подобное было нежелательно. Тем более месяц назад из дома уже сбежал воспитанник. За это в городском отделе народного образования Татьяне Александровне влепили строгача, пообещав в случае повторения подобного снять с должности. Оставлять же столь теплое место на ниве народного просвещения она не желала.
В детдом нередко поступала спонсорская помощь, которую они с завхозом умело похищали, а еще имелся доход от усыновления воспитанников. Из столицы порой наезжали не имевшие детей иностранцы, вносили директрисе оговоренные суммы и становились счастливыми родителями.
«Да, этот мальчишка не подарок. Упрямый, задиристый и непокорный. От такого всего можно ждать», с тревогой подумала она.
Хорошо, Найденов, переглянулась с замершим коллегой. Иди в медпункт. Я позвоню Надежде Осиповне.
Спасибо, Татьяна Александровна, поблагодарил Макс и вышел из кабинета.
Такой точно зарежет, проводив его взглядом, сказал завхоз.
Неблагодарная у нас работа, Платон Ильич. Но что поделаешь? Ведь кому-то надо, развела руками директриса.
Надежда Осиповна Розенталь была детдомовской медсестрой, работавшей в нем полтора десятка лет. В отличие от остального персонала она участливо относилась к воспитанникам, видя в них не досадную обузу, а жертв социальной несправедливости.
Спустя пять минут Найденов сидел на стуле в ее кабинете этажом выше, с белой кушеткой, медицинскими весами и цветущей геранью на окне.
А что у тебя с носом, Максим? поинтересовалась Розенталь, оглядев мальчишку.
Ерунда, Надежда Осиповна, махнул рукой, споткнулся и упал.
Может, сделаем примочку?
Не стоит. Заживет как на собаке.
Хорошо, как знаешь. А для чего тебе справка?
Максим рассказал, медсестра внимательно выслушала.
Ну что же, спорт хорошее дело, а мальчик ты у нас здоровый. В отличие от многих остальных. Она печально вздохнула.
Открыв один из ящиков стола, достала оттуда чистый бланк, аккуратно заполнив, расписалась и шлепнула треугольную печать.
Держи, протянула бумажку пацану. Только больше не падай.
Спасибо вам, взял справку Макс. До свидания! Обрадованный, он пулей выскочил из кабинета.
Через десять минут он снова был в секции, а там на помостах сражались очередные пары. Обождав, когда тренер освободится и подойдет к нему, протянул заветную справку.
Тэк-с. Александр Иванович внимательно прочитал документ. Здоров, годен. Подпись, печать. Сложив бумажку, сунул в карман. На тренировку завтра в шестнадцать. При себе иметь трусы с майкой, спортивные тапки и полотенце. Усек?
Ага, радостно кивнул мальчишка.
С тобой все. И, отойдя к канатам, закричал: Осмачко, не сачковать! Работать! И больше двигайся по рингу!
Так Макс стал заниматься боксом.
На первом занятии опростоволосился. Когда тренер представлял другим ребятам, стоял перед строем босой. Тапок у него не было, и те рассмеялись.
Отставить! нахмурился Рыбаков. Пока будешь так, покосился на новичка. А там что-нибудь придумаем.
Для начала Александр Иванович дал задания другим, а когда те запрыгали по помостам, нанося и отражая удары, кратко рассказал Максу о боксе.
Уразумел? спросил он, закончив рассказ.
Ага, кивнул мальчишка.
Не «ага», а да.
Да.
Теперь переходим к практике. На, надевай, сняв с вешалки на стене одну пару перчаток, вручил Максу. Он поочередно сунул в них руки, застегнув липучки, оба прошли в дальний угол. Там с потолка свисали две боксерские груши, одну из которых яростно обрабатывал конопатый мальчишка, примерно одних лет с Максимом.
Резче, резче, Борис! И не опускай руки! прикрикнул на него тренер. Видишь, как работает? обернулся к новичку.
Вижу.
Попробуй так на второй.
Максим подошел к соседней груше и несколько раз ткнул перчаткой в тугой бок.
Бей изо всех сил, пока можешь. Рыбаков включил секундомер. За стеклом побежала стрелка.
Сжав губы, представил рожу Дылды и замолотил чаще. Вскоре выдохся. На лбу проступил пот, руки стали ватными.
Хватит, нажал кнопку тренер и подошел ближе. Слабовато. Вас в детдоме что, плохо кормят?
Нормально, тяжело дыша, соврал Макс.
А физкультура есть?
Есть. Только с начала года уроки не проводятся. Прежний физрук уволился, а нового нету.
Ладно, проехали. А теперь смотри внимательно.
Подойдя к снаряду, тренер показал основные виды стоек, работу рук и ног, механизм основных ударов.
Вот так и делай, но теперь медленно, и поглядывай на Бориса. У него уже неплохо получается. И он отошел к помостам.
Занятия длились два часа с небольшими перерывами, после них мальчишки принимали горячий душ в душевой, совмещенной с раздевалкой. В раздевалке Максиму выделили шкафчик. Назад он возвращался, едва волоча ноги. Ночью спал мертвым сном. Мышцы болели до следующей тренировки, а всего тренировок в неделю было три. Спустя месяц втянулся.
В клубе занимались двадцать шесть мальчишек от семи до шестнадцати лет. У одних родители были коммерсами, у других служащими или работягами, а у одного папаша был бандит. Различий между ними Рыбаков не делал. Кроме него с ребятами занимался второй тренер, лет тридцати. Звали Леонид Юрьевич. А еще в штате имелась уборщица тетя Маша, старушка-пенсионерка.
Уже на второе занятие Рыбаков принес Найденову почти новые боксерки по размеру, сказал просто: «На, носи». После третьей тренировки, когда Максим переоделся, сказал: «Двигай за мной».
Выйдя из клуба, они молча прошли по улице до шумного стихийного рынка на углу. Остановились у чебуречной, из которой неслись вкусные запахи.
Салам, командир, прихрамывая, вышел из боковой двери смуглый усач под два метра ростом в белой куртке.
Здорово, Анзор. Мужики крепко пожали друг другу руки.
Это тот самый мальчик? кивнул высокий мужик на Максима.
Да. Тот самый.
Усач шагнул к раздаточному окну, что-то сказал напарнику и вернулся с двумя золотистыми чебуреками в бумажке.
Держи, протянул Максу.
Максим бережно взял чебуреки, тихо поблагодарил.
Будешь заходить сюда каждый раз после тренировок, сказал Рыбаков, и получать доппаек. Ясно?
Ясно. Максим осторожно сглотнул голодную слюну.
А теперь дуй домой. Поешь и за уроки.
Отойдя от рынка сотню метров, Максим свернул в небольшой сквер, где с деревьев опадали рыжие листья, уселся на скамейку и жадно съел горячие чебуреки. Раньше он их никогда не пробовал. Затем напился воды, тонкой струйкой бьющей вверх из чаши с фонтанчиком. Утер бумажкой губы, смял в шарик и, культурно закинув в урну, направился в сторону детдома.