"о святый Пантелеимоне поспъши охъ мнъ убогу поже гръшноу".
Паремейник начали переписывать 17 декабря 1312 года. Возможно, с тяжёлым зимним периодом, когда недостаток тепла и солнечного света приходится возмещать чем-то другим, связаны жалобы переписчика на здоровье на 22-м листе:
"охь мнъ лихаго сего попирия голова мя болить и роука ся тепеть".
На 43-м листе есть запись, которую многие сочли бы неприличной:
"У, побьзди боля Лука, навониле мъ[не] издбу".
Великий пост в 1313 году пришёлся на период с 26 февраля по 14 апреля. Ближе к концу Четыредесятницы на 115 листе появилась запись:
"състи позаоутрыкати хотя пос(ть)".
Закончили переписывать Паремейник 17 мая 1313 года. По этому поводу Козьма Попович сделал следующую запись:
"а псалъ козма дьякъ поповиць грабящима рукама, клеветливым языком, обидливыма очима. а где будеть измятено испровяче чтете, а не исправите, то вы на свою душу".
Самоиронии у дьяка-переписчика хватило бы на дюжину обычных людей!
13 июня того же года отец с сыном начали переписывать Пролог на сентябрь февраль, сборник сокращённых житий святых и изречений знаменитых богословов, собранных по дням года. Эту работу они делали для псковского Климентьевского монастыря.
Летом трудиться оказалось не менее тяжело, чем зимой, так что на вскоре на 17 листе появилась запись:
"святыи христову мученице климянте поспеши рабу своему козме".
А 39-й лист украсила следующая жалоба:
"охъ охъ голова мя болить не могу писати а уже нощь лязмы спати".
На последующих листах встречаются обращения к Кузьме и Демьяну, а также к святому Клименту за помощью. Но пересписчик не забывал и о вполне земных делах. Так нижнее поле 76-го листа украшает запись:
"мне меду сего игумена сего Михаила горьского зануди [далее строка обрезана]".
А на следующем листе Козьма Попович сокрушается:
"како ми не обьъстися коли поставять кисель съ молокомь".
Уже ближе к концу книги встречается довольно странная запись на 166-м листе:
"не тычь же въ бокъ не лазь же в трехъ что ть сепакъ написах".
На 20-м листе есть такая запись:
"Богъ дай съдоровие к сему богатию что, кунъ то все въ калите что пъртъ то все на собе удави ся убожие смотря на мене".
По мнению филологов, это трёхстрочное стихотворение, ходившее в народе и высмеивавшее тех, кто говорил, что между богатым и бедным мало разницы. Его можно перевести на современный русский язык приблизительно так:
"Бог, дай здоровья такому [моему] богатству: все мои деньги в кошельке [в заначке на чёрный день ничего нет], вся моя одежда на мне. [Само] Убожество может удавиться от зависти, глядя на меня".
Закончил эту книгу Козьма Попович следующими словами:
"а псалъ козма поповиць. а чи буду кде помялъ ся въ своей грубости и пьяньстве. отци и братия исправяче чтете и бога деля а мене не кленете аминь".
Всего же в Прологе обнаружено 15 его пометок на нижних полях.
Последней книгой, в которой замечены записи Козьмы Поповича на нижних полях страниц, был Пролог на март август, переписанный в 1330 году. Возможно, дьяк повзрослел и стал серьёзнее: в этой книге имеется только четыре его приписки. Заканчивается же книга так:
"а писано многогрешною роукою Андрея попъ микулиньскыи и сынъ его козмa три месяци къ стомоу въздвижению на княжь дворъ аминъ".
Как сложилась дальнейшая жизнь Козьмы Поповича историкам не известно. Псковская республика в начале XIV века была довольно сильным государственным образованием, что позволило ей выйти из-под влияния Великого Новгорода. Возможно, "меньшим людям" Пскова в тот исторический период жилось не так уж плохо. Но уже в 1352 году в Псков пришла "Чёрная смерть", так что Козьма Попович, если вдруг дожил до этого жуткого события, вряд ли сумел остаться в живых после него
Благословение перед Куликовской битвой
В школьные годы на уроках истории нам рассказывали о том, как летом 1380 года великий князь Дмитрий, позднее прозванный Донским, пришёл к Сергию Радонежскому, а достославный игумен Троицкого монастыря пообещал князю победу над ордынцами и дал своё благословение. Ещё упоминали, что Сергий отправил с князем на битву двоих иноков, Пересвета и Ослябю.
В первом житии Сергия Радонежского, написанном Епифанием Премудрым, про Пересвета и Ослябу не говорится ничего. Наши современные историки более склонны считать, что эти герои Куликовской битвы не имели отношения к Троицкому монастырю, не являлись иноками, а сражались как митрополичьи бояре. Говорят, что в самом раннем списке "Задонщины" Пересвет ни разу не назван "чернецом", а именуется только "брянским боярином". А сражается он "на своём борзом коне, золочёным доспехом сверкая". Как-то странно это для скромного инока. Да и похоронили Пересвета вроде бы как в Москве в Старом Симоновом монастыре, а не в Троицком. Но последний аргумент можно не учитывать, поскольку Сергий Радонежский считал Симонов монастырь отростком Троицкой лавры и всегда останавливался в нём во время приездов в Москву.
Кстати, в тексте "Задонщины" нет ни слова о благословении князя Дмитрия Ивановича игуменом Сергием. А в первом "Житии" об этом говорится так:
"Князем же великим, скипетр Русской земли державшим, был тогда прославленный и непобедимый великий Дмитрий. Он пришёл к святому Сергию, потому что великую веру имел в старца, и спросил его, прикажет ли святой ему против безбожных выступить: ведь он знал, что Сергий муж добродетельный и даром пророческим обладает. Святой же, когда услышал об этом от великого князя, благословил его, молитвой вооружил и сказал: «Следует тебе, господин, заботиться о порученном тебе Богом славном христианском стаде. Иди против безбожных, и если Бог поможет тебе, ты победишь и невредимым в свое отечество с великой честью вернёшься». Великий же князь ответил: «Если мне Бог поможет, отче, поставлю монастырь в честь Пречистой Богоматери». И, сказав это и получив благословение, ушёл из монастыря, и быстро отправился в путь".
Утверждается, что в 1380 году Епифаний, автор первого "Жития Сергия Радонежского", находился в Троицкой лавре, будучи "уже взрослым, грамотным, опытным книжным писцом и графиком, а также склонным к записям летописного характера наблюдательным человеком", а записи о Сергии начал делать лишь после смерти игумена, с 1392 года. То есть он вроде бы как и очевидец, но вряд ли переписчик мог быть очевидцем встречи великого князя с игуменом. Тем более, что история взаимоотношений князя Дмитрия и Сергия была очень непростой, и посторонние на их встречу вряд ли бы допускались. А уж через двенадцать лет память о событиях минувшего вполне могла дополниться и некими воображаемыми событиями. К тому же текст "Жития" позднее редактировался, и до нас дошёл не самый ранний вариант.
Аполлон Григорьевич Кузьмин, один из виднейших российских историков, доказал, что:
духовником великого князя Дмитрия Ивановича до 1379 года был коломенский священник Митяй, к которому большинство российского духовенства (в том числе и Сергий Радонежский) относилось враждебно;
Сергий Радонежский конфликтовал с великим князем Дмитрием Ивановичем, поскольку поддерживал митрополита Киприана, а тот в Москву в июне 1378 года допущен не был, более того, был ограблен и после краткого заключения в темницу с позором выдворен за пределы княжества. Это побудило Киприана 23 июня 1378 года отлучить от церкви и проклясть великого князя и всех его сторонников;
информация о встрече великого князя Дмитрия Ивановича и игумена Сергия перед Куликовской битвой содержится только в более поздних Софийской первой летописи и Новгородской четвёртой летописи, которые А. Г. Кузьмин датировал 1440-ми годами. В более ранних летописных источниках никаких сведений о благословении князя Дмитрия Сергием нет.
Историк Фёдор Синельников прямо утверждал, что "Святой Сергий князя Дмитрия на Куликовскую битву не благословлял, и иноков на неё не посылал. А лживый державный миф о благословлении возник и существует до сих пор, несмотря на то, что уже написано достаточно о том, что этого события не было". В действительности же русское войско во главе с князем Дмитрием благословлял в августе 1380 года епископ Коломенский Герасим. Фёдор Синельников считает, что "уже сам факт того, что Герасим благословил князя Дмитрия исключает возможность того, что тоже самое сделал Сергий".
Известно, что незадолго до 20 августа 1380 года епископ Коломенский Герасим встречал русские войска на реке Северке перед Коломной, благословил великого князя московского Димитрия Иоанновича и русскую рать на битву с войском ордынского темника Мамая. В середине сентября 1380 года Герасим в Коломне встречал русских воинов, возвращавшихся с Куликова поля. Сомнительно, чтобы в своей епархии Герасим позволил бы кому-то перехватить такие важные с точки зрения политики действия.
Умаляет ли это величие Сергия Радонежского? Ни в коей мере. Преподобный Сергий остаётся одной из крупнейших исторических фигур своего времени. Другое дело, что история того периода гораздо сложнее и запутаннее, чем нам рассказывали в школе, и требует тщательного и вдумчивого изучения.
Обломки колокола и могилы героев
Гуляли мы как-то в окрестностях метро "Автозаводская" и решили глянуть, в каком состоянии находится Симонов монастырь. Оказалось, что этот древний монастырь вот-вот закроют на реставрацию, в связи с чем большая часть его территории недоступна для посещения. Но зато на обратном пути мы подошли к церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове и увидели кусочек бронзового колокола, вмонтированный в кирпичную стену. Такое видишь не часто, поэтому мне захотелось узнать причину такого странного "украшения" здания.
Оказалось, что это обломки колокола, который был сброшен в 1932 году при сносе колокольни храма (а может быть и раньше, сразу после закрытия храма в 1928 году). Нынешнюю звонницу отстроили в 2006 году, после чего один из бронзовых фрагментов вмонтировали в её стену. В 2021 году при прокладке инженерных коммуникаций строители обнаружили и другие части колоколов этой церкви.
Храм Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове связан с некоторыми важными событиями из истории нашей страны. Первую церковь на этом месте заложил в 1370 году племянник Сергия Радонежского Феодор Симоновский. По преданию, землю для церкви купил византийский купец Стефан, сын Василия. Его сын Григорий, по одной из версий, стал доверенным лицом великого князя московского Василия Дмитриевича, но не отличался опрятностью, из-за чего получил в народе прозвище "Ховра", то есть неряха. От этого прозвища вроде бы как и произошла фамилия Ховрины, давшая название одному из районов Москвы.
По другой версии, фамилия Григория Стефановича и его сына Владимира Григорьевича звучала как Комрины, что позволило некоторым историкам считать, что это византийское семейство было в родстве со знаменитыми Комниными. А фамилия Ховрин, согласно этой версии, образовалась после трансформации Комнин Комрин Хомрин Ховрин. Как бы то ни было, Ховрины сделались в Московском государстве боярами; Дарья Ивановна Ховрина, вышедшая замуж за Никиту Юрьевича Романова, была бабушкой царя Михаила Фёдоровича.
По легенде, когда Стефан Васильевич почувствовал приближение смерти, он принял постриг под именем Симона. Отсюда и название монастыря. Деревянный храм, заложенный Феодором, стал первой постройкой Симонова монастыря. Но уже через 9 лет монастырь перенесли на новое место, чуть севернее.
Тем не менее, деревянная церковь Рождества Богородицы и подворье при ней оставались весьма почитаемыми. После возвращения русских воинов с Куликовской битвы именно в Старом Симоновом монастыре похоронили Александра Пересвета, а позднее, через несколько лет, и Родиона Ослябю. Для останков этих митрополичьих бояр, героев сражения, рядом с Рождественской церковью был построен каменный склеп. По одной из версий, этот склеп обнаружили в XVIII веке при разборке старой колокольни. При строительстве новой трапезной храма усыпальницу героев закрыли, а камни из неё были уложены в северо-западный угол трапезной. Позднее над этим местом соорудили чугунное надгробие, уничтоженное в 1932 году.
По другой версии, склеп с останками Пересвета и Осляби так и не был найден и, скорее всего, находится под трапезной церкви Рождества Богородицы.
Рядом с церковью стоит небольшая часовня.
Её построили на том самом месте, где когда-то располагалась келья инока Кирилла. Предание гласит, что в 1397 году этому шестидесятилетнему монаху было видение. Он услышал женский голос, обращённый к нему:
"Кирилл, уходи отсюда и иди на Белоозеро, ибо я приготовила там тебе место, на котором ты сможешь спастись".
Помимо голоса был ещё и яркий свет, который указал монаху направление на север.
Кирилл послушался, и отправился на берега Сиверского озера. Там он вырыл пещеру для своей кельи. Позднее к нему начали приходить другие монахи. Так был основан Кирилло-Белозерский монастырь, ставший в XV XVII веках одним из богатейших в России. Эта обитель находилась на пересечении торговых путей, поэтому играла важнейшую роль в экономике страны. А монастырское начальство активно скупало имения: в XVII веке одних только деревень во владении монастыря было 607. Даже в начале XVIII века, когда старые торговые пути уже изменились, обитель являлась собственником 21 тысячи крестьян, проживавших на территории 16 уездов.
Но вернёмся к церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Старом Симонове. Места, где Богородица являлась людям, зачастую являются центрами массового поклонения. Достаточно вспомнить французский Лурд или португальскую Фатиму. Но Старое Симоново, почему-то, не стало центром подобного культа. Вполне возможно, что не было никакого чудесного видения у Кирилла, а был приказ от высшего церковного руководства отправляться на север и там скупать землю и людишек возле Сиверского озера. В архивах сохранилось как минимум 25 документов, связанных с приобретением близлежащих сёл. Нищему иноку, жившему в пещере, вряд ли бы удалось изыскать средства на такую бурную коммерческую деятельность.
В 1509 1510 годах вместо деревянной церкви в Старом Симонове была построена каменная одноглавая. Освящал вновь построенный храм сам митрополит Московский и всея Руси. По удивительному стечению обстоятельств имя, которое принял тот митрополит при постриге, тоже Симон.
В советское время колокольню снесли в 1932 году, а здание церкви приспособили под один из цехов завода "Динамо": там разместилась компрессорная. В конце семидесятых, начале восьмидесятых годов двадцатого века бывший храм выглядел жутковато. Так что остаётся лишь порадоваться, что эту древнюю церковь привели в порядок. Она является важным памятником истории нашей страны и заслуживает бережного к себе обращения.
Надеюсь, что в скором времени начнут восстанавливать и Симонов монастырь, не менее важный памятник истории и культуры.
Самые древние здания Москвы
Как все знают, официальной датой основания Москвы считается 4 апреля 1147 года. Именно этим днём (пяток на Похвалу Богородицы) в Ипатьевской летописи, (в той её части, которая именуется Киевской летописью), датирована запись о том, как Юрий Долгорукий пригласил своего союзника, Святослава Ольговича, в Москву для переговоров.