Не дойдя до фонарного столба пару метров, Андрей останавливается и оборачивается ко мне. Складывает руки на груди, отчего мышцы на предплечье напрягаются и цепляют мое внимание. Я знаю, какие они твердые на ощупь, но принципиально гоню из головы мысли о том, что между принятием душа и сном я думала о наглом медведе.
Всё остальное время я старалась вытравить воспоминания о том вечере, прозябая целыми днями на шезлонге под палящим солнцем. И спасибо отцу, в нашем доме нет бассейна, поэтому мне легко удалось абстрагироваться на неделю от всех, в том числе пропасть из соцсетей и потеряться даже для Сани.
Когда я была маленькой, со стрессом мне помогало справляться полное одиночество. Первый раз об этом я узнала в двенадцать лет, когда потеряла маму. После совершеннолетия отстранённость я заменила сексом и скоростью, которые стали моей постоянной зависимостью. Я считала, что в этой жизни меня больше ничто не сможет напугать, но тот вечер разрушил мои стойкие уверования. Не помню, про какой инструктаж говорил Юдин, но на первом занятии я делала всё, что угодно, кроме попыток вникнуть в то, о чем толковал ненавистный тренер.
Я хотела над ним подшутить, притвориться, что тону, и повеселиться. Но сама не поняла, когда мои шутливые барахтанья вышли из-под контроля, и всё стало происходить на самом деле. Это как в страшном сне: вроде ты участник происходящего, но смотришь на себя будто со стороны и знаешь, что в любой момент сможешь проснуться, и ничего плохого с тобой не будет.
И так было тогда: я жива и видела себя, только проснуться никак не получалось, как бы не старалась. И мне было не страшно. Я просто пыталась выжить инстинктивно, на генетическом уровне, заложенном природой.
А когда всё закончилось, пришел он всепоглощающий ужас
Я не собиралась трахся с Юдиным. Мне просто нужно было забыться. И да, он, черт возьми, прав, когда сказал, что я хотела им воспользоваться как антистрессом, но тогда какого дьявола он меня не остановил?
Да потому что Юдин такой же похотливый мудак, как все мужики в этой жизни.
Ну, говори. Я весь внимание, смотрит на меня сверху вниз. Ты, наверное, хотела лично меня отблагодарить за спасение? наклоняется близко к лицу, задевая горячим шепотом. Его слова чистой воды сарказм, но меня они колют острой иглой я действительно этого не сделала.
Я стискиваю крепко кулаки и запинаюсь. Черт. Я не могу выдавить из себя благодарственных слов. Вот такая сука Алиса Коваль.
Что? наигранно прикладывает руку к уху. Не расслышал. Что ты говоришь? Я преблагодарна вам, Андрей Валерьевич? кланяется придурок. Он издевается? Если бы не вы, то сейчас бы мои дружки не в гараже кальяном баловались, а на поминках моих страдали.
Смотрим друг другу в глаза. Это не смешно. И я понимаю, что чертов медведь прав. Но
И что, теперь будешь считать себя героем? раздраженно бросаю я.
Это вряд ли. Скорее еретиком, усмехается он. Я непонимающе морщу лоб. За то, что спас ведьму, поясняет.
Очень смешно, фыркаю я. Юморист недоделанный.
Молчим.
Стрекот кузнечиков заглушает наше дыхание. Я смотрю куда угодно, только не на него, а он смотрит на меня.
Значит, благодарностей я сегодня не услышу. Тогда, как на счет извинений?
Поворачиваюсь к нему ошарашенно.
Каких извинений?
За слова в бассейне и раздевалке, отвечает.
Не много ли хочешь, Юдин? хмыкаю. Мне извиняться перед тобой не за что.
Понял. Тогда зачем мы здесь?
Ты первый приперся, злюсь я.
Я твой тренер. И я пришел тебя вразумить. Не нужно бросать занятия.
Вразумить? вспахиваю. Что ты не несешь? Юдин, ты реально считаешь, что после того, что произошло, мы сможем продолжать заниматься?
А что произошло? вскидывает брови.
Ты ко мне приставал.
Я? Это ты меня чуть не изнасиловала! Я перепугался до
До стоячего состояния? перебиваю его.
Ну знаешь, когда в твоих трусах орудует женская рука, сложно оставаться равнодушным.
Ну конечно, кобель он и в Гондурасе кобель.
И снова это молчание.
Только теперь я смотрю на упрямый подбородок, который Юдин демонстрирует мне задранной кверху головой.
Летний треугольник, мечтательно произносит медведь.
Что? не понимаю я.
Смотри, он наклоняется ко мне и указывает правой рукой куда-то в небо. Вон, Альтаир, я поднимаю голову и замираю, там Вега, а это Денеб. Они образуют треугольник, видишь?
Вижу. Мириады сверкающих россыпей звезд на темном своде. У меня захватывает дух. Почему я не делала этого раньше?
Невероятно! Столько ночных светил и так близко, что кажется, если привстать на носочки, можно сорвать одну звездочку. А если помахать рукой в разные стороны, то все эти блестки перемешаются между собой и образуют тысячи новых созвездий.
Не вижу, вредничаю я. Мне это не интересно. Ладно, Юдин, тебе пора и хочу попросить, чтобы ты
Хочешь кофе?
Что? Ты в своем уме? о чем он думает? Что в его голове?
Понял, поднимает руки ладонями вперед. Ухожу.
Андрей разворачивается на пятках, опускает руки в карманы джинсов и уходит вдоль обочины дороги. Я смотрю ему в след. Выглядываю в даль, ищу его огромную тачку. И не нахожу.
Мужская фигура, никуда не сворачивая, медленной поступью удаляется от меня с каждым шагом.
За спиной взрываются хохотом голоса. Оборачиваюсь и смотрю на свет, исходящий из гаража. Потом поворачиваюсь обратно и впиваюсь в удаляющуюся спину.
Да что б тебя, Юдин, топаю ногой и сжимаю кулаки.
Бегу в гараж, хватаю шлем, ключи и щелкаю на поясе бананкой.
Алис, ты куда? ко мне подлетает Саня.
Одного звездочета проводить, злюсь я.
А-а-а понимающе протягивает Малеев. Не ешь его, подруга. Он мне понравился.
Я ему передам, подмигнув другу, выкатываю Ниндзя из гаража.
Надеваю шлем, перчатки и поднимаю визор.
Догоняю медведя в два счета.
Он останавливается спиной ко мне. Выжимаю сцепление левой рукой и жму стопой первую передачу вниз.
Кружу вокруг него, поднимая облако пыли.
Где твои колеса, астроном? останавливаюсь, но движок не глушу.
На своих двух, кивает на ноги.
Садись, подвезу, хлопаю по сиденью сзади себя.
Юдин улыбается и подходит ближе. Встаёт рядом и осматривает нас с Ниндзя.
Боитесь, Андрей Валерьевич? не упускаю возможности поддеть.
Опасаюсь.
Помнится, вы просили меня довериться вам в воде. Я доверилась. Теперь пришло ваше время. Так что, рискнете? прищуриваюсь и смотрю ему в глаза.
Несколько томительных секунд мы сверлим другу друга взглядами. Чему-то своему усмехнувшись, Юдин перебрасывает ногу через мот и садится сзади. Спиной ощущаю опору. Такую крепкую и надежную. Облегченно выдыхаю, будто все это время не дышала, а ждала его решения.
Когда-нибудь катался на байках? перекрикиваю мотор.
Никогда, кричит в ответ Юдин. У меня сегодня первый раз.
Хохотнув от двузначности брошенных слов, убираю подножку. Чувствую, как сильные руки обвивают меня за талию. В том месте, где его ладони касаются оголенной кожи живота, начинает приятно покалывать, но я гоню эти ощущения прочь, потому что сейчас готова дарить совершенно другие парню, которого должна ненавидеть.
Тогда держись крепче, звездочёт! Нам будет космически круто!
Глава 14. Алиса
Я никогда никого не катала. Для меня это тоже в первый раз. Чувствовать опору и то, как его длинные ноги крепко прижимаются к моим бедрам волнительно. Его ладони покоятся у меня на животе и напряжение, с которым он сжимает меня, передается и мне. Я нервничаю будто везу хрустальную вазу. Не гоню, а хочу показать ему, что байк это моя стихия точно так же, как вода его. Хочу, чтобы он расслабился и получал удовольствие, поэтому веду плавно, без рывков и резких движений.
Отвлекаюсь от дороги ощущая, как Юдин убирает одну руку с талии. Я мгновенно теряю состояние защищенности, но получаю стук по шлему. Слегка повернув голову влево, вижу, как медведь сигнализирует мне рукой, показывая на летний вагончик с кофе.
Предложение в силе, да, тренер? А я думала, что от страха запамятовал.
Перестроившись в левый ряд, делаю разворот и паркуюсь в кармашке. Ставлю байк на подножку и глушу двигатель.
Юдин медленно сползает с байка и неустойчиво встает на землю, взъерошивая волосы.
Снимаю шлем и, встряхнув гривой, спрашиваю:
Ну как, тренер? Живой? улыбаюсь.
Не уверен, дышит глубоко.
Слабак!
Это тебе не звезды считать! Но для первого раза ты был неплох, подмигиваю.
Ты так считаешь? улыбается Юдин.
Смотрю на его лицо: оно такое сейчас по-мальчишески озорное и наивное.
Ну-у, прохожусь по нему оценивающим взглядом, останавливаясь в области паха, джинсы сухие, не истерил, в обмороки не падал, на меня не лез. Держался вполне достойно.
Я спортсмен. Мы привыкли терпеть и бороться до конца. Как на счет тебя? Юдин смотрит так, что я чувствую себя проигравшей. Это выглядит спекуляцией, но меня не проймешь.
А я не спортсменка, смотрю твердо в глаза. Мне капучино.
Он хотел угостить меня кофе? Пусть угощает. А брать меня на понт не прокатит.
Ничего не сказав, Юдин идет к вагончику.
Делаю несколько глубоких вдохов.
Черт возьми, почему так трудно дышать?
Мне сложно с ним разговаривать, и я каждый раз выискиваю запасы своего яда в беседе с ним. С любым другим дерьмо из меня льется ведрами. С Юдиным мне приходится подбирать слова и бороться с собой. Потому что тело и мой рот противятся, а привычка работает исправно.
Поднимаю голову кверху и выискиваю ту самую летнюю троицу. Как он там сказал: Вега, Альтаир и?
Черт бы тебя побрал, Юдин!
Забираю у него стаканчик и с яростью делаю глоток. Он меня бесит своей правильностью и сдержанностью. Весь такой милый. А я стерва, да. Но у него получается. Черт возьми, у него получается добиваться своего и при этом доказывать мне, какая я стерва.