Лица будущих продюсеров вытягиваются. Они мгновенно забывают о вышедшей передо мной блондинке в перьях (тоже, кстати, Саше), которая спустя несколько лет все же прорвется в шоу-бизнес через продюсерский центр Юрия Айзеншписа. А знать вы ее будете по песне «Не получилось, не срослось».
Но в тот момент они изумленно дослушали меня и попросили спеть что-нибудь современное. Я выдохнула и с чувственным надрывом, точь-в-точь как Ева Польна, выпалила им «Гостей из будущего»:
«Я люблю тебя! Я больше не люблю тебя! твои слезы мне вслед прокричали»
Допеть я не успела.
Достаточно. Можешь идти. Перезвони нам в следующую пятницу в восемь вечера.
???
Ок Ну и не надо. Ну и сами дураки! Я решила, что меня остановили, потому что я им не понравилась. И мы с папой и Прадом поехали в «Макдональдс».
* * *
Роман с Прадом стал потрясающим светлым событием моей восемнадцатой весны. Наши родители подружились. Я по-прежнему общалась с моим другом Магой по дороге в универ. Но после учебы летела на крыльях девичьей влюбленности на свидание.
Одно огорчало: Прадеш летом должен был улететь на учебу в Австралию. На несколько лет. Часики затикали в обратную сторону.
* * *
Пятница. Стою на Курском вокзале. Март опять ударил холодами под конец месяца. Я у таксофона, осталось восемь единиц на карте. Электричка уходит в 20:05. Только на ней я успеваю на предпоследний автобус. А следующий ждать так долго. На улице. В ботинках с железными мысками. Только бы не сорвался звонок и не пришлось перезванивать. Пританцовываю в телефонной будке. Без одной минуты восемь. Вставляю карточку.
Алло, это Саша с кастинга. Вы просили перезвонить.
Да, Саша. Мы выбрали тебя! Юристы подготовят договор. Осталось уладить формальности, и начинаем работу на студии.
Вешаю трубку. Прямо в эти секунды судьба делает головокружительный поворот, накладывая отпечаток на все, что будет происходить со мной на протяжении всей жизни.
Курский вокзал слышит, пожалуй, самый громкий и восторженный крик за всю историю: «Йессссс!»
Ой, электричка! Срываюсь с места, бегу к платформе. Машинист готовит пассажиров к отправлению по громкой связи, называя, какие станции поезд проследует без остановки. В тамбуре мужики пьют пиво и галдят. «Беги, Сашка, беги!»
Я так сильно разогналась, что с трудом торможу в скользких ботинках по ледяному перрону. Двери электрички выдыхают с шипением. Скольжу к ним. Сердце колотится в ушах. Двери начинают закрываться. Моя голова оказывается плотно зажатой, а тело остается снаружи, как мультике «Ну, погоди!». Какой ужас!.. Мужики в тамбуре подпрыгивают к дверям, разжимают их, затаскивают меня внутрь. Моя голова гудит от боли, щеки пылают от стыда. Мужики гогочут над моим конфузом во все горло.
«Не знаете, над кем смеетесь!» процеживаю тихо сквозь зубы и пробираюсь в первый вагон.
Почему-то я, не разобравшись, решила, что меня взяли на место вокалистки в проект Arrival и теперь я буду петь вокализы в ночных клубах на техно-вечеринках. Стильно, модно, молодежно.
Я рассказала папе с мамой об этом. Их вердикт был един: пой что хочешь, главное, чтобы это не мешало учебе.
В контракт между мною и продюсерами долго вносились правки. Основной пункт, который требовали внести мама и папа, гласил, что продюсеры обязуются всячески способствовать продолжению моего обучения в вузе. А мне уже не терпелось, чтобы меня поскорее отвели на модное тогда мелирование, накрасили стилисты и дали сценических одежек с обложек журналов.
И вот после учебы я еду две остановки от «Парка культуры» до «Спортивной» на студию к доброму продюсеру Диме, который является фронтменом продвинутого российского EDM на тот момент. Он протягивает мне текст песни, которую будем репетировать. Я смотрю на листок Что-о-о-о-о? Что это за хрень? Где модные подпевки?! Ха! Вы смеетесь? Какое «мне было стыдно сделать шаг и побороть свой детский страх»! Вы о чем?!
О тебе, Саша, и о нас. Это песня обо всех молодых девушках страны, которые получают первый опыт любви.
Как же мне стыдно было репетировать этот позор.
Я, дитя Storm Crew, тусовщица «Луча» и «Мастера», завсегдатай вечеринок драм-энд-бейс, репетирую с мамой продюсера, которая возглавляла какой-то ансамбль, а сейчас ставит мне дыхание. Меня учили петь какую-то попсу! В тот момент Дима набирал на синтезаторе основной проигрыш песни. Спустя всего полгода под эти звуки «тау-тау-та-да-да-тау» многотысячные залы будут взрываться оглушительным ревом.
А пока я училась петь в наушниках в микрофон на студии. Потом меня повезли на студию к очень странному человеку Крошу. Его дом был до потолка завален хламом. Просто невероятный бардак! Я реально переступала через горы рухляди. В моих представлениях совсем не такими были студии звукозаписи в шоу-бизнесе. Но при этом у него был микрофон за много тысяч долларов и какие-то сверхспособности записывать голос очень естественно и проникновенно.
В квартиру Кроша, в которой стул негде было поставить, приезжала и группа «Стрелки», и другие на тот момент мегагруппы. Я широко таращила глаза и изо всех сил старалась петь в особенный звездный микрофон.
Сначала я пела песню «2000 лет». Во время записи я думала о Прадеше, который скоро улетит. А пока он ждал меня в своей «восьмерке» под окнами студии.
Потом мы записали дурацкое, стыдное «Солнышко» (фу, не буду это петь!) и «Полет». Певица Лика Стар написала для нас песню «На краю света», и опять я пела ее с мокрыми глазами, представляя Прада в Австралии. Я ж тут останусь
* * *
Моим родителям очень нравились записанные песни. Тем временем я продолжала каждый день ездить в универ. В городе стало тепло.
После пар я бежала в метро, а оттуда либо на студию репетировать и разговаривать на образовательные темы с Димой Постоваловым, либо на «Чертановскую» репетировать с танцорами у них дома. Они были опытные клубные гоу-гоу танцоры два очень странных долговязых персонажа, такие неформальные. Смотрели на меня со смешинкой, и я чувствовала себя странно. Они показывали мне чудаковатые движения, которые спустя двадцать лет мы по-прежнему танцуем вместе с залом.
Близилось первое выступление. По иронии судьбы оно было в том же самом МДМ, где мы познакомились с Прадом. Вопреки моим ожиданиям, никто не торопился делать мне модное мелирование, покупать штаны в блестках и новые платформы, какие я видела в музыкальных клипах «Блестящих» или Spice Girls. Да и продюсеры говорили, что им нравится мой настоящий девчачий стиль и трогательность.
И вот в назначенный день я примеряю перед зеркалом собственные серые штанишки с накладными карманами, к ним синие гриндерсы с массивной подошвой и темно-синюю обтягивающую кофточку со спортивной полосой.
Я собрала группу поддержки: ехала из Купавны со своим парнем, сестрой и двумя подругами. Очень боялась Кто меня там знает? Кому нужны эти песни? Разглядывала Москву из окна машины, а в стекле видела свои глаза. Что я делаю в этом городе. «Давай, Сашка, соберись!»
Когда я вышла на сцену со шнуровым микрофоном, самое трудное было занять себя чем-то во время исполнения куда-то деть руки, ноги, взгляд. И я просто ходила вперед и назад. Это так смешно сейчас, когда пересматриваю то видео.
Первый ряд, полный моих подружек, скакал и прыгал. Остальной зал активно танцевал, потому что звуки «Солнышка» и «2000 лет» с первых нот не оставляют шанса устоять на месте.
Боже мой, что говорить между песнями? Как представить следующую песню? Это сейчас я могу выйти на сцену и громким поставленным голосом говорить хоть пять часов подряд о чем угодно складно и понятно. Но тогда все конферансы сводились к застенчивому: «А сейчас будет песня про то, что все люди на земле любят, про солнышко!»
Голос срывался, пытаясь продавить звук в микрофон. Один только Прад стоял у сцены, смотрел, не прыгая, улыбался и хлопал. Его улыбка была немного грустной. Мне кажется, в этот момент он понимал, что нашему огромному юному чувству угрожает не только проверка расстоянием. Его Саша на глазах приобретала молниеносную популярность.
Глава 2. Новая жизнь
Продюсеры выдали пейджер, чтобы я была на связи. Сложно передать словами, как круто было для меня, не имевшей даже домашнего телефона, оказаться с маленькой стильной вибрирующей коробочкой на поясе! И в эту коробочку до поздней ночи сыпались самые ласковые сообщения от Прада, которые неизменно начинались с «Заюшка моя». Операторы таяли, передавая наши послания друг другу.
За два дня до его вылета в Австралию я выплакала все слезы. Восемнадцать лет. Первая большая взрослая любовь. Нежный юный парень. Эти клятвы в вечной любви и уверенность, что никогда и никого больше так не полюбишь!
Я получала сообщения с «заюшкой» до последних минут, пока он был дома И вот он выехал в аэропорт, шлет сообщения на пейджер из таксофона в Шереметьево. Вскоре мой пейджер замолчал. Прадеш улетел, так и не увидев меня по-настоящему популярной. Я замерла в своей разорванной любви.
* * *
Лето 1999 года. Я еду в том самом стареньком 37 автобусе на станцию Купавна, чтобы сесть в электричку и сделать первый фотосет в разных образах от стилиста. В автобусе играет радио. И тут я слышу свой голос, песню Вижу, как пассажиры начинают притопывать ногами в такт «Солнышку», водитель делает погромче, кто-то кивает головой под музыку. Я сижу на заднем сиденье, такой обычный пассажир, и вспоминаю момент из сказки «Лягушка-путешественница», когда она, услышав восторги о своей гениальной идее полететь с утками, раскрыла клюв и заорала: «Это я-а-а-а-а-а придумала! Это все я-а-а-а-а-а-а!»
Мне тоже ой как хотелось вскочить и закричать на весь автобус: «Товарищи, да это же я пою!» Но я молчала и наблюдала.
Потом начались первые гастроли. Если вылет в девять утра из Домодедово, то встать нужно в пять, чтобы успеть добраться до Москвы из Купавны. Общественный транспорт еще не ходит. Я шла пешком в тяжелых ботинках на платформе с тяжеленной сумкой с вещами до Горьковского шоссе и с ужасом ловила в темноте проходящие попутки. Восемнадцатилетняя девчушка. Кто-то подбрасывал по пути до Балашихи или Новогиреево. Кто-то делал неприличные намеки. Мой ангел-хранитель всегда был за меня горой и крепко держал за шиворот. Он у меня такой же упорный и быстрый, как я.
И вот наконец-то мечта сбылась: продюсеры отвели меня в бутик на Ленинском проспекте и разрешили купить что-то более стильное, чем подростковые платформы. Так у меня появилось первое дорогое серенькое трикотажное платье в пол с капюшоном и карманом-кенгуру на животе, а к нему черные тканевые полуботинки с тоненькой, как листик, подошвой.
С первых же платных выступлений я покупаю себе и родителям мобильные телефоны! В 1999 году!
У меня маленькая синенькая Nokia, папа выбрал вариант подешевле и помассивней. Поразительно, я до сих пор наизусть помню папин номер! Он так и остался с тех времен с ним.
Как только я купила мобильный, стала каждый день созваниваться с Прадом. Разница во времени была убивающей. Но где бы я ни находилась в Мин. Водах или Самаре, я всегда тратила сотни и сотни долларов на звонки в Австралию. Тогда сотовая связь была безумно дорогой. Взималась плата даже за сообщения. И чем дальше летело сообщение, тем быстрее таял баланс. Почти все мои заработки уходили на сотовую связь.
Когда я прилетала в Москву, то сразу мчалась на Садовое кольцо в офис МТС, чтобы пополнить счет. Часть денег отдавала маме с папой и еще часть откладывала на полет в Австралию.
* * *
Прошло лето. Я вернулась в университет. От метро до учебного корпуса мне всегда приходилось идти через торговые палатки, в которых продавалась всякая китайская мелочь, носки, шнурки и аудиокассеты. Тогда я впервые поймала странное ощущение: из «музыкальных» палаток звучал МОЙ ГОЛОС! Продавцы специально крутили одну и ту же песню, потому что она имела дикий спрос и привлекала покупателей. С витрин ларьков смотрели обложки музыкальных сборников с моим лицом.
А я просто снова шла на пары в универ. Так странно. И тогда я придумала себе игру подходила к палатке и спрашивала:
А что это играет?
Это новая группа Demo, в сборнике две песни. Погоди Это ж Смотри! Это ж Дема!
Я хохотала и убегала.
* * *
Первое видео, которое мы сняли на песню «Солнышко», продюсеры никуда не отдали. И слава богу.
Ожидание: ура, меня модно покрасят, сделают крутой мейк, подберут стильную одежду!
Реальность: боже, что за сорокалетняя тетя? Почему я так взросло выгляжу? Зачем так жутко намалевали глаза? Мне совсем это не идет!
Я не могла побороть внутреннее раздражение и недовольство тем, что из меня сделали. Еще и продюсеры просят постоянно улыбаться в клипе и задорно двигаться. А у меня зубы кривые сразу и верхний, и нижний ряд. Это вообще отравляло жизнь.
Стилисты тех времен сделали меня категоричной, пожалуй, на всю жизнь: я больше никому не доверяю делать мне мейк и одежду всегда подбираю сама.
Но тогда это был первый раз, и я с ожиданием «Вау!» разрешила себя накрасить. У них была вторая попытка, когда мы переснимали клип «Солнышко».
Съемки проходили в Питере холодной осенью на крыше какого-то футуристического центра с модным стеклянным лифтом. Мне разрешили самой выбрать одежду и отвезли в какой-то местный питерский магазин, в котором я выбрала серебристые штаны и такую же рубашку. В них я и появилась в клипе на крыше в сезон лютых ледяных питерских ветров.
Для того чтобы в моих зрачках отражались две яркие полоски, по краям камеры, снимавшей меня фронтально, повесили две яркие лампы. На этот раз меня не заставляли улыбаться, а, наоборот, позволили быть собой. Настоящая я вовсе не улыбчивая. Я задумчивая, мечтательная, витающая где-то в глубине своих мыслей, часто не слышу, что говорят окружающие. Такой меня впервые и увидела страна.
Модные молодежные магазины типа Morgan, Sasch стали приглашать меня к себе и давали любые вещи. Для меня, восемнадцатилетней девчонки, это был предел мечтаний! Так в 1999 году случился мой первый бартер, а потом второй и третий Я брала себе несколько луков, которые только и успевала выкладывать из чемодана в машинку, заменяя на свежие, и снова уезжала на вокзалы и в аэропорты.
* * *
Концертов стало очень много. Так много, что стало невозможно соблюдать главный пункт договора: создавать благоприятные условия для учебы.
Сначала я перевелась с дневного отделения на вечернее. Ни разу там не появившись, перешла на заочку. Родители, конечно, переживали. Но я зарабатывала в десять раз больше, чем они вместе. Мама с папой заменили всю бытовую технику на современную. А потом и вовсе продали квартиру и начали строить мечту свой дом!
Тогда я с подружкой переехала на Мосфильмовскую. В Москву! Первое самостоятельное съемное жилье. В восемнадцать лет!
Квартира была отвратительная, но тогда мне казалось, что это так круто: сама, на свои средства делай что хочешь! Очень быстро я поняла, что «делать что хочешь» не получится. Я просто валилась с ног после выступлений и бесконечных ночных съемок в разных музыкальных передачах. Спала пару-тройку часов и мчала на очередные съемки и гастроли.
Помню, как еще в начале это был, наверное, всего третий концерт меня поставили на большую сцену прямо на Манежной площади. Пятьдесят тысяч зрителей Выдыхай и иди на сцену! Хватит трястись! Сама письмо писала! Перед тобой вся Манежка!