Именно это пришло на ум после ознакомления со слезными письмами отца-матери, точнее отцов-матерей и Гуровы, и Демьянцевы, папа-мама Светланы, в один голос просят найти пропащих, твердя: ничегошеньки об их судьбе не ведают, подозревают самое худшее и надеются лишь на доблестных сыщиков. Получается, в самом деле канули не по своей воле? Ибо он, налоговый хват, наверняка знал, на что идет, заранее все продумал, приготовился залечь на дно но женка его молодая, слабая просто женщина, в конце концов она ни за что не удержалась бы, чтоб не сообщить матери: «Не волнуйся, мамочка, я жива-здорова», нет, не удержалась бы она же не разведчица какая-нибудь, а обычная баба, начинающий, блин, предприниматель. Хозяйка аптеки.
Двух годков не прошло, как стала владелицей, а до замужества заурядная дамочка в белом халатике: «Позвольте ваш рецепт получите лекарство, по одной три раза в день» Выйдя за Гурова, и в Америку слетала, катались там весь медовый месяц (не помешало бы уточнить, где конкретно?), и брошки-колечки с неслабыми каратами заимела Хапуга он все-таки. Ну, или взяточник, какая разница А ты уж не завидуешь ли, дорогой? Не-е, ни в коем разе. Нечему тут завидовать
Кстати, о ней, Светлане. Муж-то он у нее не первый, а уже второй успела после института выскочить за какого-то парнягу и через пару лет развелась, можно сказать, сбежала поколачивал ее благоверный. А кто он, куда делся? Мать говорит, так и не поняла толком, где доча откопала эдакое сокровище, знает лишь Мишей кличут, Прудниковым только какой-то эдакий он для нее, матери, а Брага уже узнал судимый, сидевший, и местонахождение его в настоящий момент неизвестно. А если это он, безобразник, организовал всю темную историю? Розыск объявлен, само собой, только когда еще разыщут? Сам ты так бы и кинулся, искать-рыскать? Сколько их, таких искомых, ходят-бродят под носом, в ус не дуют? Ох, неважные дела, о-хо-хо
Начальнику хорошо выбрал из табуна лошадку покрепче, взнуздал, запряг, и погнали с ветерком по зеленой улице а коль у рысака прыти маловато, так мы его кнутом, да с оттяжечкой! Кстати, об этой самой улице: неужто не сработает? Ведь указал в ориентировке на гражданина Мишу: особо срочно, чрезвычайно Вот и проверим заодно, какого цвета светофоры на наших трассах.
Глава вторая
24 апреля 2020 и ранее Сорок один
Узнал? таково было последнее человеческое слово, услышанное пропавшим иноком Феодором в его неправедной земной жизни. Дальше тишина, нарушаемая лишь его собственным сопением, руганью и пердежом.
Вообще-то он никуда не собирался пропадать. Исчезнуть, точнее смыться другое дело, поскольку грозила, выражаясь близким его нынешней ипостаси языком, кара неминучая. Ибо грешен был Игорь Суров, ох, как грешен да и неразумен изрядно. Глуп, попросту говоря, хотя и мнил себя умнее всех. На том и погорел.
Ближнее село, позже пригород, а с развитием урбанизации окраинный микрорайон Ростова-на-Дону, называвшийся Огородники, для местных Огороды, внешне ничем особенным не выделялся не было здесь архитектурных изысков, памятников седой старины и прочих достопримечательностей. Главное отличие крылось глубже. Среди обыкновенных законопослушных граждан, составляющих подавляющее большинство здешнего населения, едва отыскался бы десяток-другой, осведомленных, к кому и куда обратиться по душевной потребности, иначе говоря, за дозой. Вот этих самых душеспасительных местечек в Огородниках имелось больше, чем во всем остальном городе вместе с областью.
Обширная сеть наркобизнеса, подобно паутине, накрыла южную провинцию целиком, ловила в свои липкие объятия жадных до кайфа простаков, и вырваться из нее после первой же понюшки, а тем паче укола очень трудно, почти невозможно. Ну, а где тенета погуще, там и пауки от самых мелких, проворных и тощих, до крупняка пузатых, солидных и на первый взгляд ленивых. Эти владетели кто одной-двух ячеек, а кто и приличного куска сети, зорко следили за своими вотчинами и посторонних к кормушке не подпускали.
А мелкому жучку-паучку Игорешке Сурку повезло умудрился втереться в доверие к «огородному» воротиле, почитай тарантулу, окрутив его малолетнюю тогда и любимую дочурку. Да, внебрачную, да, проживавшую отдельно с давно забытой хозяином округи спившейся мамашей, и все же, все же Жениться вдвое старший ухажер не спешил, но всячески выказывал самые серьезные намерения, глупышка отвечала взаимностью все шло путем, пока номинальный зять не вляпался в нехорошее дельце взял «на реализацию» крупную партию товара у горячих парней с Кавказа, да и кинул последних. У обманутых возникло обоснованное стремление получить сатисфакцию, пришлось обратиться за прикрышкой к будущему тестю, случилась разборка с трупами кто-то стукнул, кто-то звякнул, на горизонте замаячила полиция.
Игореша струхнул, подался было в бега, но был снят с трапа самолета; следователь взглянул в бегающие глаза, все понял, предложил сотрудничество О собственной роли в деле жучок благоразумно умолчал, зато про своего благодетеля наговорил столько всякого, что Фемида по такому случаю прозрела, и папа несостоявшейся невесты отправился за решетку, напоследок внятно посулив «зятьку»: «Я тебя, Гаря, закопаю!» Поскольку шутить такими словами и тем более бросать их на ветер в Огородах не принято, жених поставил перед собой гамлетовский вопрос и сделал выбор в пользу «ту би». Остальных полагалось убедить в обратном он отныне «нот ту би».
Суров-Сурок неделю прятался от всех и вся, мыкался по чердакам-подвалам, а к исходу седмицы созрел, решился и написал любимой прощальное письмо на заранее обрызганной соленой водичкой бумажке. В кратком послании покаялся в содеянном и открыто изложил намерение навсегда кануть в донскую пучину, а завершил словами «Прости за все, передай папе мой нижайший поклон и, прошу, не плачь. Бог мне судья, Он явился во сне и указал путь путь страшный, но такому как я, Иуде во плоти, иного, видно, не дано. Искать меня живым не стоит трудов, а коли не доедят раки отыщут водолазы».
Так впервые безвестно пропал Игорь Федорович Суров. Искали его, разумеется, тщательно, причем не пожарные и не милиция, а люди серьезные, сердитые и знающие в таких делах толк. По всей стране мгновенно разлетелись петиции с подробным описанием внешности искомого и его фотоизображением, благо интернет способствует; к розыску подключилось все паучье племя от мала до велика соратники, их бывшие сокамерники, подельники Увы, принятые меры результата не дали, через полгода невеста сняла черное и вернулась к прежнему разгулу, братва понемногу успокоилась похоже, Гарик-Сурок и впрямь утопился сдуру. Или со страху немудрено.
Некоторые сомнения у отдельных наиболее посвященных все же оставались, ибо вместе с несостоявшимся женихом исчезла малая толика накопленного в приданое золотишка да камушков плюс чуток валюты. И самое интересное его паспорт. На дне-то и одно, и другое, и третье вроде как ни к чему А по прошествии нескольких месяцев в городе на Неве словно из ниоткуда возник некий неопределенных лет мужчина, называвший себя «инок Феодор». Ему можно было дать и сорок, и шестьдесят, лицо скрывала клочковатая седая борода, волосы нечесаные и тоже с обильной проседью висели неопрятной гривой. Сутулый, худой, прихрамывающий старец поселился в шалаше, своими руками обустроив его в одном из полуразрушенных безымянных склепов на Северном погосте северной же столицы.
Одевался странный поселенец под стать прозвищу носил подпоясанные веревкой полотняные штаны, грубую черную безразмерную рубаху с выпущенным поверх нее медным крестом, суконную шапку, кирзовые сапоги, а в холода еще и пальто-балахон, тоже суконный и серый. Полиция мужиком вплотную не заинтересовалась, настоятель ближнего храма посмотрел на его убогое жилище, вздохнул, молвил: «На все воля Божья», осенил крестом и оставил без дальнейшего внимания. Зато слава о новоявленном отшельнике разнеслась среди местных бабулек, и у инока вскоре образовалась своя паства. Сердобольные старушенции могли часами стоять у склепа, ожидая появления «старца» и держа в руках принесенные дары ломоть хлеба, кусок сала, пяток яиц
Благослови, старче отец родной, бормотала очередная паломница, отбивая земные поклоны, Выслушай и помолись за меня, грешную
О чем ты, милая? с ответным поклоном вопрошал «инок», Нет у меня права благословения, и сана нет помолиться, конечно, могу, да слово мое для Господа не ценнее твоего
А все же послушай, не брезгуй, надежа наша, настаивала верница, и к ногам отшельника ложился узелок, Прости за малость дара моего, слова только одного прошу! Близки уста твои к уху божьему, святое смирение твое не равно нашим, не чета ты нам, простым смертным!
Ну что ж, говори, с чем пришла Коли надеешься на Божью милость не отвратит Отец слов твоих ко рабам его всем аки к единому приидет прощение и дано будет дозволение на вящее соизволение
В процессе выслушивания всевозможных просьб Феодор многократно крестился, предлагал «всемерно и непременно покаяться во грехах, равно свершенных, а паче помысленных» и путаной скороговоркой бормотал нечто неразборчивое, в конце каждой фразы добавляя «Господу миром помолимся» и «Господи снизойди, помилуй рабу твою (далее упоминалось имя дарительницы)». Дары не оскудевали, и голодная смерть ему явно не грозила.
Миновал год, понемногу истекал другой, и пришелец перестал уже казаться посторонним, сделался неотъемлемой частью хмурого могильного пейзажа с весны до середины осени пребывал в шалаше, чем занимался, какими мыслями маялся никому не ведомо. А с наступлением холодов инок на ночь не оставался едва начинало смеркаться, покидал склеп и неприметными тропками уходил через пролом в задней кладбищенской ограде, направляясь к ближним многоэтажкам.
Здесь у него имелась снятая на подставное лицо квартира, где можно было отогреться в ванной, посмотреть телевизор, особо интересуясь судебными новостями, и заняться другими, мирскими делами но, избави господи, никакого телефона и тем более интернета. Тяжкие думы ежедневно и еженощно одолевали отшельника, и не напрасно поводов для переживаний, увы, хватало. Не ладилось пока главное, ради чего прибился к мшистым невским берегам.
Среди прочих забот одна мучила Игоря-Феодора больше всех, а именно сменить наконец мирское имя, заполучить надежные документы и податься за кордон, потому как грызла его сердце неясная тревога. Знал, он, доподлинно знал: сидеть его несбывшемуся тестю еще не один год, ведь своими ушами слышал приговор «восемь лет с отбытием наказания в колонии усиленного режима», но спокойно спать ночами не мог.
Все чаще просыпался от страха, увидев во сне примерно одно и то же: лежит он, несчастный, в железном гробу, зарытый мстительным злыднем в холодную землю, и нет ему ни малейшей надежды на спасение. Проснувшись, подолгу лежал, унимая сердцебиение, вслушиваясь в ночную тишину. Мысли метались-разбегались, и успокоиться удавалось не сразу. Неужто обманулся, и жуткий сон в руку? Не-ет, это не про него. Есть у него надежда, есть, и зовется именно так: надежда. Только с большой буквы. На ее алтарь пришлось возложить добрую часть унесенных в клюве драгоценностей, но оно того стоило, и теперь оставалось подождать по ее словам, немного, уже совсем немного. Эх, Надя вся вера теперь в тебя, хоть и не святая ты
Рыжая Надька Улитенко, увидав его на пороге, сначала не узнала в худом, заросшем волосами и грязью бродяге прежде упитанного, аккуратного и выбритого бывшего одноклассника.
Чего надо? вызверилась она, А ну пошел вон!
Надя, ты что?! Не признаешь? Это же я, твой Гарри Суровый бизон!
Именно так она звала его весь последний учебный год после самодеятельно поставленного и сыгранного на школьной сцене мюзикла с ковбоями, салунами, кольтами и индейцами. Они дружили, отношения из невинной полудетской привязанности могли зайти и дальше, но его повлекло в одну сторону, ее в другую. Надя укатила в Питер с каким-то морским офицером, на поверку оказавшимся банальным женатиком, а он он загремел в армию, отслужив по льготе поступил в нефтехимический техникум, где зря потерял три года жизни.
Недоучившийся нефтяник понюхал реального «черного золота» и трудового пота, решил: это не по мне, стал искать в жизни пути полегче и попал в орбиту притяжения больших людей и больших денег. Время шло-летело, пришли совсем другие понятия, дела и заботы, школьная влюбленность забылась как оказалось, не совсем. На встрече выпускников, где отмечали двадцатый год с окончания школы, Надька под мелодию танго Пьяццоллы недвусмысленно прижалась к его груди.
А что, бизон, не вспомнить ли нам наш салунчик?
Я как пионер, повинуясь не то зову прошлого чувства, не то алкогольному дурману, ответил «индейский вождь», Всегда готов!
Вечер окончился в гостиничном люксе, и тогда же она, угощая виски, намекнула: ей в Северной Пальмире часто бывает одиноко и скучно, живет одна в большой квартире, в полном шоколаде; мужа, во всяком случае постоянного, нет, детей тоже.
На какие шиши? полюбопытствовал одноклассник, дымя предложенной к стаканчику недешевой сигарой, Такое изобилие? Где на все на это можно башли раздобыть хата, меблишка, тачка да в самом Питере заливаешь ты, а, подруга?
Где раздобыть? усмехнулась Надежда, У тебя, родной, такого места нету
Они тогда два дня и две же ночи из номера не выходили. Игорь просто ошалел никак не ожидал от школьной товарки столь виртуозного секса тут-то до него дошло, каким местом и каким ремеслом зарабатывает на жизнь одинокая красавица. Она улетела, сказав на прощание: если заглянет когда будет рада. Он под влиянием хмеля пополам с любовью похвастался: мол, при удачном раскладе рассчитывает заиметь крупные суммы в твердых валютах, тогда и в гости запросто а коли появится, например, с брюликами как у нее с реализацией?
Ежли не пустой треп давай, подруливай. Найдутся нужные люди, с хорошими деньгами я так поняла камушки отмывать придется ничего, справимся. Только ты ж мальчик несерьезный Ну, бывай здоров. Спасибо, уважил, бизончик.
С ее, Надькиной подачи Гарик за неделю перевоплотился, она же помогла с жильем, подсказала «легенду», и хромота ее идея.
Ищут тебя молодым, чернявым да резвым а ты вот этой красочкой по патлам с бородищей пройдись подновляй раз в неделю и мой пореже а под коленку планочку привяжи вот и сколченожишься старый, покалеченный кому ты нужен?
При виде извлеченных из поясного тайника побрякушек одноклассница присвистнула: недурственно. Сам он оценивал отданные на реализацию камни не менее чем в миллион, не считая оправ, из этой суммы ей предлагалась четверть, еще столько же за чистый новый паспорт, визы и гарантированный транзит до Хельсинки. Свою долю рассчитывал получить в валюте, лучше европейской, и тогда прощай, немытая Россия! Ждал, терпел, маялся бездельем, скрипел зубами от мучительного бессилия Дождался. В полдень к склепу подошла ряженая под старушку девка, увязанная платком до глаз, сунула узелок.
Надеждой, одной надеждой живем, старче, пробормотала заранее условленную фразу, Кто надеется, тому воздастся!
В ароматной краюшке «Бородинского» оказалась записка: «Сегодня вечером. Звонок наш».
Ну, вот и все! Конец мучениям. Услыхал Господь не зря, не зря страдал я, грешный! Прослезившийся инок, сам удивляясь внезапно пришедшей вере непонятно в кого и во что, отвязал от левой ноги ставшую ненужной фанерку, опустился на колени и вознес молитву, половину слов придумывая по ходу: «Отче наш святый, иже еси ты на небесях сиих, благодарю за дарованное рабу твоему чудесное спасение. Век буду молить и восславлять хвалу тебе, да будет вечное благословение»
С трудом дождавшись сумерек, Феодор поспешил в съемную берлогу, скинул пропахшие потом вериги, принял душ и взял в руки давным-давно ожидающую своего часа машинку для стрижки волос. Через час на него из ванного зеркала глянуло уже почти забытое лицо. «Ты смотри, что святость с человеком делает!» подивился Игореша, разглядывая невесть откуда взявшиеся морщины на лбу и щеках, какие-то скорбные складки у рта и глаз, да и выражение самих глаз показалось новым, каким-то значительным, что ли. Только-только успел выпить стаканчик водки, закусить сальцом с тем самым хлебушком, принесшим благую весть, как в дверь позвонили ну, ну в тишине отрывисто прозвучали пять коротких трелей. Да, так и уговаривались с Надеждой, Наденькой, Надюшей