Знакомьтесь, моя жена Татьяна Федоровна, моя дочь Лиза. Где Роза? Роза спустись, пожалуйста, не стесняйся дочка, гости пришли ведь познакомиться с тобой.
Все 3е гостей смотрят наверх на балкон, жених сглатывает слюну, как сырую картошку. Кажется большую боль от разбитых ожиданий он не будет в своей жизни никогда.
Отец и мать жениха сдержали разочарование, Роза не неприглядная, для них, просто Лиза была красивее, намного.
Ну и Катя наша младшая. Катя поздоровайся.
Здравствуйте.
Здравствуй красавица, сколько тебе лет? спрашивает Фиала Романовна, но ответа никто не дожидается. По ступенькам спускается Роза.
«Высокая, как мать», думает Георгий Александридов с горечью восторгаяется дочкой. Он берет дочь под руки, очень бережно, и по-отцовски заботливо.
Роза не опускает взгляда, как вчера учила мачеха. Смотрит на всех прямо в глаза, с задранным небольшим орлиным носом к верху. Такой вид мог бы внушить угрозу. Волосы сплетены в косу, платье темно коричневое перешитое из платья старшей троюродной сестры Георгия из Красной поляны.
«Как на траур оделась» размышляет будущий свекор, «может у нее и траур, в карты не каждую проигрывают».
Роза хочет казаться гордой но на ее мине задранный подбородок придает высокомерие, а это совсем не про гордость. Так или иначе, никого она не может впечатлить.
Жених Семён голову не поднимает и косым взглядом то ли дело смотрит на Лизу. Отец жениха напротив не расстраивается: «Крепкая, работать будет хорошо, не то что Лиза. Все-таки правильно сделал что согласился я не старшую, Молодец Василий, будет от Розы толк». К сожалению Роза никогда не узнает, что свёкор Василий, единственный кто на миг поверил в нее.
Ну вот, будет у нас дома цветник, прерывает Василий Молокотин, все смеются, все кроме жениха.
Семен уверен, он обманут, понимает, что никто не обманул, но чувствовал себя именно так.
Семён тоже не богом награжден очарованием. Он также смуглый, среднего роста, большинство его сверстники на голову выше него. Руки у него большие, рабочие. Карие глаза едва виднеются, когда он щурится. Густые не по-славянски брови придают лицу схожесть с героями донских казаков из «Тихова Дона». Спустя годы его брови поседеют, спина примет рабочую осанку, но лицо не поменяется, его все так-же можно будет узнать. Парень выглядит моложе своих лет, не смотря на физическую работу. Этим летом 1950 года ему исполнится 24 года. В этом возрасте, кажется, жизнь прожита, все упущено, уже не время помечтать.
Семен не думает о возрасте, он ни о чем не думает, окружающие называют его странным молчуном за глаза. Не характерная черта для младшего ребенка в семье.
Глава 4
Старший сын Молокотиных остался сразу после войны в ГДР. Среднего сына потеряли под Смоленском чуть больше шести лет назад. Семен же остался один. Рос он в бедности но с большими мечтами. Пока его не забрали в армию, он был уверен, что не сын своего отца, и родила его не мать его. От родителей не имел он ничего, и внешне не был схож и характером. В 15 лет он на полном серьезе решил уйти из отчего дома, заработать много денег, вернуться и всем показать, чего добился. Как он собирался этого добиваться не придумал, но хотел.
И вот он воображал, как после долгих лет скитаний, возвращается в родной Сочи на своей красной Эмке, какую он видел как-то на улицах Сочи, ее еще долго обсуждали мужики на улицах, останавливает машину у ворот, выходит из машины, модно одетый и с кожаным чемоданом. В воображениях о будущем люди все те же, какие есть сегодня. И Семен видел себя в своих фантазиях в будущем спустя 10 лет таким же пятнадцатилетним мальчишкой, но все ровно все было идеально.
Он всего лишь хотел любви и внимания, то, чего так не достаётся детям, когда их родители несчастны. Фиала и Василий были несчастными вместе и порознь, смерть среднего сына можно было бы пережить если бы не ушел из дома старший, после войны. Но так они думали, никто не знает, как пережить смерть своего ребенка, как пережить смерть ребенка которого даже не мог похоронить. «Где-то гниет тело моего сына, а я хожу еще по земле», карали себя родители. Можно много бед пережить, но не смерть ребенка, сколько бы ему не было лет, какая бы не была причина смерти. Многие пережили в эти годы тоже самое, но ведь от этого не легче. Бабушка Семена, когда еще была жива говорила: «Он умер за родину, это смерть не в пустую», а какой матери это важно, если дитя твое больше нет в живых.
Так и рос Семен один со своими мечтами, которым не дано было сбыться.
Отец однажды его подростком запер в комнате и бил ремнём и чем попало за расходованную пол банки краски. Мальчик нашел в подвале краску, которой красили пол и оставили часть на потом, и разрисовал заднюю стену дома им. Запах краски был по всему двору.
Семен лежал на полу, без сил, претворился умершим, чтобы отец перестал его бить, чтобы отец пожалел его, сожалел, что бил так жестоко. Никто его тогда не пожалел, никто не сожалел. Он так и остался лежать на полу скрученный, как улитка. В добавок мать поругал, что он не встал\ после всего отмывать краску со стен дома. До ночи Семён так и лежал на полу, повернулся он к стене и разглядывал узоры на зеленых обоях, свет с уличного фонаря освещал на всю противоположную стену от окна. Ночью он все-таки лег в постель, к нему так никто и не пришел пожалеть его.
Для него было одно привычное состояние быть несчастным. Несчастье имеет свойства вызвать привыкание, ему такое состояние было привычно, потому что другого состояния он не знал. Так мечты превращались в пыль, потому что он с мечтами жил бок о бок, ничего для них не делав. Со временем они стали тяготить его, да и в семье положение было такое, что не до забав и каких-то мечт.
И вот Семен смотрит на Розу и видит еще одну разрушенную мечту, точнее нет, не разращённую, он смотрит так на Лизу, а вот на Розу он смотрит как на реальность. В душе посмеиваясь над собой, что посмел порадоваться Лизой.
Семену посчастливилось испытать женской любви. Это было после армии, по пути домой, Семен отдал все свои деньги одной вдове и уединился с ней. Женщина назвала себя Греттой, рассказала, как ее муж героически погиб на войне, и она с двумя детьми выживает как может. Никто не узнает правдива эта история или нет.
Ну что, тебе понравилось? спросила Гретта подтягивая бежевые чулочки. У нее были прожжённые белые волосы. Лица ее Семен не запомнил.
Да, очень, ответил молодой Семен, не открывая глаза, он еще не хотел отпускать мысли о случившимся.
За второй раз уступку тебе сделаю.
У меня больше нет денег, просто Семен хотел любви, но ее уступка в стоимости услуги будто обесценила ту любовь которую он ждал.
И вот стоит прекрасная Лиза, с которой он уже успел представить всю жизнь, она скоро будет с ним спать на одной кровати, он может ее обнимать сколько захочет и совсем бесплатно. Она такая тонкая, ни то что Гретта, «Гретта была побольше», вспоминает он «Да, точно побольше, и волосы другие». Самое быстрое в мире это человеческие мысли. Человек может за доли секунд вообразить, что угодно. Вот они с Лизой счастливые лежат на кровати. Вот они стоят на свой свадьбе, она в белом, он в костюме, в шляпе. Вот она опускает голову от смущения, а он так смело берет ее за талию и прижимает к себе. Так он пока шел от ворот по двору в голове Лиза, только Лиза
Так смело воображать по Розе он не может, что-то видимо сломалось
В то самое утро, Роза поднялась, наверх не дослушав разговор отца с мачехой на кухне. Этой ночью почти перед сном в дверь постучался отец. Он вошёл тихо, слегка сгорбившись. Георгий и раньше заходил к дочери перед сном, но в последние годы избегал, они отдалялись все больше. Отец он хороший, хоть и игрок, и к падчерице относился хорошо, лучше, чем к родной.
Давно я к тебе не заходил. Георгий сел на край кровати.
Роза удивленная визитом отца не сказала ни слово. Она сидит на широком подоконнике с закрытой подпольной книгой Мендельшатам, торшер в углу бледно освещает запрещенные страница. Ее профиль размашисто отражается в оконном стекле.
Не обижайся на это, дела у нас с тобой не очень хорошо идут, они молчат около минуты, никто не прерывает тишину, Георгий продолжил, хотел высказаться. этот дом нам не подходит. Он не наш с тобой, он не твой.
Ты снова играл в карты? Я поняла это по твоему лицу сегодня. Проиграл?
Георгий роняет голову к груди, тяжело вдыхает и выдыхает. Он растягивает верхние пуговицы обнажив волосатую грудь
Проиграл, слезы поступили к её глазам, шар застрял в горле, Роза опустила ноги с подоконника, встала в полный рост у окна, очертание ее фигуры еще стройнее и выше, лица ее отец почти не различал. Может ты когда-нибудь меня простишь. Ты знаешь Молокотиных их старший сын уехал к фашистам жить, помнишь?
Помню. Ты же обещал, что с ним не будешь больше играть. Роза вспомнила проигранный отцом в 1946 зеленый мотоцикл с коляской. Василию Молокотину.
Хороший был мотоцикл, мы его совсем за даром купили.
В годы переселения «врагов народа», люди либо продавали, либо даром отдавали свое движимое имущество. Некоторые верили что скоро все кончиться и они смогут вернуться, и оставляли на сохранение то что уносить не могли. В некоторых случаях данное имущество по решению сохраняющего продавалось за любые деньги. Вот и мотоцикл переселенного грека у кого не успели конфисковать, на последние деньги купил у того, кто устал у себя хранить имущества. «Будем всей семей в Центр ездить, свой транспорт, жена», сказал тогда своей первой жене Георгий.
За мотоцикл ты не плакал, а сейчас у тебя слезы.
Потому что сейчас я не железяку ставил на победу, а Лизу. Лизу взамен земли в Адлере, место хорошее, осушенное, дочь слушала молча. вчера вижу мужики на аллее рассказали, как Вася землю ставил на кон в карты, этому Николаю из рыбзовода. Ну и Коля побоялся или по ненадобности отказался играть. Земля нам понадобиться под дом места там хорошие, ведь начнут застраивать а нам не положено, мол есть уже имущество. Пропади оно, символично плюнул он на пол. Тьфу. Будем мандарины, киви сажать. его прогрессивные и противозаконные мысли и пугали и радовали Розу одновременно.
Ну и нашел я его, думаю просто посмотрю кто согласиться на такое и вправду ли так или нет. Как услышал своими ушами, так все позабыл. В моей голове было только одно, как я забираю документы на землю, ВСЕ! Даже и не подумал, что могу проиграть, и позабыл что Василий игрок не сильный, за ним следить да следить. Таких игроков не бывало на моей памяти. Георгий поднимает глаза на дочь. Разговор начал из далека, мол сын есть у него такой сякой хороший, работяга, лени не знает, мол женить пора, а он ни в какую. И смотрит на меня хитрюга, смотрит и такой:
«Что ставить будешь Георгий?».
«Деньги» говорю, «Отдам в конце лето».
«А если не заработаешь, что тогда, ждать пока заработаешь? посмеивается надо мной. Хорошо хоть одни остались. Нет, ты мне предложи, что сейчас есть». Настаивает он.
«Что лучше денег Вася, вон гниет там твоя земля».
«А что же тогда играть собрался, раз земля гниет у меня».
«А я собираюсь на нем пахать», говорю я ему.
«Ты сначала его у меня забери, потом паши. Ставить что есть Георгий?». А ведь и правда ставить было нечего, а земля за даром нужна. Не дом же ставить, он даже не на меня.
Роза удивленно смотрит на отца, ведь его только это остановило, чтоб тот дом чужой не проиграл.
«Я слышал у тебя трое дочерей хороших, двое на выдани», как сказал так небо на меня обрушилось.
«Это что ты живого человека за землю хочешь?»
«Ну средняя твоя дочь отлично моему сыну подойдет, сосватаем, не против?» улыбается хитро, Василий-то человек продуманный. Ну хочет он сосватать, как же сосватает если Лиза не захочет, вот и вся штука Роза, я был уверен что это никчемное дело, думал только о выигрыше. В какое же время мы живем чтобы девку насильно забрать в невесты?
Так он с меня расписку взял, и сам расписку дал. Я проиграю Лизу выдадим замуж за его сына Семена. Он проиграет тот час же перепишет на меня землю. Я уже представлял, как захожу домой с бумагами, он широким жестами рук размахивает по сторонам. В вот наконец-то и у нас с тобой что-то есть, представляешь дочка.
Роза продолжала стоять, она внимательно слушала отца. Георгий продолжал рассказывать, глаза красные и влажно блестели:
Теперь я понимаю почему с такой легкости тот готов был расстаться с имуществом ради женитьбы сына, наступил момент рассказа, где его голос выравнился а руки замерли на коленях. Он бы на что угодно поменялся. Земля в адлерском поселке получено в качестве заселенца. А вот переехать туда он никак не соберётся. Уступив мне землю, он снимет с себя этот долг. Такого рода продажа мимо кассы. Долгая пауза. Ну а дальше ты знаешь. Вот я сижу напротив него и думаю, как мне выкрутиться с Лизой, а он все уже продумал.
«Ты не вздумай Георгий, сам знаешь что . долг платежом красит, мол не хочет, не заставлю со мной не пройдет. Расписка у меня есть. Узнают люди что дочку проиграл, еще и не родную, что скажут? Не хорошо будет, позор-то какой».
Может Лиза и не против будет замуж, она Роза хочет сказать, что Лиза по ночам выходит на свидание, и даже видела как целовалась с сыном сапожника, но не сказала, она готова выходить замуж.
Дочка, садись сюда, он показал рукой рядом с собой на край кровати, парень не плохой этот Семен, работящий, узнал я про него, никто плохого не сказал. Ну только что он молчаливый и не общительный, ну так мужчине это к лицу.
«Что он хочет мне сказать?» думает Роза и не отводит глаз с отца.
Лиза не моя кровиночка, я на нее имею прав столько же, сколько Таня на тебя
Когда она меня наказывала и поднимала руку ты ей об этом говорил? Ты ни разу и пальцем не тронул Лизу, и слово плохого не скажешь. А Таня что? Постоянно меня говорит, что я страшная, и замуж не пойду, готовить не умею, что я глупая и не грамотная, слезы потекли с глаз и капнули с подбородка не ее руку. Голос так дрожал, что говорить стало тяжело, да как она может оценивать мой ум, если сама не грамотная? казалось ей никакие больше замечания не обижают так, как замечание о ее уме.
Роза перестает сдерживать себя, и плачет полной грудью. Как же давно хотела высказаться отцу, но ни разу он не спрашивал. Ее плачь никто не слушал. В отличие от нее утром, ее с отцом разговор никого не интересовал. Ни Татьяна, ни кто-либо за дверью не стояли.
Георгий обнял дочь.
Ты хочешь меня вместо Лизы отдать, да отец? не терпит Роза интриг, не хочет ждать пока отец решится, помнишь на субботник в день труда вместо Лизы я пошла, потому что твоя жена так захотела? Сейчас также, только страшнее.
Георгий сильно зажмурил глаза от боли. Свинец снова вернулся в его горло. Он не отпускает из объятий дочь, чтобы не смотреть ей в глаза.
Ты ее не слушай Роза, не слушай что она говорит, язык у нее длинный. Ты не такая страшная, ты по-своему хороша. Но, готовишь ты правда так себе, он шути, чтобы смягчить удар, они смеются через слезы. Я хочу вот что тебе сказать, он отпускает ее из объятий, берет за плечи, вот что Роза, Александридовы не плачут, твой род многое пережил, и это переживет. Люди любят говорить, они будут говорить плохое о других не потому, что плохое видят в них, а потому что плохое видят в себе. Но человек настолько трус, что свои пороки он выдает за чужие. Все тяжелое дочка впереди. Насколько твое сердце будет добрым, настолько и мир вокруг будет добрым. Но доброта не значит дать себя в обиду, у тебя есть рот и язык, ты много читаешь, не бойся дать ответ, плохой совет, очень плохой совет, женщинам слово давать не нужно, где слово там и свобода.