Может быть, ему нездоровится, сделала предположение баба Клава.
Да прям! Этот дед ещё нас переживёт.
Нельзя так говорить, Лара.
Хочу и говорю, тебе то что?
Терпению Павла Андреевича пришёл конец, тем более что эти разговоры касались уже его лично. Он выглянул на улицу и громко сказал:
Эй, бабоньки, меня прошу оставить в покое.
Какие мы тебе бабоньки? вздрогнув от неожиданности, ответила Лариса Степановна.
Ну, я же у вас дед, значит вы бабы.
Нужен ты нам очень, чтобы о тебе говорить. Велика честь.
Честь честью, а поговорить придётся. Сейчас к вам спущусь.
Когда он вышел, женщины встретили его настороженно:
И о чём ты собрался с нами говорить? Может, поучишь нас жизни? начала защищаться Лариса Степановна.
Нет, Лара, он решил просто с нами поближе познакомиться, с сарказмом произнесла Клавдия Петровна.
Сосед стоял напротив них и хотел уже ответить грубостью, но вспомнил, как наблюдал ситуации, где мамы ругали своих провинившихся детей. Те стояли с опущенными головами, шмыгали носом и теребили в руках край одежды, готовые вот-вот разрыдаться. Сейчас он наблюдал то же самое. Баба Клава пыталась не показывать своего волнения и иногда смотрела ему прямо в глаза, но её выдавали дрожащие руки, когда она то доставала из кармана платок, накручивая его на палец, то убирала его обратно. Баба Лара отвернулась, опустив голову и лишь изредка, украдкой, посматривала в сторону мужчины. Лицо её покрывал небольшой румянец. Павел Андреевич вспомнил слова жены: «Чарльз Дарвин считал «стыдливый румянец» самым человеческим из всех проявлений эмоций. Поэтому не надо наносить человеку психологических травм унижениями, оскорблениями или высмеиванием его личности».Ему стало стыдно, что спустился выяснять отношения и решил смягчить ситуацию.
Я бы попросил вас, милые женщины, не обсуждать меня, а также посоветовал бы не обсуждать кого-либо из жильцов. Есть даже заповедь Христа: «не судите»
А ты что служитель? Пришёл нас карать?
Сосед еле сдержался, чтобы не нагрубить и также спокойно продолжил:
У вас много времени и наверняка ещё силы есть, поэтому можно цветочки на клумбах посадить и украсить двор, тогда и обсуждать людей будет некогда.
Ещё какие указания будут? ответила Лариса Степановна со злостью, отпустив своё напряжение. Есть управляющая компания, пусть они и украшают двор. Мы им деньги за это платим.
«Да, блин, не работает у меня эта психология», подумал Павел Андреевич и вступил в перепалку:
Да, что ж вы такие грубые и бессердечные. Для вас слово сказать, как камень в человека бросить. Неспроста, видимо, от такой злой матери даже сын убежал.
Наступила пауза. Баба Лара побледнела, дыхание участилось. Левую руку она положила на область сердца, а правой стала упираться о лавочку, чтобы встать. Павел Андреевич забеспокоился и протянул руку помощи, она не обратила на него никого внимания, только посмотрела на него с такой болью, что у него самого защемило сердце. Он стоял и смотрел, как она, потихоньку передвигаясь, зашла в подъезд, затем повернулся к бабе Клаве, в надежде найти себе оправдание, и услышал в ответ:
Её сын погиб в горячей точке. Она представляет себе, что он продолжает жить, ей так легче.
Простите, сказал он, опустив голову.
И кто из нас бессердечный? ответила она и тоже ушла.
Глава 3
Павел Андреевич позвонил в квартиру Ларисы Степановны. Открыв дверь, она мельком посмотрела на него заплаканными глазами и вернулась в комнату, негласно разрешая ему войти. Он последовал за ней, прикрыв за собой входную дверь. Баба Лара присела на диван, на котором лежал открытый фотоальбом. Она положила его на колени и пальцами гладила фотографию молодого парня в военной форме. Комок в горле мешал соседу выразить своё сострадание, но тем не менее он смог произнести:
Прошу меня простить. Я не должен был так разговаривать с вами. Два года назад я потерял жену, и с тех пор жизнь моя как в чёрном тумане. Я потерял ко всему интерес. Теперь мной управляет раздражение. Хоть и говорят, что время лечит, но я никак не могу пережить своего горя.
Он стоял напротив женщины, переминаясь с ноги на ногу. Его голова была опущена, плечи напряжены, а глаза выражали раскаяние и соболезнование. Наступило молчание. Он хотел уже уйти, но Лариса Степановна, не меняя своей позы, тихо произнесла:
Я уже пятнадцать лет живу в таком тумане, и боль не проходит. Врут, что время лечит.
Расскажите, осторожно попросил сосед.
Она посмотрела на него и, заметив в его глазах доброе участие, пригласила присесть на диван.
Моему Сашке было всего двадцать лет
Около минуты длилась пауза. Павел Андреевич ждал. Он чувствовал, что ей нужно позволить рассказать всё, что лежало у неё на душе. Она ещё раз посмотрела в его глаза и, поверив искренности его желания, решилась перелистать страницы своей жизни.
Мне ведь сейчас 65 лет. Да, я знаю, что выгляжу старше. Для меня это не имеет значения. Никто не знает, как я прожила свою жизнь, даже Клава. Ей только про сына известно. Работала я закройщиком в ателье и иногда обшивала клиентов на дому. Любила красиво одеваться, была стройной и красивой. Вышла замуж в 25 лет, но родить смогла только в 30, она перевела взгляд на фотографию сына. Её глаза заслезились, и она тяжело вздохнула. Видимо, нелегко ей было вспоминать своё прошлое, она опять сделала глубокий вдох и продолжила:
Мои родители разменяли свою трёхкомнатную квартиру на однокомнатную для себя и двухкомнатную для нас. Поначалу всё было нормально, но потом муж начал выпивать. Трезвый нормальный, трудолюбивый человек, а как выпьет сущий демон. Протрезвеет, начинает прощение просить. Я терпела, тогда о разводах мы не думали. Так и жили. Пришло время, и Сашка ушёл в армию. После демобилизации вернулся домой и пробыл всего два месяца. Он, оказывается, подписал контракт на службу в армии и сказал мне об этом только за неделю до отъезда. Как я плакала. Ведь мы почти не виделись. Он с утра убегал к какой-то девушке, а возвращался за полночь. Всё говорил, что это его невеста, и обещал познакомить, но не довелось нам встретиться.
В военкомат его вызвали неожиданно быстро и дали на сборы двое суток. Он уехал, обещал писать, но пришло только два письма от него. В последнем была эта фотография, она посмотрела на фото сына, и её пальцы опять нежно погладили его по лицу. Я не знала, где он служит, а через полгода мне вручили его награду и благодарственное письмо. Муж сильно запил тогда и стал поднимать на меня руку. Сложное было у меня время, жить не хотелось. Ещё через полгода умирает мой отец, и я ушла от мужа к маме. Она жила в этой квартире. В последующие два года я похоронила маму и двоюродную сестру. У меня никого из родных не осталось. С работы уволилась, скорее, попросили уволиться из-за моего постоянного мрачного настроения. Я зарабатывала на дому, а когда зрение стало подводить, то шить прекратила. С тех пор сижу на лавочке и злюсь на весь мир, она машинально кивнула головой в сторону окна. За что меня Бог так наказал, ведь я всегда старалась всем помогать? Я дарила сшитые мною костюмы детям детского дома к новогодним утренникам. Почти десять лет я к ним приезжала. Никогда не забуду их счастливые лица, когда они наряжались. Девочки всегда были принцессами и снежинками, а мальчики принцами и рыцарями, а не зайчиками и мишками. Они радовались, и у меня на сердце было тепло.
В хороших отношениях была с соседями. Поздравляла их с праздниками, никогда не отказывала в просьбах. Постоянно обшивала бесплатно своих подруг. И мне все твердили: «Ларка, какая ты молодец! Умница, красавица! Всё у тебя спорится!» Когда посыпались на меня несчастья, то и рядом никого не стало. Как-то цыганка остановила меня на улице и говорит, что страшная порча на мне. Я поверила. Нашла бабку. Ходила к ней раз десять, кучу денег отнесла. Только не захотела, видимо, эта порча уходить от меня, так и живёт со мной. Жизнь сломала меня. Может, я в чём-то виновата, или это судьба такая? Этот вопрос давно приходит мне в голову, но отвечать на него не хочется. Нет сил. Всё равно ничего не исправишь. Сижу на лавочке, смотрю на людей, сравниваю их жизнь со своею, и так обидно становится. Только и осталось, что ждать своего часа.
Она замолчала, и Павел Андреевич понял, что она закончила свою исповедь. Её плечи опустились вниз, голова поникла. Она закрыла фотоальбом и прижала его к груди. Он пытался подобрать слова, чтобы утешить её, но не мог. Тогда он спросил себя, а что бы сказала в этой ситуации его жена. Ведь они часто рассуждали с ней на разные темы о судьбах людей.
Вам пришлось много страдать, и я вам очень сочувствую. От такого горя во что угодно поверишь: и в порчу, и в то, что жизнь ломает людей. Но мне кажется, что она не может сломать, а только гнёт нас, как травинку на ветру, чтобы мы учились не кланяться и не сдаваться. В такие моменты отчаяния мы не понимаем, что не люди от нас отворачиваются, а мы от них закрываемся. Мы боимся поделиться своим горем, потому что не верим, что они разделят его с нами.
Он сделал паузу, а потом продолжил размышлять:
Слушая вас, я понял, что мои близкие беспокоятся обо мне и поддерживают меня, а я ушёл в свои страдания и наслаждаюсь жалостью к себе. Зачем? Да затем, что я не знаю, как дальше жить, я растерялся и посчитал, что мне требуется повышенное внимание и жалость, потому что мне плохо. Я не подумал о том, что мои родные тоже страдают, они тоже потеряли близкого человека, и им тоже больно, тем не менее им приходилось забывать о своей боли и заниматься моей. Именно в этом, наверно, и заключается смысл того, что нас жизнь ставит на колени, а мы должны стоять, чтобы прикрыть собой своих близких от сильного ветра неудач и горя. Спасибо вам, Лариса Степановна, за ваш искренний рассказ. Не знаю, стало ли легче вам, но мне вы помогли понять многое. Я всегда буду помнить и любить свою жену, но я должен каждый день делать мир светлее ради памяти о ней. Чтобы эта память не омрачалась тяжёлыми моими мыслями.
Павел Андреевич говорил эмоционально и искренне. На его лице мелькала улыбка и тут же превращалась в скорбь. В его глазах появлялись то слёзы, то искры, то вдруг они гасли и становились чёрными как ночь. Он волновался, и его руки не находили себе места. Они поочередно почёсывали щёку, затылок, лежали на шее, прихлопывали по лбу и по колену. Закончив свои размышления, он заметил, что соседка на него внимательно смотрит, и засмущался, а она улыбнулась и весело сказала:
Нам осталось только причаститься и перейти на «ты». Общий смех снизил напряжение, и они расслабились. Ты прям проповедь произнёс. А знаешь, мне и правда стало легче. Осталось только выяснить, как же всё-таки жить дальше?
Я не знаю, улыбаясь, ответил он, будем думать вместе. Причащаться-то будем?
Сию минуту, жди, ответила она и быстрым шагом направилась на кухню.
Он осмотрелся. В комнате было уютно и чисто. Над диваном висела картина с морским пейзажем. Справа, у окна, стоял стол-книжка и на нём швейная машинка. Напротив дивана располагалась мебельная стенка с телевизором. Сосед с удивлением отметил большое количество книг на полках. На окнах висели синие шторы, а на полу лежал голубой палас.
Может, на кухне посидим, услышал он голос соседки и направился к ней. В это момент позвонили в дверь.
Открой. Наверно, Клава пришла.
Подружка, увидев Павла Андреевича, посмотрела на него с удивлением.
Ого! сказала она, блеснув вставленными зубами, и сразу прошла на кухню, протягивая пакет бабе Ларе. Я тут вино и фрукты принесла. Пришла стресс твой снимать. Он что, грехи пришёл замаливать?
Скорее, отпускать, засмеялась хозяйка и достала гостинцы. Все, кстати. Присаживайтесь.
Она поставила на стол бутылку красного вина, фрукты и закуску. Павла Андреевича смутил осуждающий взгляд Клавдии Петровны, но он решил поддержать хорошее настроение хозяйки.
Говорят, истина в вине? сказал он, открывая бутылку. Тогда будем её искать, а заодно и знакомиться. Вообще-то это я должен прописаться.
Успеешь ещё. Разливай, скомандовала Лариса Степановна.
Они представились друг другу, выяснилось, что Клавдия Петровна всю жизнь проработала медсестрой. Ей 72 года. Она никогда не была замужем, и детей у неё нет. Живёт она в двухкомнатной квартире. Её часто навещают младшая сестра с племянницей и помогают ей в разных потребностях. Баба Клава жалеет свою подругу и беспокоится о её здоровье, по необходимости делает ей уколы. Они знакомы с тех пор, как Лара переехала к маме, но их сблизило свободное пенсионное время.
Пока женщины вспоминали свою жизнь, сосед заботливо наполнял бокалы и учтиво улыбался. О себе он высказался буквально в двух предложениях, а на вопросы о жене вообще закрыл тему. Они почти допили бутылку вина, и хмель снял их напряжение в общении. Баба Клава раскраснелась и обмахивалась журналом с кроссвордами. Она перевернула свою рюмку вверх дном, давая понять, что ей больше не наливать и продолжала смотреть на соседа с осуждением, при этом иронизируя в разговоре с ним:
Вот скажи, Андреич, днём ты был как злодей, а сейчас соловьём поёшь. Какой ты на самом деле?
Интересно послушать, поддержала её подруга.
Не знаю, наверно, такой же, как все, после небольшой паузы ответил он. Я считаю, что нельзя дать человеку одно определение: хороший он или плохой. Человек всегда разный. Всё зависит от ситуации и от отношения к ней. Вот представим, что вы пришли к врачу. Какое у вас выражение лица и поведение? А теперь вы в магазине, в церкви, с подругой, с врагом, на работе вариантов много. Мы всегда подстраиваемся под ситуацию, и наше поведение соответствует обстановке. Как тут узнаешь человека? Он же не открывает тебе свою душу. А бывает так, что человек знает другого человека уже несколько лет и хорошо к нему относится, а тот в экстремальной ситуации предаёт его. Почему?
В общении люди всегда стремятся понравиться друг другу. Мы показываем только лучшие свои качества, иногда приукрашиваем их. А если какая ссора происходит, то удивляемся куда мои глаза смотрели. Мне всегда жена говорила, что прежде чем близко подпускать к себе человека, присмотрись к нему: чем живёт его душа; какие у него ценности; что у него на первом месте; какая у него речь и поведение; какой порядок в доме; какие друзья; какие он читает книги и какие посещает заведения. Вот тогда сделаешь вывод: кто этот человек тебе друг, приятель, знакомый или просто прохожий.
У каждого свой путь, и каждый ищет себе попутчика, чтобы легче преодолеть невзгоды и, наоборот, поделиться своей радостью. Бывает так, что попутчиком у человека становится одиночество. Для одних это приобретение мудрости, а для других это обострение обидчивости, раздражения и ворчливости на окружающих тебя людей. Оказалось, что это как раз мой вариант. И сегодня я понял, что нельзя жить в отчаянии. Надо искать новый взгляд на мир, ведь роман моей жизни ещё не закончился, и я могу изменить его окончание на радостные мгновения. Надо только научиться замечать красоту вокруг себя.
Ну, прям, хоть записывай за тобой, съязвила баба Клава. Её брови нахмурились, нос стал чуть сморщенный, руки скрещены, а сама она сидела с отворотом от него. Всем своим видом она демонстрировала отсутствие интереса к собеседнику. И какую красоту ты собрался замечать?
Он посмотрел на неё с сожалением и хотел уже ответить таким же тоном, но передумал и продолжил:
Ну, во-первых, красота имеет много наименований, кому что ближе, а во-вторых её тоже видят по-разному, так как у каждого свой угол обзора. Мне, например, нравится одна маленькая сказка: «Бабочка, перелетая с одного цветочка на другой, услышала громкий разговор двух людей, которые сидели на скамейке возле клумбы. Они о чём-то спорили. Их напряжение нарастало. Слова были резкими и неразборчивыми. Она только поняла, что один взмах крыльев бабочки способен изменить мир к лучшему. «Как это? подумала бабочка. Разве такое возможно?» Она решила проверить это и стала усиленно махать своими крылышками, но быстро устала и опустилась на ближайший цветок. Её крылышки медленно раскрылись, и она расслабилась. «Смотри, какая красота!» вдруг сказал один человек, обративший внимание на бабочку. «Это просто чудо!» вторил второй. Он глубоко вдохнул воздух, медленно выдохнул и с наслаждением заметил:«А какой здесь воздух! Зачем спорить, когда такая красота вокруг».«Ах, и, правда, взмах моих крыльев меняет мир к лучшему», подумала бабочка и полетела дальше творить чудеса.