Я переехала к нему в следующие выходные.
* * *
Дети Ингрид похожи на нее, а значит, похожи и на меня. Люди на улице пожилые дамы, которые останавливают меня и говорят, мол, у меня в каждой руке по ребенку или, наоборот, что кое-кто слишком большой для детской коляски, не верят, когда я говорю, что я им не мать, поэтому я иду дальше и позволяю им так думать.
* * *
К спальне Джонатана примыкали две ванные комнаты: он вошел в мою в воскресенье утром, когда я выдавливала в ладонь таблетку из блистера, со словами, что ему скучно и что он начал скучать по мне, как только я встала.
До этого мы лежали в постели: Джонатан пил крошечный эспрессо, порожденный дорогой кофемашиной, которую он купил себе накануне в качестве подарка на помолвку, в то время как я изучала помолвочное кольцо, которое он выбрал по дороге домой и только что подарил мне, с легкостью надев на палец, потому что оно было велико.
Теперь, в ванной, он взял с раковины какую-то из моих вещей, затем, заметив таблетку у меня в руке, спросил, что это. Я сказала противозачаточные, и попросила его выйти, пожалуйста. Джонатан притворился обиженным, но ушел. Я проглотила таблетку и положила пачку обратно в потайной карман косметички.
Я вышла и увидела, что он вернулся в постель; он возлежал на европодушках и, кажется, был на пороге некоего озарения. Он похлопал по кровати рядом с собой. Прежде чем я уселась, он схватил меня за руку и затащил в кровать.
А знаешь что, Марта? К черту противозачаточные. Давай сделаем ребенка.
Я же говорила, я не хочу ребенка.
Не просто ребенка, а нашего ребенка. Можешь представить? Моя внешность, твои мозги. Зачем ждать?
Я не жду. Я не хочу детей никогда. И ты тоже.
И все же я только что предложил.
Ты сказал мне, я назвала его по имени, потому что он не слушал, ты сказал мне во вторую нашу встречу, что не хочешь детей.
Он рассмеялся.
Я играл на опережение, Марта, на случай, если ты окажешься одной из тех женщин, которым отчаянно надо Джонатан оборвал свою фразу. Представь себе девочку. Меня с дочкой, с целой кучей дочек. Это будет феноменально.
Начиная с того момента Джонатан был поглощен этой идеей: точно так же, как если бы один из его университетских друзей позвонил и сказал, что им следует срочно поехать в Японию кататься на лыжах или купить вскладчину лодку. Он откинул одеяло и спрыгнул с кровати: он был настолько убежден, что сможет заставить меня передумать, что готов заделать мне ребенка прямо сейчас, прежде чем отправиться в спортзал, так что к тому времени, когда я передумаю, ребенок уже будет на подходе.
Я засмеялась. Он сказал, что он чертовски серьезен, и подошел к шкафам, те выглядели как полоса зеркальной стены.
Ему помешали мои чемоданы, открытые и пустые, но окруженные одеждой, которую я вынула в день приезда и все еще не разобрала. Он попросил меня разобраться с ними, пока его не будет, потому что комната начала походить на эконом-универмаг во время распродажи.
А ты что, бывал в таких, Джонатан?
Мне рассказывали.
Он открыл дверцы и, одеваясь, сказал:
Несмотря на риск, что моя дочь тоже может стать неряхой, ты была бы восхитительной матерью, восхитительной. Подбежал к кровати, поцеловал меня и добавил: Охренительно восхитительной!
Как только он ушел, я вернулась в ванную и принялась наполнять ванну.
В тот вечер, когда мы с Джонатаном обручились, я узнала, стоя у мусорных баков, что Патрик влюблен в меня с 1994 года.
Я спустилась в надежде, что Ингрид все еще может быть на улице. Там никого не было. Я перешла дорогу и встала под навесом, не готовая вернуться наверх. Шел дождь, вода срывалась со скатов и с грохотом лилась на тротуар. Я простояла там несколько минут, когда из вестибюля появились Оливер и Патрик. Увидев меня, они подбежали и втиснулись ко мне с обеих сторон. Оливер полез в карман куртки, вынул сигарету, прикурил ее, спрятав огонек в ладони, и спросил, что я делаю.
Я ответила неосознанно дышу. Он сказал: «А, ну раз так» и поднес сигарету к моему рту. Я вдохнула и удерживала дым сколько могла. Патрик поздравил меня поверх шума дождя.
Оливер искоса посмотрел на меня. «Да, черт возьми, это было быстро».
Я выпустила дым и ответила: «Ну да». Из-за угла выскочило такси и, разбрызгивая воду из луж, двинулось к нам. Патрик сказал, что на самом деле он спустился, чтобы уехать, и ему пора бежать. Он поднял воротник и побежал.
Оливер забрал сигарету, и я положила голову ему на плечо, измученная от самой мысли, что придется вернуться внутрь и разговаривать с людьми.
Он позволил мне постоять так, а через мгновение сказал:
Значит, ты уверена насчет свадьбы с Джонатаном. Он вроде не особо
Я подняла голову и нахмурилась:
Не особо что?
Не особо в твоем вкусе.
Я сказала, что, поскольку он знает Джонатана два с половиной часа, меня не сильно интересует его мнение. Он протянул мне сигарету, и я взяла ее, раздраженная его словами и еще больше тем, как враждебно прозвучал мой ответ.
Патрик не остановил такси и ждал следующего на другой стороне улицы под дождем. Я курила и смотрел перед собой, зная, что Оливер наблюдает за мной. Через минуту он сказал:
Значит, ты явно не беременна. Тогда зачем такая спешка?
Я хотела сказать, что у меня нет никаких противоречащих этому планов, но остановилась, потому что в горле стала подниматься кислота и я закашлялась.
После серии болезненных глотательных движений я сказала:
Он любит меня.
Оливер забрал у меня последний дюйм сигареты и, зажав его в уголке рта, сказал:
Но ведь это же не новость? Сколько лет прошло, десять?
Я спросила, о чем он говорит.
Я про Джонатана.
Вот дерьмо, извини. Я думал, ты про Патрика. Мне казалось, ты знаешь. А сейчас понимаю, что нет.
Я повернулась и внимательно посмотрела на него.
Патрик меня не любит, Оливер, это же смешно.
Он ответил медленно, слишком четко артикулируя слова, словно пытался объяснить очевидный факт ребенку:
Еще как любит, Марта.
Как ты можешь это знать?
Как ты можешь этого не знать? Все остальные знают.
Я спросила его, кто в данном случае эти все.
Мы все. Твоя семья. Моя семья. Это уже легенда у Рассел и Гилхоули.
Да когда он тебе это сказал?
Ему и не нужно было.
Ага, понятно. Значит, он никогда этого не говорил. Вы просто придумали.
Он сказал: «Нет».
Но это
Оливер, он мне как кузен. И мне двадцать пять. А Патрику сколько? Девятнадцать?
Двадцать два. И он тебе никакой не кузен.
Я снова посмотрела на улицу. Патрик сдался и уходил от нас, склонив голову под дождем.
Я никогда сознательно не обращала внимания на его манеры или внешность, но все в нем ширина плеч, форма спины, то, как он ходил: выпрямленные руки глубоко засунуты в карманы, а внутренняя сторона локтей обращена вперед, в тот момент показалось мне таким знакомым, словно любой общеизвестный факт или человек в жизни.
В конце улицы Патрик оглянулся через плечо и коротко помахал. К тому времени было слишком темно, чтобы как следует разглядеть его лицо, но за долю секунды до того, как он двинулся дальше, повернул за угол и исчез, мне показалось, что он смотрит лишь на меня. И я поняла, что это правда: Патрик любит меня, а в следующее мгновение что знаю это уже давно. И раньше, за столом, я видела на его лице не сочувствие, и поэтому мне было так невыносимо: от одного человека исходила любовь, пока все остальные надо мной смеялись.
Оливер ничего не ответил, только приподнял бровь, когда я заявила, что это не имеет значения, ведь я влюблена в Джонатана, затем я побежала под дождь и вернулась наверх.
Наша с Джонатаном свадьба обошлась в семьдесят тысяч фунтов стерлингов. За все платил он. Я позволила все организовать его сводной сестре, которая описывала себя как организатора мероприятий и разделяла с Джонатаном дар создавать неукротимый импульс. В электронных письмах без заглавных букв она рассказывала мне, что есть около миллиона ниточек, за которые она способна потянуть в «Сохо хауз» или в любом другом отеле в Западном Лондоне, что означает, что она сможет найти для нас свободную дату через месяц. Она рассказала, что знакома с ключевым сотрудником «Маккуин» и училась вместе с большинством девочек из «Клои», так что тут все зависит от моих предпочтений, а еще ей не придется записываться ни к кому из флористов из списка (см. во вложении) как какой-то плебейке, она сто процентов может просто зайти к ним и решить все за полчаса, даже если я захочу что-то не по сезону.
Я сказала, что положусь на ее выбор. В «Сохо хауз», одетая в «Клои» и держа в руках ландыши, прилетевшие неизвестно откуда, я сказала Джонатану, что я так счастлива, будто нахожусь под наркотой. А он ответил, что и сам в полном восторге и что он реально под наркотой.
* * *
Патрик принял приглашение на мою свадьбу. Перегрин, который вместе с Джереми в тот момент шел по Пути Святого Иакова, прислал свои глубочайшие сожаления и антикварный нож для устриц.
* * *
Мы провели медовый месяц на Ибице: он был коротким, но в собачьих годах пропорционален нашему браку. Джонатан сказал, что это преступление, что он до сих пор не свозил меня в свое любимое место на земле, которое, как он обещал, не имело ничего общего со своей репутацией. Я сказала, что поеду, если мы остановимся где-нибудь подальше от всех.
Ожидая рейс в бизнес-зале, я сказала Джонатану, что передумала. Он сидел в глубоком кресле и читал воскресный выпуск «Файненшл таймс», положив ноги на низкий столик перед собой.
Примечания
1
Радиопередача, в которой разным знаменитостям предлагается выбрать восемь записей, одну книгу и один предмет роскоши, которые они могут взять с собой на необитаемый остров.
2
Имеется в виду песня Your song 1970 года.
3
Приложение с медитациями.
4
Пер. А. Б. Гузмана
5
Жилые дома в переделанных конюшнях XIX века.
6
Универмаг премиум-класса в Лондоне, исторически специализируется на еде.