Она подождала, пока за Лукиничной закроется дверь, опустилась в кресло, но гостю сесть не предложила:
Что вам угодно, сударь?
Он одёрнул сюртук и выпрямился:
Госпожа Беловодова, буду говорить прямо. Я дворянин, Константин Орестович Полупанов-Заруцкий. Наш род известен со времён Иоанна Грозного. Он поднял глаза к потолку, словно ожидал увидеть на плафоне изображение царя Иоанна Четвёртого с державой, скипетром и в шапке Мономаха.
Марфе показалось, что его усики вытянулись с прямую линию. Она улыбнулась:
Польщена знакомством, Константин Орестович, но всё же разъясните: что вас ко мне привело?
Она приготовилась выслушать витиеватую просьбу денег и даже прикинула, сколько дать, чтобы выпроводить нахала, но то, что услышала, не лезло ни в какие ворота.
Марфа Афиногеновна, гость откашлялся и резко вздёрнул подбородок, я много наслышан о вас: вы дама умная, скромная, уважительная, поэтому я готов дать вам свою фамилию.
От удивления Марфа громко икнула и, наверное, выглядела глупо.
Готовы что?
Господин Полупанов-Заруцкий порозовел:
Я готов на вас жениться. То есть прошу вашей руки и сердца.
Он споро поддёрнул правую штанину брюк и опустился на одно колено, едва не сбив на пол жардиньерку[5]с китайской розой в гарднеровском фарфоровом горшке.
Мужчина картинно протянул вперёд руки и, лавируя туловищем, медленно пополз к Марфе, приговаривая:
Марфа, милая Марфа, вы станете дворянкой. Подумайте, какая честь для вас. Мы сольём ваш капитал и моё имя
«Ещё немного, и он схватит меня за ногу», пронеслось в мозгу у Марфы. Она вскочила и отпрянула назад.
Семён! Параша! Лукинична!
Дворня нарисовались в дверях в сей же момент видать, подслушивали втроём. Марфа указала рукой на несостоявшегося жениха:
Гоните его вон! Да чтобы духу его здесь не было!
Марфа Афиногеновна, вы пожалеете! Вас больше никто замуж не возьмёт! орал господин Полупанов-Заруцкий, когда Семён за шиворот волок его по коридору.
Марфа закрыла лицо руками, не зная, то ли плакать, то ли смеяться, но, наверное, лучше плакать, а ещё лучше смириться и принимать судьбу такой, какой она предначертана на Небеси невидимыми словесами.
Санкт-Петербург,
2017 год
Инна не представляла, как жить дальше. Неужели после всего того, что она узнала об Олеге на похоронах, можно по-прежнему есть, пить, смеяться, смотреть телевизор, в то время как где-то существует незнакомая девушка, которую он сделал инвалидом Она думала о ней постоянно, ощущая на своих плечах чудовищный груз чужой несправедливости. Он придавливал её к земле, не позволяя забыться ни на минуту. Если бы был жив Олег, он наверняка сумел бы оправдаться. Например, объяснить, что ехал очень медленно, едва шевеля колёсами, а девушка была пьяная в зюзю и сама кинулась на капот. И что самое поразительное для Инны она бы ему поверила с дорогой душой, как верят тогда, когда хотят верить. Но во время взрыва в метро смерть придвинулась вплотную и показала, как можно в один миг стать невинной жертвой просто потому, что села не в тот вагон или прошла не по тому пешеходному переходу.
Разговор с женщинами во время похорон прокручивался в мозгу бесконечной лентой, замазывая память Олега тёмной краской и не давая успокоиться.
Инна вылезла из ванны, куда она забралась, чтобы согреться от нервного озноба, натянула шерстяные носки, закуталась в халат и набрала номер друга Олега.
Павел, это я, Инна.
Я видел тебя в крематории. Его голос звучал глухо, как из-под одеяла. Извини, не подошёл, так как был занят с родителями Олега. Сама понимаешь, приходилось им помогать и поддерживать.
Я не в обиде. Инна зябко повела плечами. Скажи, ты знаешь что-нибудь про ту девушку, которую Олег сбил на машине?
Кто тебе проболтался? Его тон стал резким и колким.
Знаю, и всё. Какая разница?
Она услышала, как Павел зашуршал пачкой сигарет и щёлкнул зажигалкой.
Ну, был такой случай. Теперь, сама понимаешь, дело прошлое. Спросить не с кого.
А девушка? Что с ней?
Понятия не имею. С этим разбирались мама Олега и юрист фирмы. Могу лишь сказать, что иск девица не подавала.
Паша, я тебя очень прошу, дай мне её адрес.
Это ещё зачем?
Надо, с нажимом потребовала Инна и для верности припугнула: Если не дашь, я всё равно узнаю. Схожу к вашему юристу, буду звонить Марине Евгеньевне.
А вот её не трогай! на высокой ноте взвизгнул Павел, и Инна в очередной раз удивилась, почему он так боится Марины Евгеньевны. Правда, Олег как-то сказал, что Паша метит в первые замы отца, поэтому старается стать в семье незаменимым. Теперь, когда Олега нет в живых, он сумеет воплотить свой план в действительность.
Само собой, Паша соврал, что понятия не имеет про девушку, потому что несколькими минутами позже в смартфон пришло короткое сообщение с адресом.
* * *
Инночка, третий день не могу до тебя дозвониться. То занято, то ты не отвечаешь. Мамин голос источал напор и оптимизм. Как у вас погода? У нас весна во всю мощь. Мы с Йораном съездили погулять в Стокгольм, хотя на пароме изрядно помотало. Ветры ещё большие. Там на пароме я услышала про взрыв в петербургском метро. Какой ужас! Хорошо, что ты не пользуешься общественным транспортом, иначе я бы с ума сошла от беспокойства.
Инна включила громкую связь и положила телефон на диван рядом с собой. Обхватив руками колени, она мечтала оказаться в вакууме, без звуков, без запахов и без мыслей, тёмным клубком ворочавшихся в голове.
Представляешь, в Стокгольме встретила свою однокурсницу из института. Тридцать лет не виделись, хотя жили рядом, и надо же, где встретились! Она была такая тощая, что её поддразнивали воблиной, а теперь стала толстая как бочка. Мы с ней гуляли по Гамластану и вспоминали, как в нищие студенческие годы покупали одну бутылку молока на троих.
Мама, Олег погиб.
Мама запнулась на полуслове:
Не может быть! Как?
Несчастный случай в бассейне.
Инна чувствовала, что говорит вязко и медленно, но по-другому не получалось.
Инна, я немедленно к тебе еду. Сколько сейчас? Три часа? Мама порывисто вздохнула. Два часа на дорогу до Выборга, потом пару часов до Питера. Ну вот, к восьми успею.
Мамочка, пожалуйста! Я тебя очень прошу! Умоляю, не приезжай! Я хочу побыть одна.
Она выключила телефон и натянула на голову плед, словно пушистая ткань имела способность отгородить, погасить новую волну горя.
Близ уездного города Успенска,
1893 год
В тишине кабинета хорошо думалось. Марфа любила рабочие часы с аккуратными стопками документов на зелёном сукне письменного стола и запахом типографской краски от свежей прессы, доставленной к утреннему чаю из города.
«Новым управляющим Министерства путей сообщения назначен Сергей Юльевич Витте».
Это хорошо. Его рекомендуют как дельного человека. Наши акции будут расти. Марфа отложила газету и взглянула на Коломыйкина. Он вымученно улыбнулся, собирая на лбу складки пожелтевшей кожи. Марфа забеспокоилась: Да ты здоров ли, Архип Иванович? Может, тебе на воды съездить?
Коломыйкин опустил голову и перебрал звенья золотой цепочки на часах в кармане жилета.
Не хотел тебя тревожить, Марфа Афиногеновна, да, видно, придётся. Хочу подать в отставку. Сил совсем не осталось, едва ноги волочу. Голова работает, а тело отказывает видать, старость в бараний рог скрутила. Всей душой рад бы тебе служить, но не могу.
Как же так, Архип Иванович? Не может быть! Неужели ничего нельзя сделать? Поезжай в столицу, к лучшим лекарям, я всё оплачу!
Марфа взяла руки старика в свои и с отчаянием заглянула ему в глаза.
Он сжал её пальцы:
Денег у меня и своих хватит, Марфенька, спасибо вам с батюшкой, не обижали заработками.
От того, что он назвал её Марфенькой, как в детстве, стало совсем горько.
Архип Иванович, умоляю, живи долго. Не бросай меня, пожалуйста.
Коломыйкин протяжно вздохнул:
Замуж бы тебя отдать, под защиту мужа, но прав был батюшка, когда взял с тебя слово остаться в девушках: если невеста богатая, то на её казну одни вороны слетаются да каждый в уме уже барыши подсчитывает. Им душевная красота не надобна, такие только рады будут тебя в могилу свести и землицей припорошить. Я по городу сразу слух пустил, что за своими дочками большого приданого не дам. Схитрил, конечно, в обиде не останутся, но зато алчные женихи не позарятся. А ты у нас одна из самых богатых девиц в уезде. Был бы жив Афиноген Порфирьевич, он нашёл бы тебе пару по чести и по сердцу, а так ты сама себе хозяйка, вот тебя и норовит каждый облапошить. Слава Богу, Господь тебя умом наделил, глупостей не наделаешь. А насчёт нового управляющего не беспокойся, я себе наилучшую замену нашёл не пожалеешь.
Архип Иванович замолчал, вынул часы, щёлкнул золотой крышечкой с затейливой гравировкой, но на циферблат не посмотрел.
И ещё одно, Марфа Афиногеновна. Даже не знаю, как приступить.
Значит, скажи как есть. Небось опять плохое?
Да нет. На этот раз Не договорив, Коломыйкин достал из сафьяновой папки длинный конверт и протянул Марфе. Я взял на себя смелость написать в швейцарскую клинику знаменитому профессору Годе. Он делает операции на лице, и, говорят, очень успешно. В общем, решай сама.
Она решилась распечатать конверт ближе к вечеру. Подходила к столу, брала его в руки, перечитывала обратный адрес, написанный жирным готическим шрифтом, и клала обратно на стол. Распутье. Снова распутье. Каков бы ни был ответ от швейцарского профессора, он всколыхнёт всю её жизнь, уже налаженную, выверенную и понятную.
Она вышла в сад, прогуляться к любимой яблоне, осыпанной нежными бутонами. В гуще деревьев переливчато и самозабвенно выводил трель невидимый соловей. Круглая клумба полыхала белыми звёздами нарциссов с ярко-жёлтыми сердцевинками. Природе не было дела до людских тревог и забот. Марфа посмотрела на окно кабинета, за которым её дожидалось письмо, могущее изменить её судьбу.
Господи, помоги и вразуми.
Когда она взяла нож для разрезания бумаг, пальцы чуть дрогнули, и разрез получился кривой. Она заставила себя остановиться, просчитать до десяти и лишь тогда медленно прочитала ответ несколько раз.
Профессор Годе извещал госпожу Беловодову, что благодаря новой методе пересадки кожи с других частей тела и иссечению рубцов достигается отменный результат исправления недостатков на лице. Если имеется необходимость, то профессор даже может исправить форму носа и посоветовать новейшие кольдкремы своего изготовления для поддержания красоты.
Заканчивалось письмо оптимистичным итогом, что всего несколько тысяч рублей (далее следовала сумма, эквивалентная небольшому особняку на окраине столицы) и ваш профиль станет безупречным!
Марфа зажгла свечи в канделябре, дёрнула за сонетку и приказала принести себе чаю с лимоном, покрепче и послаще.
Иногда нужен не совет, а плечо, в которое можно уткнуться, и руки, что протянут платок вытереть слёзы. Глоток за глотком она пила чай со вкусом одиночества и понимала, что никуда не поедет, никакую операцию делать не станет, если Господь создал её такой, то так тому и быть. Да и батюшке дано слово не выходить замуж, а без мужа к чему красота?
Допив чай, Марфа кинула письмо из Швейцарии в топку камина и долго смотрела на догорающие поленья, быстро превратившие бумагу в серый пепел. На душе было темно и пусто.
Санкт-Петербург,
2017 год
Анфиса Низовая жила в районе Обухова, в месте, где городские постройки переходят в огромную промзону, застроенную складами, шиномонтажками, проржавевшими насквозь гаражами с кучей сваленных шин и всем тем, что обычно концентрируется на задворках любого мегаполиса.
Навигатор привёл Инну к одинокой пятиэтажке, стоящей за потёртыми судьбой панельными домами. На разбитом асфальте рыбьей чешуёй дрожали лужи. Здесь везде превалировали мрачные цвета, нагнетающие в душу чувство томительной безнадежности.
Она припарковала машину под старыми тополями с лёгким запахом весенней распутицы. Клочок ясного неба на фоне серых облаков казался потерянной девичьей косынкой с разлохмаченными краями. Закатное солнце яичным желтком болталось между кронами деревьев.
Не спеша выбираться из машины, Инна откинулась на сиденье и подумала, что напрасно решила собрать сведения об Анфисе, которую сбил Олег. Ни к чему грузить себя ненужными связями. У Анфисы своя жизнь, у неё своя, а у Олега уже и вовсе никакой нет.
Хлопнула дверь подъезда, и оттуда колобком выкатилась толстая женщина в оранжевой куртке, напоминающая тыкву на тонких ножках.
«Зачем приехала?» в сотый раз с тоской задала себе вопрос Инна и вышла из машины. Пока она не дотянулась до дверного звонка квартиры номер семь, оставалась возможность передумать и повернуть назад. На узкой лестнице из подвала несло запахом гнили, способным истребить всё живое. Инна несколько раз громко чихнула; на звуки приоткрылась дверь на первом этаже, и оттуда высунулась остренькая мордочка крохотной старушки. Она подозрительно осмотрела Инну, видимо, сочла её неопасной и снова скрылась.
Анфиса Низовая жила на втором этаже. Инна остановилась в нерешительности: звонить, не звонить Она посмотрела на свои дрожащие пальцы, которые замёрзли, словно в минусовую погоду. Звонить не звонить? Нет, она должна реабилитировать Олега, чтобы ничто не омрачало его память. Та женщина сказала неправду, что родители отмазали Олега от наказания. Такого просто не может быть. Да, Олег лихач и отчаянный водитель, но не подлец. Ей надо собственными ушами услышать о происшедшем, а не полагаться на мнение посторонних людей.
Здравствуйте. Анфиса дома?
Из спорткома, что ли?
Открывший дверь лысый мужичок стоял на пороге в одних трусах до колена и недружелюбно кривился.
Из какого «кома»? не поняла Инна.
Мужичок зыркнул глазами, видимо удивляясь её тупости:
И Спортивного комитета, откуда же ещё?
Нет, я сама по себе.
А раз сама по себе, то дуй отсюдова. Нет здесь Анфисы. Съехала и не сказала куда. Он звучно поскрёб по лысине. Вот она, благодарность. Кормили, поили, костыли в больницу привезли, а они, между прочим, денег стоят. Ты что, думаешь, костыли бесплатно дают?
Он с яростью глянул на Инну, требуя ответа. Ошарашенная его напором, она помотала головой:
Нет, не думаю.
Мужик сощурился:
А может, ты ей денег привезла? Тогда оставляй, мать, того-этого, передаст.
Нет у меня ни того, ни этого, зло сказала Инна, настолько отвратителен показался ей этот полуголый мужик с тугим пивным брюхом и трясущимися щеками.
А на нет и суда нет. Топай восвояси.
Дверь резко захлопнулась, и до ушей Инны донеслась отборная площадная ругань в её адрес.
«Отрицательный результат тоже результат», сказала она себе со скрытой радостью, рассудив, что если пострадавшая девушка того же розлива, что и её отец, то, скорее всего, Олег действительно не виноват или почти не виноват.
Лёгкими ногами Инна сбежала на первый этаж и нос к носу столкнулась с грузной пожилой женщиной в коричневом пальто и старомодной фетровой шляпе-пирожке. Женщина с суровым видом поджала губы и внезапно взяла Инну за рукав.
Ты к Низовым ходила? Я слышала, как их дверь хлопнула.
«Не ваше дело», хотела отбрить бесцеремонную тётку Инна, но вместо этого сказала:
Я Анфису ищу.
Ах, Анфису. Лицо женщины просветлело, словно улыбка зажгла на нём лучик солнца. Про Анфису я тебе лучше расскажу, чем они. Женщина кивнула головой в сторону лестничной площадки. Им Анфиса всегда мешала, что матери, а уж тем более отчиму. Тот её на дух не переносил. Ещё пока девчонка деньги им подкидывала, терпели, а уж потом Со свету её были готовы сжить, если бы Фиса сама не уехала. Женщина в сердцах махнула рукой. Удивительно, как она ухитрилась при таких иродах хорошей девчонкой вырасти. Ты только подумай шутка ли сказать мастер спорта!