У двенадцатой квартиры Алёна остановилась. Рита тяжело дышала. Подъем на четвертый этаж дался ей с большим трудом.
Мы на месте. И последний вопрос. Вы готовить умеете? Максим Андреевич любит сытно покушать. Предпочитает русскую кухню.
Умею, соврала Рита.
Дверь открыл симпатичный, одетый во флисовый спортивный костюм мужчина. Был он коротко, аккуратно подстрижен: русые волосы зачесаны назад, виски и затылок оголены. Куцая бородка на его гладком, свежем лице казалась излишеством, а добрая, широкая улыбка располагала к общению.
Приятно познакомиться, сказал Артур и пригласил женщин в зал.
Рита осмотрелась по сторонам: типичное жилье честных пенсионеров, наживших скромное добро в далеком советском прошлом. Полированный на скошенных ножках сервант, на стене бордовый узорчатый ковер, полинялые обои с тусклыми ромбовидными блестками, архаичная мебель. На подоконнике-два глиняных горшка герани и плющ, пустивший плеть вокруг высокой фарфоровой статуэтки.
В вашем распоряжении эта обитель, обратился Артур к Рите, будто та уже согласилась взвалить на себя обязанности сиделки и домработницы. Раздельный санузел, уютная кухня, балкон. Деньги на питание, хозтовары и лекарства лежат в серванте. Он открыл стеклянную дверцу и приподнял крышку заварного чайника. Берите столько, чтобы хватило на двухнедельное проживание. Если выйдете из бюджета, дайте знать. На питании не экономьте. Дядя всеяден, но аппетит иногда теряет. После аварии замкнулся, ушел в себя. На глазах потерял сына, три года назад похоронил жену. Артур указал гостьям на диван. Тормошите его, пытайтесь втянуть в разговор, пусть даже он будет молчать, отворачиваться, капризничать. Завтрак у него с девяти до десяти, обед с двух до трех, ужин не позже семи. Послезавтра придет медсестра обрабатывать раны в местах проколов. Проблема там вылезла. Сначала говорили, ничего страшного выделение сукровицы, обычное в таких случаях дело, а на днях пошел гной, пока умеренный. Но кто знает, что будет дальше? В общем, решайте до завтра, беретесь ли вы за нашего мужчину или мне продолжать дежурство. Я торчу тут третью неделю, беспокойно заворочался в кресле Артур, а человек я занятой, живу в области, у меня три продуктовых магазина, семья, дети.
Может, представим Риту Максиму Андреевичу? предложила Алёна.
Рита встала, почуяв, что от нее требуют определенности. Ситуация в доме явно дошла до критической точки. Артур заметно нервничал, в процессе разговора с дамами не раз глушил мелодичные звонки телефона. Алёна тоже куда-то спешила, хотя, как подозревала Рита, торопилась эта особа всегда, такие дерганые личности встречались ей регулярно. Обычно были они людьми поверхностными, но планы имели грандиозные и невыполнимые. В мозгу трезвомыслящей Риты почти не осталось места авантюрным поступкам, деловой жилки она лишилась, закончив предпринимательскую деятельность, но тут встрепенулась неловко было отказывать людям, которые, по сути, снабдили ее работой, не заглянув в куцее профессиональное прошлое, да еще пообещали достойную зарплату.
Максим Андреевич лежал в маленькой темной комнате на двуспальной кровати. Был он мрачен и худ. Вид имел немощный, страдальческий и будто поглядывал на вошедших в комнату посетителей из-под тусклой восковой маски, наложенной небрежными слоями на малоподвижное лицо. Его впавшие, сильно ужатые к подбородку щеки пестрели россыпью колючей редкой щетины. Волос на его голове, лежавшей на двух основательно промятых подушках, почти не осталось, но жесткие брови все еще были густы и нависали над красноватыми веками проволочными полукружьями. Левая рука Максима Андреевича, загипсованная от плеча до запястья (казалось, длинные, прижатые друг к другу пальцы недавно прорвали гипс), покоилась на байковом одеяле, накрытом до груди; скрюченные пальцы правой ноги упирались в спинку кровати, от щиколотки до бедра вытянутую ногу окольцовывал аппарат Илизарова. В четырех местах из его нержавеющих ободов в ногу впивались тонкие распорные спицы и винты, притянутые гайками к каркасу. Зрелище было не из приятных. Но Рита не растерялась. По сравнению с копошением крыс под рампой на заднем дворе магазина измученный облик Максима Андреевича был не таким уж жутким и вызывал всего лишь жалость. Правда, и некоторая брезгливость при виде металлической конструкции, вонзившейся в изувеченную ногу старика, прочитывалась на Ритином дородном лице.
Артур заговорил первым:
Вот такой адский каркас. С виду ужасный, а кости сращивает надежно.
Если бы еще эта железяка не причиняла людям столько боли! в сердцах бросила Алёна. А сколько осложнений вызывают спицы! Не дай бог, начнется серьезное загноение, она внимательно осмотрела ногу Максима Андреевича, выставленную из-под одеяла, тогда болванку снимут и закручивать винты по новой будут рядом, в здоровые участки тела. Неспроста кольца пропер-форированы. Сколько страданий людям! Доспехи с иголками! Терпите и не вякайте!
Я сам не в восторге от этой конструкции, согласился Артур. Если винты начинают двигаться внутри мягких тканей, он стонет. Вот ходунки. Артур придвинул к кровати хлипкое с виду устройство. Дядя пользуется ими редко. Судно стоит под кроватью.
Он у вас вообще спокойный? спросила Алёна, заметив, что Рита с подобострастием рассматривает пластмассовый горшок.
Вполне, заверил однокурсницу Артур.
Но Риту это не убедило. Она вдруг представила, каким гигантским ощипанным деревом нависнет над ней Максим Андреевич, если встанет с кровати. А сколько звуков издаст его поврежденная фигура, когда сдвинется с места! «Франкенштейн», чуть было не сорвалось с ее длинного языка. Указательным пальцем Рита поправила очки на влажной переносице и еще раз окинула сухого неподвижного пациента беспокойным взглядом.
Артур подошел к комоду и взял с наклонной пластмассовой подставки черно-белую фотографию, на которой волейболист застыл в высоком прыжке над сеткой, блокируя ладонями удар соперника.
Дядя играл в волейбол. Выступал за область, тренировал детей, потом возглавлял городскую федерацию. Иногда он просматривает фотоальбом, случается, комментирует прошлые матчи, так что не пугайтесь, когда раздастся что-нибудь вроде «Мяч в первую зону!» или «Играй, Володя!».
Услышав знакомые слова, Максим Андреевич зашевелился. Не таким уж беспомощным он был на самом деле, смекнула Рита, видно, дедок почувствовал, что к нему скоро подселят постороннего, потому слегка обиделся на Артура, напустил на себя горестный вид, мумифицировался.
«Утомил, похоже, племянника. Ничего, опустим на пол блокирующего, набралась смелости Рита. Не таких еще приводили в чувство».
Она прожгла тело Максима Андреевича беглым, шарящим взглядом, потом уставилась в его потухшие глаза и сказала:
Что ж, попробуем поработать.
Ой как здорово! просиял Артур. Максим Андреевич, знакомься! Это Рита. Будет за тобой ухаживать. Человек она порядочный, проверенный. Не с улицы, не волнуйся из агентства, понесло на радостях племянника. Как ваша контора называется?
«Надежда плюс», сообщила Алёна, которая, как и Артур, не ожидала от замкнутой Риты получить столь быстрое согласие.
Рита так Рита, безразлично выцедил Максим Андреевич, неожиданно зевнул и, содрогнувшись, окропил одеяло струйками мелкой обильной слюны.
Будем считать, знакомство состоялось, удовлетворенно заметил Артур. Жду в понедельник к девяти. Не забудьте вещи, мыльные принадлежности. Постель имеется. Аккуратно взяв под локоть, он вывел Риту из спальни. О всех мелочах переговорим детально.
В прихожей Алёна спросила:
Дядя у вас всегда такой неразговорчивый? Посторонних, похоже, не очень жалует.
Максим Андреевич и со мной не всегда общается, пояснил Артур. Он то плачет, то смеется, как пел Высоцкий. Психолог сказал, что такие душевные диссонансы продлятся еще минимум год. Артур взял договор, который ему протянула Алёна, и положил на обувницу файлик с бумагами. Всего-то три месяца прошло с момента аварии. Практически ничего Пробовал давать антидепрессанты не действуют. Выписал трамадол еще хуже стало: забываться старик начал. Меня как-то не узнал, ночами бредил, жену и сына вспоминал. Кстати, перед сном он включает «Радио России», довольно громко, предупредил Артур Риту. Музыка его немного успокаивает. Вы уж с этим смиритесь. Заснет зайдите в спальню, приглушите звук. Но соблюдайте конспирацию сон у него поверхностный.
3
В трамвае, по дороге домой, Рита так и не поняла, кто потянул ее за язык и она вдруг выдала утвердительную фразу, дала согласие, раззадорившее усталого Артура. Вроде не собиралась она вот так сразу, не проработав в уме довольно неприятные детали работы сиделки, переезжать к больному подозрительному пенсионеру.
Рита удивилась такой решительности, но быстро одернула себя, ей нужно было срочно чем-то заняться, чем-то новым и прибыльным. Конечно, она могла бы и дальше безвылазно сидеть дома за отупляющими играми в телефоне, если бы не безденежье. Больше года Рита жила в параллельной реальности и выбиралась из социальных сетей только в особых случаях. В ванну и туалет она шла с телефоном, в редкие моменты кулинарных экспромтов, боясь забрызгать экран жиром или обдать кипятком, Рита щекой прижимала телефон к плечу и укрощала на плите бунтующие супы и картошку. Она бы и дальше жила дома в зашторенном, наспех состряпанном мире, будь рядом с ней покладистый мастеровитый сожитель. Она бы возложила на него обязанности по дому, как некогда отрядила Анатолия дежурить на кухню, а сама бы развлекалась на диване с телефоном. Варить гречневую кашу Рита так и не научилась, часто воевала с размазанным по сковородке желтком, когда жарила глазунью, а рыхлые фрикадельки, которые разваливались в кипящем бульоне, ваяла, болтая по телефону с Эмилией.
«Максим Андреевич любит поесть», вспоминала Рита угрожающие слова Алёны, но все же успокаивала себя, надеясь, что гастрономические запросы старика окажутся предельно скромными, как у большинства людей, прикованных к постели.
«В конце концов, надо собрать деньги на приличный ноутбук», размышляла Рита и прикидывала, что через три месяца посмотрит аниме Миядзаки в идеальном качестве.
В понедельник утром Рита увидела, как медсестра обрабатывает отекшую синеватую ногу Максима Андреевича.
Проходите вокруг спиц водкой, стерильной салфеткой удаляете выделения. Потом распыляете на очищенные участки кожи мирамистин. После высыхания раствора посыпаете обработанную поверхность банеоцином.
Запомнили? деликатно поинтересовался Артур.
Рита кивнула.
Далее берете заранее подготовленные лоскуты бинта, аккуратно обкручиваете вокруг спицы.
Под присмотром медработника Рита обвила стержень узкой сетчатой полоской.
И края бинтика фиксируете лейкопластырем, но сильно накладку не прижимайте-кожа должна дышать.
Пока Рита входила в курс новых утренних обязанностей, Артур разговаривал по телефону. Простившись с медсестрой, он показал Рите кухню. На полках над обеденным столом стояли банки, в которых хранились крупы, приправы, вермишель. Рядом с индийским растворимым кофе зеленел китайский чай. Сахар хранился в полиэтиленовых пакетах. Артур был запасливым хозяином. Рита это поняла, когда увидела в холодильнике три пачки масла, четыре палки вареной и полукопченой колбасы. В морозилке сквозь легкий песчаный иней проглядывало филе судака в вакуумной упаковке, хранились два пакета пельменей и вареники с творогом. На две недели безбедного существования этого изобилия хватало, а при экономичном расходе продуктовых запасов (Рита, кстати, в очередной раз нацелилась сесть на диету) протянуть, не голодая, можно было и все три.
Уходя, Артур сбросил Рите свой номер, сказал, что заезжать и выплачивать зарплату будет по субботам. Покупать продукты он попросил два раза в неделю, а по средам предложил отлучаться из дома на пару часов проверять, все ли в порядке в ее квартире. Деньги он положил в условленное место.
Артур оставил Рите убранное жилье. Судя по тщательно вымытым полам, вздыбленному ворсу чистых ковров, политым цветам, человеком он был работящим и ответственным.
«Редкий случай торгаша из районного городка, подумала Рита и еще более удивилась заботливому отношению племянника к дяде, когда обнаружила в холодильнике полную кастрюлю густого борща. А, ну да, вспомнила она слова Артура, первым на пару дней вы обеспечены, а второе придется готовить».
На удивление, Максим Андреевич оказался посредственным едоком. К такому выводу Рита пришла в первую неделю проживания в новой квартире.
«У стариков аппетит напрямую зависит от настроения и бодрости духа», размышляла она, наливая в пятницу днем прокипяченный борщ в тарелку Максима Андреевича. Готовить она вознамерилась со следующей недели, после первой зарплаты.
Завтра придет Артур, сказала Рита жующему пациенту. Если спросит, почему продолжаем кушать борщ, ответим, что нечего добру пропадать. Хорошего борща никогда много не бывает.
Вкусный борщ, почмокал жирными губами Максим Андреевич и указательным пальцем, торчащим цепким крючком из гипса, придвинул поднос к впалому животу. Был бы мой лоботряс таким же внимательным, как Артур, варил бы сейчас я себе любимые щи и Егора бы угостил. Максим Андреевич поднял худые плечи и, вздрогнув, опустился, осел в подушки, подложенные под локти и спину. Недосмотрел. Недовоспитал. Спорту жизнь отдал и жене. Он глянул на черно-белый портрет супруги. Когда на тренерскую работу ушел, поздно было нотации читать. Деятельный вырос пацан, да бестолковый. Все жить спешил. Себя угробил и отца инвалидом сделал. У вас-то дети есть?
Дочь, в кулинарном техникуме учится, болтнула Рита лишнего, подумав, что пора заканчивать разговоры о еде.
Выходит, по стопам матери пошла, смекнул Максим Андреевич и здоровой рукой отодвинул тарелку с недоеденным борщом. Хозяйкой вырастет. Женщина должна уметь готовить, вкусно готовить. Артур вон дома за жену пашет, из кухни носа не кажет да еще работает, по магазинам своим носится и детей двоих воспитывает. Вы не такая, надеюсь. Все умеете, все понимаете?
Ну не все, конечно, картинно улыбнулась Рита. Совершенствуюсь по мере возможностей.
«Дедок в ясном рассудке, с сожалением констатировала она на кухне. Крови попьет основательно. Вот такие в больницах медсестер и изводят».
Впрочем, она все же не пожалела, что согласилась заняться неблагодарной работой. Завтра был день первой зарплаты, и это ее раззадорило. Вечером Рита поднесла Максиму Андреевичу пятничные сорок граммов «Арарата» и из початой бутылки плеснула себе вдвое больше.
Артур приехал после обеда. Первым делом он прошел в комнату дяди и осмотрел его ногу. Перевязки Рита делала каждый день. Гнойные выделения заметно уменьшились, Максим Андреевич почувствовал облегчение в районе голеностопа, потому высокий и узкий, похожий на сдвинувшийся с места столб, ходил с утра, гремя ходунками по стертому паркету, заглядывал в туалет и в ванную. Банного дня он ждал всю неделю.
Утром Рита затеяла куриный суп. Пожалуй, из первых блюд это было единственное, которое она умела готовить. Остатки борща она вылила в унитаз. Максим Андреевич, накануне взбодренный коньяком, ничего не сказал племяннику про опостылевшее первое, да и общение с Артуром задвинуло нудное присутствие Риты на задний план.