Длинный кривой палец старичка завис над кнопкой включения кофемашины. Так и замерев, глядя в одну точку перед собой, он серьёзно пробормотал:
Что произошло?
Астролябия ни черта не работает! Вот что произошло!
Иван обиженно выбросил таинственный артефакт на стол.
Оборотень оказался заражён! А она этого не показала! Вот эти вон, Иван кивнул в сторону Вероники, похоже, вызвали Пиковую Даму, а волк заразил и её, а Нанаец
Про Нанайца слышал Это даа Потеря страшная. Для всех нас. Невосполнимая
Иван скривился от этих слов, но старичок быстро вернул разговор в нужное русло.
А потомто что?
Волкто этот. Он на мгновение в себя пришёл. Как будто очнулся от наваждения. Если бы не он, я б не выбрался.
Так я тебе и поверил, скептично затрещал старичок, возобновляя движение пальца к кнопке включения кофемашины.
Да правду говорю! У него даже глаза поменялись! Как будто он смог победить в себе этого Кошмара!
Палец старичка в фирменной форме ОПР снова завис в нескольких миллиметрах от кнопки включения кофемашины.
И как же ему это удалось?
Иван нахмурился, уставившись на Веронику.
Любовь, наверное.
Старичок выдал ни на что не похожий треск, который можно было с одинаковой вероятностью расценивать или как возглас удивления или как внезапную кратковременную икоту.
А потом?
А потом тишина.
Тишина?
Плотная. Беспросветная. Настоящая Чёрная Тишина. Не так, как будто умер, а так, словно никогда и не рождался.
Старичок тяжело выдохнул и включил кофемашину. Шустрый двигатель зашумел, зёрна затрещали, и пьянящий аромат свежемолотого кофе, добравшийся до чуткого носа, Вероники заставил её пробудиться. Увидев Ивана за соседним столиком, она затуманенным взглядом осмотрела его с ног до головы, явно вспоминая, кто он такой, и довольная его потрёпанным видом, улыбаясь до ушей, сонливо кивнула ему.
Смуглый кассир, кряхтя принёс им кофе, который они не заказывали. Вероника встала, держа руки в карманах и, словно впервые здесь оказавшись, оглядела магазинчик.
Несколько стройных прилавков магазина вместо обычных для заправочной станции очистителей стёкол, освежителей воздуха, питательных батончиков, жвачек и напитков были заполнены различным эзотерическим инвентарём: старые потрёпанные книжки, деревянные амулеты, камни с вырезанными на них рунами, колокольчики и карты, хрустальные шары, пирамидки и разноцветные камушки, какието корешки, сушёные листья и ягоды, и, к огромному удивлению Вероники, даже небольшой уголок с так горячо любимыми её матерью православными иконами и свечами.
Эй, окликнула она старичка, а главный скоро придёт?
Тьфуты нуты!
Человечек выругался и задумчиво уставился в пол. Иван, широко раскрыв глаза, начал трясти кулаком в воздухе и беззвучно материться, губами призывая Веронику немедленно извиниться.
Измельчали мы. Всё главного нам подавай. Да чтоб поглавней, старичок, пряча глаза, ткнул пальцем в потолок, чтобы он услышал нас. Пожалел да смиловался. Беды все наши как рукой смахнул да от напастей укрыл. А вы, юная дама, не думалито, что на землице нашей, может, от тогото так и худо, что все заместо себя на какогото главного полагаются?
А нука, сядь! прогремел Иван, стукнув кулаком по столу.
Тише, Вань, обиженно кивнул человечек в сторону выжившего не в одной аварии водителя, всё ещё пряча глаза. Веронике даже показалось, что так старичок скрывает слёзы. Не хочет пусть не садится. Пусть идёт своей дорогой. И кого уж она там на ней повстречает, оборотня или мёртвых бандитов не наше с тобой дело
Маленькие чёрные глазки сверлили Веронику. В них не было ни капли обиды, а дрожащий тон был скорее вызван попыткой сдержать смех и своё откровенно издевательское отношение к незваной, но всё же гостье. Она поняла, что он всё про неё знает. Про то, что произошло в том лесу. В том, в котором они с оборотнем схоронили конченых им бандитов.