From here emerges an open, free economy of mutual benefit, of mutual positive impact, where everyone has their own understanding of the benefit to themselves, to the others, and to the society, and also acquires a corresponding measure:
the personal capital that is, the individual inner self-perception
the social capital, that is, collective external measure social recognition, status, social opportunities, etc.
financial capital, that is, individual external measure money and things surrounding that person
In other words, the more benefit and positive impact a person produces, the more capital of each type they earn.
All human and social interaction will be translated into the equivalent of positive social impact and its corresponding measure, including social and financial capital.
All products in the new economy will be assigned a positive impact index, which measures the usefulness of each product for the new human and social development paradigm. The higher the positive impact index a product has, the greater its cost, and therefore the value in terms of personal, social and financial capital. This will affect producers, sellers and buyers of these products accordingly. That is, the producers, sellers and buyers will all gain personal, social, and material capital by producing, selling and buying products with a higher positive impact index.
The concept of social value and capital must include, among other things, social recognition and appreciation for those who produce and buy products with a high positive impact index. This recognition can be expressed through specific additional social opportunities, such as the respective increases in social standing, social doors, social elevators, the opportunity to take on more important and responsible social positions, the opportunity to receive support from social funds working for the development of the new society.
In the economy of the future, all products, including ordinary material products, will be labeled according to their positive impact index (PII) on humans and the society, on a scale from extremely destructive through neutral, safe, and ultimately high positive impact.
All economic agents, market players, companies and individuals working for these companies, will be assigned their positive impact index, which will change along with the changes in the activities of that company or individual. The higher the PII rating is for a person or a company, the greater their personal, social and financial capital and the greater their social opportunities are. Everyone, including the government, will prioritize the people and enterprises with high positive impact index.
Customers buying products with a high positive impact index will also receive social and financial capital points.
Already at this intermediate stage of transition to idealistic intangible, it will be possible to leave behind the most obvious destructive trends of all kinds (including through the positive interchange economy) and towards the true humanity the summit of what the humans are capable of today. Needless to say, that society will still have its share of problems and threats, to be addressed at the next stage of development the transition from the idealistic intangible to the real intangible economy.
At this stage, the economy of the future will place a strong emphasis on the notion that everyones pursuit of human development is inherently beneficial to the society. This concept will not only be proclaimed but also actively integrated into daily practices, becoming an important component of the new global humane society. The economy will encourage active participation from all individuals, inviting them to engage in the process of personal and collective growth.
Гость выпуска / Special Guest
«Мы располагаем технологическими и экономическими возможностями для того, чтобы покончить с бедностью». Интервью с профессором Джеффри Саксом
Наталья Гладких
DOI 10.55140/2782581720233-S11418
В интервью журналу «Позитивные изменения» профессор Сакс дал свой прогноз развития экономики будущего и рассказал, почему мы должны стремиться к благополучию человека и иметь глобально согласованные цели, а также о том, сможет ли человечество когда-нибудь победить нищету и поможет ли искусственный интеллект устранить неравенство.
Джеффри Сакс
Джеффри Сакс без преувеличения, один из самых известных экономистов в мире. Согласно Википедии, американский журнал «Тайм» дважды включал профессора Сакса в число 100 самых влиятельных мировых лидеров, газета «Нью-Йорк Таймс» назвала его «возможно самым важным экономистом в мире», а по мнению журнала The Economist он входит в тройку самых влиятельных экономистов последнего десятилетия[3]. Автор бестселлеров, посвященных вопросам ликвидации бедности и стратегиям устойчивого развития в мире, на сегодняшний день является профессором и директором центра устойчивого развития в Колумбийском университете[4]. Неизменно и на протяжении многих лет Джеффри Сакс является специальным советником Генерального секретаря ООН по вопросам борьбы с бедностью.
Многие считают, что строить предположения в наше время занятие бессмысленное. Однако мы полагаем, это будет не первый ваш прогноз, сделанный в момент кризиса, так что спросим: как вы считаете, какой должна стать мировая экономика в ближайшем будущем?
Мы должны установить четкие цели, в особенности, по достижению устойчивого развития во всем мире. Это означает, что все регионы мира достигают экономического благополучия, социальной инклюзии и экологической устойчивости. Ряд международных соглашений Цели устойчивого развития, Парижское соглашение (о борьбе с изменениями климата прим. ред.), Куньмин-Монреальская рамочная программа (по сохранению биоразнообразия прим. ред.) уже определил траекторию мирового движения к глобальным целям, однако страны по отдельности этой траектории не следуют. Мировые силы расходуются на конфликты и геополитическую напряженность. Мы должны положить конец конфликтам, построить по-настоящему многополярный мир и переориентироваться на долгосрочные инвестиции в чистую энергию, доступное образование и здравоохранение и другие ключевые бюджетные инвестиции в устойчивое развитие.
В своей книге «Цена цивилизации» вы пишете о том, как важны перспективное планирование и умение заглядывать в отдаленное будущее. К какой модели экономического развития нам следует стремиться в долгосрочной перспективе и что мы должны делать уже сейчас для ее достижения?
Мы должны стремиться к благополучию человека. Звучит очень просто, но факты таковы, что наши политические системы борются за войну, за господство и гегемонию, богатство и многие другие ложные цели. Человечеству было бы достаточно мира, экономического благополучия, справедливости и экологической устойчивости; без империалистических задач и бесконечного риска мировой или даже ядерной войны.
Вы были одним из создателей Целей развития тысячелетия, которые позже стали известны в мире как Цели устойчивого развития (ЦУР). Как вы оцениваете влияние этого проекта изменился ли, на ваш взгляд, мир благодаря появлению ЦУР?
Иметь глобально согласованные цели важно. Они могут направить человечество на верный путь. Тем не менее наши политические системы не следуют этим целям активно, хотя они и согласованы на глобальном уровне. Мы все еще пытаемся преодолеть реалии военной гонки и альянсов губительного межгосударственного соревнования. Например, я считаю, НАТО нужно было распустить одновременно с упразднением Организации Варшавского договора. Европа могла бы добиться коллективной безопасности через ОБСЕ. К сожалению, США отвергли этот разумный курс действий.
Один из самых ярких трендов последнего десятилетия это движение в сторону социальной экономики. Похоже, что этот новый взгляд на экономику объединяет развитые и развивающиеся страны, левых и правых, либералов и консерваторов, частный и общественный сектор. Как вы считаете, насколько жизнеспособна эта система и можно ли говорить о светлом будущем социальной экономики?
Самой успешной политико-экономической системой XX века была социал-демократия, особенно в том виде, как она реализована в Скандинавии. Централизованное планирование не привело к успеху, но и англо-саксонская модель неолиберализма тоже находится в глубоком кризисе. Тем не менее, в XXI веке этика социал-демократии одновременно вызывает восхищение и находится под угрозой. Неравенство растет, особенно в США. Политическая система Америки находится в руках корпоративных лоббистов. У нас нет принятой глобальной модели. Китай стремительно достиг успеха в экономическом развитии, но тоже столкнулся с ростом неравенства и потому теперь экспериментирует с концепцией «всеобщего процветания». Я склонен поддерживать концепцию устойчивого развития, включающую в себя слияние четырех ключевых идей: 1) экономическое благополучие, основанное на внедрении навыков и технологий; 2) социальная справедливость, обеспеченная всеобщим доступом к общественным услугам, качественному образованию и распределению бюджетных средств; 3) экологическая устойчивость, в первую очередь направленная на сохранение климата, резкое снижение загрязнения окружающей среды и сохранение биоразнообразия; 4) глобальное сотрудничество в соответствии с Уставом ООН и многополярная мировая политика.
В продолжение темы: можем ли мы говорить о том, что противостояние между коммерческим и некоммерческим, государственным и негосударственным в будущем исчезнет, а в центре внимания окажется «общественное благо», достигаемое через индивидуальное благо и благополучие всей планеты?
Экономика будет смешанная, с отдельными секторами (коммерческий, некоммерческий, государственный, волонтерский, сектор сообщества и другие). Коммерческая составляющая не исчезнет и не должна исчезнуть, но она не будет подминать под себя всю экономику.
Какую роль вы отводите некоммерческим организациям (НКО) в продвижении устойчивого развития? И могут ли они эффективно работать с правительствами и другими заинтересованными сторонами для достижения положительных результатов?
НКО, если они действительно являются негосударственными, могут обеспечивать защиту прав человека, образование, занятость, волонтерскую деятельность, поддерживать культуру и человеческие отношения способами, недоступными государственным и коммерческим организациям.
Каков ваш прогноз, долго ли сохранится тренд на привлечение человека в качестве субъекта развития собственных территорий? Тренд, активирующий власть сообщества, и представленный на сегодня в парадигме инициативного бюджетирования, программах развития сельских районов по образцу южнокорейского «Движения за новую деревню» и других. Идея «субсидиарности» подчеркивает, что мы живем в пересекающихся сферах сотрудничества: семья, район, сообщество, город, государство, нация, континент, весь мир. Разные части нашей жизни естественным образом функционируют на разных уровнях взаимодействия. Некоторые на уровне семьи или района, а некоторые на глобальном мировом уровне. Конечно, многое происходит на уровне сообщества. Мы живем в сообществах. Но существуют и вопросы (например, глобальное изменение климата, защита биоразнообразия, загрязнение окружающей среды, миграция, войны и мир), которые необходимо решать на более высоких уровнях сотрудничества.
А какой вы видите роль сообществ в преобразовании городов в рамках трансформаций, направленных на достижение целей устойчивого развития?
К 2050 году 70 % человечества будет жить в городах. Мы стали урбанизированным видом. Это огромное изменение для человечества. Вплоть до XIX века на протяжении всей своей истории 90 % населения Земли жило в сельских районах[5]. Наладить эффективное устройство городов грандиозная задача: создать системы здравоохранения, образования, безопасности, обеспечить рабочие места, производства, удовлетворить культурные потребности. Города по всему миру принимают повестку ЦУР и перенаправляют свой курс на устойчивое развитие. Появляется запрос на новые методы государственного финансирования, чтобы городские власти имели средства для инвестиций в необходимые городу проекты. Это сложная задача и уникальная возможность улучшить качество жизни большей части человечества в обозримом будущем.
Как вы относитесь к феномену социального предпринимательства? Стоит ли брать его с собой в будущее и каков его потенциал для позитивных изменений?
Если мы будем действовать с умом, то развитие технологий позволит нам вкладывать больше личных усилий в волонтерскую деятельность, семью и комьюнити, а также заниматься решением местных проблем. Если отвечать коротко, то социальное предпринимательство должно взять на себя более важную роль в обществе, отчасти и потому, что базовые потребности (еда, вода, жилье и т. д.) уже удовлетворены за счет технологических решений и разумной государственной политики.
Как вы считаете, сможет ли развитие технологий (в том числе искусственный интеллект, развитие которого часто называют новой технологической революцией) стать фактором развития экономики и устранения неравенства в мире?
Цифровая революция, включая искусственный интеллект, робототехнику, передовые биотехнологии, суперкомпьютеры, 5G (и более поздние поколения цифровой связи) и другие технологии, может привести к быстрому улучшению благосостояния. Но при неправильном использовании она же может привести к реализации наших самых страшных кошмаров: эти технологии могут быть использованы для создания новых видов вооружения, ведения биологической войны, уничтожения конфиденциальности, распространения фейковых новостей и многого другого. Технологии сейчас намного умнее и развиваются намного быстрее, чем политические системы, которые должны найти способы регулировать их использование. Такое положение дел существует с момента наступления ядерной эпохи. Нам еще только предстоит научиться управлять передовыми технологиями. Искусственный интеллект должен быть в руках общества, а не военной промышленности. Но увы, мы все дальше уходим от реальных потребностей, от решения конкретных проблем.
Дождется ли мир конца бедности? И если да, то когда, при каких условиях и кто будет стоять во главе этих изменений? Мы располагаем технологическими и экономическими возможностями для того, чтобы покончить с бедностью. И располагаем мы ими в течение последних двадцати лет. Однако возможностями этими мы не пользуемся. Богатые оказались слишком жадными и недальновидными, а политики предпочли войну устойчивому развитию. Первой же целью устойчивого развития (ЦУР 1) мы ставили ликвидацию нищеты. Если бы мы сосредоточились на этой цели, а не на геополитической конкуренции и войне, то обнаружили бы, что конец бедности вполне достижим.
Наталья Гладких
Главный редактор журнала «Позитивные изменения»
We Have the Technological and Economic Means to End Poverty. Interview with Professor Jeffrey Sachs