Убежала она на речку в тот день и просидела там до самого вечера, а заявившись домой, постаралась не обращать внимания на настороженные взгляды мужа и золовки и, опередив их расспросы, буркнула, что очень плохо себя чувствует и посему ляжет спать отдельно в маленькой комнате.
Комната больше походила на кладовку Без окон, с железной старой кроватью и кованным сундуком возле стены. Страшноватая комнатенка, но зато здесь имелась дверь с огромной щеколдой.
Как раз то, что ей и надо. Закрыться ото всех, закутаться в одеяло и забыться.
Ночью небеса словно разверзлись; такой дождь ливанул, того и гляди, пробьет насквозь крышу. Сорвавшийся с цепи ветер с ревом носился по верхушкам елей, а наигравшись с деревьями, заскакивал в трубу и выл так, что душа сжималась.
Совсем не спалось в эту ночь. К утру дождь прекратился и, натянув резиновые сапоги, Тоня выбежала глянуть за околицу. Тревожило от чего-то сердце
Пусто, только туман клубился
Дед Захар возник посреди дороги внезапно как гриб после дождя. Вот только пусто место было, а уже глядь, стоит, оглядывается ошалело, будто сам не понял, как здесь очутился.
Антонина? приглядываясь к внучке, он словно не поверил глазам. Антонина, ты?
Деда! чуть не поскользнувшись, та бросилась к долгожданному гостю. Ты нашел меня, ты меня нашел
Ох, Тонька, куда тебя занесла нелегкая, обнимая ее, испуганно бормотал дед. Чудом отыскал тебя, чудом. В Зуевке спросил, как добраться в Варыгино, а мне ответили, нет такой деревни. Когда-то была, да сплыла уж давно Решил, что ослышался тогда по телефону. И где искать тогда?
Но с другой стороны, если ты дозвонилась, значит, на телеграфе побывала. На почту зашел и спросил, не помнят ли они дивчину, что на днях Волгоград вызывала. А там две кулемы, переглянулись, плечами пожали и говорят, не было такого. Ну, все, думаю, приехал
Зашел в забегаловку, что напротив; бутерброды с чаем взял, сижу, жую, думу думаю.
Тут чувствую, на плечи легонько так ладошки чьи-то опустились, и милый женский голосок шепчет, значит, что та, кого я ищу, вот здесь находиться; и клочок бумаги на стол передо мной опустился, а на нем карандашом; север, юг и стрелочками показано, как до деревни дошагать. Смешная такая карта, будто ребенок рисовал, но понятная.
Хотел было повернуться, да взглянуть на благодетельницу, а она как прочуяла, и серьезно так приказала не оглядываться. Только косынку в ромашках и успел разглядеть.
Косынку в ромашку, удивленно охнула Тоня. Так это же телеграфистка с почты!
Не, не было на почте никого в платке. Говорю же, там две гусыни недовольные сидели, лет уже за пятьдесят. А эта по голосу слышно, молодая Может за тридцать немного будет.
Ох, и намесил я километров Верст восемьдесят точно прошел. Чего только не увидел на пути.
Но об этом потом! Давай, хватай пожитки свои, и дергаем отсель. Не обессудь, но знакомиться с твоими непонятными родственниками желанием не горю.
Куда же она от законного мужа пойдет? насмешливый голос золовки как обухом по голове ударил.
И подкралась же так неслышно, ведьма чертова.
Отодвинув Тоню за спину, дед Захар окинул взглядом Устинью.
Так считайте, с сегодняшнего дня я им развод дал, жестко ответил он.
Да вы шага отсюда не ступите, расхохоталась золовка. Тайга сплющит
Ну! бесстрашно хмыкнул дед. Сюда же я как-то добрался. Не сплющила, хоть и пыталась. И что у вас здесь за дела неприглядные творятся, а? перешел он в наступление. Лес сосновый я встретил Странный такой. Может, подскажете, почему на каждой сосне римская цифра семнадцать вырезана? Или мне самому додумать?
Поразительное дело, но слова деда, если не напугали золовку, то в замешательство ввести сумели.
А дед между тем продолжал наступать.
А еще, попалось мне на пути очень неправильное кладбище Слыхивал я про такие погосты, и выдержав паузу, во время которой с наслаждением упивался смятением Устиньи, продолжил.
Знаете, как они называются? Живыми кладбищами А знаете почему? Потому что
Хватит! взвизгнула золовка.
Почему же, хватит? не согласился дед. Я только начал Вот ваш дом, правильно? кивнул он на избу. Две сосны вижу. И вот знаю, что когда-нибудь эти сосны появятся в том странном лесу. Так никто мне не помешает срубить их прямо сейчас, и пополнить ими тот лес, но римская цифра семнадцать, будет говорить уже от вашего имени.
И вот непонятно совсем, шутит дед, или же блефует
Да и о чем вообще говорит? Какие еще сосновые леса, живые кладбища и римские цифры?
Но судя по реакции Устиньи, только Тоня не понимала, о чем тут речь ведется.
Золовка же окрысилась, да попятилась к дому.
Тут из избы с дорожной сумкой вышел Демид. Увидев его, дед Захар сразу примолк, и ощутила Тоня, как он напружинился, словно зверь пред прыжком. И если бы муж удумал препятствия чинить, то, как пить дать, разорвал бы его дед.
Но Демид ничего такого исполнять и не собирался. Молча протянул Тонину сумку и, глядя жене в глаза, беззвучно произнес губами; «Прости»
Вот и все прощание
И дед, боясь, как бы внучка не бросилась вслед за мужем, развернулся и, не давая опомниться, потащил ее за собой.
Ох, ну и мракобесие Сплошное мракобесие все плевался он, пока деревня Варыгино полностью не скрылась из вида.
Глава 6. Дорога.
Тоня уже давно выбилась из сил, а дед Захар все пер как танк. Вот закваска дореволюционная! Всю ночь шагал и, не отдохнувши, опять ногами километры меряет.
Деда, скажи, ты, сколько часов от Зуевки до Ворыгино добирался? решила поинтересоваться внучка.
Не считал. Шел и шел себе А тебе зачем?
Да вот думаю, сколько же километров в день человек пройти может?
Человек много чего может, остановился дед. Я от страха за тебя земли под собой не чуял. Что, устала?
Тоня хотела бодро ответить, да нет, мол, сил во мне еще о-го-го сколько, как ее повело в сторону и, не устояв, она приземлилась на мокрую траву.
Стало быть, устала констатировал дед и настороженно огляделся.
Чего? вслушалась в молчавшую тайгу внучка. Опасно здесь?
Не знаю
Взглянув на Тоню, дед понял, что та и шагу не в состоянии сделать.
Давай передохнем немного, решительно произнес он.
Отыскав, более-менее, приличное бревно, дед Захар накинул на него покрывало, и помог внучке пересесть.
Господи, да ты и не одета совсем, разглядев одежку, охнул он.
Вытянув ноги, Тоня с неподдельным интересом рассматривала фланелевые пижамные брючки. Такие уютно-серые в мелкий синий ромбик.
Вот прикол пробормотала она. Удираю от мужа, в чем мать родила. Почти
Переоденься, кивнул на баул дед. А я пока поесть соображу
Открыв сумку, Тоня сразу наткнулась на джинсы, футболку и ветровку. Демид словно знал, что эти вещи понадобятся в первую очередь.
Дрянь! вдруг закричала она. Дрянь, дрянь, дрянь! и со злостью пнув баул, разревелась.
Ревела, орала, выла, рычала, кусала кулаки, била ими по земле.
Дед Захар не мешал выплеску горечи, обиды и гнева. Нехай выплеснет здесь и сейчас. Чем раньше, тем лучше
Пусть эта муть останется в тайге на веки вечные, чем потом разъест душу
Найдя еще одно бревнышко, дед превратил его в стол и теперь не спеша выкладывал из своего рюкзака вареную картошку, яйца, пупырчатые огурцы, копченую колбасу и хлеб, который раскрошился, но стал от этого еще вкуснее.
Все, наревелась? покосившись на внучку, спокойно проговорил он. Иди, перекусим. Даже чай еще горячий, открыв термос, обрадовался он. В Зуевке чаек наводил. В забегаловке, что напротив почты. А вот и лисичкин хлеб, показав на раскрошившуюся буханку, он заговорщически подмигнул. Помнишь, как ты его в детстве любила?
Понюхав хлеб, Тоня откусила кусочек, пожевала и обиженно уставилась на деда.
Обыкновенный отрубной, нахмурилась она. Причем тут лисички?
Ты забыла? хлопнув ладонями по коленкам, дед озорно рассмеялся. Забыла, как тебе лисичка из леса гостинец передавала?
Чего-о-о? Тоня решила уже, что пережитые эмоции спровоцировали у дедушки бред, как то далекое воспоминание из детства вынырнуло перед ней и прорисовалось яркими красками, вплоть до запаха и вкуса.
Дедушка с папой часто ходили по грибы и, возвращаясь, заполняли уловом все кастрюли, тазики и ведра. И этот непередаваемый запах грибов и прелых листьев наполнял комнаты и переносил в осень.
Из еды, что бралась с собой, оставался лишь хлеб. Неважно какой, черный, белый или отрубной, но он всегда был помятым и даже раскрошенным и пах колбасой и картошкой.
А еще он пах лесом, путешествиями и приключениями
И дедушка всегда говорил, что этот хлебушек ей передала лисичка, и маленькая Тоня до последней крошки съедала этот волшебный подарок из леса. Лисичкин хлеб
Вижу по глазам, что вспомнила, протягивая ей горячий сладкий чай в чашке от термоса, дед Захар улыбнулся.
Вспомнила счастливо выдохнула Тоня и набросилась на еду.
Эх, давно она так вкусно не ела. Непонятные запахи, что сводили с ума, исчезли.
Какой же бесподобной свежестью пахнут огурчики; и почему-то сразу вспоминается море
А картофелина в мундире? Присаливаешь ее крупной солью и в рот вместе с ломтиком колбасы
Страх постепенно отпускал, и казалось, не было никакой странной деревни, не было замужества
Но тоска, что то и дело сжимала сердечко, напоминала, все было, милая. Помни и не забывай теперь
Все, отдохнули и в путь, встав, дед стал собирать провизию и скатывать покрывало и тут из рюкзака выпал обрез.
Дед, это что? поперхнулась от такого сюрприза Тоня.
Сама не видишь? Винтовка с обрезанным стволом
Ты как ее в самолет пронес?
Скажешь тоже, фыркнул дед. Я эту красавицу здесь уже приобрел.
На фига? Ты что, стрелять собирался?
Нет, попугать просто! Если бы я знал, что за чертовщина здесь вытворяется, то еще и серебряной картечи прикупил бы! А то обычная, супротив твоих родственников, это как снежками пошвыряться
Может, расскажешь уже, попросила Тоня. Про какое кладбище и сосны ты Устинье нес? Или на понт брал?
Ну-у-у, почесав за ухом, замялся дед. Малеха взял, не без этого А так, видел я, Антонина, и погост непонятный и сосновую рощу с цифрами. Мутные места и как я там оказался, убей не пойму
Погоди, так мы сейчас тоже мимо них пойдем?
Слава богам, нет Они мне перед самой деревней показались. Показались и исчезли. Знаешь, как одна картинка другую сменила. Шел по дороге, раз, в бору сосновом очутился, пока стоял да гляделки таращил, уже на погосте, а потом на месте погоста деревня разрушенная появилась.
Я уж решил, что от усталости видения посетили.
Но я ощущал эти видения! Я их руками трогал! И сосны с цифрами, и могильные камни с изображениями умерших. И изображения эти совсем не фотографии
А как бы выразиться понятнее Лики мертвых как из-под камня выступают. Или сквозь камень
Чтобы понять, это видеть нужно. И избы ворыгинские От них же только стены перекошенные остались Все сгнило и развалилось.
Пока размышлял, туман все затянул, а когда развеялся, смотрю, избы-то целехонькие стоят.
Целехонькие, но пустые. Клянусь, в каждый дом зашел. Заброшенно все, будто и не живут здесь давно.
Вот же думаю; куда занесло, где нужную деревню искать, пес его знает. Тут опять туман закурился и слышу шаги вроде навстречу, и через минуту ты посреди дороги нарисовалась
Бред какой-то, если честно допив чай, Тоня встряхнула крышку. Кто б другой рассказал, высмеяла бы, и решила, что обкурился. А про сосны, что срубить грозился, ведь угадал! Заметил, как Устинья перепугалась?
Ну, так, считай, в самое яблочко попал, догадками своими, закинув рюкзак за плечи, дед бросил взгляд на небо. Ох, не успеем мы до Зуевки к ночи добраться, не успеем, посетовал он.
Дед, давай мне баул, подскочила внучка. Сама понесу.
Антонина, не мешай, сердито цыкнул тот. Вон, дамскую сумочку перекинула через шею и шагай себе.
Значит, точно сказать про сосны не можешь, семеня следом за дедом, все галдела Тоня. Наобум ляпнул?
Наобум, наобум Зато точно знаю, смерть тебе родственнички уготовили. И если бы муженек твой не разрешил тебе на телеграф заскочить, то переселилась бы ты, Антонина, на живое кладбище. Как именно они это делают, не ведаю. Но уверен, что делают.
Со стороны проклятой деревни послышался шум мотора и дед с внучкой, не сговариваясь, нырнули в гигантские заросли борщевика.
Глава 7. Семен.
Ой, чесаться потом будем, сжавшись, Тоня покосилась на разлапистые листья растения.
Лучше почесаться, чем опять к каким-нибудь охламонам попасть, глядя в просвет на дорогу, откликнулся дед. Да и в закрытой одежде мы. Капюшон на голову надвинь поглубже.
Да надвинула уже Что там едет, видишь?
А на чем вы в райцентр мотались?
На грузовике каком-то
На грузовике, недовольно пропыхтел дед Захар. Марка какая?
Деда, ты чего вообще? возмутилась внучка. Мне до марки было? Не знаю Раздолбанный такой грузовик с деревянным кузовом Или что там у него сзади?
Кузов, кузов Не разбираешься в марках машин, так и скажи, быстренько охладил ее пыл дед. Ничего, домой доберемся, и восстановим этот пробел. Так Ну, это явно не грузовик облегченно выдохнул он. Сиди пока здесь, я выйду, остановлю.
Дед, да может ну его испуганно зашептала вслед Тоня.
Но тот уже не слышал
Выйдя на дорогу, дед Захар отважно встал прямо посередине. Навстречу ему, рыча как порядочный камаз, тащился пыльный уазик.
Согнувшись в три погибели, Тоня подкралась ближе к краю и приготовилась, если что, шустро выскочить на помощь. Хотя чем она могла помочь, если бы это самое «если что» приключилось?
Уазик затормозил. Высунув из кабины лохматую голову, водитель несколько секунд придирчиво оглядывал вставшего на его пути незнакомца.
Добрый день, наконец произнес он.
Добрый, кивнул дед. А вы не в Зуевку случайно?
Случайно в нее Подвезти?
Я не один, повернувшись к зарослям, дед махнул рукой. Антонина, выходи! Дальше на колесах поедем!
Выскочив, внучка первым делом сняла ветровку и вытрясла ее как следует.
Случилось у вас что? поглядывая на странных пассажиров, поинтересовался водитель.
С чего вы решили? усаживаясь назад, неприветливо буркнула Тоня.
В куширях прячетесь не просто так
Антонина, не дерзи, урезонил дед. Захар, протянув руку, представился он. А на внучку внимания не обращайте. Перенервничала немного
Семен, ответив на рукопожатие, шофер понимающе кивнул. Да ничего страшного. Молодые они резкие Сами такие были, помним, и он примиряюще подмигнул в зеркало строптивой пассажирке.
Как вас сюда занесло-то, задумчиво произнес Семен. Тут за много километров ни одной деревни. Заблудились, что ли?
Так точно, заблудились, поддержал удобную версию дед Захар. Вторые сутки кружим, уже и еда закончилась Счастье, что на дорогу вышли.
Леший закружил, значит многозначительно протянул новый знакомый. Не одних вас закрутил, шельмец. Меня тоже каким-то Макаром на другую дорогу вынесло. Ехал по одной, а оказался на другой. Такие дела иной раз в этих лесах творятся начал было он, и замолчал.
Какие дела? затаив дыхание, спросила Тоня.
Да разное болтают
Заметив, что Семен еще не готов посвятить их в это самое разное, дед Захар зашел с другого бока.
А мимо Ворыгино проезжал?
Сегодня довелось
И как там?
Что, как? оторвав взгляд от дороги, водитель недоуменно уставился на пассажира. Никак Несколько изб разрушенных, да и все Там давно никто не живет
Как не живет? не удержалась Тоня. Совсем никого нет?
Ну, если только звери какие, хохотнул Семен. Кто там жить будет? Одни бревна от домов остались Вы разве не знали?
Не знали вздохнул дед и, откинувшись на спинку сиденья, закрыл глаза.