Лена, в будущем мать нашего героя, отучившись после окончания школы в С-ом педучилище, вернулась в родное село и стала преподавать в школе требуемые, но не особо значимые предметы: технологию, музыку и рисование. Было это в начале девяностых. Тогда же она вышла замуж за местного тракториста Петю и с разницей в три года родила двух сыновей: Рому и Васю. Жили они не лучше и не хуже, чем другие деревенские семьи. Оба родителя работали, Петя выпивал, часто и много, мальчики росли, чтобы по достижении сознательного возраста устроить свою жизнь по образцу родительской: окончить какое-нибудь ПТУ, сходить в армию, начать работать, затем жениться, родить детей и развлекать себя выпивкой настолько часто, насколько это было бы возможно.
Рома женился в двадцать один в возрасте, когда уже чуть ли не поздновато для деревни, но, как говорят, лучше поздно, чем никогда. К тому же была причина, по которой жениться раньше он не мог, несмотря на то что все предпосылки для этого были. Целый год он, его невеста Оля и счастливые родители с обеих сторон ждали, пока будет выполнена дурацкая формальность и свадьба станет возможной, ждали, когда невеста достигнет совершеннолетнего возраста.
Надо ли говорить, что это был не тот случай, когда отсутствие штампа в паспорте мешало им начать исполнять вполне уже супружеские обязанности. Оля была девушкой взрослой и сформировавшейся (в том смысле, что к отношениям готовой), он же обычным парнем, не лишенным физических потребностей. К тому же лучшего варианта, чем Рома, Оля в своем окружении не видела, а выйти замуж ей было необходимо выйти и уйти наконец из дома, где родители все свободное время посвящали одному занятию: выпивке. И если немного приукрасить эту историю, то получим пример рыцарства чуть ли не по классическому образцу: она, красавица, страдает в родном, но давно ставшем чужим доме, он, прекрасный принц, является в самый нужный момент, видит нежный распустившийся цветок, протягивает руку и, взяв свою суженую, увозит ее в замок Да, в сущности, так все и было, если заглядывать в самую суть: он пришел, и цветок был взят. Правда, в некоторой спешке, даже без того, чтобы до конца раздеться, обнажив только самое необходимое, на кровати возлюбленной, пока ее родители в соседней комнате спали глубоким сном в алкогольном забытьи. Обошлось без свечей, прелюдий и особого для нее удовольствия, зато с результатом: через год должна была состояться свадьба.
Его родители были довольны (что сын, наконец, женился), а ее счастливы (что сбагрили уже давно начавший давить на их неустойчивые плечи груз). Молодые переехали в дом жениха (вернее, уже мужа), стали жить в отдельной комнате и активно думать над продолжением рода. В остальном же жизнь семьи не изменилась. Новые родственники Олю приняли хорошо (по крайней мере, ей было не хуже, чем у родителей). Работать она пока не пошла, зато помогала по хозяйству, и, надо отдать ей должное, помогала много. А через год у них с Ромой родился сын.
А еще через год случилось событие, которое можно считать кульминацией нашей истории и которое, будь эта история экранизирована, заставило бы миллионы людей лить потоки слез перед телевизорами: Оля исчезла вместе с ребенком. Здесь можно живо представить себе убитого горем мужа, сходящих с ума родителей (и тех, и других), сопереживающего младшего брата Так это и было. Правда, чтобы отличить истинную реакцию членов двух семей на это вопиющее событие от той, которая могла бы прийти на ум любителям мыльных опер, надо дать ей какое-то, пусть и самое краткое, описание. К тому же, в отличие от мексиканской, любая российская беда, следуя известной поговорке, не приходит одна.
Отец Романа запил, что само по себе было большой бедой, потому что, будучи хроническим алкоголиком, до этого момента он был закодирован, а брат по несчастливой случайности заболел и попал в больницу. Мать, Лена, пошла в полицию, сообщила об исчезновении Оли и ребенка, и те сказали, что приступят к поискам.
С этого момента Роман с матерью на долгое время остались на хозяйстве одни: брат лежал в больнице, и лечиться ему предстояло долго (прогноз, однако, был хорошим), а отец просыхал только для того, чтобы через несколько дней снова уйти в запой. Родителям же Оли до произошедшего дела не было никакого: они отдали дочь не просто так, а вместе со всеми событиями, с ней происходящими, а потому, решили они, пусть там и разбираются.
Прошел всего месяц с момента исчезновения жены и ребенка, как Рома привел домой женщину. На комментарий матери: «Сынок, как-то вроде нехорошо, в такое время» он ответил прямо и жестко, как настоящий мужик: «А ты что, хочешь, чтобы я за клубом ее ебал?» На этом вопрос был исчерпан.
А тем временем в результате превосходной работы полиции Олю нашли, и открылась вторая часть этой истории, собственно то, что сподвигло ее к такому шагу бросить мужа и уехать. И здесь, в лучших традициях мелодраматического жанра, не обошлось без злодея. Им оказался Руслан из соседней деревни, живущий с матерью на ее пенсию, но очень жадный до денег. Он потирал руки и расставлял свои коварные сети в социальных сетях мировой паутины, чтобы однажды попалась в них наивная, но богатенькая золотая рыбка. И случилось так, что этой самой рыбкой стала Оля.
Скорее всего, в этот момент читатель, не забывающий о том, что мы ничего не приукрашиваем, оставляя эту возможность для кинорежиссеров, которые потом преобразуют эту быль в сценарий, достойный фильма, вручат Оле (которую, как мы помним, назовут Камилой) наследство найденный в саду клад или что-то в этом роде, благодаря чему она из рабыни вмиг превратится в богатую принцессу, в этот момент читатель, скорее всего, спросит, какая связь между Олей и богатством, на которое так рассчитывал злодей Руслан, и вопрос этот будет закономерным и правильным.
Богатство ее оказалось таким же, как и сети негодяя, виртуальным. Наговорила (а вернее, написала) она ему, что ее муж имеет неплохой доход, около ста пятидесяти тысяч рублей в месяц, и хитрый Руслан не без помощи матери быстро смекнул, что в этом случае размера алиментов на ребенка может запросто хватить на сытую, а главное пьяную, жизнь, пока мальчик не достигнет совершеннолетия и пока его законный отец будет работать и хорошо зарабатывать (дай бог ему здоровья). Короче говоря, в результате долгой и самой романтической переписки с клятвами в вечной любви к ней и особенно к ее сыну злой рыцарь сподвиг томящуюся уже от однообразной семейной жизни красавицу вызвать такси и уехать к нему.
Полиция свое дело сделала и устранилась, не узрев в произошедшем ничего противозаконного и оставив участникам справедливое право разбираться в своих семейных делах самим. Начались долгие переговоры, подробностями которых не будем здесь злоупотреблять, несмотря на то что можно было бы без труда растянуть их серий на пять и держать зрителя в сильнейшем напряжении, ибо борьба была серьезная, и чаши весов смещались то в одну, то в другую сторону. И в этих переговорах участвовали все: и сам Роман, и его мать, и даже его отец (в перерыве между запоями), и злодей Руслан, и его мать. И только двое воздерживались родители Оли. Мать только сказала: «Ну если ей там лучше, пусть так и будет. Мы хотим, чтобы ей хорошо было» и налила себе рюмку.
В итоге, несмотря на все усилия настоящей Олиной семьи, коварство темного рыцаря (а также то преимущество, что девушка была при нем) одержало верх, и законный муж получил отказ. Этот факт, конечно, оказался не из приятных, однако, к счастью для него, было кому его утешить, и той же ночью он слушал, как лежащая рядом женщина шептала на ухо: «Рома, да и бог с ней. Разве тебе со мной плохо?» и все в таком роде. Послушав немного, он сказал: «Заткнись», отвернулся и уснул.
Раз таким образом все оборачивалось, Роман, исчерпав все благородные способы решения проблемы (а опускаться до неблагородных было не по его правилам), написал Оле, что пришло время разводиться. Она сообщила эту новость Руслану и его матери, и те от счастья достали водку, начали ее пить и рассуждать о размере обозначившейся уже на горизонте солидной прибавки к их доходу.
И здесь Оле какое-то чутье подсказало, что надо раскрыть тайну и сообщить, что все богатство ее мужа не более чем плод ее воображения, и вообще то, что она писала на заре их знакомства, только милая шутка, чтобы показаться более привлекательной предмету обожания. И она рассказала, как было на самом деле: муж ее, Рома, тракторист и зарплату имеет не более двадцати тысяч в месяц, да и то не всегда. Остальной приработок, который бывает время от времени и который еще меньше, приходит не вполне легально, так сказать, мимо кассы (что, впрочем, обычное дело)
Злой рыцарь от такого положения дел пришел в негодование и, несмотря на всю глубину чувств (и, конечно, ввиду всего коварства своей души), не смог простить возлюбленной обмана. Как ни пытался он с собой бороться, но, следуя велению своей дрянной природы и совету матери, на другой же день посадил обманщицу в такси и отправил домой к законному супругу. Не остановил негодяя и тот факт, что Оля была от него беременна.
Рома принял жену с распростертыми объятиями. Той, другой, он велел убираться прочь и не занимать больше законное место его любимой жены на семейном ложе (сам, однако, подумал, что теперь опять придется неудобно трахать ее за клубом). Роминого благородства хватило с лихвой, чтобы и простить факт побега, и смириться с фактом нахождения чужого ребенка в животе у супруги. Конечно, поорал он на нее, пообзывал последними словами да пощечину дал. Но это так только для проформы: благородство благородством, но и размазней казаться нельзя.
И с этим радостным событием возвращением Оли все беды разом ушли: отца снова закодировали, брата выписали из больницы, и ее родители снова благословили дочь на счастливую семейную жизнь («главное, чтоб ей лучше было»).
Здесь настает счастливый финал нашей истории, рассказанной весьма сжато, но содержащей страсти, любви и благородства, кажется, столько, что самых скупых на чувства зрителей заставила бы пустить хотя бы одну слезу слезу радости за героев. Мы же рассказанным и ограничимся, предоставив право на остальную работу тем, кто занимается этим профессионально, если они найдут эту историю достойной превращения в шедевр мелодраматического киноискусства.
Что до моего мнения, так я убежден, что сценарий вышел бы не хуже, чем бывает у них, в кишащих страстями жарких странах, а то и еще чувственнее, на зависть всем в этом мы тоже преуспеваем, не говоря уже про все остальное.
Конкуренция
Иван Михайлович стоял на сцене, важный и гордый, и декламировал стихи собственного сочинения немногочисленной публике. Сейчас он произносил строчки, особенно им любимые:
А сейчас не то, что раньше!
Ложь и подлость миром правят!
Вот вопрос: что будет дальше?
И кто теперь это исправит?
Говорил он это с такой интонацией, будто самые насущные вопросы им подняты, будто голос всего нашего многострадального народа звучал в этих строках, будто сейчас вот они будут произнесены и народ наконец услышит и поймет то, что давно уже должен понять, и сможет зажить без подлости, лжи и такого прочего, с чем он, по мнению автора, жил раньше. С большим пафосом произносились эти слова, при этом левая рука держала толстую тетрадь, а правая жестикулировала, чтобы усилить эффект.
Несмотря, однако, на весь артистизм, подачу и важность темы, никто из сидящих в зале его не слушал. А присутствовало там всего десять человек, таких же поэтов местного масштаба, которые, хотя и пришли сюда вроде бы для того, чтобы и на людей посмотреть, и себя показать, жаждали только второго. И потому, когда не были на сцене, а находились в зале, только зевали, глядели по сторонам и мечтали о том, чтобы поскорее уже закончилось очередное выступление.
После Ивана Михайловича, которого проводили жидкими аплодисментами, на сцену вышел Николай Васильевич. Он открыл свою толстую тетрадь в нужном месте, принял позу и начал чтение:
Сегодня мне бы убежать
От вездесущего порока,
Чтоб справедливость повстречать,
Звучавшую из уст пророка
Закончив выступление, он поблагодарил публику, которая только по этой благодарности поняла, что выступление окончено и пришло время аплодировать. Хлопали все, за исключением Ивана Михайловича: он не мог этого делать из чувства конкуренции. А конкурировать со вчерашнего дня было за что.
Вчера в этом же клубе, на этой же сцене они с Николаем Васильевичем поспорили и поспорили принципиально, с чувствами, с жаром о том, кто первым вступит в Союз писателей Украины. Каждый был уверен, что достоин этого почетного членства, и был уверен уже давно, а спустя месяц после открытия литературного клуба, в котором они почти каждый день демонстрировали свое поэтическое мастерство, эта вера окрепла настолько, что вчера нашла выход.
И выход этот был вот каким. Николай Васильевич, после того как прочитал свои стихи, с особой гордостью публично объявил о своем намерении:
Ожидайте вашого покірного слугу у Союзі письменників! Что означает: «Ожидайте вашего покорного слугу в Союзе писателей!»
Здесь нужно уточнить, пока читатель не упрекнул рассказчика в искажении украинского языка, что описываемые события происходили в восточной Украине, где распространен суржик смесь украинского и русского языков, на котором там говорит значительная часть населения. К ней относятся и герои нашего рассказа. Что касается сочинений, то их они писали и на русском, и на украинском, без смешивания, что обычно и бывает, потому как смешивать языки в письменной речи совсем уж дикость.
Только он это сказал, как услышал голос из зала:
Тільки тебе там і ждали! Гоголь! («Только тебя там и ждали! Гоголь!»)
Это сказал Иван Михайлович, возмущенный таким дерзким заявлением коллеги, тем более что в ближайшее время он сам собирался заявиться в этот самый Союз и стать его членом.
Дальше начался между ними спор, горячий, на повышенных тонах, с обвинениями, с обзыванием друг друга бездарностью и прочим, и дошло чуть ли не до драки. В итоге разошлись, но каждый из них заявил, что в Союзе писателей быть только ему.
Наблюдающему со стороны может показаться непонятной причина такого поведения и ярой конкуренции ввиду неочевидности связи между ней и вступлением в Союз (если, конечно, это вообще случилось бы). Казалось бы, каждый вправе сделать то, что требуется (издать книгу, получить отзывы), подать заявку и ждать результата. И это действительно так, а потому причина вражды наших героев состояла в другом.
Город, в котором они жили, был очень маленьким, и доморощенные поэты были твердо уверены, что нет никакого шанса получить одобрение сразу двух заявок: если и примут в Союз писателей, то только одного. Неизвестно, почему они так решили, но их жизненный опыт, приобретенный сперва в Советском Союзе, а затем на постсоветском пространстве, подсказывал им, что лимитов не может не быть, а для такого города, как их, этот лимит будет самым маленьким единица.
Все это, конечно, было просто домыслами наших героев, непроверенными и неподтвержденными, и на деле никаких территориальных лимитов не существовало, по крайней мере официально. Но именно эти домыслы и породили между двумя поэтами жесточайшую конкуренцию и даже вражду.