Например, в квартире Григория Подбельского вид был великолепный но был вид со склона, сверху вниз. Следовательно, если смотреть в другую сторону, то жители любовались архитектурой, тогда как пароходы почти не закрывали вид.
Стоило такое жилье немало, но Поликарповы могли себе его позволить. Прежний казначей, к примеру, и вовсе жил в доме предков ему повезло иметь кусок земли в разумной близости ко Дворцовому району Владимира.
Как я не собирался залезать в карманы других, так и извозчик не задавал лишних вопросов. Ему достаточно было того, что его пассажир из одного элитного района едет в другой. Либо же он попросту был очень вежливым человеком.
Крытый экипаж имел как прекрасное преимущество в виде небольшой электрической печки, так и недостаток из-за малого обзора. Поскольку я впервые ехал так далеко за последний месяц, было интересно посмотреть по сторонам. Но небольшие стеклянные окна оставляли видимым только ближайшую часть дороги да первые этажи зданий.
И если летом тротуары заполняли столики близ кафе и даже некоторые услуги оказывались прямо на свежем воздухе, то сейчас улицы опустели. Но не стали блеклыми многие заведения украшались флагами и гирляндами. Близость Нового года ощущалась на каждой улице.
День добрый, поприветствовал я дворецкого, который открыл мне дверь массивного особняка, который стоял на второй линии, тоже на возвышенности. До двери мне пришлось пройти через небольшой сад, где среди голых кустов стояли белоснежные статуи, почти не отличавшиеся по цвету от снега.
Чем могу помочь? дворецкий, мужчина с аккуратно подстриженной каштановой бородкой, одетый в прямые брюки и идеально подогнанный по размеру жилет, долго изучал меня.
Максим Абрамов, представился я. К Родиону Поликарпову.
Его нет, но должен вскорости прибыть. Вас может принять Аникита Родионович, если пожелаете. Мы всегда рады принять столь высокого гостя. Простите, что не признал вас сразу.
Я могу войти? среди потока вежливостей я не разобрал самого главного.
Разумеется, конечно, дверь открыли чуть шире, и я вошел внутрь.
Дворецкий забрал пальто и провел меня в большую залу, которая граничила с верандой, что тянулась по всей длине дома. Полностью остекленной и теплой. Поэтому здесь, в отличие от экипажа, вид зимой и летом оставался неизменным, без ограничений.
Приветствую вас, Аникита Родионович, который до того стоял с чашкой дымящегося чая и любовался Клязьмой, быстро повернулся, стоило дворецкому назвать мое имя.
Я обратил внимание, что он левша, но рукопожатие у него было крепким.
Отец должен приехать через пару часов, продолжил Аникита. Лучше всего ожидание скрасить за созерцанием вида реки. Она прекрасна в это время года, вы не находите?
Нахожу, улыбнулся я.
Клязьма в Имперском Владимире была на порядок шире и заметно глубже, поэтому прекрасно смотрелась как зимой, так и летом. Ни проплешин, ни островков, которые моментально зарастали зеленью. Ее проще всего было бы сравнить с Волгой где-нибудь в Костроме или Нижнем Новгороде. И, да, она выглядела прекрасно.
Если вы не знали, продолжил Аникита, с предприятий, которые были в управлении моего дяди шли сталь и чугун на половину мостов, что построили за последние пять лет.
Не знал, ответил я, чтобы поддержать беседу. А как ваш отец находит свою новую должность?
Я вижу его слишком редко, чтобы слышать его мнение, Аникита допил чай и поставил пару на стол. А вы здесь
Предлагаю перейти на «ты», если не возражаете. Слишком много формальностей всего лишь за пять минут знакомства.
Младший Поликарпов дернул губами, а потом кивнул. Почти сразу же вошел дворецкий, который подал такую же в точности чашку мне, а потом виртуозно подхватил с тележки поднос.
Сливок? Молока? Сахара?
Ничего не нужно, спасибо. Я пью несладкий чай, ответил я.
Обед подам через час, предупредил дворецкий и исчез.
На теплой веранде с Аникитой мы провели этот час в беседах ни о чем. Я рассматривал мосты и дома по ту сторону Клязьмы, а он соглашался с тем, что архитектура там хороша. Или спорил. В любом случае, время пролетело незаметно.
К обеду подали рыбный суп, и даже на всякий случай поставили приборы для Родиона, но тарелка осталась пустой до самого конца. Нужный мне человек так и не прибыл.
Вероятно, задерживается, пожал плечами Аникита. Отец постоянно где-то пропадает.
Насколько мне известно, он работает над государственным документом.
Понятия не имею. Вам тебе повезло, что сегодня он планировал показаться дома.
Это показалось мне чрезвычайно странным, однако я не подал виду. Вторая чашка чая, поданная после обеда, не была лишней, несмотря на утренний кофе.
Часом позже Родион так и не появился, и это уже беспокоило меня не на шутку. Аникита не переживал:
Я же говорю, для отца это в порядке вещей.
Вероятно, стоит позвонить? предположил я.
Час-два задержки он называет «прийти вовремя», ответили мне.
Когда за окном стало темнеть, младший Поликарпов стал проявлять нешуточное волнение. И вскоре вызвал дворецкого с просьбой позвонить отцу.
А сам почему не звонишь? спросил я и получил не слишком убедительный ответ:
Так сложилось. Мы разговариваем только лично.
На веранду вернулся дворецкий:
Мне очень жаль, но до вашего отца я дозвониться не могу.
Никто не берет трубку? Аникита даже с кресла привстал, на котором он провел большую часть дня, что я находился здесь в гостях.
Нет. Я звонил пять раз. Но никто не подошел.
Он сегодня должен быть на заводе? продолжал уточнять у дворецкого Аникита, но тот покачал головой:
У дяди на квартире. Он предупреждал меня
Звонил ему?
Трижды. Никто не подошел.
Аникита вздрогнул. Потом встал. В том, что что-то случилось, я уже не сомневался.
Заедем к дяде на квартиру. А потом на металлургический завод, если потребуется.
Глава 4. Заснеженный город
Пока мы были заняты разговором, солнце скрылось за плотными тучами, которые почти сразу же прохудились, окутав город снежной пеленой.
Ну и погодка, кутаясь получше в пальто, произнес Аникита. Давно таких декабрей не было. Не помню, чтобы так резко и так много, он примял снег ботинком, и тот провалился в сугроб сантиметров на пять.
Столичных декабрей я не слишком много могу припомнить, улыбнулся я.
Не отсюда? То-то я удивляюсь, что раньше о вас не слышал.
Обо мне вообще мало кто слышал. Хотя я из-под Коврова.
Недалеко, недалеко, продолжил Аникита уже в машине. Но не могу сказать, что про барона Максима Абрамова хоть кто-то слышал. И вот такая внезапность!
К чему же вы клоните?
Я очень не любил, когда начинали тыкать в мой статус. Или происхождение. Или имущество. Сейчас и с тем, и с другим у меня все в полном порядке. Да и раньше было неплохо. Но чувствовал я себя все равно неловко.
Фактические мои документы были ненастоящими. Точнее говоря, все прошло вполне законно, но никто не мог дать гарантий, что после всего, что успел натворить господин полицейский, купленный ныне покойным Дитером фон Кляйстером, кое-кто не мог бы заинтересоваться выданными им документами.
Например, взять и спросить, почему это барон, который тихо и мирно до того проживал рядом с городской чертой Коврова, пришел во владимирский полицейский участок получать новые документы, хотя сделать мог это у себя дома при необходимости?
На самом деле, нормальные люди не стали бы интересоваться этим у человека, который имеет непосредственное отношение к императорской семье. Но, как я уже успел заметить, ситуация всегда норовит извернуться весьма невыгодной для меня стороной.
А потому, заметив, что Аникита тянет с ответом, я повторил свой вопрос.
Я ни к чему не клоню, что вы, мягко ответил он. Я лишь нахожу странным саму ситуацию. Не то чтобы близость с императорской семьей была распространена, но когда у Романовых появляется новый человек, про него пишут неделями, если не месяцами, пережевывают факты, рассказывают сплетни и истории, добавляют столько вымысла, что иногда аж тошно становится. Так вот от вашей персоны не тошно. И потому меня не покидает странность всего происходящего.
Именно странность, хмыкнул я, оценив витиеватость его слов. Вероятно, вы правы, но я не люблю публичности в принципе.
Нет, вы не поняли меня немного, хотя тем самым доказываете только что сказанное, начал вновь Аникита. Неважно, открытая вы личность или нет. Если чего-то неизвестно, журналисты узнают у других. Придумают, на худой конец.
Я уставился в окно. Автомобиль медленно катил по сугробам. Настолько медленно, что мне казалось брось педаль газа, и он вмиг встанет на месте, увязнув в снегу.
Еще один момент, который не отличал наши миры. Не можешь найти придумай. Не можешь доказать придумай так, чтобы доказывали обратное твои оппоненты.
В наше время не все живут праведно, уж поверьте, продолжал свой монолог Аникита. Дело ведь не в деньгах. И не во власти. Хочется всякого в наше время. Например, мой дед занимался строительством этого прекрасного города. Его дело продолжил мой отец. И если дед начал с простого рабочего, а закончил хорошей бригадой, то, когда в дело включился отец а, да что я. Вам наверняка не история моей семьи интересна.
Нет, что вы, машинально выдал я, хотя Аникита был прав полностью. Я наоборот очень ценю истории о людях, которые добились всего сами, потом повернулся к нему и добавил: не умаляя при том заслуг тех, чей старт был не таким низким, если вы понимаете, о чем я.
Понимаю. Полагаю, что и у вас тоже старт не был низким, как вы выразились.
Довелось иметь кое-что, улыбнулся я и отвернулся обратно.
Снег валил так, что скорость автомобиля снизилась до пешеходной. Сами же несчастные, кто на двух ногах пытался преодолеть снегопад, еще не перешедший в метель, двигались с огромным трудом.
Выручали сейчас разве что экипажи, но и те могли застрять, стоило только лошади попасть на тонкий слой снега.
Мы почти приехали кажется, проговорил Аникита и наклонился вперед, чтобы переговорить с дворецким, который выполнял в этой семье еще и роль водителя. Так ведь?
Еще метров триста, не меньше. Только вряд ли дальше проедем. Даже не знаю, что вам и предложить, Аникита Родионович. Пешком ведь тоже не пройдете. Только вымокнете насквозь.
Приказываю вперед ехать, суровее, чем следовало бы, ответил младший Поликарпов. Покуда не встанем!
Скорее, чем вы думаете, едва слышно проговорил водитель.
В его словах зерно истины оказалось крупнее, чем мы предполагали. Машина прошла еще метров двадцать, пока не ткнулась в сугроб.
Все, приехали, тоном типа «я же говорил», прозвучал язвительный комментарий спереди.
Что за мгновенно вскипел Аникита Родионович и выскочил наружу.
В теплый салон автомобиля влетел снег, растаявший на нагретом кожаном сиденье, однако холодный воздух не спешил нагреваться.
Водитель не стал глушить двигатель и, убедившись, что имеется достаточное количество топлива, покинул салон. Я вышел последним, тут же зачерпнув в обувь снег. И выругался, как только ощутил стекающую по носку воду. Таяли снежинки преступно быстро.
Аникита Родинович! услышал я впереди слева.
Видимость была нулевой. Но ветер не шумел и хотя бы отчасти какие-то слова и фразы можно было услышать с расстояния.
Почти наощупь я добрался до сугроба машина в него ткнулась так, что даже решетка радиатора согнулась. И лишь наклонившись, я заметил, что это занесенный снегом огромный ящик.
Кое-как перебравшись через него, я двинулся по следам вперед. Аникита не ушел далеко, но разбросанные вещи привели меня не к нему, а к опрокинутому фургону. В стороне шумел двигатель, хрипло подкрыкивая. Еще несколькими метрами вперед слышалось ржание лошади, а затем выстрел?
Я ускорился, как мог. Поскальзываясь, добрался до Аникиты, который уставился на труп лошади вместе с водителем. К нам подошел кучер с дымящимся пистолетом в руке.
Почти инстинктивно я сунул руку под пальто, но оружия там не обнаружил. И не успел еще холодок пробежаться по спине, а кучер убрал пистолет и, сплюнув на снег, процедил:
Носятся тут, как оглашенные будто не видят, какая погода! Вам тоже досталось?
Ничего такого, что нельзя будет починить, когда снег прекратится, ответил Аникита, глядя на водителя. Тот кивнул. И только после этого Поликарпов обернулся. А, вы тоже здесь. Прекрасно. Кажется, нам все же придется идти пешком. Хоть и недалеко, но все равно промокнем.
А кто окажет помощь? я обвел руками бардак, стремительно белевший от снега.
Нам ни к чему здесь оставаться, выдал Аникита. Приедут, разберутся.
Разберутся, да, тем же тоном повторил кучер и снова сплюнул на снег. Мне показалось, на сей раз кровью. Пойду проверю, как там этот.
Мне показалось, что он сунул ладонь за пистолетом, но в этот момент дворецкий Поликарповых осторожно подтолкнул меня вперед, другой рукой указывая дорогу вперед. Ситуация какая-то нехорошая складывалась. Да и кучер с пистолетом редкость на дорогах. Пусть даже и требовалось добить лошадь после аварии.
Разгоряченное поездкой в непогоду тело все еще темнело снег не ложился никак. И от шороха падающих крупинок на фоне прочей тишины отчего-то стало не по себе. Но больше не по себе было оттого, что я в такой ситуации остался невооруженным.
Да и вокруг непонятно что. Я привык к городу, который видно от перекрестка до перекрестка, не такому, где тело лошади скроется из виду через полминуты, а сугробы мешают идти что по дороге, что по тротуару.
Заснеженный Владимир слишком быстро растерял дружелюбие. Сломанная машина и пристреленная лошадь тоже не добавили светлых тонов. Ощущение, что впереди тоже ничего хорошего не будет, только усилилось.
Глава 5. Нехорошая квартира
Аникита вел нас едва ли не за руку. Правда, дворецкий все равно присматривал за парнем такое ощущение, что он выполнял все возможные роли в этой семье. Начиная от способного принести вкусный чай, заканчивая некоторым подобием телохранителя.
Разумно, с одной стороны. С другой, семья Поликарповых для меня была совершенно неизвестной. И непонятно, с какими опасностями они могли сталкиваться в прошлом.
Например, в Вельске, где враждовали два клана, дело дошло до стрельбы и вооруженных нападений. А кончилось все гибелью нескольких человек. Вплоть до того, что в губернии дворянства практически не осталось.
Если Поликарповы были хоть чуточку похожи на тех психов, в чем я пока что очень сомневался, то мне надо быть настороже. Чутье еще никогда не подводило, с тех пор как я оказался в этом мире.
Назвать его паранойей я не мог, но Павел Трубецкой, мир его праху, сделал несколько ошибок, которые привели его к гибели. Я не собирался жертвовать собой ради каких-то непонятных идеалов, а потому старательно собирал информацию об Аниките, не задавая лишних вопросов.
Как держится, как ходит, как общается со мной и с дворецким и снова фигура дворецкого. Я бы не удивился, если бы у него действительно оказался пистолет за поясом, как и у кучера. Слишком много вооруженных людей поблизости, когда у меня самого нет ни «патрии», ни чего-то другого. «Шершень» бы и то подошел, потому что с таким снегопадом никто не сможет напасть издалека.
Аникита пока не вызывал вопросов. Человеком он казался мне образованным, но не слишком спокойным и рассудительным уж тем более. А его приказной тон по отношению к дворецком лишь отдельно подчеркивал этот человек понимает, что его повеления будут исполнены независимо от состояния исполнителя. И степени безумства самого приказа.