Говорите быстро и по делу, я работаю.
Матвей Генрихович, меня к вам послали трудящиеся Кузбасса с огромной просьбой, помогите! для произведения впечатления он даже немного присел при финальном «помогите», уменьшившись в своём гигантском росте это точно должно было сработать.
Его пригласили войти. В кабинете он аккуратно уместился на краешке стула, показывая тем самым свою робость и смущение перед лицом великого деятеля искусства. На край стола этот нескладный человек осторожно положил пачку скрученной бумаги с обращением к скульптору трудящихся и их пёстрыми подписями как напоминание, что он здесь не по своей воле, а как делегат от широких масс пролетариев. И рассказал в красках всю историю памятника Пушкину в Кемерово. Как в 49-м обещали и установили временный школьный бюст на площади, как потом совсем про него забыли; прошли уже годы, а памятника всё нет и нет Про ревизионную комиссию из Москвы он, конечно же, умолчал.
М-да, оторвали́сь мы, конечно, здесь в Москве от народа Живём, как на Марсе. Непременно нужно помочь. Я думаю, исходя из вашего рассказа о площади, вам подойдёт памятник метра на 3-4 высотой. Полагаю, за год управимся. Готовьте договор.
Никак нельзя, дорогой Матвей Генрихович, за год трудящиеся переживают.
Уважаемый, как вас там, Карл Иванович? Я ведь вам буквально памятники не рожаю. У нас, понимаете ли, тоже есть производственный цикл. Обязательства.
Ну, может быть, есть хоть какой-то выход Карл Иванович выжал при этом густой росой на скульптора буквально весь свой заготовленный образ.
Ну, если вам уж так крайне срочно необходимо недавно я делал для Малого театра скульптуру Пушкина, могу отлить копию. Но она будет весьма небольшого размера почти в его натуральный рост. Вам, наверное, это не подойдёт.
Ещё как подойдёт! взмолился Карл Иванович.
Готовьте договор.
Вот, уже со мной, пожалуйста. Только сумму вписать!
Хорошо, я посчитаю смету, подпишу и завтра заедете заберёте. Только имейте в виду лишней скульптурной бронзы у меня нет, доставайте сами где хотите. Это уже ваши хлопоты.
Конечно, Матвей Генрихович, это как раз не вопрос, из Карла Ивановича, воспользовавшись сладким ощущением победы, попытался вылезти сидевший взаперти пройдоха-снабженец, но его быстро затолкали обратно.
Назавтра Карл Иванович, уже в своём привычном гардеробе ответственного хозяйственника, был в Главкультснабе: «Что тут у вас с бронзой для товарища Пушкина?» С ней тоже всё оказалось очень сложно. Бронза для дела и для тела поэта требовалась специальная, обладающая повышенной пластичностью и вязкостью для передачи тонких деталей скульптуры. Все пути к ней вели к одному поставщику заводу цветных металлов в Мытищах, куда он и выдвинулся без лишних отлагательств.
Глава 5
Мытищи это всего 19 км от центра Москвы на северо-восток, но уже совсем не Москва. Никакого даже отдалённого сходства. Захудалый завод неведомого года постройки. Заспанный дед на проходной, да ленивые собаки со свалявшейся навек бурой шерстью. Толстые ленивые мухи на документах в отделе пропусков.
Обладатель медали «За взятие Манизера» вёл долгие разговоры с директором и начальником отдела сбыта про фонды, недобросовестных поставщиков, про Кузбасс и про трудности везде и во всём. Не избалованные вниманием заезжей публики заводчане понимали его интерес к предмету переговоров и прощупывали, какую бы поиметь выгоду с сибиряка за сверхплановую продукцию. Не каждый день такая крупная рыба сама идёт в сеть! В иной ситуации он развернул бы все эти привычные вымогательства ловкачей и в два счёта получил бы желаемое ещё бы и сами должны остались. У него были нужные рычаги «где надо». Но сейчас он почувствовал, что очень сильно устал он хотел побыстрее вернуться в родной Кемерово к будущему внуку и дочке Светлане. Вся эта «дипломатия» ему смертельно надоела, и тут он вспомнил про обещанную ему награду автомобиль:
Бронза, бронза а если трудящиеся Кемерово вам в плане шефской помощи передадут автомобиль?..
Да? У вас есть такая возможность? А какой? вялый ещё минуту назад, директор вдруг проснулся, проявил искренний интерес к делу Карла Ивановича.
Наша «Победа»11, спокойно и твёрдо ответил он.
О-о-о!.. Карл Иванович, что ж вы сразу-то нам не сказали, как важен памятник Пушкину для Кемерово? Кстати, сколько бронзы? Всего-то тонна? Мы можем и больше. Приходите завтра, мы подготовим все документы.
Через два дня он уже был дома. Успел. Светлана дождалась его, как и обещала.
А ещё через три дня она родила богатыря 3600!
Дед настоял, чтобы внука назвали Александром, и всем доказывал, что Александр Андреевич Блинов, то есть, конечно же, Тихонов, звучит гораздо изящнее и современнее, чем Максим. Ну, вы понимаете, в силу каких обстоятельств он изменил своё мнение.
Матвей Генрихович Манизер отлил скульптуру точно в срок, как и обещал. 15 декабря 1953 года, тщательно упакованная, она прибыла в Кемерово в железнодорожном вагоне.
Константин Иванович благополучно пережил ревизию и остался главой города при полном доверии партии и правительства.
6 ноября 1954 года на площади по случаю торжественного открытия памятника А. С. Пушкину собрались «лучшие люди города» партийцы и немногочисленные кемеровские деятели искусств. За ходом митинга бдительно наблюдали товарищи Ленин и Сталин, портреты которых окружали герб СССР на трибуне слева и справа.
Поэт стоял весь в белом. Праздничную речь произнёс первый секретарь обкома КПСС, потом горкома, далее председатель горисполкома Константин Иванович Горюнов.
Верёвки обрезали белые одежды пали, и Кемерово увидел «нашего» Пушкина.
С площади вёл прямую трансляцию корреспондент областного радио Миша Ялин:
Наш микрофон установлен на площади имени Пушкина. Сегодня, 6 ноября, здесь открывается памятник великому сыну русского народа, гениальному писателю Александру Сергеевичу Пушкину. На торжественное открытие памятника собралось несколько тысяч трудящихся областного центра. Пришли представители советских, партийных, профсоюзных и комсомольских организаций, рабочие заводов и фабрик, студенты, учащиеся школ и ремесленных училищ. Многие из них в знак любви к великому поэту принесли огромные венки, живые цветы.
Карл Иванович обошёл вокруг памятника, в судьбе которого он принял такое живое участие, и оценил его:
Совсем как живой. Ну, здравствуйте, Александр Сергеевич!
Уголь не сахар
Что получает шахтёр после смерти?
Три дня отпуска, а потом снова под землю.
Хроника давно минувших дней
Площадь Советов
Главная площадь Кемерово, на которой расположены здания Администрации Кемеровской области и города, Правительства Кузбасса, регионального управления отделения ФСБ. В центре классический памятник Ленину.
По её центру ещё до середины 50-х стояли взъерошенной кучкой старинные деревянные щегловские усадьбы с вековой историей. Со всех сторон их окружили махины из кирпича, стекла и бетона с ненашенскими колоннами в каком-то заморском стиле.
Так или иначе вся «громкая» история Кемерово связана с этой площадью. Здесь собирались шахтёры с требованиями в 1991 году. Выступал пред ними трибун Тулеев. Потом пришли люди в день объявления ГКЧП. Последняя народная сходка шок после «Зимней вишни».
Застройка площади велась размеренно в период с 1940-х по 70-е. В эти годы в СССР произошел резкий переход от торжественного сталинского ампира к лаконичному функционализму строгих прямых линий. Если посмотреть на площадь от памятника Ленину, то этот архитектурный ансамбль покажется случайной эклектикой, а кому-то даже хаосом, но стоит отойти от него метров на сто к Советскому проспекту, и его монументальная фигура свяжет разношёрстные здания в единое завершённое решение. Чудеса оптической иллюзии!
Ты из Кемерово, а я из Тагила. Мы земляки! мой случайный знакомый в сочинском баре просто светился от счастья, что встретил «земляка».
Ну, Кемерово это не так уж и близко от Нижнего Тагила, попробовал уточнить я.
Братан, да ты не понял. Знаю я, где Кемерово Сибирь, кедры-шахты, Новосиб у вас рядом. Ты в корень зри! Мы же духовные братья соль земли русской! Тебя как зовут? Сергей? Будем знакомы Виктор!
Виктор, был я как-то в Германии, немцы спрашивают: «Ты откуда?» Я им: «Из Кемерово». Полезли они в интернет, нашли политическую карту мира с фокусом на Россию и прилегающие страны и говорят: «А, понятно, это почти Монголия!» ещё раз уточняю я географическое расположение Кемерово.
Москва, Питер там же русских уже нет вообще одни пришельцы. А мы с тобой кто?
Ушельцы? развиваю я его мысль.
Правильно! Мы всех их уйдём! он залпом опрокидывает в себя вискарь. Помнишь, как в восемьдесят девятом ваши шахтёры весь Союз расшевелили? Вся эта заваруха с вас и началась! Кузбасс не продаст!
Конечно, я помнил, как 11 июля 1989 года в Кузбассе началась массовая забастовка шахтёров, которая вскоре распространилась на все угольные регионы СССР. Профсоюзы тогда не поддержали бастующих и встали на сторону руководства шахт. Возникла типичная революционная ситуация, впервые сформулированная В. И. Лениным в работе «Маёвка революционного пролетариата» (1913 год): «Для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для неё требуется ещё, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде». Стачкомы в шахтёрских районах фактически взяли на себя функции местной власти. Рабочие предъявили около 20 экономических требований: повышение дополнительной оплаты за вечерние и ночные смены и пособий семьям погибших шахтёров, совершенствование механизации и техники безопасности, улучшение снабжения, расширение строительства жилья, благоустройство городов, но на тот момент ещё не лезли в политику.
А потом, как вы Ельцину дали прикурить в 98-м, когда «легли на рельсы»? Мы в Тагиле на нашем заводе за вас каждый второй тост с мужиками поднимали. Сила силу гнёт, да?!! Виктор не может остановиться в своей гордости за Кузбасс.
За Тагил! И за Кузбасс! мой новый друг заказал нам с ним ещё по сто вискарика и обнял меня за плечи, как старого друга.
В 1991-м я был уже студентом-историком, и все события того времени для меня остались «не из газет».
СССР пал в один день. Вчера мы жили в совке, а завтра уже нигде. Однако проблемы, которые были при нём в шахтёрских городах, никуда не делись и в конце 90-х в новой стране России.
1 мая 1998 года в Кузбассе в шахтёрском городе Анжеро-Судженске несколько горняков объявили голодовку с требованием выплатить огромные долги по зарплате. Этому никто не придал значения подобные акции тогда были повсеместным явлением. Через несколько дней в голодовке уже участвовали десятки шахтёров, и она была перемещена к зданию местной администрации. Со стороны властей нулевая реакция. С 10 мая во многих городах Кузбасса шли уже не голодовки, а шахтёрские митинги. Власть по-прежнему оставалась глуха.
13 мая «киндер-сюрприз» премьер-министр Кириенко, выступая в Госдуме по поводу многочисленных акций протеста, заявил, что «такому давлению правительство не подчинится, а вместо этого продолжит реструктуризацию отрасли по требованиям Международного банка реконструкции и развития». Это и стало последней каплей.
14 мая шахтёры Кузбасса перекрыли движение по железным дорогам Кузбасса началась «рельсовая война». На следующий день их примеру последовали шахтёры Ростовской области и Республики Коми. В последующие дни протест нарастал по кривой. Вся Россия оказалась охвачена волной перекрытий. Кроме шахтёрских регионов, были крупные перекрытия в Тюмени, Туле, Пермской области. Шахтёры требовали уже не только возврата долгов по зарплате, а выдвигали требование отставки президента. Такое было впервые в истории. Ежедневные сводки МВД начинались словами: «Сегодня обстановка в России остаётся напряжённой». Наивысшего накала борьба достигла 20-21 мая 1998 года.
В Кузбассе власть фактически оказалась в руках шахтёрских стачкомов. Их название «Комитеты спасения». Газета «Трудовая Россия» назвала эти события генеральной репетицией Всероссийской политической стачки.
Власти через несколько дней наконец-то опомнились и отправили своих эмиссаров в шахтёрские регионы, дав им установку «обещать какие угодно уступки, лишь бы заставить шахтёров уйти с рельсов». Иногда доходило до совсем комичных ситуаций. Например, в одном из протоколов, подписанном властями и шахтёрскими профсоюзами в Кузбассе, в первом пункте было сказано: «отправить Ельцина Б. Н. в отставку. Срок исполнения 1 июля 1998 года. Согласовано вице-премьер Сысуев, губернатор Тулеев».
11 июня 1998 г. в Москве у Дома Правительства РФ начался многомесячный пикет Независимого профсоюза горняков с требованием отставки Президента, получивший в СМИ название «пикет на Горбатом мосту». Он угрожал Кремлю не меньше рельсовых войн. Из Кузбасса в Москву приехали суровые сибирские мужики-шахтёры. Они долбили касками по Горбатому мосту у Белого Дома и требовали выплаты зарплаты и выполнения других требований. Это серьёзно испугало Кремль. Позднее Борис Ельцин в своих воспоминаниях напишет: «Может быть, сейчас уже мало кто помнит знаменитую рельсовую войну лета 98-го года, но уверен, что Сергей Кириенко, кстати, как и я, с содроганием вспоминает ту волну шахтёрских забастовок.
Надо сказать, шахтёрские лидеры быстро оценили ситуацию. Они поняли, что в условиях надвигающегося кризиса их действия вызывают громадный политический резонанс, подобный тому, какой вызывали их забастовки в мою поддержку в 1990 году. Тогда они выдвинули лозунг: Горбачёва в отставку, Ельцина в президенты!
В 1998 году шахтёры использовали уже не только привычные экономические лозунги возвращение долгов по зарплате и так далее. Впервые за последние годы, в столь массовом порядке, согласованно они вновь выступили с полномасштабной политической программой. Долой правительство! Ельцина в отставку!
Это тяжёлое противостояние продолжалось больше трёх месяцев. Шахтёрский пикет, который расположился в Москве, прямо у Дома Правительства России, на Горбатом мосту, стучал касками, объявлял голодовки, развлекал журналистов.
Но за шахтёрами, уныло сидевшими на Горбатом мосту, стояла огромная сила: озлобившиеся шахтёрские регионы, начавшие рельсовую войну с правительством». (Выдержки из книги Ельцина Б. Н. «Президентский марафон». М., 2000. С. 207-208).
Председатель Независимого профсоюза горняков А. А. Сергеев вспоминает: «11 июня мы высадились. В конце июня ФНПР принял решение о проведении акции с такими же требованиями. Дума начала процесс импичмента. Ушло правительство после 17 августа. А ведь мы предупреждали, если не изменить политику, будет крах. Ещё раз обули народ. 30 сентября мы провели переговоры с Маслюковым, и правительство сменило курс. Мы заставили это сделать. Предыдущее правительство мы убрали, поставили новое. Примаков внушает доверие. Задачу, таким образом, мы выполнили и ушли с Горбатого моста: Россию пробудили, властную элиту впрягли А что нам было ещё делать? Брать штурмом Кремль и силой заставить Ельцина подписать отречение? Элита поняла, что пикет и рельсовые войны это мирное развитие протеста. А что будет завтра?»
Следом в августе 1998 года случился дефолт, и страна оказалась на грани реального экономического банкротства. Широкой рабочей солидарности в стране, оказавшейся на грани распада, не было. Шахтёры были вынуждены идти на компромиссы со сформированным коалиционным правительством во главе с Е. Примаковым.