Все они официально где-то работали жить в Кемерово одной спекуляцией было невозможно, это же не Москва. Встретить на базаре коллегу по работе, продавая дефицит с накруткой, было не криминально, но всё-таки немного стыдно. Дело было даже не в само́м факте публичной спекуляции, а в том, что профессия работника торговли или «торгаша» считалась «второго сорта». Иметь «своего человека» или водить знакомство с директором магазина либо товароведом крупного магазина было очень престижно и полезно, но шахтеры, химики или учёные вот настоящие герои страны, а торгаши неизбежное зло.
А ты, кем ты хочешь стать, когда вырастешь? спросили у Павлика в детском саду перед выпускным утренником.
Я хочу стать директором универмага! уверенно ответил дальновидный ребёнок в 1975 году.
Через несколько дней на собрании с родителями заведующая детским садом рассказала:
Товарищи, мы спрашивали у ребятишек, кто кем хочет стать. Игорёк пожарным, Танечка доктором, Петя милиционером, а Павлик сказал, что директором универмага (смех среди родителей). Интересный выбор, я впервые с таким встречаюсь за тридцать лет работы мама Павлика готова была вместе со стулом провалиться куда-нибудь главное, подальше отсюда, но тоже улыбалась, как и все вокруг, «детской неожиданности».
Многие врачи, преподаватели вузов и прочая «прослойка» время от времени пытались подзаработать на базаре, но в регулярный заработок это не превращали. Было стыдно и страшно. ОБХСС всё-таки не дремал на страже социалистической законности. Весь городской рыночный народ был на этом квадрате как на ладони, и попасть в поле зрения милиции было запросто. Да и достать что-то ценное в деревнях не всегда получалось колхозники тоже хотели жить и выглядеть не хуже городских.
Случаев вынесения приговоров и осуждения граждан Кемерово на реальные сроки за продажу какого-либо штучного предмета на базаре, пусть даже и по завышенной цене, не было. Могли оштрафовать или, согласно статье 33 УК РСФСР («Общественное порицание заключается в публичном выражении судом порицания виновному с доведением об этом в необходимых случаях до сведения общественности через печать или иным способом»), написать письмо на работу: дескать, а ваш-то сотрудник «махровый»* спекулянт, разберитесь! Ну а дальше товарищеский суд, профком и отправят неудачника в самый хвост очереди на улучшение жилищных условий. А это, надо вам сказать, был страшный приговор.
Дела по статье 154 милиционеры шили без фанатизма, потому что звёздочку за мелкого спекулянта точно не получишь: «Ну, купил гражданин Петров ковёр за двести рублей и перепродал за триста. Мелкое правонарушение». Гораздо интереснее им были крупные системные перепродажи, совершаемые должностными лицами в торговле и в общепите: уход дефицитных товаров с баз, минуя магазины, скупщикам, махинации в ресторанах. При полном отсутствии в ресторанах СССР контрольно-кассовой техники просторы для обогащения там были необозримыми. Но там у сыщиков была другая проблема: большинство советских директоров в торговле и общепите были хорошо «вписаны» в систему, и голыми руками их не возьмёшь. У каждого из них имелись «свои люди» среди партийцев, больших милиционеров, прокуроров и т. д.
Вдоль ограды базара слева продавцы ковров. Ковры входили в тройку сакральных желаний советского человека: ковёр, хрусталь и дублёнка. Ни одного, ни другого, ни третьего никто никогда не видел на прилавках магазинов, но у всех на стенах и в сервантах «это» было. Ковры большими цветными парусами висели на деревянном заборе. Те, кто не успел занять место на заборе, продавали с земли, отогнув край ковра для демонстрации узора и расцветки. Где-то там же ещё и мебель.
Вперёд от входа по центру бабки с семечками. Торговок шесть в ряд. Щегловские кулацкие морды. Зимой в тулупах, закутанные в плотные коричневые и серые шали. Летом опять же в чём-то чёрном и замотанные в кокон платков. На земле стоят большие холщовые кули-мешки с жареными и сушёными семечками, за ними на скамеечках сидят необъятные торговки. Одна из них негромко зазывает покупателей:
Сёмки-сёмки, налетай! В моде свежий урожай!
Летит в небе самолёт, пилот семечки грызёт, отвечает ей товарка с другого краю.
Стакан 20 копеек. Здесь-то и идёт самая бойкая торговля на базаре покупает каждый второй. Бабки рубят «бабки». Двадцатник сущая мелочь, найдётся у всякого. Для милиции тулупы с сёмками «колхозная шушера», а на самом деле настоящие воротилы теневой экономики! Какие деньги поднимали
Вся земля, куда ни глянь, вокруг покрыта слоями шелухи. Принято ходить-глазеть, нырять рукой в кулёчек и сплёвывать её на землю. Осенью и весной здесь под ногами специфическое месиво из грязи и шелухи, похожее на навоз.
Как всегда, доступная цена и массовый спрос творили чудеса. В воздухе уже был разлито молоко «быстрой наживы» на купи-продай, но немногие из страждущей лёгких денег молодёжи понимали, что настоящие капиталы куются у них под носом через стакан за 20 копеек. Им грезился Adidas, финские куртки и японские часы с семью мелодиями как предметы для перепродажи и быстрого обогащения. В ходу были сложные схемы слетать в Таллин, купить там у поляков дешёвую бижутерию и перепродать её в Кемерово или привезти из Калининграда вязаные финские шапки Karhu. Малолетки считали, что где импортное, там и большие барыши. Лопухи! Вот таких «молодых да ранних» и прихватывал ОБХСС. Настоящим искусством крутого барыги при этом было незаметно «скинуть» товар, пока милиционеры вели его к своей будке, которая располагалась здесь же в глубине барахолки. Деньги он, конечно, на этом терял, но сейчас важнее было уйти «сухим» без протокола. «Где товар?» «Какой товар? Сказали идти, я и шёл, а товара у меня никакого и не было»
Шумит базар! Справа ряды с аквариумными рыбками, всякими мелкими домашними животными типа хомячков и морских свинок. Далее направо поросята, кролики. Ещё чуть глубже гашёная и негашёная известь, корма для домашней скотины, какие-то клетки, самодельные деревянные лопаты, мётлы, веники
Дальше по прямой «алики», парни из Средней Азии с прилавками помидоров и огурцов. Тоже малоприметные советские миллионеры, как и грузинские цветоводы «гвоздичка за рубль». Ну сколько заработаешь на помидорах? Нормально.
У бабушки в доме была свободная комната, которую «алики» регулярно снимали. Имена у них были длинные и замысловатые, и бабушка их плохо запоминала:
Баба Паша, зови меня просто Алик! сказал ей как-то один из жильцов, так она всех их и называла.
Овощи привозили машинами. Ассортимент был небольшой, но проверенный: помидоры и огурцы. Сорили деньгами перед местными девчонками, ходили обедать по ресторанам. Не бедствовали.
Центральный пятак, прямо в центре базара здесь держатся «тёртые калачи»: бесцветные неприметные лица, очки в модных оправах, одежда неброская, но фирма́. В отличие от остальных торгашей, товар напоказ не выставляют нужно спрашивать, «что есть»: джинсы, дублёнки, импортный трикотаж, финские сапоги, спортивные костюмы и кроссовки Adidas. Товар хранится в машинах, припаркованных где-нибудь на соседних улицах. Примерка и расчёт там же. Их немного, всего человек десять, выглядят они самоуверенно, особенно ничего не боятся у них с милицией всё давно «притёрто». «Таких не берут космонавты» под белые руки и не ведут к будке общественного позора; если планируется операция по борьбе со спекулянтами, то в этот день они просто не выходят на работу. Для данных избранных это уже основное место работы; трудовая книжка «лежит» у них где-то для порядка, чтобы не считали тунеядцем.
Фирменная черта центровых «бегающий» тревожный взгляд. Как настоящие шпионы, они всё время озираются и отслеживают пространство вокруг себя: «Нет ли на горизонте милиции?» Кого им тут бояться? Все же «свои»! Это профессиональный театр для клиента, чтобы он понимал, что покупает уже не просто дефицит, а идеологически вредный «опасный» товар с загнивающего, но чертовски ароматно пахнущего Запада, и поэтому платить за него нужно дорого и не торгуясь.
Торговали центровые не только фирмóй, но и продукцией теневого сектора советской экономики «цеховиков». «Цеховка» в СССР была разной по качеству от явной «палёнки», когда на страшные кустарные вещи пришивали лейблы Puma и Adidas, до продукции высочайшего качества, которую было невозможно отличить от оригинальной. Правда, и стоил такой товар, как настоящий. Центровые, конечно, если уж и толкали «цеховку», то только высшей пробы.
Позднее их назовут фарцовщиками, но какие они были «утюги»25? В Кемерово «фромов»26 отродясь не бывало! Определимся с терминами. Фарцовщик брал товар у иностранцев, комбинируя нелегальные валютные и товарные операции. Промышляли в Москве, Ленинграде и портовых городах, куда приезжал интурист. Спекулянт же закупался исключительно за рубли, доставая дефицит через работников торговли, у перекупщиков в столице или у моряков в портах. Ну и под статьёй он ходил, в отличие от фарцовщиков, «мягонькой», а за валюту в УК были уже совсем другие расценки.
Самый ходовой товар у центровых джинсы. Американские Levis, Montana, Wrangler, Lee или итальянские Super Rifle, Riorda. Интересно, что в СССР итальянский деним в те годы был популярен чуть ли не так же, как и штатовский. Итальянские джинсы ценили за достойное качество. Они хорошо вынашивались или «пилились», как тогда говорили.
«Те» джинсы стояли «колом»! Именно так и никак иначе. Ноги в новых джинсах просто не сгибались, но это только в первые дни, а затем они постепенно разнашивались. Энтузиасты стирали их в разных химиях, тёрли кирпичной крошкой, чтобы придать поношенный вид.
Джинсы стали троянским конём Запада в совке. Всё началось во время фестиваля молодёжи и студентов в 1957, а потом, как «акт их легализации», в 1969 вышел на экраны культовый мультфильм «Бременские музыканты», где принцесса щеголяет в мини-юбке, а трубадур в джинсах. Ношение темно-синего «греха» не одобрялось, но и не каралось публично, как это было совсем недавно со стилягами, узкие брюки которых дружинники распарывали до колена и выше.
Какие марки джинсов становились популярными в СССР? В первую очередь те, которые продавались в магазинах «Берёзка»27. Ассортимент в них был сформирован из лучших мировых брендов одежды и бытовой электроники ведь их задача была реально конкурировать с магазинами в Европе и Азии, чтобы советские загранработники и иностранные дипломаты тратили чеки и валюту в Москве, а не мимо «нашей» кассы за бугром. Предметом народного фетиша среди тех, кто за границей не бывал и чеков «Берёзки» отродясь не видел, были бело-синие полиэтиленовые пакеты Beriozka Rosinvaluttorg Moscow. Купить их можно было у цыган за три рубля. Чтобы пакет не порвался и ходил долго-долго, внутрь него вставляли прочную советскую «авоську»28, а сам пакет берегли и носили, как дамскую сумку, и нежно протирали, чтобы не вылупились предательские заломы-потёртости на краске.
В конце 80-х появились и первые советские «экспериментальные» джинсы для бедных: «Тверь» и «Верея». Лучше бы не позорились. Их качество было на порядок ниже зарубежных. Шили-то их не из денима, а из уплотнённого текстиля, изготавливаемого в Ивановской области. Стоили они в столичных магазинах 45 рублей и до Кемерово не докатывались. Но были и ещё более убогие болгарские штаны марки «Рила», получившие кличку «Рыло».
Мой друг Витька Попов в июне 1985 года получил в подарок от родителей на день рождения джинсы. Точнее решение их купить.
Вместе с мамой они пошли на базар и начали присматриваться к товару. Семья у них была не бедная, поэтому в цене подаренных штанов существенных ограничений не было всё в рамках разумного.
Цена на джинсы в СССР вопрос удивительный. В 1980-м их средняя стоимость по стране была 180-200 рублей хоть в Москве, хоть в Кемерово, а к 1985-му опустилась до 120-150. Это за классику прямые джинсы «трубы». В это время появляется их конкурент новый модный силуэт «бананы», которые стоили сильно дороже.
Витька стоял рядом с дядькой в синей джинсовой куртке и внимательно слушал, как тот демонстрировал свой товар молодому парню, явно студенту: выворачивал штанину наизнанку «строки должны быть ровными, внутренний шов фабричная оверлочная строчка», показывал штамповку на обратной стороне болтов*, клёпки с микрорельефом. Цену джинсов продавец обозначил в сто пятьдесят, но говорил, что «уступит, если точно будешь брать».
У Витьки до этого уже были настоящие джинсы прямые, деревянные, резко пахнувшие «не по-нашему». Их ему привезла тётка из Пакистана, муж которой работал там на строительстве чего-то важного по контракту.
Витька слушал и мотал на ус как проверять джинсы на «палёнку» и как торговаться.
И тут он обратил внимание на скромную девушку, которая держала в руках какие-то совсем необычные джинсы широченные сверху и зауженные книзу. Таких он раньше в Кемерово не видел.
Здрасьте, а что это у вас за джинсы?
Это бананы. Муж-моряк привёз из плавания, вот не подошли продаю, девушка явно стеснялась продавать и тем самым вызывала доверие.
Можно посмотреть? у этих джинсов, в отличие от классики, была масса новых для Витьки необычных фишек: на бедре чуть повыше правого колена прострочен карман с закрывающей его по диагонали золотой молнией, снизу зауженные штанины тоже застегивались на золотые молнии, собирая или распуская их. Деним был правильно «вонючий». Сзади шершавая коричневая этикетка с красным принтом Super Perrys.
Откуда?
Штатовские. Супер Периз. Недорого отдам, за четыреста, космическая сумма повергла Витьку и его маму в шок. Классические стоили сто пятьдесят, ну, пусть даже сто восемьдесят за Levis. А тут четыре сотни!
Видя их ступор от неожиданно высокой цены, девушка добавила:
Я к родителям приехала в Кемерово из Риги. Скоро уезжать домой. Хорошо, вам уступлю за триста пятьдесят.
Вот ведь как всё удачно складывалось. Это ещё больше расположило к ней Витьку и его маму. Да, это было действительно очень дорого, но модные штаны им обоим сразу сильно понравились. И такие деньги у них были.
А какой размер? спросила мама, показывая готовность к покупке. У сына сорок восьмой.
Сейчас померим, девушка достала матерчатый метр и ловко обхватила Витьку за талию.
Нет. Эти ему явно будут большеваты Но у меня дома есть ещё одна пара точно вашего размера. Давайте встретимся завтра у фонтана на Драме, предложила замечательная новая знакомая.
Договорились, счастливые, что хорошо сторговались, они пошли с базара домой, уже не прицениваясь к другим вариантам.
Назавтра ровно в 11 они сидели, как два солдата, на скамейке у фонтана перед Драмтеатром. Девушка чуть опоздала:
Здравствуйте! Вот, всё, как обещала, в руках у неё был обычный белый пакет.
Достали из него джинсы-бананы. Точно такие же, как вчера на базаре, но правильного Витькиного размера. Ещё раз измерили Витьку, потом джинсы по талии всё точно, они идеально подходили друг другу. Вывернули штанину, как учил дядька на рынке, проверили строчки, посмотрели болты29 спереди и сзади джинсы были точно «фирма».
А можно примерить? мама всё-таки хотела на все сто убедиться в правильности размера.