Да времени прошло уж сколько?
Месяц. Или полтора. Не больше.
Маш, я лица запоминаю, только когда работаю. А там мы с тобой отдыхали. Я просто старался казаться вежливым.
Но человека, который в данный момент подошел к Маше и приобнял ее за талию, Гуров определенно уже видел раньше. Причем недавно. Им был тот самый Красников, один из двух мужиков, устроивших в вестибюле театра бои без правил. И, кажется, с Машей их связывали близкие отношения. Красников наклонился к ее лицу и что-то прошептал на ухо. Она замерла, слушая его, а потом отрицательно качнула головой и указала на Гурова. Красников посмотрел в его сторону и тут же отвернулся. Гуров заметил, насколько стремительно он отклонился от Маши, но не ушел, а взял тарелку и стал накладывать на нее что-то из еды, но как-то суетливо, словно пытался отвлечь внимание от себя, недавно прикоснувшегося к чужой жене.
Маша не стала задерживаться. Вернулась к мужу с двумя пустыми пластиковыми стаканчиками и бутербродами с соленой рыбой.
Ты выбрал хорошее место.
Конечно, у меня же жена актриса. А стаканы для чего?
Для коньяка.
А коньяк где?
Его сейчас принесут. Тот, на которого ты смотрел минуту назад. Очень мне твой взгляд не понравился, Лева, поэтому решила, что вам надо познакомиться.
Это тот самый, который тебя только что тискал на моих глазах? На кой он мне?
Будь добр, Гуров, оставайся человеком, Маша перегнулась через спинку кресла и коснулась губами щеки мужа. Он был приятелем Екатерины Александровны, а она далеко не многим разрешала заходить в свою гримерку. Андрей из тех, кто тесно с ней общался до самого последнего момента. Он и похороны в одиночку организовал, и деньги собирал, и договаривался о месте на кладбище. И он меня не тискал. Мы знакомы сто лет. Он нормальный парень.
А со мной он драться не будет? Не знаю, чего от него теперь ожидать.
А ты не напоминай ему об этом. Захочет сам расскажет. Я у него ни о чем спрашивать не стала.
Гуров давно уже привык к тому, что если он оказывается рядом с Машей в ее окружении, то к ним непременно присоединится кто-то третий. Далеко не всегда эти люди оказывались приятными хотя бы в чем-то, но из уважения к жене он их терпел. Но на этот раз ему даже стало интересно познакомиться с человеком, который успел устроить потасовку на поминках. Андрей, значит. Ясно. Коньяк принесет, значит. Ну пусть принесет, Гуров не против.
До того как Красников спустился со сцены в зал, подошел к Гурову и пожал ему руку, Лев Иванович успел заметить, что тот после инцидента чувствует себя довольно-таки неплохо. Словно и не махал кулаками полчаса назад. Лицо чистое, никаких ссадин, а выражение на нем самое что ни на есть дружелюбное, но с тонким налетом вины. Легкая кожаная курточка тоже в порядке, нигде не порвана, не испачкана. Но на задиру Красников все же немного смахивал, и всему виной была его совершенно мальчишечья челка, достававшая чуть ли не до кончика носа, которую он то и дело отбрасывал с лица кивком. Челка после такого движения улетала в сторону его правого уха, но надолго там не задерживалась и снова сползала на лицо.
Лев, протянул руку Гуров.
Андрей. Режиссер на свободном выгуле.
И такие бывают? делано удивился Гуров.
Не привязан к одному месту, объяснил Красников. Работаю по контракту из любой точки мира. Сегодня я в Москве, завтра в Берлине, а послезавтра в Лондоне.
Не увозите Марию Строеву в Берлин, попросил Гуров. Она немножко замужем все же.
Красников натянуто улыбнулся, но промолчал.
А ничего, что ты коньяк с общего стола стащил? шепотом спросила у него Маша. Так можно?
А почему ты шепчешь? Сегодня все можно, ответил Красников. А мне тем более. Полный зал сочувствующих и у каждого в руке стакан, а ты мне выговариваешь?
Не заводись.
Режиссер был на взводе, но старался справиться с собой. Гуров благоразумно сделал вид, что не слышал их с Машей легкую перепалку.
Они с Машей сели на один ряд впереди и устроились вполоборота к Гурову. Красников, не мешкая, деловито разлил коньяк по стаканчикам. Маша заботливо держала на весу тарелку с бутербродами. Выпили, традиционно не чокаясь.
А я ее в последний год Катей называла, вспомнила Маша, пристально глядя на огромный портрет Верховцевой. Она сама меня об этом попросила. Было неудобно, я только два раза так к ней обратилась, а потом снова по имени и отчеству
А меня она Андрюшей звала, добавил Красников. Еще в институте начала, при всех, будто мы давно знакомы. Я боялся, что это так ко мне и приклеится, что запишут в ряды блатных, но пронесло. А вы, наверное, с ней не были знакомы? Красников обернулся к Гурову.
Нет, я только по рассказам жены, ответил Гуров. Да и то нечастым.
Не довелось, да, подтвердила Маша и вдруг пнула кулаком Красникова в плечо. Что это ты там устроил на входе?
А ты видела? Видела, да?! мгновенно возбудился Красников.
Все видели, спокойно ответила Маша. Кто это был и почему ты его выгонял?
Красников покосился в сторону Гурова, будто раздумывая, достоин ли тот доверия. Маша заметила этот взгляд.
Здесь все свои, Красников, заметила она. Верь мне.
Ладно, как бы там ни было, но я считаю, что этот мудила виноват в смерти Верховцевой, понизил голос Красников. И после этого он приперся сюда, чтобы выразить свои соболезнования, прикинь? Если бы у меня не было других дел, то, поверьте, мало бы ему не показалось. Хорошо, что ноги унес, падла.
Но он хотя бы принес цветы, заметил Гуров. Не то чтобы я упрекал вас в том, что вы пришли с пустыми руками, но ваш противник, мне показалось, не имел в мыслях ничего дурного. И насчет цветов вся сцена завалена именно розами. Ее любимые? Или просто традиция такая провожать в последний путь актера, положив на сцену именно розы? А если, например, я принесу сирень или гладиолусы?
По-моему, вы не понимаете начал Красников, но Маша его опередила.
Мы вот с тобой тоже не принесли, сказала она, пристально глядя на Гурова. Но виноватой себя не считаю. Знаю я, куда потом эти цветы денут. Растащат по гримеркам и по домам.
Именно поэтому и я не стал их покупать, подхватил Красников. А тот тип свои цветы пусть себе засунет
А почему вы решили, что тот мужчина виноват в смерти Екатерины Александровны? перебил Гуров и отпил коньяк. Заявление более чем серьезное. Доказать сможете?
Красников привстал, поднатужился, стянул куртку и бросил ее на спинку соседнего кресла. После выпитого ему явно стало жарко, а тема разговора добавляла определенный градус к возбуждению, и это не могло ускользнуть от внимания Гурова.
Его имя Леонид Семенович Чернухин. Он адвокат, и довольно известный, сказал Красников.
А кто он? Откуда взялся? Что связывало его с Екатериной Александровной? заинтересовалась Маша и взглянула на Гурова. Лева, может, ты слышал его имя?
Нет, но, возможно, вспомню, если наш знакомый продолжит, Гуров многозначительно посмотрел на Красникова.
В последнее время я близко общался с Верховцевой, поэтому невольно оказался в числе тех, кто был в курсе ее проблем, пояснил он. Если честно, она не со многими делилась, а уж помогали ей и вовсе единицы.
И вы были в их числе?
Разумеется.
Назревал конфликт, которого Гуров совсем не желал. Однако высокопарность так и сквозила в словах Красникова, и Гуров почему-то не смог себе отказать в удовольствии поддеть его. Поняв, что перебарщивает, он умолк, тем более что Маша успела бросить на него предупреждающий взгляд.
Последние несколько месяцев мы редко общались, все больше по телефону, не сводя взгляда с мужа, произнесла она. Но съемки же, гастроли. Она все понимала. Сначала во Франции мы были две недели, потом понеслись с премьерой по городам и весям: Владивосток, Казань, Нижний Новгород, Питер. Ты помнишь, Лева, что меня почти два месяца в светлое время суток дома не бывало?
Плюс три недели, когда ты моталась по бескрайним просторам разных стран, быстро вставил Гуров. И это только за последние полгода.
Ты же все понимаешь! быстро заморгала Маша. Все эти приемы, интервью, репетиции. Но я сама ей звонила, верите, мужики? Она всегда была рада меня слышать и просила беречь себя. «Машенька, вас там хорошо кормят? В чемодане всегда должен быть вермишелевый суп в пакетике, чтобы, если не получится поесть нормально, можно было приготовить в номере гостиницы горяченькое!» Ей даже и в голову не приходило, что можно просто сходить в ресторан, ей казалось, что всегда необходимо иметь под рукой какой-то запас. Или вот еще: «Машуль, а в Болгарию случайно не поедешь? Расскажу тебе про пару столичных магазинчиков, где я крем брала. Привезешь мне баночку?» Не привезла я ей ничего. И уже не привезу.
Красников дернулся всем телом в сторону Маши.
Мать, ну ты чего
Он протянул руку к Машиному лицу и провел рукой по ее волосам, но только один раз, и сразу же убрал руку. Маша тут же полезла в сумку за бумажной салфеткой, а Красникову дала подержать свой пустой стаканчик. Другой бы на месте Гурова поперхнулся от увиденного и нарисовал в мозге сто постельных сцен, но он, напротив, будто прозрел и увидел в жесте нового знакомого нечто другое. Жест этот был искренним, дружеским, успокаивающим, нисколько не наигранным и даже неловким. Сам же Красников таким образом выражал желание защитить и готовность подставить плечо. Ничего более тонкого и глубокомысленного его движение не скрывало любовники так друг к другу не прикасаются, они бы, наоборот, постарались при Гурове держаться на расстоянии и демонстративно расселись бы по разным углам. И Гуров в глубине души выдохнул, потому что автоматически уже успел записать Красникова в соперники. Вообще-то Машу он почти ни к кому из ее коллег уже не ревновал, так как повода она не давала и зарекомендовала себя верной женой и отличным другом, поэтому сегодня будто бы снова вернулся в свою глупую юность.
Верховцева вспоминала о тебе, когда мы встречались. Называла тебя крохотулечкой с большими глазами, решил насыпать соль на рану Красников. Да уж Живешь себе, а потом
На Машиных глазах выступили слезы.
Так, хватит себя казнить, приказал Маше Красников. Не ты ее мучила, а другой человек.
Чернухин, полагаю, подсказал ему Гуров. Интересно было бы послушать.
Именно так, подтвердил Красников. Вы спрашивали, могу ли я доказать его причастность к ее смерти? Могу.
Каким же образом он ее довел до могилы?
Содрал все деньги с ее счетов, дал надежду, а потом еще и пытался к ней подкатить. Но тут уж у него ничего не получилось.
Маша застыла, прижав салфетку к одному глазу.
Ты шутишь?
Красников осмотрелся с видом великого заговорщика.
Подставляйте свои стаканы. Я тут единственный, кто знает правду. Все, что вы услышите впоследствии, будет являться грязной сплетней.
Как ни странно, но Гуров даже почувствовал интерес к услышанному.
Коньяк тотчас был разлит снова. Маша наконец справилась со своим моральным самочувствием, и Красников, в очередной раз стряхнув с лица конскую челку, снова обвел тяжелым взглядом зал.
Людей пришло мно-о-го, заметил он. Только далеко не все вернулись сюда, чтобы помянуть Верховцеву. А ведь многим из них она помогла встать на ноги. Устраивала их детей в вузы, занималась с ними дополнительно. Скользкие твари. Ладно, так можно до бесконечности Теперь про Чернухина.
Он адвокат, напомнил Гуров.
Известный, уточнил Красников. Лет десять назад даже вел свою передачу на телевидении, но недолго, и ее быстро прикрыли. Вроде бы не имела высоких рейтингов. Брался за самые сложные дела, выстраивал такие мощнейшие линии защиты, что после каждой его победы все стороны обвинения коллективно уходили в запой. О нем даже статью в каком-то журнале написали, где его назвали «феноменальной личностью».
Ты про Екатерину Александровну не забудь, подсказала Маша.
Так я к этому и веду. С Верховцевой он познакомился не просто так, а по серьезной причине: ее племянник год назад попался на сбыте наркоты. Виталик его имя. Пацану тогда было двадцать три. Из родни осталась только одна тетка, бездетная вдова наша Екатерина Александровна Верховцева. Она мне рассказывала, что он был единственным и поздним ребенком ее родной старшей сестры, что появился на свет исключительно благодаря сильному желанию женщины в возрасте пятидесяти лет стать матерью. Забеременела та мадам неизвестно от кого и была счастлива в своем безумии. Разумеется, она меньше всего думала о том, что просто не успеет насладиться материнством в полной мере. Так оно и вышло. Верховцева тащила на себе и сестру, и ее сына, а когда сестры не стало, то заменила Виталику и мать, и отца, и спонсора. Он тогда только-только школу окончил. Верховцева помогала ему по мере сил и возможностей. Говорила, какой он хороший, что тоже ей вроде родного сына. Одна же кровь. Гордилась, когда поступил в институт, и переживала, когда бросил учебу и устроился официантом в некий крутой ресторан. Кажется, грузинский. Вообще-то Виталик метил в сторону кухни, вроде бы хорошо готовил и хотел пойти учеником к шеф-повару, но в ресторане об этом и слышать не хотели, потому что талант все-таки нужно подкреплять определенными знаниями, а Виталик учиться на кулинара не хотел. Потому просто подавал клиентам еду, но надежды просочиться на кухню не терял. И вдруг опаньки! полиция скручивает его на станции метро «Баррикадная» в тот момент, когда он передает какой-то девушке подозрительный сверток. Оказалось, что в свертке том почти килограмм метадона. А Виталик и ведать не ведал
Ну конечно, он не знал, что и кому отдает, не выдержал Гуров. Бедный Виталик.
Лева! взмолилась Маша. Тебе-то откуда знать?
Куда мне вздохнул Гуров. Ладно, послушаем дальше.
Красников даже не взглянул на Гурова, но этого и не требовалось, чтобы понять, что ему тоже не понравилось замечание, брошенное вслед его рассказу.
Верховцева, разумеется, не хотела, чтобы парень попал за решетку. Тем более что там вообще какая-то темная история была. Он наркотиками не увлекался, это подтвердили его знакомые и экспертиза. Но, как показывает практика, одно другому не мешает. Взяли его не за то, что он употреблял, а за сбыт.
От восьми до пятнадцати лет, если в свертке действительно обнаружилось кило метадона, сказал Гуров. Сколько ему дали?
Восемь лет и дали, машинально ответил Красников. А вы что же, имеете какое-то отношение к юриспруденции?
Имею. Непосредственное. Уголовный кодекс знаю наизусть и с удовольствием цитирую его при каждом удобном случае. А если серьезно, то работаю следователем. Зря сказал?
Красников усмехнулся, потом зачем-то заглянул в свой стаканчик.
Вроде бы и не обидели, а рассказывать расхотелось. Поймите правильно, но я родился в восьмидесятых годах прошлого века, а тогда вся страна перекраивалась, мы бунтовали по полной. Я был хулиганом и неплохо знаю вашу братию. Хороших людей там мало.
Прекратите оба, попросила Маша.
Так вот, о племяннике продолжил Красников. Я его лично не знал, но Верховцева была честна со мной. Я не придумываю, мне не показалось. Она могла поругать его, видела его недостатки, но тут Нет, она так и не поверила в то, что он связался с наркотиками. И я не поверил. Что-то здесь нечисто.
Жаль парня, согласился Гуров. Если чисто по-человечески, то жаль. И его, и Екатерину Александровну. Но насчет количества хороших людей в полиции вы, наверное, неправы. Просто их не видно и не слышно, но они круглосуточно выполняют свою работу и делают это прекрасно. Я старше вас, но если мы живем в одной эпохе, то вынужден согласиться: время тогда было сложное, в наших рядах тоже творилось черт знает что. Поэтому давайте остановимся на том, что я вас понимаю. Пойдет? Повторюсь: парня жаль.