Я развернулся, сделал несколько шагов, встретив на пути старуху, не дававшую мне пройти. Как бы мне хотелось сейчас быть частью той толпы, которая огибала ее, попросту не замечая.
Прикованный к ней взглядом, я не мог шелохнуться. Моя воля оказалась сломлена под напором ее силы.
Белоглазый демон лишь начало. Едва снега в горах Кринхалгай окрасятся красным, когда на Унукалхай опустится туман, явится тот, кого на само деле мир должен бояться. На смену ему придет другой демон, с глазом, налитым кровью, и неутолимая жажда, что он понесет за собой, поглотит нас. Жестокости его не будет конца. Начнется война, доселе невиданная. И спасения не будет.
Я слушал ее, не понимая слов. Я боялся старуху как ничего и никого в своей жизни. Однако если разум мой был скован, а тело отказывалось подчиниться, рука по привычке тянулась к пистолету.
И как только пальцы коснулась шершавой рукояти, кто-то положил руку мне на плечо.
Я резко развернулся, воткнув дуло под подбородок рядового Стрикхарса. Мое сознание, возможно, понимало, кто стоит передо мной, но туман в голове и тот страх, с которым я по привычке боролся, лишь убивая его причину, почти заставили меня нажать на спуск.
Лейтенант Девак, прозвучал властный приказ Тирона, в котором я все же услышал испуг. Потом он сменился раздражением: Опустите оружие.
Пот лился с меня ручьем. Промокли рубаха, майка. Влажность казалось дикой, словно я находился под водой. Глухие звуки тоже долетали до меня с запозданием.
Уберите пистолет. Живо!
Каким-то чудом мне удалось вернуть себе контроль, и я отвел пистолет в сторону, медленно опустив взведенный курок, направляя ствол в воздух.
Не стоило вот так подходить ко мне, я старался держаться естественно, убирая пистолет в кобуру. Сегодня меня уже пытались ограбить.
Считаю, что лучше вам будет сдать его, высказался майор.
Ответом ему послужил щелчок ремешка, закреплявшего рукоять в кобуре. Расставаться с пистолетом я не собирался ни при каких условиях. Об этом красноречиво говорил мой взгляд.
Вы не на корабле, наблюдательность Тирона поражала, однако ему было нужно что-то сказать, чтобы сохранить лицо перед подчиненными. Приказы вышестоящего по званию для вас пустой звук?
Он помогать мне.
К нам подошел здоровый механик с «Канопуса».
Простить меня, господин. Ваши люди отказались. Судно. Детали. Тяжелые. Нужные. Господин Пол помогать. Я спрашивать капитана. Он разрешить.
Его говор был ужасен, но понятен. Каждый раз упоминая кого-то, он непременно клянялся, что выглядело комично, учитывая, что механик был выше нас на полторы головы, больше в плечах и в целом мог удушить любого голыми руками. Хотя с такими руками он скорее сломал бы наши шеи.
Лейтенант? майор перевел на меня взгляд, не поверив в эту историю.
Перспектива встать посреди Унукалхай вдали от цивилизации меня не прельщает, ответил я. Доказывать свою правоту вашим людям времени не было, поэтому пришлось сойти на берег, игнорируя приказ. Я выбрался через иллюминатор, если вам интересно.
Однако по городу вы шлялись один.
Механик, плохо, что его имя, озвученное на брифинге, выветрилось из моей памяти, ушел прицениваться и собирался проверить своего поставщика, пока я выбирался из клетки. Мы планировали встретиться в порту, через два часа после полудня.
Полуправда всегда была моим любимым видом лжи. Черт сломит обе ноги, хвост и рога, пока разберется, где обман, а где истина. К тому же идти на контакт с дознавателем вполне резонно для собственной выгоды. Знай только выдавай ему крохи, чтобы утолить голод.
У меня оставалось достаточно времени, чтобы самому пройтись по городу и прикупить пару вещиц в дорогу.
Тирон не успел задать свой вопрос, а я уже протягивал ему сумку, где помимо бутылок лежали пачки сигарет, книги и мужские журналы.
Путь долгий, а вашим людям, как вы того не хотели бы признавать, будет нужен отдых. Способ отвлечься от тянущихся дней, петляющей реки и адской жары.
Майор раскрыл сумку, изучая то ее содержимое, то меня.
Подобные вещи лишь подорвут дисциплину.
Во время войны только такие маленькие радости и помогали мне вести людей в атаку и поддерживать моральный дух в тесных промерзших окопах, тут я не врал, делился опытом из жизни. Выпивки не так много, чтобы экипаж и отряд могли надраться, но зато этого достаточно, чтобы согреть душу и отогнать дурные мысли.
Тирон молчал, уже и забыв о причине своего недовольства. Содержимое сумки отвлекло его внимание, как и было рассчитано.
И тем не менее я конфискую это, заговорил майор, но мои слова возымели нужный эффект. Попридержу все у себя на случай, если ваши прогнозы касательно нашего путешествия сбудутся.
Как сочтете нужным.
Я уже понадеялся, что допрос закончен и пора переходить к финальной части, как рядовой Стрикхарс заговорил без дозволения Тирона.
Вы сняли женщину, но не спали с ней. О чем вы разговаривали почти два часа?
Так вот, значит, кто следил за мной. Майор поступил верно, предположив, что я ослушаюсь приказа. К тому же Стрикхарс оказался хорош в своем деле, раз я не заметил его. Это нужно учесть на будущее.
О жизни, мой ответ прозвучал немного резко, заставив его вспомнить ствол у горла. Мы беседовали о жизни. Видите ли, рядовой Стрикхарс, во время артобстрела под Асурдином я получил ранение весьма скверного характера. Теперь с женщинами я могу лишь разговаривать. Показать?
Делая вид, что меня задевает эта тема, я резко дернул за ремень.
Отставить, лейтенант, вмешался Тирон. В этом нет необходимости.
И почему для всех мужчин вопросы, касающиеся их утраченного или недееспособного достоинства, столь щекотливы, что они предпочитают об этом не говорить и уж тем более не показывать?
Смерив Стрикхарса недобрый взглядом, я взял себя в руки, обратившись к майору.
Раз мы со всем разобрались, что прикажете делать дальше? Возвращаться на корабль или помочь нашему механику? Можем послать одного из ваших рядовых.
Тирон раздумывал недолго.
Идите с иным, лейтенант. Но сегодня был последний раз, когда вы покинули судно без моего разрешения. В следующий я прикую вас наручниками на палубе и поставлю людей для охраны. Вам ясно?
Так точно, майор, поддался я. На берег больше ни ногой, пока не последует иного приказа.
Прекрасно. У вас два часа. А теперь свободны.
Механик склонил голову, я всем своим видом выражал столько смирения, чтобы оно вдруг не показалось наигранным. Когда Тирон с солдатами скрылся в толпе, без лишних слов я протянул руку моему спасителю.
Имя?
Харатан, господин.
Я Пол. Можно лейтенант. И никакой я не господин.
Понимать.
Мы пожали руки.
Тебе действительно нужно помочь с запчастями?
Да. Не хотеть оскорбить.
Веди. Я в любом случае твой должник.
По-доброму улыбнувшись, Харатан склонил голову и повел меня за собой.
Больше мы не разговаривали. Я ходил за ним след в след по всему портовому району Аласартипа, посещая различные мастерские и рынки со спорной репутацией. Харатан о чем-то разговаривал с разборщиками, купцами, расплачивался с ними, а потом выходил на улицу, где его дожидался я с ящиком в руках.
Начавшийся вскоре дождь, как я и предполагал, в итоге обернулся ливнем. Он обрушился на город непроницаемой завесой, от чего можно было уверовать, что это разверзлись не небеса, а море Облаков поднималось со дна, желая вернуться в голубую высь.
Мы вымокли до нитки, но уже возвращались обратно. Пройти оставалось лишь несколько кварталов, что не помешало непогоде явить нам во всей красе свой взбалмошный характер: тяжелые барабанящие по телу капли, резкие порывы ветра, холод, что спустился с гор.
Потрепало нас неслабо, но инструменты на «Канопус» мы все же доставили.
Там, где Харатан с легкостью пронес четыре ящика, я с трудом тащил два, отчего моя помощь не совсем на нее походила. Я скорее задерживал нашего механика и отвлекал его, когда мне приходилось останавливаться, чтобы перевести дух.
На судне меня ожидал прохладный прием. Солдаты, которые должны были меня охранять, теперь драили палубу под проливным дождем в наказание за свою неосмотрительность. За выполнением бессмысленного наряда следил сержант, наблюдая за всем из дверей открытой каюты. Нам никто не мешал и груз, соответственно, не досматривал.
Мы спустили все в машинное отделение, где Харатан стал вскрывать ящики и доставать небольших размеров двигатели, помпы, шланги и прочие детали, назначения которых я не понимал.
Последним он распечатал груз, что тащил я.
Когда все комплектующие легли на полку, механик поднял потайное дно ящика, где была спрятана партия спиртного и сигарет. Контрабанда оказалась незамысловатой, но рабочей в условиях местной проверки.
Я вдруг засмеялся. От души.
Устав есть устав, но он не всегда выдерживал испытание реальной жизнью. Сколько бы командиры ни пытались оградить солдат от выпивки, женщин и азартных игр, те так или иначе получали желаемое. Если не все, то очень многое.
Почему? спросил Харатан.
Почему смеюсь? я вытер влажное лицо рукой и зачесал назад мокрые волосы. Забавно, только и всего.
Книг нет, продолжал объясняться механик. Выпивка вам. Оставить здесь. Там командир и капитан. Тут не найти.
Спасибо, я потянулся за золотом, который хранил в патронташе, но самородки его не заинтересовали.
Механик покачал головой.
Вы гость «Канопуса». Хороший человек. Лучше остальных. Я знать. Командир забрал выпивку солдат. Плохой поступок.
Мне было невдомек, чем я вызвал такое радушное отношение со стороны туземца. Конечно, неплохо завести друга, но не стоило забывать, что «Канопус» моя тюрьма, а все остальные если не конвоиры, то точно не союзники.
С другой стороны, поспешность выводов не всегда позволяет принимать верные решения. С Харатаном я решил не торопиться.
Поблагодарив механика еще раз, я оттолкнулся от железной стены, что холодила мою спину, и пошел на выход из машинного отделения, пригибая голову у переборок.
Как все прошло?
Сначала раздался голос, а потом передо мной возникла госпожа Трикс.
Дружелюбный тон ее голоса на языке альменов, сменила холодность во взгляде. Разумеется, нашлось место еще и удивлению, сковавшему нас двоих.
Я не знал, с чего начать. Хвала Создателю, Трикс заговорила первой, стараясь снизить градус напряжения и неловкости.
Вы говорили, что среди чужих нужно найти друга для защиты. Харатан мой друг.
Разумный выбор, невольно согласился я. Мне он тоже показался хорошим человеком.
Минута вместе, а мы не поругались и не попытались друг друга убить. Уже неплохо.
Лейтенант, Трикс кивнула, давая понять, что разговор окончен, и протиснулась мимо меня, двигаясь к машинному отделению.
Вы можете стоять за себя, проговорил я ей вслед, изъясняясь на языке альменов.
Женщина остановилась.
Вам знаком местный диалект? непонятно, то ли она поражена, то ли довольна таким раскладом.
Одна и та же языковая группа, что и у народа гальзарамов. Экспедиция в те леса заняла у меня два года.
Трикс приняла это к сведению.
В них действительно есть что-то похожее. Однако замечу, что пока гальзарамы жили обособленно, их язык не претерпел существенных изменений, в то время как альмены постоянно развивали речь и письмо, заимствуя слова соседей и преобразовывая смысл уже имеющихся. В результате разница стала существенной.
Она вдруг поняла, что сильно углубилась в тонкости лингвистики.
Простите. Иногда я слишком увлечена, когда вопрос касается языков, Трикс чуть улыбнулась. И правильно было сказать: вы можете постоять за себя.
Я повторил фразу на наречии альменов, учитывая сделанное замечание.
Ей это точно пришлось по душе.
Можно еще раз? она подшучивала надо мной. Прямо-таки услада для ушей. А еще добавьте перед этим
Трикс произнесла слова, смысл которых оказался для меня неясен, но я покорно исполнил просьбу.
Могу узнать, что это значит?
«Был неправ».
Хитро. К тому же от мастерски расставленной ловушки переводчицы, несмотря на мокрые одежды, мне вдруг стало тепло где-то в груди.
Кивком, без слов и одними глазами, я еще раз подтвердил сказанное. Однако это было не все, а мне хотелось оставить в прошлом то происшествие.
Госпожа Трикс
Лейтенант, может, не стоит? она опять остановилась в переходе. Мы так приятно поговорили, что я не хочу рушить наше перемирие очередным спором.
Засучив промокший рукав, я показал перебинтованное предплечье.
В той схватке вы победили.
Порез от клинка был обнаружен мной уже многим позже, когда я оказался один в каюте и заметил кровавые капли на полу. Наша ссора не предполагала извинений, и за все время на море Облаков я не нашел момента, а может, и не хотел его искать.
Но, столкнувшись сегодня, это оказалось мне необходимо. Как и Трикс.
Она медленно чуть склонила голову. В глазах читалось уважение. Для нее это было так же неожиданно, как и для меня.
9
Так началось наше путешествие по реке Унукалхай. Перемирие с Трикс, начало дружбы с Харатаном и натянутые отношения с майором и его солдатами, которые вынужденно терпели меня.
Я всегда оставался на судне. На берег меня не пускали, как майор и грозился еще в Аласартипе. Зато сам Тирон вместе с двумя бойцами покидали «Канопус» у каждого встреченного поселения, чтобы обновить разведданные. Затем майор возвращался, задумчиво смотрел на исписанную мной карту и называл новые места нападения Кастора.
Судя по активности партизан и жестокости, с которой те устраивали налеты на имперские суда и аванпосты, картина вырисовывалась пугающая. Однако свои выводы я держал при себе, уверяя майора, что, когда настанет день выбирать, по какому притоку реки идти, дам точный ответ.
Его это устраивало. А пока я не создавал проблем, меня просто не замечали.
Дни опять превращались в рутину.
Подъем, прием пищи, работа с картами и бумагами по Кастору. Сухие приветствия с командой и теплые кивки с Трикс. Короткие беседы с механиком, когда он поднимался проветриться на верхнюю палубу, и раскаленное солнце, тонущее в рваных облаках и грязных водах Унукалхай.
Я все пристальнее присматривался к этой реке. И на то были свои причины.
В экспедициях, как упоминалось ранее, мне часто приходилось сражаться не столько с людьми, с которыми можно было договориться, сколько с силами природы. И, поверьте моему опыту, им чужды наши молитвы. Торговаться они не умеют и милосердия не знают.
На пиках Антареса мне противостояли горы. На Млечных Равнинах суровая степь. В лесах народа гальзарамов то были джунгли.
Считая эти силы чем-то эфемерным или обобщенным, я не придавал им особого значения, пока однажды шаман племен Аль Нахт не помог мне прозреть. Он дал им вполне емкое имя духи, а затем провел обряд, который позволил мне с его помощью ощутить их, почти прикоснуться. И теперь духи меня не отпускали, являя свою волю, лишенную всякой логики, но не безупречной красоты. Дуновение легкого ветерка, разразившийся страшный ливень, внезапно налетевший буран, теплый рассвет, яркое солнце все это были духи.
И вот у Унукалхай был свой. Она присматривалась к нам, показывая норовистый характер. Если море Облаков приняло «Канопус» радушно, то река играла с нами. То позволяла беспрепятственно идти от поселения к поселению, то заставляла волочиться по опасным водам. То была спокойна, то пенилась, злясь на нас.
Мы знакомились с духом реки и показывали, на что способны. Латали все вместе обшивку судна, сообща разбирали завалы после паводков, помогали по мере сил механику, который работал на износ. А еще боролись с возрастающей жарой, надоедливыми насекомыми и жуткой готовкой нашего повара.