В городе мы должны были встретиться с нашим информатором, сдался майор. В условленном месте его не оказалось. Прождали час. Следуя протоколу, двинулись к конспиративной квартире, но та оказалась пуста.
Дальше, я заметил заминку Тирона. Как бегали его глаза. Как он пытался вспомнить, что произошло, и разобраться в произошедшем.
Мне не нужно было, чтобы он думал. Судя по всему, для него это слишком. Я просто хотел услышать сухие факты.
Мы столкнулись с иными. Конфликт на пустом месте. Те что-то орали. Не давали пройти. Я сдерживал своих людей до последнего. Договориться не смогли. Было непонятно, чего они хотели.
Так для этого вы и взяли на борт переводчика, вспылил я.
Едва ли госпожа Трикс помогла бы избежать той откровенной провокации.
Может, Тирон не так и глуп, раз пришел к тому же выводу, что и я.
Тут в душу закралось неприятное предчувствие.
Вы кого-нибудь убили?
А что нам оставалось? Дать им разорвать нас на части?
Проклятье.
Господа, нас окликнул Эльмас, вытащивший первую стрелу. Вы можете отложить свой спор на потом? Гамарса нужно держать крепче, иначе я сделаю только хуже.
Медик был прав.
Я умерил вспышку своего гнева, что позволило мне мыслить яснее.
Убийство связного. Выслеживание его контактов. Провокация, чтобы столкнуть ничего не подозревающих местных с твоим противником. Затем атака, но не в полную силу, а чтобы выведать о враге информацию касательно количества людей, оружия и его подготовке.
Знакомый почерк, Кастор.
Однако знал ли ты, что я тоже здесь? Или твои люди просто проверяли судно, откуда к тебе явились военные?
Имперцы, убивающие мирное население, проговорил я, наблюдая, как Эльмас зашивает рану. Местная анестезия начинала действовать, потому как Гамарс практически не дергался, когда игла касалась его плоти. Сегодня ваша вылазка, майор, ополчила против нас не только жителей Ферацзирра, но и всех туземцев на реке. Теперь никто, кроме меня, не сходит на берег. Меня и переводчицы.
Тон моего голоса, интонация и взгляд не подразумевали того, что приказ может быть оспорен.
В голову Тирона даже не пришла мысль, что он здесь главный и сам должен приказывать. Он молча подчинился. В темпе работал и Эльмас, решив мне не перечить.
Послышались шаги. Тяжелая поступь. Должно быть, Стрикхарс.
Догадка оказалась верной.
Майор, обратился он к Тирону. Капитана ранили.
Серьезно?
Нет. В руку. Сам вытащил стрелу. Мы перетянули, пока он кровью не истек.
Ясно. Как Эльмас освободится, пошлю его в рубку.
Доложив, рядовой снова исчез в коридоре, примыкающем к кухне.
С Гамарсом все будет в порядке? Тирон задал вопрос медику.
Полчаса, и я закончу. Потом отлежится пару дней и будет как новенький.
Нет, мне пришлось вмешаться. К рассвету на нас нападут, и нам будет нужен каждый. Поэтому как залатаешь Гамарса, поднимем его в рубку. Будет защищать капитана. Только ему под силу провести судно по Унукалхай.
Иным не догнать «Канопус» на своих вшивых лодках, оживился Тирон. Вы точно уверены в атаке?
Если мои выводы касательно стычки на берегу верны, то под утро, когда мы устанем и расслабимся, по нам ударят. Засада уже будет ждать где-то впереди, так что им даже не придется устраивать погоню.
Кастор или кто бы там ни был грамотно расставил ловушку.
О да, заговорил я, держа Гамарса за ноги. Уверен. Сам так и поступил бы на их месте.
13
В ночном мраке реки Унукалхай «Канопус» казался почти заброшенным. Вспенивая мутные воды, шумели лишь винты и мерно гудели парные двигатели. Свет был везде потушен.
Заняв каждый свою позицию по всему периметру судна, мы всматривались во тьму, пытаясь разглядеть в лунном свете врага, желающего нам смерти. Ожидание было невыносимым и казалось бесконечным.
Открыв нараспашку дверь своей каюты и расположившись в углу, я просматривал часть реки. На коленях лежало ружье, в руке я крутил патрон, которым чуть не убил Трикс.
Все мои мысли были только о Касторе. Стоял ли он за атаками? Зачем он ведет эту войну? Знает ли о моем присутствии на «Канопусе»? Вопросы, мучавшие меня сейчас, будут занимать все путешествие, и никто не даст мне внятного ответа. Лишь намеки и недомолвки.
Как ты решишь напасть? В открытую, подняв много шума, или не издав ни звука? Какую в итоге цель преследуешь, атакуя это судно? Так ты поступаешь со всеми врагами или уже догадался, что отряд, посланный за тобой, здесь только чтобы убить тебя?
Выходит, у тебя есть шпион. Здесь, на судне? В штабе? Сколько бы человек ни ненавидело тебя, столько же боготворило.
Мысли, вопросы, догадки. Они сыпались друг за другом, словно песок, и в общей куче я уже был не в силах ничего разобрать.
Следующей идее уже не дано было озарить мой разум.
По судну дали автоматной очередью. Сначала из одного ствола, потом к нему подключилась еще пара стрелков.
Я тут же рухнул на пол, прикрыв голову. Пули прошили каюту, разворотив нехитрое убранство комнатушки. Меня засыпало стеклом. В воздух подбросило перья, пыль и щепки от деревянной обшивки.
Тирон со своими людьми открыл ответный огонь, попутно приказывая двум бойцам сместиться на правый борт для подавления противника.
Кастор отвлекал нас. Три стрелка нужны были лишь для того, чтобы мы перебросили силы и тем самым открыли ему путь с противоположного борта.
Сквозь грохот выстрелов я даже не стал пытаться докричаться до майора и объясниться. Просто выждал, пока нападавшие уйдут на перезарядку, и выбежал из каюты в сторону левого борта, откуда должен был последовать основной удар.
В ночи иные, бесшумно забиравшиеся с воды на «Канопус», больше напоминали демонов, карабкающихся из ада в мир живых. С гнутыми, зазубренными кинжалами, боевыми дубинами, почти голые, за исключением набедренных повязок. Их крепкие тела полнились мощью, а в глазах горела злоба.
На бегу я ударил прикладом с размаха. Первый, кто ступил на палубу, сразу же вернулся во тьму.
По инерции меня протащило в бок. Я врезался в стену. Тут же оттолкнулся, накинул ремень ружья на шею второго и, резко дернув, познакомил его крепкий череп со стальными перилами. Не позволив туземцу опомниться, я перекинул его за борт, отдав на откуп духу реки.
Если Унукалхай захочет, она заберет их жизни, но точно не я.
На палубу поднималось все больше иных. Тот, что смотрел на меня, натянул тетиву и выстрелил. Я вскинул ружье, наконечник врезался в ствол и ушел по касательной, вспоров мне плечо.
Пришлось сократить расстояние, чтобы не позволить ему наложить вторую стрелу, но я явно переоценил свои силы. Кулаком он врезал в лицо, затем в живот, сложив меня пополам. После резко схватил за волосы, заставив выгнуться.
В руках я уже сжимал нож.
Режущий удар по сухожилиям у предплечья, колющий в ногу и, не позволяя иному опомниться, я перекинул его за борт, жадно ловя ртом воздух.
Повсюду слышалась стрельба. Раздавались редкие крики, что смешивались с громогласными приказами Тирона и одиночными фразами его солдат касательно боя. Они сигнализировали о появления врага, его местоположении, количестве, обозначали сами себя и предупреждали, когда уходили на перезарядку.
Я толком не успел опомниться, как на меня навалился иной. Его лапища выбила у меня из рук нож и вцепилась в горло. Удары, что я наносил прикладом и стволом, казалось, не причиняли мужчине, вытесанному из камня, никакого вреда.
Мне не хватало воздуха, а ко всему прочему к туземцу шел на помощь еще один.
Я выронил ружье и потянулся к пистолету, но он сжал мою кисть с такой силой, что чуть не сломал пальцы.
В моем затухающем сознании прогремели два выстрела. Им я обязан возвращению в мир живых, а вот для туземцев это был билет на тот свет.
Моим спасителем оказался Корнефос. Спустив курок два раза, он положил обе пули точно в голову и продолжил двигаться вперед, идя чуть пригнувшись. Пистолет он прижимал к груди стволом вниз, а после того как удостоверился, что мне ничего не угрожает, убрал его в кобуру и вновь взялся за автомат.
Началась прицельная стрельба короткими очередями.
Корнефос снизошел лишь на беглый взгляд полный презрения, проходя мимо меня, подпирающего перила. Но только на мгновение. Сейчас его больше волновали бой и противник, наступающий по всем фронтам.
Левый борт! прокричал Корнефос. Контакт с противником! Превосходящие силы!
Снова оглушающая стрельба. Патроны заканчиваются. Он резким движением всего автомата сбрасывает магазин, заряжает полный и продолжает вести огонь. Профессионализм солдата не вызывал ничего, кроме восхищения.
Откашливаясь, среди двух мертвых тел я отыскал свой кинжал и поднял ружье. Тут меня что-то снесло и врезало в стену.
Разумеется, еще один туземец.
Да сколько их вообще?
Иной, скаля зубы, вдавливал мое лицо в окно чьей-то каюты, желая то ли свернуть шею, то ли раздавить череп, как неспелый фрукт.
Мне повезло. Стекло не выдержало раньше. Послышался треск, затем грохот, и мы ввалились внутрь помещения, сначала приземлившись на стол, а после рухнув на пол.
Острые обломки впились в руку и спину. Моему противнику пришлось ничуть не лучше. Ему распороло бедро по всей длине. Рана выглядела жуткой, но туземец, разгоряченный боем, пока не придавал этому значения.
Он тут же отпрянул от меня к дальней стене каюты, увидев, как я, сжимая ружье, начинаю неуверенно подниматься. Незаряженный ствол был нацелен точно в него.
Послушай, я перешел на язык альменов, с трудом подбирая слова. Нет смысла умирать. Уходи. Не хочу убивать.
Туземец без резких движений достал с пояса нож, держа его обратным хватом, уже все для себя решив.
Я хочу.
Возможно, все же не каждую ситуацию можно решить мирным способом.
Он бросился на меня. Я замешкался, но не стал доставать пистолет, который мог легко разобраться с проблемой.
Ружье на ремне за спину, нож в руку за секунду до того, как мы сплелись с врагом, словно змеи, начав обмениваться ударами. Один из таких росчерков едва не стоил мне жизни.
Заточенное лезвие оцарапало мое горло. Затем порез на груди. Я неведомым образом изловчился выбить оружие из его лап, но даже без него туземец представлял угрозу. Он стал избивать меня кулаками, игнорируя мои выпады ножом, что оставляли глубокие раны на его теле.
Иной зарычал и повалил меня на стол. Трижды приложил о стену, заставив разжать пальцы на рукояти, после чего, схватив за грудки, собирался швырнуть на пол. Я ударил его в колено и, заваливаясь, потянул за собой.
Падая на оконную раму, осколки стекла распороли спину, однако только так мне удалось вывалиться на палубу, где, двигаясь по инерции от силы, проложенной туземцем, я перекинул его через себя, а следом и за борт.
В голове не успевает промелькнуть не единой мысли. Меня тут же сшибают с ног дубиной. Валят на палубу, уже залитую кровью. Перебирая ногами, я как могу отползаю назад, разминувшись со вторым замахом.
Выбора мне не оставили.
Приходится достать пистолет, взвести курок, нацелив в туземца, нависшего надо мной, но еще до того как я нажал на спуск, мощный торс иного пробивает навылет тонкий меч.
Не видя владельца, уже понятно, кому он принадлежит.
Сначала Корнефос, теперь Трикс. Уже дважды мне приходят на помочь. Плохая тенденция, учитывая, что путешествие только началось. Хотя, с другой стороны, я никогда и не сражался в одиночку.
Туземец рухнул на палубу, едва Трикс вытащила меч. Послышался яростный крик, и на женщину обрушились удары замысловатой дубины с лезвиями по краям. Она парировала первый выпад, второй, но ее прижали к перилам и могли вот-вот перебросить за борт.
Здесь я не мешкал. Опустил пистолет чуть ниже и выстрелил.
Сорок пятый калибр мощная штука, кто бы что ни говорил.
Оглушительный хлопок, заложивший уши, сильная отдача, едва не вырвавшая пистолет из моих ослабевших пальцев, и экспансивная пуля, что попала под запрет даже в войсках Империи, оказалась на свободе.
Угодив точно в коленную чашечку, она снесла ее начисто. Туземец, еще секунду назад исходивший яростным криком, готовый прикончить Трикс, захлебнулся сначала воплем, полным боли, а затем и собственной кровью.
Едва он рухнул на колено, женщина схватила его за волосы и провела мечом по горлу.
До Трикс не сразу дошло, что сейчас произошло. Все ее действия были доведены до автоматизма, как у того же Корнефоса, однако это оказался лишь результат бесконечных тренировок. Не практика реального боя.
Это было заметно по тому, как она смотрела на убитых, начиная приходить в себя.
Бедняжка. Сегодня Трикс впервые забрала чью-то жизнь.
Задуматься об этом всерьез не дал ей я. Точнее, вырвавшийся из груди стон при попытке подняться на ноги.
Белла подошла и аккуратно помогла мне встать.
Трое. Я видела, как они спускались в машинное отделение, предупредила Трикс, оглядываясь по сторонам в ожидании внезапной атаки. Нужно
Займусь ими, пистолет вернулся обратно в кобуру. Вы идите к рубке. Впереди Корнефос. Дайте о себе знать и защищайте капитана.
Опираясь на парапет, я выпрямился, проверяя, держат ли меня ноги. На несколько стычек должно хватить. Наверное.
Вы справитесь? сомнения Трикс были оправданны. Я сам не был уверен, но и послать ее биться с тремя туземцами, где Харатан легко мог встать на сторону своих родичей, тоже не мог.
Да. Идите.
Только сейчас я понял, что мы не отпускаем друг друга. Моя рука лежала на ее предплечье, ее пальцы на моей груди. Так странно и необычно. Я бы сказал, не к месту. И в тоже время естественно. Будто мы знакомы уже с десяток лет.
Мне пришлось отпустить Трикс.
Я прошел несколько метров, благодаря Создателя, что оказался на это способен. Затем, подобрав с палубы ружье и не оглядываясь назад, ускорил шаг, побежав к машинному отделению.
Силы начали возвращаться ко мне, лишь когда я добрался до лестницы, ведущей вниз. Там, на площадке между перелетов, я нагнал первого из тройки туземцев и на полной скорости прыгнул на него с последних ступеней, повалив того на железный пол.
Даже такого удара оказалось недостаточно, чтобы остановить иного.
Лежа сверху, я попытался схватить его за голову, но мои окровавленные пальцы лишь соскользнули с бритого черепа. Пришлось схватить туземца за уши, и пока он не дал мне отпора, я трижды приложил того лицом о пол, заставив угомониться.
Иной лежал без движения, но пока дышал.
Из машинного отделения, до которого оставалось пройти два коридора и один поворот, донеслись звуки борьбы. Какие-то крики, глухие удары, звон металла о металл.
Прежде чем подняться и продолжить путь, всем телом я ощутил, как «Канопус», бодро рассекающий воды Унукалхай, начинает замедлять ход.
Мои старания были напрасны. Нападавшие добились своего. И тем не менее на последнем издыхании я побежал в машинное отделение, сшибая по дороге все углы, снося незакрепленные ящики и прочую непонятную утварь.
Картина, представшая перед моими глазами, развеяла все подозрения касательно нашего механика.
Сжимая в руке окровавленный гаечный ключ, он стоял рядом с двумя туземцами, которых забил насмерть. От их лиц да что там лиц, от голов ничего не осталось. Кровавая каша костей, мозгов вперемешку с зубами и клочками черных волос.
Искрящие на фоне Харатана двигатели, откуда валила струйка сизого дыма, меркли в сравнении с изуродованными телами, однако для миссии их сохранность была так же важна, как и жизнь капитана.