Было по-прежнему пусто и тихо. Негромко пели птицы в кронах лип, иногда ветер шелестел листьями. Где-то прокукарекал петух.
Все в Болотове выглядело заброшенным. Впрочем, как и его собственная жизнь. Казалось, они нашли друг друга Луканов и Болотово, вот только он такому новообретению был не рад.
Луканов еще немного помялся в тени деревьев, но потом сообразил, что обед когда-то закончится и нужно будет возвращаться на рабочее место. Он ступил на покосившееся крыльцо. Ступеньки жалобно скрипнули.
Внезапно из-за дома выскочила собака. Она бросилась на Луканова, заливаясь хриплым, яростным лаем. Из раскрытой пасти брызжала слюна, словно Луканов олицетворял все, что животное ненавидело в этом мире.
Луканов в ужасе отшатнулся, но вдруг лязгнула и натянулась цепь, которой собака была привязана где-то за домом. Пёс яростно заливался лаем на расстоянии вытянутой руки от него.
Валерий отдышался и постучал, и услышал, как стук разносится в пустом доме. Луканов подумал, услышат ли стук в таком огромном доме, да и есть ли там хоть кто-то? С другой стороны где еще им быть, раз улицы пусты?
Что он скажет, если дверь откроет Алеша? Зачем пришел Луканов? Можно поинтересоваться диагнозом, спросить о самочувствие, в конце концов он новый врач и интересуется пациентами, пусть и чужими. Но что он скажет, если дверь откроет Лиза?
Собака продолжала брызгать слюной, заливая окрестности истошным лам. Ее лапы взрывали землю, и Луканов порадовался тому, что пёс на цепи. Стоять на крыльце и стучаться в закрытую дверь, оглушаемый собачьим лаем, было очень неуютно, и Луканов переступил с ноги на ногу.
Наконец из глубины дома послышались шаркающие шаги, и Луканов сразу понял, что это не Лиза и не Алеша.
Дверь открыла женщина из больницы. Луканова обдало домашними запахами на кухне явно готовили щи, пахло кислой капустой, и еще мириадами различных запахов, присущих деревенскому дому. Женщина пугливо смотрела на него из тьмы сеней, на всякий случай не убирая сухую руку с ручки двери.
Ей было за пятьдесят, и груз возраста и ответственности за детей уже сказался на ее лице. Глубокие усталые морщины пересекали лоб женщины, лицо было осунувшееся, а из-под кустистых бровей устало и испуганно смотрели серые глаза. Словно почуяв близость хозяйки, собака залилась еще более остервенелым лаем.
Гроза, поди прочь! крикнула женщина на собаку, и та мигом исчезла за углом дома, звеня цепью. Женщина повернулась к Луканову. Простите, доктор, она вообще спокойная Вам кого?
Вас, не нашелся что ответить Луканов.
Меня? удивилась женщина.
Тамара Михайловна, Луканов мысленно поблагодарил сам себя за то, что догадался посмотреть и ее карточку и узнать имя, я новый врач из клиники мы вчера с вами встречались. Я помог вашему мальчику
Алеше да, я помню, лицо женщины окаменело, глаза стали еще более испуганными. Луканов мысленно ругнулся. Вера Павловна явно знала кому, когда и с какой интонацией сказать ту или иную фразу, чтобы она имела максимальный эффект. Во времена королей и дворцовых интриг ей бы не было равных.
Я бы хотел поговорить с вами об Алеше, Луканов украдкой заглянул за ее спину в темные сени, в надежде увидеть мелькнувшее белое платье, но внутри было слишком темно.
Я уже все рассказывала Вере Павловне, женщина даже слегка прикрыла дверь, словно опасаясь чем-то заразиться от Луканова.
Я понимаю. Но мне хотелось бы узнать это для вашего же мальчика! быстро сказал Луканов, увидев, как нахмурились брови женщины. Все верно. Непонятный чужак, врач с диагнозом, лезет в чужую жизнь. Страх быстро переходит в агрессию, включается защитный механизм психики.
А что про мальчика? недовольно, и вместе с тем как-то обреченно сказала женщина. Вы же видите какой он. Что вы можете сделать? Вы же не хотите сказать, что знаете, как вылечить его?
Нет, но
Конечно нет, оборвала его женщина. Иначе вы бы и сами-то не хворали, если бы это можно было вылечить. Мы здесь, в деревне, народ темный, но такое понимаем
Вы в город его возили? хмуро спросил Луканов.
Возила, а чего толку? Все сбережения потратила только! Ну поставили ваши светилы диагноз, а дальше-то что?
Это важно, чтобы понимать, как предотвратить новые приступы.
Важно глядя мимо Луканова, произнесла женщина. Важно то, что я одна, без мужа, с двумя детьми. Сын инвалид. Дочка вы сами видели. Дурочка, одним словом, прости господи она мелко перекрестилась. Послал же господь на мою грешную душу
Какой у нее диагноз? осторожно спросил Луканов. Я не нашел ее карточку в больнице.
Да а зачем вам диагноз? серо спросила женщина. Кто ее лечить будет? Да никто. Никому мы не нужны. Я вот одна, всю семью тяну Мне эти ваши диагнозы что мертвому припарка! Мне бы дров кто наколол, а от ваших умных слов у меня только голова болит. Толку от них нет, бесцветным голосом устало произнесла она. Никому мы не нужны, доктор. И вы тоже никому не нужны, раз вы здесь.
Луканов смотрел в ее серые глаза, которые смотрели куда-то сквозь него, в какую-то глубоко личную тоску, непонятную другим. Он увидел в них свое отражение растерянного, хмурого мужчины, непонятно, как и зачем стоящего сейчас на крыльце перед этой бесконечно усталой женщиной. Он отвел взгляд не хотел видеть себя таким. Не хотел становиться такой, как она.
Я могу поговорить с вашим сыном? тихо спросил он.
Нет, бесцветно ответила она.
Вы запрещаете? удивился он.
Нет его. Ушел.
А где он может быть?
А где могут быть дети в его возрасте? Да где угодно!
Он же необычный ребенок, вряд ли он сейчас гоняет в футбол с местными ребятами, укоризненно сказал доктор.
Вы хотели сказать больной, а не необычный? Да ладно вам, доктор, называйте вещи своими именами! А где искать Алешу я и правда не знаю. Да и некогда мне, дел по горло!
Может, дочь знает? осторожно спросил Луканов.
Может знает, а может и нет, пожала плечами Тамара Михайловна. Да только кто знает, где ее саму черти носят? Вы уж не серчайте, доктор, но у меня щи выкипят.
И, не попрощавшись, женщина захлопнула дверь.
Луканов в задумчивости вышел на пустую дорогу. Легкий ветер гонял пыль по растрескавшемуся асфальту. Было ощущение, что люди здесь давно не живут, словно когда-то здесь случился апокалипсис, и с тех пор деревня стояла мертвой. Но Луканов знал: люди есть. Более того: он был уверен, что за ним наблюдают. Пару раз, пока он шел по пустынной дороге, он замечал, как подергивается занавеска в том или ином окне. Чьи-то опасливые и любопытные взгляды провожали его спину, он чувствовал их почти физически.
Луканов в сердцах ругнулся. Искать мальчика-инвалида в деревне-призраке пожалуй, самое нелепое занятие в обеденный перерыв врача на новом месте.
Внезапно на дорогу со звонким лязгом выкатилась помятая консервная банка. За ней из-за угла вылетел малец лет десяти, подбежал, и от души приложил банку ногой. Та взметнулась в воздух и, прокатившись по дороге, упала к ногам Луканова. Мальчик замер, настороженно глядя на незнакомца. Он сразу не понравился Луканову наглый взгляд, вздернутый горделивый нос. Он знал по собственному детству такие никогда не упустят случая потешить свое эго за счет унижения другого.