Пара совпадений - RiskyBiz 2 стр.

Выражение лица моего собеседника было таким, словно я несу полную чушь. А потом он вдруг рассмеялся.

 Почему-то я так и думал.  Мой вопросительный взгляд снова рассмешил его.  Ну назови мне ещё хоть одно обстоятельство, при котором девушка в красивом пальто и размазанной по лицу косметикой выбежит на улицу в такую погоду, а потом ещё грохнется в лужу и разревётся?

Я уставилась на мужчину. Как только он договорил, меня вдруг озарило, и я осознала весь абсурд ситуации, в которую попала.

 Это и правда выглядит насколько же глупо, насколько звучит?  пробормотала я, жалостливо глядя на него, надеясь услышать, что не всё так плохо.

 Да,  просто ответил мужчина, раздавив мою единственную надежду, и отхлебнул эль из бутылки.

Мы замолчали. Дождь с градом барабанили по крыше автобусной остановки. Кроме нас вокруг не было ни души, а может и был кто-то, но мы, в любом случае, не увидели бы друг друга среди этого хаоса. Я всё никак не могла перестать думать о том, как безрассудно и абсолютно глупо может поступить человек, поддавшийся эмоциям.

 Слушай, перестань думать об этом,  словно прочитав мои мысли, посоветовал мой собеседник.  Ты пойми, не стоит гнаться за уважением тех, кто не видит твоей ценности. Если кто-то решил прекратить с тобой отношения прекрасно, лучше сейчас, чем через десять лет, когда вы поженитесь и поймёте, что не подходите друг другу. А уж если ты, рискуя крепко простудиться, вылетаешь на улицу не затем, чтобы увидеться с ним, а затем, чтобы заставить его покаяться,  что ж, значит твоя ненависть к нему оказалась сильнее, чем любовь.

Эти слова произвели на меня и впрямь невероятный эффект. Вся злость исчезла, и как только это произошло, мне стало абсолютно всё равно, и теперь я волновалась лишь за то, что я в полутора километрах от дома, сижу на автобусной остановке, промокшая до костей, а этот ливень с противным пронизывающим ветром, похоже, не планирует сегодня заканчиваться.

Я уселась на лавку рядом со своим единственным компаньоном и уставилась в гущу дождя.

 Мы такие сильные, когда чувствуем что-то,  произнёс мужчина. Я обернулась. Он смотрел туда же, в дождь, почти не моргая, такой же промокший насквозь и какой-то ужасно уставший. Его тёмные волосы слиплись от влаги, руки дрожали. От чего-то рядом с этим человеком мне становилось очень тревожно. Это была не такая тревога, как при встрече с наркоманом или бездомным, когда ты боишься, что на тебя нападут, ограбят, ну или, в крайнем случае, ты подцепишь какую-то заразу, что очень пугающе, но не слишком вероятно. Это была некоторая другая тревожность, такое навязчивое, всепоглощающее чувство того, что с этим человеком произошло нечто по-настоящему страшное, и будто бы это несчастье могло передаться тебе, как заразная болезнь.

 Да, наверное,  протянула я.  В порыве гнева я добралась сюда за считанные минуты, а теперь и град больнее, и дождь холоднее, и дорога труднее и дом так далеко

Я вдруг почувствовала себя невероятно уставшей. Поджав ноги и обняв руками колени, я уткнулась в них лицом. Наверное поэтому мы все так хотим любить потому что это самый простой и верный способ чувствовать. Поэтому мы так боимся одиночества в нём слишком просто потеряться.

Что ж, раз он решил бросить меня пускай. Ему хотя бы хватило смелости объясниться, а не просто исчезнуть. Я взрослый человек, я с этим справлюсь. Вообще не страшно.

 Ты выглядишь так, словно по десятому кругу слушаешь «Don't speak».  После этих слов, я поняла нет, не справлюсь. Как же больно. Как же, чёртов сукин сын, больно!

Поднявшись со скамейки, я искренне поблагодарила своего неожиданно мудрого собеседника и неспешно направилась в сторону дома. Еле переставляя промёрзшие ноги, я медленно ступала в новых чистеньких кедах по мутным лужам. Ливень с градом прекратились, сменившись противным моросящим дождиком, но теперь-то какая уже разница?

Сунув руку в мокрый карман, я вынула ком наушников, и, как попало вставив их в уши, включила на всю «Don't speak» от старой рок-группы No Doubt. Мерзкая сырость будто плавила изнутри, и я уже не понимала, мокрое ли лицо от слёз или от дождя, я словно прониклась этой влагой, состояла из неё, выделяла её, являлась ей.

Дорога казалась бесконечной, и в то же время совершенно бессмысленной.

Я взрослый человек. Я с этим справлюсь.

Глава 3. Старый знакомый

Моя мать получила множественные травмы во время работы, в том числе серьёзную травму позвоночника, и теперь была прикована к креслу. Это случилось полгода назад, и с тех пор изменилось очень многое.

Во-первых, мама запретила мне смотреть новости в частности выпуск о том, что произошло в тот злополучный день в доме, где она работала. Сначала я злилась, потому что она так в подробностях и не рассказала мне о случившемся, но потом я задумалась о том, что эта ситуация травмировала её куда сильнее, чем физически, и она не хотела травмировать этим ещё и меня.

Во-вторых, из своей квартиры я вернулась в отчий дом, потому что мама отказывалась ехать в санаторий, сколько я её ни уговаривала. Ничего не могу поделать, она ужас как не доверяет всем этим врачам и нянькам-сиделкам. Ну вот и что прикажете делать?

Квартиру пришлось сдать в аренду за какие-то копейки, лишь бы побыстрее, потому что денег с работы катастрофически не хватало, меня вообще собирались уволить, потому что на рабочем месте я появлялась не больше раза в неделю.

Мама прекрасно понимала, что мне нужно своё пространство и своя жизнь, которая складывалась у меня вполне неплохо до всех этих событий, она постоянно извинялась за все неудобства, которые мне доставляет, но никак не могла решиться покинуть дом. Возможно, на то была какая-то более веская причина, нежели та, что «все эти ваши санатории от тюрьмы отличаются только тем, что мы за них ещё и деньги платим», но, опять же, знать мне этого было не дано, и я просто надеялась, что, со временем, она немного отойдёт от случившегося, и ей станет легче.

Днём мама отлично справлялась сама во всём, кроме приготовления еды и принятия душа,  привыкнув к креслу, она приноровилась пользоваться им без моей помощи. Однако к ночи она вновь становилась слабой маленькой девочкой и умоляла меня не оставлять её одну. Конечно, я переживала, и, конечно, всегда была рядом, но меня задевал тот факт, что наши с ней отношения превратились в отношения надзирателя и пациента, лишившись всякой родственной теплоты. Больше не было тех вечерних разговоров по душам, мы больше не делились друг с другом, как раньше, и плохим, и хорошим, между нами выросла до невозможности высокая стена, которую, как ни старалась, я не могла разрушить, а мама будто бы и не хотела, а лишь возводила её всё выше.

Порой я злилась на неё, очень сильно злилась, однако не начинала любить меньше, и моя злость в итоге сменялась отчаяньем и жалостью. Возможно, я и правда в каком-то смысле оказалась в ловушке самой хитрой ловушке из всех, потому что никто не держал меня здесь, кроме меня самой и моей естественной любви к родному человеку. Я не хотела жалеть себя, но всё же иногда от безысходности хотелось выть.

Сегодняшний день с самого начала пошёл не по плану. Была суббота, и я должна была встретиться с друзьями, но маме внезапно стало плохо, и я осталась с ней. Пришлось вызывать врачей, но, к счастью, ничего серьёзного они не обнаружили. Весь день я провела дома, а ночью, впервые за весь день, выбралась из заточения. Затхлый запах лекарств сменился влажной свежестью, позволив вдохнуть полной грудью, и мне стало чуточку легче.

Осмотревшись вокруг, я медленно перешагнула границу своего двора, словно заключённый, сбегающий из под длительного ареста. Здесь, за пределами вдоль и поперёк изученных в детстве мест, пахло свободой, опьяняющей, щедро дарующей силы двигаться вперёд, манящей и такой пугающе недостижимой.

Каждый раз, стоило мне чуть отойти от дома, меня начинала душить тоска, какие-то беспорядочные переживания, мысли, воспоминания о жизни, которая у меня была, и которой будто бы уже никогда не будет. Друзья всё больше отдалялись от меня, парень ушёл конечно ушёл, а кто бы на его месте остался? Вот так и получалось, что во всём мире я остаюсь совсем одна. Будь проклят день той злополучной катастрофы! Будьте прокляты все, кто к ней причастен!

Неторопливым шагом я вышла на аллею. На всей её протяжённости стояли фонари, однако с освещением здесь всегда были проблемы. Вот и сейчас, фонари то моргали, то гасли, то загорались снова, словно перемигиваясь между собой, общаясь и обсуждая редких ночных прохожих. Я неспешно двинулась вперёд. Улицы пустовали, лишь редкие машины проносились мимо, обдавая тихие дворы блеяньем мотора и ярким светом фар.

Погружённая в мысли, я не заметила, как вышла на тропинку, ведущую к лесу, и, не раздумывая, направилась по ней. Здесь я проходила каждый раз, возвращаясь с работы, когда не хотелось ехать в переполненной маршрутке, или если приходилось немного задержаться, и те самые переполненные маршрутки уже завершили свой маршрут. Мне нравилось ходить через лес, особенно после долгого рабочего дня. Когда хочется отдохнуть от шума и людей, нет места лучше, чем тихое, тёмное ночное царство высоких сосен, путающихся верхушками в звёздах.

Внезапный шум вывел меня из редкого состояния благоговения, в которое я погрузилась, зайдя в гущу леса. Замерев на месте и затаив дыхание, я вслушалась в тишину. Надсадный кашель разнёсся по чаще, и я немного успокоилась, поняв, что это не крадущийся за мной маньяк и не какое-то ночное чудище. Потихоньку пройдя чуть вперёд, я заметила силуэт на прогнившей от сырости скамейке, уютно устроившейся под хвоей высокой сосны. Ну конечно, мне стоило догадаться, что я встречу его вновь. На том же самом месте, где полгода назад, зимой, возвращаясь домой с работы, я встретила его впервые.

Я подошла ближе, собираясь поздороваться. Не прошло и недели с нашей последней встречи на остановке, и почему-то с тех пор мне казалось, будто мы с ним старые друзья. Водить дружбу с такой сомнительной личностью было крайне опасно, и я прекрасно это знала, однако от этого человека не исходило абсолютно никакой угрозы. Мне всё хотелось поблагодарить его за мудрые слова, что так нужны были мне несколько дней назад, и этот момент показался мне подходящим. Раз уж так сложилось. Раз уж судьба решила свести нас в третий раз.

Стараясь не нарушить лесную тишину, я негромко окликнула своего знакомого, но, к моему огорчению, он меня не узнал. Его неясный взгляд прошёл сквозь меня, а затем мужчина уставился в темноту. Сегодня он выглядел очень странно, и это напугало меня. Всегда такой чинный и полный достоинства, сейчас это был совершенно другой человек раздавленный, сломанный. Убитый. Бледность его лица я заметила даже сквозь мрак лесной чащи, и меня в один миг охватил такой ужас, что первым порывом было бежать со всех ног, скорей домой туда, где светло и безопасно. Но стоило мне подумать о доме, ставшем для меня личной камерой заключения, страх тут же испарился. Самое страшное для меня находилось не за пределами родной квартиры, а в ней.

 Тебе нужна помощь?  осторожно спросила я, набравшись смелости, и лишь потом заметила в руке знакомца почти опустошённую бутылку виски. Чёрт возьми, неудивительно, что он меня не узнал!

Здесь пахло сигаретным дымом и отчаяньем. Бутылка слегка дрожала в руках мужчины, когда мутный взгляд поднялся на меня.

 Я не могу так больше.  Слабый голос звучал хрипло и надломленно, но всё же хорошо различимо в ночной тишине. Тьма окутывала, подступала со всех сторон и, казалось, все остальные люди в этом мире, кроме нас, исчезли, поглощённые ей, растворённые в её концентрате.  Я всё потерял.  Взгляд не отрывался от меня. Блестящие от алкоголя глаза полны были одновременно и мольбы, и какого-то мёртвого безразличия.  Пожалуйста, помоги мне.

 К-как тебе помочь?  заикаясь, выдавила я, сглатывая уже подступивший к горлу ком. Сердце болезненно сжималось от жалости к неизвестной мне беде этого человека, и от осознания того, что я бессильна перед его горем.

 Прошу ты можешь можешь вернуть всё назад Широкие плечи задрожали, мужчина закрыл лицо ладонями. Беззвучные рыдания сотрясали его тело, а я стояла, как вкопанная, не смея шевельнуться, чтобы не сделать ещё хуже. Какого чёрта я не могу помочь этому человеку? Какого чёрта?! Меня душили обида и бессилие, такие знакомые мне, преследующие меня последние полгода, и не дающие ступить ни шагу. Что происходит в этом мире, заставляющее так страдать окружающих меня людей? Какого чёрта всё это происходит у меня за спиной?!

Плач вдруг сменился надсадным кашлем, и я всерьёз запаниковала. Меня посетила единственная, как мне показалось, здравая мысль отвести мужчину к его дому, потому что не хотелось бросать его здесь на произвол судьбы, будучи уверенной в том, что сам куда надо он не дойдёт.

 Тебе нужно домой,  нахмурившись, заявила я. Бледность моего собеседника меня пугала, он меркнул на глазах, но теперь, благодаря моей привычке соваться в чужую жизнь с извечными попытками помочь, его физическое состояние лежало на моих хрупких плечах.

Мои слова остались без ответа. Мужчина всё так же сидел, сгорбившись, пряча в ладонях лицо. Всхлипы утихли, но от этого мне стало лишь тревожнее. Теперь он вообще не двигался, словно лишённый последних сил, теперь он походил на мраморную статую древнюю, потрескавшуюся. Неживую.

Волна облегчения прокатилась по моему телу, когда мужчина вдруг всё же поднялся со скамейки и, не взглянув на меня, направился по лесной тропе. Я двинулась следом, полная переживаний за его состояние, но, вопреки опасениям, оказалось, что мой компаньон отлично справился бы и без моей помощи. Меня посетила неприятная мысль, что для него это стало рутиной.

Однако, я всё-таки пригодилась. Зайдя в подъезд и поднявшись на этаж, мужчина около минуты пытался попасть ключом в замочную скважину, пока я не выхватила связку из его рук и не сделала всё сама. За весь путь, что мы проделали, он не промолвил ни слова, даже головы не повернул в моё сторону он будто бы вовсе не замечал меня, не видел, что я нахожусь рядом.

Квартира выглядела опрятно. Совсем маленькая,  одна спальня и гостиная, совмещённая с кухней,  но вполне симпатичная. Признаться честно, совсем не так я себе её представляла. Я чувствовала себя неуютно, находясь здесь без приглашения, но после просьбы о помощи я была обязана помочь по мере своих возможностей эта идиотская идея засела в мозгу так крепко, что я не в силах была ей противиться. А может я просто хотела доказать самой себе, что могу противостоять всему этому мирскому беспределу, помогая тем, кто в этом нуждается. Возможно, мне нужна была эта надежда.

Аккуратно сняв обувь, мужчина, пошатываясь, прошёл в спальню и упал на кровать. Я немного в растерянности помялась в коридоре, а затем разулась и заглянула к хозяину квартиры. Спальня была совсем крошечной небольшая кровать у окна со старыми белыми занавесками с вышитыми на них цветами, тумба из тёмного дерева у кровати, маленький письменный столик со стулом и шкаф-купе у входа. На стенах местами слезающие обои родом из прошлого столетия. Путаясь в узорах на занавесках, лунный свет причудливыми бликами падал на пол и стены, касался тумбочки и краешка стола. Окно было приоткрыто, и свежий ночной воздух мягко окутывал комнату. Мужчина лежал на старой односпальной кровати, безучастно глядя в белёный потолок, не шевелясь и почти не моргая, однако, стоило мне шагнуть в сторону выхода из комнаты, он окликнул меня.