Комната с большими панорамными окнами, сквозь которые проходили солнечные лучи, становилась с каждой секундой все светлее и светлее. Она не имела перегородок. Гостиная переходила в столовую, где посередине широкий деревянный стол грубой обработки, стулья, обитые серой тканью, похожей на мешковину, от гостиной столовую зону отделяла барная стойка с высокими металлическими табуретами. Открытые двери вели на террасу, на легком ветру развивался молочный тюль. Лестница, ступени которой подсвечивались искусственным освещением, вела на второй этаж, где располагались спальни, под лестницей дверь в кабинет Натана Карловича.
У вас есть ко мне вопросы?
Эм, нет.
Вы какая-то потерянная, фройляйн, приятный акцент на слове щекотал ухо.
Вовсе нет. Вам показалось, опешила Лара.
Она любуется «Хрустальной мечтой», из ниоткуда появившийся Натан Карлович, пояснил причину отстраненности Лары.
Чем, простите? не поняла девушка.
В самом деле? заулыбалась Ярослава.
Натан Карлович, прошел к стене, на которой висела любопытная картина с двумя махаонами.
Это панно называется «Хрустальной мечтой». Его мой сын привез из Германии несколько лет назад. Сказал, что эти бабочки очень сильно отображают его жизнь. И мне понравилась эта метафора. Интересной особенностью является вот этот пепел, и он указал рукой на сверкающую пыль, в которую превращаются крылышки свободной бабочки. Это настоящие осколки хрусталя. Подойдите, посмотрите. Именно поэтому картина так прекрасно играет на свету.
Лара с любопытством разглядывала стеклянную крошку вблизи, которые были приклеены к дереву и придавали объем.
Осведомившись, что уже половина двенадцатого, Ярослава надела нелюбимые очки, предупредила, что осталось крайне мало времени и пора начать готовиться, взяла трость и, ловко обходя мебель, удалилась.
Она права, Натан Карлович качнул головой в сторону поднимающейся на второй этаж сестры. Но я думаю, у нас еще есть время. За мной.
Лару ждало знакомство с автомобилями.
В большом и на удивление светлом гараже стояли блестящие машины, все выглядели как новые. Справа припаркован черный внедорожник «Кадиллак Эскалейд», о нем говорил Натан на собеседовании, и Лара подтвердила, что на прежней работе у нее был опыт работы на машинах класса люкс. Следом стоял салатовый спортивный кроссовер. Одно место пустовало; как сказал Натан: «В очередной раз взял нерадивый племянничек».
Обсудив детали и определив, что пока работать Лара будет на салатовом «Порше Кайен», они вдвоем вышли на улицу, где не на шутку погода разгулялась и встретила их горячим сухим воздухом.
Мне жаль, что первый твой рабочий день начинается с такого печального события, как похороны моей двоюродной внучатой племянницы, но думаю это и неплохой повод познакомиться со всеми. В час дня начало, поэтому нужно будет сопроводить Ярославу с Алисой на городское кладбище. Если будут возникать вопросы, ты всегда можешь мне звонить. А пока, насколько я знаю, моя сестра тебе не дала задание, поэтому не откажешь мне в просьбе?
Нет, замялась та, не понимая, почему и как она могла бы ему отказать.
Отлично. Заедем за Маратом. Надеюсь, что его мать с Игнатом доберутся самостоятельно. А потом, если останется время, то зайдем ко мне в кабинет и подпишем все документы. Ты уже разместила, все в порядке?
Да. Ваша машина?
Натан передал ей ключи от белого «БМВ». Лара набрала номер Ярославы и предупредила, что на время отлучится, та добрым голосом понимающе ответила согласием и пожелала всего хорошего, предупредив, что к часу дня Лара должна быть на месте, ибо она, Ярослава, ненавидит куда-либо опаздывать.
И Ларочка. Я вас попрошу переодеться перед поездкой. Надеюсь, у вас найдется что-то черное из вашего гардероба, в каждом слове звенела боль, которая не понаслышке была знакома Ярославе.
Да, конечно, без проблем.
Спасибо за понимание.
Покинув уютный район коттеджей, где каждый дом стоял обособленно, укутавшись в сосновый бор, Лара выехала на площадь с круговым движением, весьма приятную на вид. Сиревск однако сильно изменился за пять лет ее отсутствия. Броские вывески магазинов, салонов, кафе с яркими рекламными стендами сменились на минималистический стиль. Вместо когда-то любимой пиццерии, в которую Лара с друзьями заходила после уроков, в высоком доме разместился офис банка; а дешевый магазинчик сладостей на углу сменил магазин алкогольных напитков с пафосным названием «Рай Диониса».
Сворачивая с моста на Пепельный проспект, Лара решилась задать вопрос, который тревожил ее:
Почему вы взяли меня под свою опеку перед полицейскими? вспоминая сказанные Натаном Карловичем слова в первый день их очной встречи на территории «Третьего форта»: «Если вы переживаете, что вас будут докучать из полиции, то будьте покойны. В любой другой ситуации человек, обнаруживший тело, возможно, и стал бы одним из подозреваемых, но с вами этого не случится. Вы под моей опекой. Дело моей внучки закроют быстрее, чем вы успеете со всеми вещами переехать к нам». Насчет последнего он оказался чертовски прав.
А что не так?
Ну я для вас совершенно незнакомый человек, который устраивается по объявлению работать, а в день моего приезда убивают вашу внучку, и я являюсь свидетелем.
Ты сама ответила на свой вопрос. Ты свидетель преступления. И не более.
Девушка замялась с ответом.
Лара, ты не должна волноваться по этому поводу. Я защищаю тебя перед полицейскими только для того, чтобы не навлекать на тебя лишних проблем и переживаний. К моему большому сожалению, я знаю свою семью очень хорошо, и я в курсе, что в ней творится.
17 июня 2019 (понедельник)
Чистое голубое небо, ужасно палящее солнце, сухой и горячий ветер, что обжигал лицо. Вокруг мраморные памятники, кованые невысокие заборчики и миллионы искусственно красивых цветов. На краю кладбища, где меньше деревьев и вид открывается на покатый обрыв, с которого можно любоваться гладким голубовато-серым озером с кричащими над ним чайками, медленно собирались Шлоссеры, облаченные в черные костюмы и солнцезащитные очки.
Натан Карлович слонялся вдалеке, разговаривая с кем-то по телефону, однако слов не было слышно. Алиса, еле стоявшая на ногах, прошептала бабушке: «Надеюсь, это Даня звонит». Ее голос дрожал, а из-под очков нескончаемым потоком лились слезы, которые за эти дни стали обычным состоянием для девушки. Она просыпалась ночами с криками: ей снилась Инга, и Алиса была то свидетелем преступления, то жертвой, то убийцей. Каждую ночь она открывала настежь окно, убирала потные пряди волос, разметавшиеся и прилипшие к лицу, переодевалась в сухую пижаму и старалась заснуть при свете, приняв успокоительное. Снова и снова ей снились одни и те же сны. Деревянный домик, маленькая комнатка и крики Инги прежде, чем раздастся оглушительный и до боли резкий выстрел, который будил Алису снова и снова.
Ренат со своей белокурой женой пришли последними. Он держал на руках пятилетнего сына, который испуганно озирался вокруг.
Соболезную, тихо произнес он, подойдя к брату.
В ответ Игнат нервно закивал головой. На лбу выступила сильная испарина.
Очень жаль ее, продолжил Ренат. Ты знал, что она вернулась в Сиревск?
Спустя сухое и долгое молчание, Игнат снова закивал.
Почему не сказал?
Диалог у меня с ней не заладился, выдавил из себя мужчина, проверяя что-то в нагрудном кармане пиджака. Она не мириться приехала. Начал отчаянно тереть влажные глаза и, прикрыв рот большой рукой, прошептал вполголоса: Шантажировала меня.
Ренат поставил сына с ярко-рыжими волосами, как и у него самого, на землю, взял за руку и выпрямился, на голову возвышаясь над братом. Он хотел выдать искреннее удивление или задать какой-то уточняющий вопрос, только чтобы он не вызвал подозрения, но ни одна умная мысль не приходила. Перед глазами молниеносно промчалась последняя его встреча с племянницей, которая заперлась в его кабинете в офисе и грозилась разбередить старую рану. Ренат попробовал оттянуть воротник черной рубашки, но галстук намертво фиксировал накрахмаленную ткань. Тут его зуд перекочевал в запястье, которое стягивали манжеты на пуговицах. Можно ли расстегнуть их и закатать рукава? Это слишком не эстетично на похоронах? Он незаметно оглянулся: все скорбели, но казалось, что лишь на его лице не отпечатались боль и горе от потери близкого. Будто бы его за это сейчас осудят.
Натан медленными шагами приблизился к семье, постоял около сестры с минуту, что-то ей шепнул утешительное, приобнял Марата и, тряся перед его носом телефоном, эмоционально что-то говорил, пока юноша не сводил взгляда с Лары. Той на мгновение показалось, что ее знакомый лукавит. Уверяет, что это ему нужна помощь, что он ничего не знает и даже не подозревает ни о чем, что могло бы помочь в разоблачении, а на самом деле он лжет. Он знает достаточно и вовлечен в нечто большее, однако по каким-то причинам старается держать Лару на расстоянии и уверять в обратном. Он коротко кивнул Натану, и оба встали смирно, запечатлев на лице мрачный след раздумий.
Рядом со свежей могилой Инги возвышались несколько черных надгробий с каменными вазами, в которых умирали от жары срезанные флоксы. С одной фотографии смотрел на Лару добродушный мужчина. Маленькие глазки, редкие волосы зачесаны назад, уголки губ опущены вниз. «Шлоссер Филипп Карлович. 16 июля 1942 6 января 2015». На другом портрете был тоже мужчина. С волнистыми, спадающими на лоб, волосами. «Романовский Владлен Романович. 6 сентября 1950 6 сентября 1975».
Это мой супруг, сказала Ярослава Карловна, стоя за спиной.
Лара вздрогнула, не ожидая кого-то увидеть столь близко. Безмолвно наблюдала, как женщина ловко подошла к нужному надгробию, нежно погладила камень, после чего наклонилась, выбросила на траву увядшие цветы и вставала в вазу свежий букет белой циннии. Она долго стояла напротив, будто бы любовалась лицом покойного мужа, сжав в кулак кольцо, болтающееся на золотой цепочке.
Весьма подозрительным показались годы жизни. Он родился и умер в один день. Что произошло в жизни совсем молодого человека, который покинул этот мир в свои двадцать пять лет. Сколько же было юной Ярославе, ставшей так рано вдовой?
сорок шесть лет назад
Ярослава в подвенечном платье стояла перед зеркалом, любовалась диадемой. Она была счастлива, что выходит замуж за любимого человека, хотя родственники не одобряли брак ее избранник не был богат и мог похвастаться только лишь искренней любовью к будущей жене. Но Ярославу ничего не волновало, в том числе и мнения со стороны. Она получила поддержку от Натана, который тоже считал, что главное в отношениях это чувства и страсть.
В комнату зашел тридцатилетний Филипп, самый старший из Шлоссеров, который, казалось, понимал в жизни больше всех остальных. Как бы он не пытался переубедить младшую сестру, та стояла на своем и обижалась, если была не услышанной.
Филипп постучал о стенку шкафа, на который опирался.
Можно войти?
Да. Конечно. Ярослава перестала крутиться перед зеркалом.
Я бы хотел извиниться перед тобой, он ласково улыбнулся. Я желаю тебе только счастья и добра, и если ты уверена, что именно этот человек способен сделать тебя самой счастливой женщиной на этой земле, то так тому и быть. Я люблю тебя, Яся. Он наклонился и поцеловал ее в напудренный лоб.
Спасибо! растрогалась Ярослава и обхватила брата, крепко прижалась к нему. Спасибо, спасибо! она прыгала от восторга, сияя влажными глазами.
Тише, тише, также ласково успокоил он молодую, еще совсем юную сестру, которая вот-вот выйдет замуж. Я принес тебе подарок.
В руках Филиппа оказалась шкатулка, позолоченная с интересным рисунком на крышке и необычной гравировкой. Щелкнул замочек, крышка откинулась, и глазам возбужденной и любопытной Ярославы предстало ожерелье, искрящееся под солнечными лучами, пробивающимися сквозь окна. На бархатной бордовой подушечке лежало сплетение десятков бриллиантов и александритов; каждый большой, отливающий небесно-голубым, александрит был связан волной из алмазов, а шесть грушевидных бриллиантов побольше свисали по краям, создавая эффект капли.
Боже мой изумилась невеста.
Разрешишь, Филипп аккуратно поднял сверкающее ожерелье и приложил его к декольте сестры, застегнул позади и поправил фату.
Холодные камешки прильнули к коже Ярославы, отдав ей свою красоту.
Это наша память, о том, кто мы. Теперь ты хранишь эту драгоценную вещицу. Будь счастлива.
В дверях стоял Натан. Он играючи перебирал пальцами золотую монету.
Ты чего притаился? заметив брата, бросил Филипп.
Жду, когда ты устанешь распыляться добрыми словами.
Не ругайтесь, прошу, встала между ними Ярослава, шелестя юбками свадебного платья. Она привыкла к до боли знакомой картине: два брата, которые так и не нашли общего языка и готовы в любой момент наброситься друг на друга, как волки, защищающие свою территорию.
А это что? Натан ткнул пальцем в украшение на шее сестры. Чудесные стекляшки. Такие же искусственные, как и твоя любовь, Фил?
Это наша семейная реликвия. Ожерелье, перешедшее нашей бабке от Шаумбурга-Липпского, который был немецким летчиком, вышедший из знатного рода, самозабвенно вещал Филипп. Это первые александриты, с любовной запиской отправленные великой княжне от самого Стефана Австрийского! Если бы ты меня хоть иногда внимательно слушал, то не задавал бы таких глупых вопросов. Многие жизнь отдали бы за это сокровище. Посмотри только: почти шестьдесят карат бриллиантов и тридцать карат александритов, Филипп восторженно склонился над сверкающим ожерельем.
Ясенька, усмехнулся Натан, подкидывая монету, у тебя шейка не переломится от такой тяжести?!
Ты снова меня не слушаешь.
Отчего ж? Прекрасно слышу, как ты сошел с ума. Нашел, чем гордиться.
Ты не согласен? нахмурился Филипп и приблизился к брату.
Абсолютно! Ты не желаешь смотреть правде в глаза, лишь бы ничего не мешало тебе любоваться и наслаждаться собственной значимостью. Ты вечно врешь! Это мерзко!
Дорогие мои, взмолилась Ярослава, я прошу вас, хотя бы сегодня ведите себя сдержаннее.
Ты болван, который боится смотреть правде в глаза, Натан зажал монету между пальцами и больно ткнул ею в грудь брата. Признай уже наконец, что в этой жизни ничего просто так не бывает, блага с неба не падают. Добиваться придется всего самостоятельно, ведь твоя прелестная сказка про какого-то немецкого летчика никому не интересна. Ты внук воровки и проститутки, которая украла эту чертову шкатулку у Шаумбурга-Липпского после ночи в придорожном борделе, когда тот напился до беспамятства. Он вез это украшение на свадьбу своего брата, но на следующий день погиб в авиакатастрофе. И на счастье нашей бабке не пришлось прятаться и скрываться. Она самым подлым образом присвоила себе украшение и фамилию летчика. И ты этой мерзкой историей гордишься!
А ты никогда не думал, что она нам подарила счастливый билет в жизнь! схватил за грудки Филипп младшего брата.
Этого стыдится нужно, а не хвастаться! Надменная твоя рожа!
Ярослава подоспела разнять Натана и Филиппа, которые до сих пор пыхтели злостью и презрением друг к другу.
Извини меня, опустив голову, тихо сказал Натан сестре, расправляя пиджак и накрахмаленный ворот рубашки.
Филипп вышел из комнаты, не проронив больше ни слова.
Расстроенная невеста, отвернулась к зеркалу и вытирала выступившие слезы платком.
Неужели вы не можете найти общий язык и мирно существовать. Мы же семья.
Хоть ты, Ясенька, перестань это повторять. От тебя никто не отрекается, но его мировоззрение мне не близко.
Ладно, она улыбнулась своему отражению и развернулась. Как я выгляжу?
Сногсшибательно! Владу безумно повезло.
Девушка заулыбалась и подошла к окну. Слегка отодвинула штору и взглянула вниз, где на ступенях, украшенных цветами и атласными лентами должен был ждать ее выхода жених.
До сих пор не могу поверить, что Филипп дал согласие на наш брак, с нотой сомнения прошептала Ярослава. Мне все кажется, что он вот-вот вернется в комнату, стукнет по стене, как ему это свойственно, и, брызгая слюной, будет кричать, что передумал и не отдаст меня за Владлена.