Голос матери вернул Елизавету к реальности.
В прошлом году ваш отец вернулся к власти, и я очень обрадовалась. Он разорвал вашу помолвку с Джорджем Невиллом и объявил Уорика с Кларенсом изменниками, так что те сбежали во Францию. С тех пор они строили планы вернуть на престол Генриха Ланкастера. Жена Генриха, мнимая королева Маргарита, наш злейший враг и Кларенса с Уориком некогда тоже, совершила невероятный разворот и присоединилась к ним. Она даже согласилась на брак дочери Уорика Анны со своим сыном Эдуардом Ланкастером, чтобы прочно скрепить эту новую дружбу. Затем мы проведали, что Уорик и Кларенс собирают армию для вторжения в Англию. Тогда я и увезла вас и ваших сестер ради безопасности в Тауэр. А теперь они идут на Лондон, вот почему мы укрылись здесь прошлой ночью, а вашему отцу с дядей Глостером пришлось бежать, в чем они были, к нашим друзьям в Бургундию за помощью.
Уорик и дядя Кларенс придут сюда? испуганно спросила Елизавета.
Надеюсь, что нет! ответила мать. Ни один рыцарь, сто́ящий своих шпор, не станет воевать с женщинами. И мы под защитой Церкви.
В этот момент аббат вошел в комнату и поклонился королеве:
Надеюсь, ваша милость всем довольны.
Вы очень добры к нам, отец, ответила королева.
Мне это в радость, мадам. Но я должен сказать вам, что сегодня утром по Лондону разнеслась весть: Уорик и Кларенс приближаются к городу с большим войском.
Елизавету охватила паника она увидела, как побледнела мать.
Мы здесь в безопасности, отец аббат? запинаясь, спросила королева.
Они не посмеют ворваться в святилище Господа! твердо заявил тот.
Елизавета силилась не заплакать. Девочка очень испугалась, но ведь она дочь своего отца и должна быть храброй.
Позже тем же утром они с Марией играли в куклы. Вернулся встревоженный аббат:
Ваша милость, люди Уорика бесчинствуют в городе. Закон и порядок нарушены. Толпы черни беспрепятственно грабят и громят что хотят и все это от имени Уорика! Несколько преступников покинули святилище, чтобы участвовать в беспорядках на улицах. Мадам, я не верю, что какая-нибудь власть восстановится, пока не прибудет милорд Уорик.
Мать встала, глаза ее расширились от тревоги.
Отец аббат, молю вас, поскорее сообщите об этом лорд-мэру, он обязан защищать Лондон. Уговорите его не сопротивляться силам Уорика и никак не провоцировать его самого, чтобы он не причинил вреда горожанам и не ворвался в аббатство.
Мадам, не беспокойтесь, я это сделаю, пообещал аббат и быстро удалился.
Елизавета дрожала от страха, но подоспела мистресс Джейкс, крепко взяла за руки ее и Марию, подвела к крючкам, на которых висели их накидки, затем проводила вниз по лестнице, в личный двор аббата, и велела побегать пока там на свежем воздухе. Девочки стали играть в пятнашки, потом в жмурки. Елизавета заметила аббата, он стоял у окна и помахал им рукой. Он был такой добрый, спокойный и надежный, и почему-то она верила: он оградит их от любого зла. Успокоившись, принцесса начала получать удовольствие от игры, но вдруг услышала вдалеке какие-то крики и замерла на месте. Тут снова появился аббат, улыбнулся сквозь ромбики стекол и покачал головой, глядя в том направлении, откуда доносился шум, чтобы показать детям: беспокоиться не о чем.
В одиннадцать часов девочек позвали в дом обедать. Обычно еду подавали с большими церемониями и во время трапезы детям читали вслух поучительные истории. Однако сегодня в Иерусалимской палате слышался только тихий шепот королевы и других женщин. Братья-миряне принесли им еду сытную и простую, предложенную от сердца, но совсем не похожую на те изысканные блюда, к каким привыкли их гостьи.
После обеда девочкам умыли лица и отправили их вздремнуть. Елизавете никак не удавалось заснуть, она думала и думала, что же происходит сейчас совсем рядом с ними, на улицах Лондона, а когда их пришли поднимать, с радостью встала с постели и вместе с сестрой вернулась к играм. Однако от Елизаветы не укрылось, что их мать все время поглядывает на дверь и напряженно прислушивается, как и сама она, к любым звукам, которые говорили бы о беспорядках на улице. Девочку беспокоило, что мать, которая всегда являла детям образец спокойного царственного величия, так сильно нервничает. Казалось, мир шатается, и девочке хотелось одного: пусть ее успокоят и заверят, что все будет хорошо.
Ближе к вечеру детям, как обычно, дали молока и хлеба, после чего все пошли в домашнюю часовню аббата на вечерню. Уже несколько часов не было никаких новостей, и встречавший их монах тоже ничего не мог сказать.
После службы мать устало села за накрытый к ужину стол, вид у нее был совершенно измученный.
Чего бы я только не отдала, лишь бы узнать, что там творится, пробормотала она, и где сейчас мой милорд король. Как бы мне хотелось услышать, что он в безопасности. Боже милостивый, сколько же нам томиться здесь узницами?
Уорик и Кларенс скоро будут здесь, сказала бабушка.
И что тогда?
Ситуация прояснится, Бет. Постарайтесь не падать духом. Подумайте о детях.
Не падать духом?! воскликнула мать. Вспомните, что они пытались сделать с вами.
По лицу бабушки пробежала тень.
У меня еще остались друзья в высших кругах.
Как же, надейтесь!
Миледи, подала голос Елизавета, почему мы не можем подружиться с моим дядей Уориком?
Мать погладила ее по волосам.
Если бы все было так просто, моя милая.
Но тогда он разрешил бы нам уйти отсюда и вернуться во дворец.
Я не осмелюсь покинуть этот дом, сказала королева. Здесь мы под защитой Господа.
Елизавета старалась поверить в это.
После ужина, как обычно, устроили развлечения ради детей. Женщины, сделав храбрые лица, пели песни и играли с девочками в прятки, затем мистресс Джейкс подала принцессам сладкий эль с пряностями и уложила их в постели. Обычно они сладко засыпали, зная, что ворота дворца крепко заперты, привратники стоят на страже и караульные обходят дворец три или четыре раза за ночь, проверяя каждую комнату. Но здесь не было ни стражи, ни караула только Бог и отец аббат. Долго-долго Елизавета в страхе лежала без сна и напряженно прислушивалась, не донесутся ли с улицы какие-нибудь тревожные звуки. Но все было тихо.
Зря мы не взяли с собой больше одежды, сетовала мать на следующее утро.
Будем обходиться тем, что есть, сказала бабушка. Мы можем выстирать сорочки и почистить платья.
Надо же дойти до такого работать за прачек! сокрушалась королева, едва не плача. Она все еще роптала, когда прибыл очень мрачный аббат Миллинг.
Ваша милость, Уорик и Кларенс вошли в Сити и взяли под контроль Тауэр. Мэр прислал мне сообщение, что у него не было другого выбора, кроме как заключить с ними соглашение. Пока это все, что мне известно, но я отправил двоих наших братьев-мирян узнать, что происходит.
Мать не могла проглотить ни кусочка еды, Елизавете тоже есть не хотелось. Напряжение в комнате стало осязаемым. Только когда около полудня отец аббат вернулся, оно наконец спало.
Ваша милость, Уорик восстановил порядок в Сити, но я с прискорбием сообщаю вам, что он вновь провозгласил Генриха Шестого королем и привел его из тюрьмы Тауэра в королевский дворец.
Взгляд матери застыл.
Значит, он снова сажает на трон королей. Мнит себя выше нас всех. Генрих Ланкастер не больше подходит на роль правителя, чем малышка Сесилия, даже если у него есть на это право. Он потерял разум. Он слабоумен, бедняга.
Но опасен, заметила бабушка.
Не сомневаюсь. Мнящая себя королевой Маргарита[6] явится сюда из Франции и попытается захватить власть от имени Генриха, но править здесь будут Уорик и этот глупец Кларенс, прошипела королева. Генрих станет куклой в их руках, и они постараются использовать его, чтобы уничтожить меня и мою родню. Помните, как они обошлись с моими дорогими отцом и братом!
Елизавета вся сжалась от этих слов. Мать пугала ее почти так же, как мысли об Уорике и дяде Кларенсе.
Мадам, прошу вас, твердым голосом произнес аббат. Новостей больше нет, и это вам на руку. Сегодня днем повидаться со мной приходил один мой приятель из Королевского совета. Он говорил с Уориком в Тауэре. Граф сказал ему, что у него мало причин любить вас, но он не станет преследовать женщин. И в подтверждение своих слов издал приказ, под страхом смерти запрещающий его сторонникам осквернять церкви и святилища. Так что успокойтесь: вы и ваши дети здесь в безопасности.
Елизавета испытала такое облегчение, что была готова расцеловать аббата. Однако мать явно сомневалась:
Хотелось бы мне чувствовать себя в безопасности, но ситуация очень подвижная. А что будет с моим еще не родившимся ребенком? Если это мальчик, не посчитают ли его Уорик и Кларенс угрозой для своего режима? Что мне делать, отец аббат?
Вашей милости, несомненно, нужно оставаться здесь, ответил священник.
Но у меня нет денег и не хватает многих необходимых вещей. Друзья, вероятно, бросили меня, и кто знает, сколько времени нам придется провести здесь?
Господь и это аббатство обеспечат вас всем, что нужно, не бойтесь. И Он уже показал Свою руку. Весть о вашем отчаянном положении распространилась благодаря нашим достойным братьям-мирянам, и меньше часа назад сюда уже приходил верный вам мясник, мастер Гулд, он обещал каждую неделю поставлять половину бычьей туши и двух баранов для пропитания двора вашей милости.
Как он добр, сказала мать, явно тронутая. Похоже, я все-таки не осталась без друзей. Никогда я не смогу отблагодарить вас достойно за вашу помощь нам.
Благословляю вас, дочь моя. Аббат улыбнулся. Будем надеяться, что ваши несчастья вскоре закончатся.
Глава 2
14701471 годы
Колокола аббатства пробили полночь накануне Дня Всех Святых, когда Елизавету разбудила мистресс Джейкс, которая стала переносить их с Марией соломенные тюфяки в комнату бабушки, где в простой деревянной колыбели, изготовленной монахами, спала Сесилия.
Что случилось? нервно прошептала Елизавета. Уорик идет? Он стал демоном ее снов.
Нет, принцесса. Вашу матушку уложили в постель. Даст Бог, к утру у вас будет братик или сестричка.
Это была хорошая новость. Однако ночь близилась к концу, и «уложили в постель», что бы это ни значило, оказалось делом весьма болезненным. Сквозь закрытые двери Елизавета слышала стоны матери. Позже жалобные причитания превратились в непрерывные крики. Девочка в ужасе закрыла уши руками.
В какой-то момент дверь отворилась, вошла леди Скроуп и успокаивающе заговорила с нею. Елизавета помнила изумление матери, когда три дня назад той сообщили, что Совет Генриха Ланкастера назначил эту женщину служить ей, а также прислал повитуху, матушку Кобб, которая принимала Сесилию, и личного врача королевы доктора Сирего.
Мать удивило, что новые правители раскошелились и оплатили их услуги.
И это притом, что ребенок может оказаться мальчиком, который когда-нибудь бросит вызов Генриху.
Может быть, они хотят подружиться, робко предположила Елизавета, но мать покачала головой:
Даже если так, я не стану иметь дело с узурпаторами.
Елизавета про себя решила, что это неправильно. Одно доброе слово от матери, и этот кошмар мог бы закончиться.
Позже леди Скроуп заглянула снова:
Вы все еще не спите, моя маленькая леди? Беспокоиться не о чем. Все хорошо.
Но мама кричит. Елизавета едва не плакала.
Это нормально. Роды тяжелый труд. Но осталось недолго. Попытайтесь уснуть. Она удалилась, шурша юбками.
С рассветом послышался плач ребенка. Елизавета выскочила из постели, как ядро из пушки, и ворвалась в комнату матери прежде, чем ее успели остановить. Однако мать сидела, откинувшись на подушки, и улыбалась, ее серебристо-золотистые волосы веером рассыпались по плечам.
Бесси, у вас теперь есть братик, гордо сказала она. Принц для Англии.
Елизавета склонилась над колыбелью. В ней, туго спеленутый, лежал и глядел на нее крошечный младенец с губками, как бутончик розы, и широко раскрытыми синими глазками.
Какой красивый! выдохнула девочка. Можно мне взять его на руки?
Пока нет, сказала королева. Ему сейчас нужно поспать.
Как его зовут?
Эдуард. Очень уместно назвать его в честь короля.
Елизавета смутилась, увидев, что мать вдруг залилась слезами. Ну конечно, она скучает по отцу. Как он обрадуется, узнав, что у него родился сын, наследник престола!
Сидевшая у кровати бабушка взяла мать за руку:
Не расстраивайте себя, Бет.
Какая жестокая несправедливость, что этому принцу, которого мы так ждали, суждено было родиться, когда его отец в изгнании. Мать всхлипнула.
Бабушка погладила ее по щеке:
Его рождение может оказаться благом, если наши друзья, найдя в этом надежду и утешение, останутся верны Эдуарду.
Молюсь, чтобы так и было! горячо ответила мать. Но вдруг Уорик увидит в мальчике угрозу?
Угрожает ему не мальчик, а его отец, и они правильно делают, что боятся Эдуарда. А что до этого малыша, он слишком мал и беспомощен, чтобы иметь хоть какое-то значение. У них и без того проблем хватает шутка ли, попытаться снова усадить Генриха Ланкастера на трон, который ему не принадлежит.
Похоже, это успокоило мать. Она попросила бабушку взять принца из колыбели и дать его Елизавете, предупредив дочь:
Осторожнее.
Девочка вновь взглянула на пухлое личико младенца, и сердце ее растаяло.
Крещение маленького принца, в отличие от торжеств, устроенных по такому же поводу для его сестер, прошло очень скромно и без особых церемоний, словно это был сын бедняка. Обряд совершил в доме аббата приор Истни. Крестными матерями стали бабушка и леди Скроуп, а отцами аббат Миллинг и высокий представительный Истни. Елизавета гордо несла крестильную сорочку, которую надели на ее брата, после того как вынули из купели, в знак очищения от греха. Маленький Нэд так они называли его, чтобы отличать от отца, тихонько хныкал, когда из него изгоняли дьявола.
Церемонии воцерковления для матери не устроили, она быстро оправилась и встала с постели, аббат тихо благословил ее в присутствии немногочисленного двора. К тому моменту жизнь как-то наладилась. Стало ясно, что Уорик не намерен предпринимать каких-либо действий против них, и тем не менее королева посчитала мудрым решение остаться в святилище.
Наш отъезд отсюда могут расценить как провокацию, возникнут подозрения, не намереваемся ли мы собрать вокруг себя врагов Уорика и Кларенса, сказала она, сидя у камина, потом взяла младенца у леди Скроуп и стала качать его на руках. Нет, наша безопасность покоится лишь на огромной привилегии находиться в этом святом месте. Мы должны терпеливо переносить наши испытания.
Однако, по мере того, как зимние дни укорачивались, королева все чаще предавалась печали, впадала в уныние и проявляла все, что угодно, кроме терпения: возмущалась тем, что ей приходится сидеть взаперти, жаловалась на потерю супруга и королевской жизни, которую вела.
Когда это закончится?! горестно восклицала она. Когда же приедет Эдуард?
Елизавете невыносимо было слышать и видеть, в каком состоянии находится ее прежде безмятежная мать, напуганная до того, что вздрагивает от каждого шороха. Но рядом всегда была бабушка, она утешала и ободряла. Надежда, что их невзгоды скоро закончатся, никогда не покидала ее, и Елизавету это успокаивало.
Время тянулось медленно. Взрослые часто предоставляли детей самим себе. Елизавета и Мария с удовольствием поиграли бы с Нэдом, но малыш много спал. Немногочисленные игрушки наскучили им, придумывать новые забавы они устали. Вот бы оказаться в Тауэре или Вестминстере, где осталось столько прекрасных вещей, с которыми можно играть. Рождество прошло без особых торжеств, хотя женщины ради детей как могли старались веселиться, мастер Гулд доставил отличного гуся к столу королевы, а аббат принес сливовый пудинг. В феврале Елизавете исполнилось пять лет, и монахи испекли для нее пирог. Это были яркие интерлюдии в монотонном существовании. Наконец вечера стали не такими долгими, наступила весна.