Значит, я дорогая потаскушка? рассмеялась Эоланта.
Нет, милая. Ты моя королева.
Для того, чтобы я была твоей королевой, не хватает самой малости ты должен быть королем. Подумав об этом, женщина едва сдержала смех.
Королеву ждут дела. Она может идти?
Только после того, как согласится поужинать со мной сегодня. Я поведу тебя в лучший ресторан города. Тот, который любит твой брат.
Это недешевый ресторан, тонко улыбнулась Эоланта.
Если мужчины не будут тратить деньги на женщин, то ради чего они их зарабатывают?
Твоя правда. Можешь заехать за мной к девяти.
Так поздно?.. опешил Леон.
Мне нужно время для того, чтобы привести себя в порядок. Сегодня я буду блистать. Разве ты не хочешь, чтобы на твою королеву смотрели все?
***
Эо, ты окончательно сошла с ума? Не подумай, я ни на что не намекаю. Чисто спортивный интерес. Ты долго думала перед тем, как сотворить эту глупость?
Эоланта похлопала по ладони кисточкой для румян и легко тронула ей сперва одну, а потом другую щеку.
Леон сказал, что я должна провести со своими мальчиками воспитательную беседу.
Мне только кажется или он имел в виду надзирателей?
С ними побеседовали мои заместители. Самый лакомый кусочек я оставила для себя.
Кантара валялась на кровати, попивая шампанское, и не отрывала взгляда от стоявшей возле зеркала сестры.
Хочу убедиться в том, что правильно поняла тебя, Эо. Ты якобы случайно остановилась возле камеры Ливия Хиббинса и якобы случайно заговорила с Селестой, которая явилась туда вместе с тобой. Ливий Хиббинс услышал это и спросил, может ли он шлепнуть тебя по заднице. Ты решила проверить его личные границы на прочность и узнала, что они значительно крепче его ребер.
С надзирателями мужского пола он разговаривает более наглым тоном.
То был эффект внезапности. Он не ожидал увидеть женщину. Какие выводы ты сделала?
На месте Гасана Хабиба я бы боялась этого мужчины как огня. Если они сцепятся в четвертый раз, Ливий отправит его не в лазарет, а прямиком на кладбище.
Сестра широко зевнула.
Ох уж эти игры взрослых мальчиков. Что-нибудь еще?
У него очень приятный голос.
Разумеется. Он и внешне ничего. Я видела его фото с Сезаром. Ну, то, которое ты хранишь в своем столе.
Эоланта, вставлявшая шпильки в прическу, замерла, поймав отражение сестры в зеркале. Та лениво пожала плечами.
Ты копалась в моих вещах, мерзавка?!
Не будь такой вредной! Я пришла в кабинет для того, чтобы поговорить по телефону в тишине. Мне понадобилась ручка. Говоришь так, будто я читала твой дневник!
Не смей входить в мой кабинет без разрешения.
Кантара поднялась с кровати, подошла к зеркалу и тронула Эоланту за плечо.
Извини, Эо. Честное слово, я не собиралась копаться в твоих вещах. Снимок лежал сверху, вот и все. Я увидела его чисто случайно.
И откуда же ты узнала, кто на нем изображен?
Ну, сестра принялась накручивать на палец прядь волос, спросила у Сезара. Говорю: что это за умопомрачительный красавчик рядом с тобой на фото, которое ты принес Эоланте? Он там совсем молоденький! В жизни не сказала бы, что такой парень будет толкать героин. И уж тем более заниматься работорговлей. Он же вроде работорговец, так?
Говорят, уклончиво ответила Эоланта.
Гениальный план начальника тюрьмы, страстно желавшего добыть компромат на заключенного номер D-489, провалился с громким треском. Во-первых, потому, что большую часть времени Ливий провел в одиночной камере наказание, подразумевавшее полную изоляцию даже во время приемов пищи и часовых прогулок. Во-вторых, потому, что заключенный номер D-489, изредка появляясь «в обществе», говорил о чем угодно но только не о преступном мире. Он обменивался с другими заключенными непристойными шутками, слушал истории из их жизни, но чаще всего отмалчивался, размышляя о своем. Спустя шесть месяцев Леон отчаялся и переключил свое внимание на более интересные дела. Ливий провел в стенах его тюрьмы четыре года, и, если бы не многочисленные жалобы надзирателей, месье Кадар забыл бы о нем окончательно.
Признайся, Эо. Ты хотела увидеть его поближе.
Да, кивнула Эоланта, вставляя в прическу последнюю шпильку.
Он тебе очень нравится.
Да.
И сегодня он в этом убедился. Ведь если женщина пару раз пнула тебя под ребра, а на сладкое полоснула по горлу кинжалом из храмового серебра, то между вами совершенно точно промелькнула искра.
Эоланта в очередной раз оглядела себя в зеркало, поворачиваясь то одним, то другим боком. Для сегодняшнего вечера она выбрала короткое облегающее платье из алого шелка, к которому планировала добавить кружевные перчатки и украшенные бриллиантами босоножки на высоком каблуке, подарок давно забытого поклонника.
Я выгляжу как шлюха? спросила она у сестры.
Кантара допила шампанское, поставила бокал на туалетный столик и спустя пару секунд кивнула.
Ага. Только чулок с подвязками не хватает.
Ты права. Эоланта бросила взгляд на наручные часы. У меня есть пятнадцать минут, чулки надеть успею.
У тебя появился новый поклонник, а ты мне о нем ничего не рассказала?
Я ужинаю с Леоном Кадаром.
Сестра так и застыла с открытым ртом. Подойдя к шкафу, Эоланта открыла маленький ящик и начала рыться в нем в поисках чулок.
Что ты сказала? Леон Кадар? Какая муха тебя укусила?! Он же скучный разведенный мужик! И одеколон у него паршивый. Кантара блаженно заулыбалась. Вот от Ливия, наверное, пахнет в разы приятнее Какой у него эмоциональный запах?
Эмоциональный запах, который так и кричит ей в оба уха: дура, остановись, пока не поздно, эта история закончится плохо. Стоило бы прислушаться к голосу разума и притормозить. Но вместо этого она упорно жмет на педаль газа, убежденная в том, что все правильно. Все происходит так, как должно происходить. Она слишком долго жила с полумертвым сердцем. Слишком долго пряталась под личностью женщины, которой на самом деле не является. И наконец-то встретила мужчину, у которого получилось ее разбудить.
Я не хочу говорить об этом, Кантара.
Милая сестрица, ты ведь не думаешь, что я тебя осуждаю? Я могу сколько угодно трещать о твоем сумасшествии, но как только начнется веселье и я первой побегу за приключениями. Сестра обняла Эоланту и прижалась к ее спине. Посмотри на эту сногсшибательную красотку в зеркале. Она влюблена, и это делает ее еще красивее. Я давно не видела тебя такой счастливой. Надеюсь, ты составила достаточно коварный план?
Молчи, несчастная! Ты могла бы попытаться отговорить меня, но вместо этого потакаешь моим глупостям!
Я не отец и не матушка, чтобы отговаривать тебя, Эо. Ты приведешь его на виллу? Девочки должны посмотреть! Кантара встрепенулась, услышав приглушенный звонок в дверь. О! Это Сезар.
Сезар? подняла брови Эоланта. Ты не говорила, что он придет!
Ну да, я пригласила его на ужин. Прости, забыла предупредить. Интересно, он столкнулся с Леоном? Обожаю, когда мужчины устраивают эти сцены со злобными взглядами! Бегу открывать, а то все пропущу.
Оставшись в одиночестве, женщина подняла телефонную трубку, набрала центральный номер тюрьмы и попросила перевести звонок в лазарет.
Доктор Салах, отозвались на другом конце провода. Добрый вечер, леди Эоланта.
Хочу поинтересоваться состоянием здоровья заключенного номер D-489.
У него сломаны три ребра, я дал ему настой из трав, благодаря которому кости срастаются быстрее. Через неделю будет как новенький. А вот с порезом на горле пришлось попотеть, рана глубокая, зашивать было чертовски неудобно. Я сделал ему инъекцию морфия, но он лишь туманит сознание, боль остается такой же сильной. Бедняга настрадался на несколько лет вперед.
Древние греки говорили, что боль освобождает и очищает.
Видимо, их не резали храмовым серебром.
Как он себя чувствует сейчас?
После долгих уговоров выпил снотворное, спит как младенец. Должно быть, видит во сне вас. Другой на его месте сыпал проклятиями или вопил от боли, а он раз за разом задавал мне одни и те же вопросы: что за женщина и как ее зовут. Воля у парня железная.
Эоланта рассматривала свои ногти, покрытые бледным лаком.
Обращайтесь с ним получше. И попросите кого-то из надзирателей принести ему книги.
Книги? недоуменно переспросил врач.
Он любит читать.
Хорошо, леди Эоланта. У вас будут другие распоряжения?
Передавайте ему привет. Она замолчала и, не дождавшись ответа, рассмеялась. Делайте свою работу, доктор. Большего от вас не требуется.
Глава седьмая. Фуад. Настоящее
Весна 1977 года
Алжир
Валентин остановил машину у ворот нужного дома и посмотрел на Фуада поверх солнцезащитных очков.
Пойти с тобой?
Нянька мне не нужна. Жди здесь.
Фуад опустил стекло машины и прислушался к наполнявшим жаркий полуденный воздух звукам.
Что будем делать, если Аднан тебе откажет? задал следующий вопрос Валентин.
Сражаться до последней капли крови. Я не уступлю ему ни сантиметра земли моего города. И не допущу, чтобы все, построенное за эти десять лет, обратилось в пыль.
Я вижу здесь только одну проблему: Халиф думает, что это его город. Всего и делов объяснить ему ситуацию так, чтобы он понял. А опыт подсказывает, что в таких ситуациях он сразу хватается за нож.
Прикурив от спички, Фуад вышвырнул ее на тротуар.
Он превратился в чучело, насквозь больной. Раньше он мог задать трепку всем нам, но те времена канули в лету. Ливий Халиф Хиббинс умер в тюрьме. Мужчина, с которым я говорил вчера, на него не похож.
В ответ Валентин пожал плечами. Следующие несколько минут в салоне машины царило тягостное молчание. Фуад курил, отгоняя от лица сигаретный дым, и смотрел на выкрашенную белой краской дверь каменного дома. Тот, с кем он говорил вчера ночью, и вправду не походил на Халифа, но ему ли не знать, как обманчива бывает внешность, особенно в случае этого человека. В памяти Фуада сохранился образ высокого элегантно одевавшегося мужчины с аристократичными чертами лица, широкой открытой улыбкой и холодными серыми глазами. Ливий мгновенно располагал к себе и мужчин, и женщин. Появляясь в комнате, где присутствовала толпа людей, он привлекал всеобщее внимание, и вокруг него быстро собиралась куча поклонников. Он знал, какие шутки в ходу в высшем обществе, а какие можно рассказывать клиентам или женщинам. Словом, умел себя преподнести.
Халиф отрастил волосы и короткую бороду, полностью преобразившую лицо, двигался не как хищник, а как смертельно уставший человек, но не утратил ни капли внутренней силы, и одного его взгляда было достаточно для того, чтобы собеседник отвернулся. А еще Ливий Хиббинс умел с помощью пары метких слов показать любому его место. И с удовольствием продемонстрировал это бывшему заместителю. Свою наглость он тоже не растерял. Фуад решил, что ее, этой наглости, в нем стало еще больше. Выйти из тюрьмы, за несколько часов обзавестись бабой и сидеть в ее доме с видом царственной особы, отдавая распоряжения рабам. Халиф оказался в своей стихии. Если опасного человека упрятать за решетку на десять лет, а он так и останется несломленным, то после освобождения станет втрое опаснее.
Нужно было убить его в тюрьме, заговорил Фуад. У нас был шанс. И мы упустили его благодаря тебе.
Валентин поднял руки, признавая свое поражение.
Видит бог, я пытался. И не раз.
«Пытался» и «преуспел» две разные вещи. Что может быть проще, чем прирезать человека в тюрьме, мать твою? Особенно в здешней, где надзиратели смотрят в сторону, если принести им блок сигарет?!
Последнему, кто пытался его убить, Халиф переломал все пальцы на руках, напомнил Валентин. А надзирателю, который это допустил, перерезал подколенные сухожилия. И всадил бы нож в шею, не явись приятель надзирателя вовремя. Кстати, тому тоже досталось, три шва на морду накладывали, до сих пор страшный, как атомная война. Подобные новости распространяются быстро, жить хочется всем. Ливий ходил, как хренов король, и никто не смел к нему прикоснуться. Ты давно живешь в этом мире и знаешь здешние законы. Иногда нужно переломать кому-нибудь пальцы для того, чтобы тебя начали воспринимать всерьез. А Халиф переломал столько пальцев, что давно потерял им счет. Мое мнение остается прежним: попроси у него прощения и скажи, что хочешь вернуться. Не думаю, что он простит тебя в ту же минуту, зато оставит в живых. Рано или поздно он возьмет свое, это дело времени. Наши люди вернутся к нему. Все вернется к нему. Он станет еще сильнее. Разве тебе было плохо, когда ты сидел по правую руку от него и пил налитое им вино? У тебя было мало денег? Мало женщин? Мало власти?
Завали пасть, хренов трус. Управу можно найти на кого угодно, пусть бы и на самого дьявола. Если у меня получилось перетянуть на свою сторону большую часть его людей, я способен на все. Да и поздновато идти к нему на поклон, не находишь? Со временем он может простить мне и тюрьму, и то, что я заправлял здесь в течение десяти лет. Но бабу запомнит навечно. Почему вы не могли решить все полюбовно?
Валентин потер плечо и поморщился так, будто там была еще не зажившая рана.
Я объяснял тебе тысячу раз. Чертова сука достала пистолет. Обращаться с ним она умеет, при мне стреляла по бутылкам в сумерках и ни одного промаха, кошка проклятая. Что нужно было делать? Ждать, когда она прострелит мне башку? Отнять у нее пистолет? Она достала бы нож. К такой женщине нужно посылать не пятерых мужчин, а целую армию! И то не факт, что армия с ней справится. Правильно русские говорят: муж и жена одна сатана. А ведь они даже женаты не были.
Фуад сделал последнюю затяжку, выбросил сигарету и плюнул в окно.
А тебе с Халифом, конечно же, было хорошо.
Конечно. Все были на своих местах, все получали свой кусок. А за отхваченный палец я на него не в обиде, сам виноват. Валентин помолчал. Я с тобой во всем, что бы ты ни решил, но знай: подыхать в ближайшие несколько лет я не планирую.
***
Одна из жен Аднана, завернутая по самые глаза, проводила гостя в кабинет, сумрачную комнату с тяжелыми занавесками на окнах и пушистым ковром на полу. Хозяин сидел на подушках у стены, прикрыв глаза, и пил охлажденное вино, заедая его фруктами.
Голоден?
Нет, спасибо, ответил Фуад.
Иди, Фатма, кивнул Аднан жене.
Да, мой господин.
Когда женщина ушла, прикрыв за собой дверь, хозяин дома отставил бокал с вином и выпрямил спину.
С чем пожаловал?
Халиф вышел из тюрьмы.
Знаю. Он пригласил меня на ужин. Я успел соскучиться по его застольям. Вино льется рекой, еда великолепна, любая дурь на выбор, приятные собеседники, полуголые танцовщицы живота, каждую из которых ты можешь оттрахать в любое время, а если они тебе не по душе, хозяин найдет что-то получше.
Меня он не приглашал, остается довольствоваться воспоминаниями.
А ты бы пригласил на ужин человека, который сдал тебя полиции?
Фуад передернул плечами.
Если бы я не сдал его полиции, он рано или поздно нарвался бы на неприятности. Мы оба знаем Халифа, он это умеет.
Так чего ты хочешь, дитя мое? Чтобы я поговорил с Ливием и выпросил персональное приглашение?
Ты должен нас рассудить. Никто не хочет доводить ситуацию до открытого конфликта. Ты отошел от дел и стал судьей, но это твой город, и ты заинтересован в том, чтобы на его территории не проливали кровь.
Аднан облокотился на подушки.
Не припомню, чтобы брал у тебя в долг, Фуад. Следовательно, я тебе ничего не должен.
Я хочу, чтобы ты нас рассудил.
Кивнув, хозяин взял с большого блюда горсть темных ягод и отправил их в рот.