С одной из них, как оказалось, уже был связан. Катерина не спешила оправдываться, вместо этого она прикусила крабовое мясо и изящно вытянула его из фаланги. Тогда Виктор задал прямой вопрос: Давно на двух стульях усидеть пытаешься?
Сам не доверяешь, темнишь, а от меня ждёшь ответов? Катерина театрально вздохнула и отломила от апельсина Виктора пару долек. Если бы ты сразу рассказал мне о той таинственной личности, с которой собирался встретиться, то не оказался бы здесь. Даже не представляешь, насколько сильно ты меня разочаровал, она покачала головой. Разве мы не были напарниками? Разве ты не согласился слушаться меня во всём?
Я поступил так, как считал нужным, и приму последствия своего выбора, сухо отчеканил Виктор. У тебя под рукой всё это время была Сирша, а она знает главу Сорок и тут Катерина прижала к его губам палец. Мягкая кожа перчатки ещё хранила цитрусовый запах.
Для таких разговоров здесь слишком много ушей, Катерина обвела взглядом висящие на стенах маски. Она соскользнула со стола и призывно протянула руку: Как насчёт небольшой прогулки с дамой?
«Дама». Виктор никогда не видел в ней «даму». Боевого товарища, впрочем, тоже Катерина умудрялась оставаться в собственном неопределённом статусе. Не дожидаясь ответа, она протянула ему зажжённый фонарь; в её холодных глазах не было ни капли сомнения, что Виктор мог хотеть, к примеру, закончить ужин. Они ушли прочь от жилой зоны. Вездесущие бражники остались позади, словно боялись приближаться, пока Катерина рядом. Странно.
Вновь мы идём по тёмному сырому подземелью. Не навевает никаких воспоминаний? Катерина обернулась на мгновение, одарила игривой ухмылкой. Ты, я. Не хватает лишь Даниила. Сколько раз мы сбегали из крепости Багортт, пока проходили учения? Помнишь, как отгуляли Осеннюю жатву в деревушке хм Форенн?
Форменн, Виктор ощутил укол грусти. Перед глазами пронеслись обрывки воспоминаний: завёрнутые в саваны тела вокруг Поющей девы, пламя погребального костра, странная задумчивость Софии
До сих пор, стоит тебе состроить мрачную рожу, я вспоминаю ваши с Даниилом танцы на столе в крайне срамном виде, и сразу становится невозможно воспринимать тебя всерьёз. Ушлые девицы ещё тогда стащили всю вашу одежду и спустили по реке. Чудо, что успели всё до рассвета выловить. Вот же времена были, согласись?
Не было такого! возмутился Виктор, но в ответ услышал смешок. В ту Осеннюю жатву он напился в стельку и мог что-то упустить из памяти, будь прокляты полные безумия годы, когда догматы Хранителей не успели закостенеть в голове, а душа пылала огнём бунтарства.
Признаться, я иногда скучаю по тем годам. Когда самое ужасное переживание не успеть вернуться до рассвета в крепость, а самая страшная проблема прийти к наставнику Варгеру в недостаточно опрятном и бодром виде.
Странные слова для человека, который с лёгкостью выкинул из сердца прожитую вместе юность и вспомнил о ней лишь в тот день, когда Виктор начал хранить Софию. Даже с Даниилом выходило встречаться чаще, хотя его перевели в столицу служить императорской семье. Интересно, что случится, если они соберутся вместе теперь? «Встретились в пабе Хранитель, Хранитель-изгнанник и Хранитель-Курьер». Звучало как начало шутки или фееричной попойки, вот только неизвестно, с каким финалом.
Маски остались позади, и сразу же стены зацвели так ярко, будто и правда их объяло пламя. Катерина натянула респиратор, перепрыгнула трещину в напольных плитах и быстрым шагом пошла по моховому ковру. Виктор нарочито медленно достал свой респиратор, он оглядывался то на маски, то на стремительно удаляющуюся фигуру Катерины. Раз она полноценный Курьер, всё ведь должно пройти хорошо?
Виктор сделал пару осторожных шагов, но мотыльки не спешили его останавливать. Наконец он увидел, что творится в тех закоулках бункера, на которые не распространялось влияние Двуглавого: из многочисленных трещин и разломов росли толстые ветвистые корни, под ногами хрустели почерневшие маленькие кости. Курьеры провели титаническую работу, раз смогли отвоевать хотя бы часть убежища. Вопрос только, зачем им вообще сдалось именно это место?
Прежде чем Катерина начала плести свою паутину из слов, Виктор сыграл на опережение:
Как давно ты предала Хранителей?
«Предала»? Катерина хмыкнула. Дня три назад. Знал бы ты, сколько лет мне приходилось из раза в раз доказывать Тарнетту идеальной службой, что я лучший кандидат для того, чтобы шпионить за Гаруспиком. То, что мне удалось заставить этих старых параноиков поверить в мою верность, я считаю главной из своих побед.
Виктор нахмурился. Зачем она влезла в настолько опасную игру? В голове не укладывалось, как это возможно одновременно работать и на тех и на других.
Гаруспик и Тарнетт долго ждали шанса узнать больше о жизни друг друга, и я им в этом помогла, со смешком продолжила Катерина. Мысли Виктора не были для неё тайной. Однако теперь я получила от Хранителей всё, что хотела. Тарнетт может считать отрезанную прядь Адды моим заявлением об уходе, она достала из кармана конвертик и бросила его Виктору. Он нащупал нечто мягкое под слоем пергамента. Крепость сильно изменилась с тех пор, как мы учились в её стенах. Пока я добывала прядь волос, то успела внимательно всё исследовать
Поможешь так же, как с Сороками? Опять обманешь, заставишь искать жемчужину в раковинах?
Вновь сплошное недоверие, домыслы, подозрения, Катерина вздохнула и приложила ладонь к груди. Мой дорогой Раймонд, пойми, никто из Курьеров не отвёл бы меня к Сорокам за ручку. Без приказа Гаруспика Сирша будет с такой же ревностью оберегать свои связи, с какой степная кошка защищает котят. Самого Гаруспика спрашивать было рискованно, я ведь наивно пыталась уберечь своего, как тогда считала, напарника от лишнего внимания. Я верила, что мы можем справиться своими силами. Да только у тебя оказались другие планы.
Невольно Виктор ощутил укол вины. Он зажмурился и мотнул головой, мысленно надавав себе пощёчин.
Перестань винить меня в недоверии, ты сама не была полностью откровенна со мной. Я же больше не Хранитель, что тебе мешало сразу признаться?
Тот потерянный щенок, с которым я говорила в «Последнем полёте аиста» месяц назад, тут же отрёкся бы от меня, узнав о моей подработке. Теперь ты не так поспешен в решениях, верно? Как тебе идея дать нашему союзу ещё один шанс? Катерина распахнула руки, полностью открытая перед Виктором.
Тебе-то какой прок от этого «союза»?
Нам, навек чужим как для Хранителей, так и для Курьеров, следует держаться вместе. На самом деле я рада, что ты здесь. Больше мне не придётся тащить ярмо «синешкурой» в одиночку.
Для Катерины все его страхи «я один среди врагов», «мне не на кого положиться», «не знаю, кому верить» были как на ладони, и она старательно латала эти дыры в сердце Виктора. Сложно не поддаться. Почуяв слабину, как акула чует пинту крови в море, Катерина осмелела и положила руку на его напряжённое плечо:
Чуточку доверия, мой дорогой Раймонд, это всё, что от тебя требуется. Вместе мы на многое способны.
По коже пробежали мурашки, но Виктор сомневался, что это реакция на близость. Огонёк в лампе встрепенулся, побился о стеклянные стенки и с шипением погас. Издалека послышалось эхо: «Ау-ау-ау». Отчаянный зов: «Тут кто-нибудь есть?», «Прошу, помогите». Что-то надвигалось из глубин убежища. Что-то, от чьего присутствия гасла и сохла огонь-трава.
Виктор схватил Катерину за предплечье и утянул к стене, шепнул: «Не дыши» и сам последовал своему совету. В воцарившейся тьме зажёгся огонёк, его было легко спутать с лампой. Неспешно плывя по воздуху, пучок холодного света приближался к бывшим Хранителям, его лучи ощущались на коже морозным покалыванием. Из мрака вышла невысокая фигура в балахоне, которая держала фонарь.
Здесь кто-то есть? с надеждой позвал женский голос, и фигура сделала пару бесшумных шагов навстречу людям, покачиваясь из стороны в сторону, будто земля уходила у неё из-под ног. Женский голос сменился детским: Прошу. Ответьте. Помогите. Ау!
Лёгкие жгло от недостатка воздуха, а Удильщик не спешил уходить. Блудный дух чуял что-то, всматривался. Катерина засунула руку в нагрудный карман. Чиркнула зажигалка. Тьму разрезала вспышка необычного лазурного пламени, оно за мгновение объяло длинное перо. Рявкнув: «Убирайся прочь!», Катерина наотмашь ударила Удильщика горящим пером как оплеухой.
Существо взвыло, слились воедино крики сотен страдающих от боли людей. Фигура потеряла человеческие черты и прежде, чем Удильщик оказался полностью охвачен пламенем, он вдруг вывернулся наизнанку, по-другому Виктор не смог бы это описать. В воздухе щёлкнул челюстью кротовий череп размером с собаку; его покрывали сколы и трещины, из крохотных глазниц бил яркий белый свет. На секунду подумалось: «Вот и конец», но Удильщик испугался людей гораздо больше, чем они его. Он кричал: «Я не могу дышать!» Молил: «Выпустите нас, откройте двери, откройте чёртовы двери!» Плакал: «Нам не найти выхода». Череп растворился во тьме, но эхо множества голосов ещё долго гуляло по туннелям.
Судорожно вдохнув полной грудью, Виктор привалился к стене. Катерина стряхнула с перчаток пепел, второй раз щёлкнула зажигалкой и вернула огонёк в лампе.
Полезное перо. Где взяла?
Где взяла, тебе не дадут.
Катерина поднесла лампу к стене: вместо огонь-травы и светящихся корней осталась труха. Подумав немного, она достала ещё одно перо, размером с её мизинец, и булавкой закрепила изнутри воротника Виктора.
Считай это очередным жестом доброй воли, она пригладила воротник куртки и проверила, что булавка была не видна с лицевой стороны. Никого не отпугнёт, зато сделает менее заметным.
Для Удильщика?
Для всех, чьё внимание нежелательно. Кроме меня, конечно, респиратор скрывал улыбку, но она угадывалась по хитрому прищуру. Никому не рассказывай о моём подарке, тем более не показывай. Навлечёшь на наши головы беду. Я могу на тебя положиться? Вместо ответа Виктор отогнул ворот куртки и рассмотрел пёрышко, оно казалось таким чёрным, что не отражало свет. Катерина сжала его предплечье. Ей действительно было важно услышать ответ. Могу, Раймонд?
Что случится, если кто-то узнает? Это всего лишь перо.
Верно. Всего лишь перо. Но оно может спровоцировать ненужные вопросы. Я-то выкручусь, а вот тебя, боюсь, участь ждёт незавидная. Как-нибудь расскажу подробнее, если будешь хорошо себя вести. Ты же будешь?
В разумных пределах.
Ответ Катерину явно не устроил, но на большее она могла не надеяться.
Сейчас перед моими глазами вновь ваши танцы с Даниилом, шутливо подначила она. Сделай лицо попроще, мой дорогой Раймонд, и вернёмся под взор Двуглавого. Я расскажу и нарисую всё полезное, что подметила за время визита в крепость. Впереди нас ждёт много работы.
Глава 2. Многоглавый грач
Дарнелл медленно приходил в себя после трагедии. Из разбитых окон слышались голоса дикторов, они едва успевали передавать по радио новости о переполненных лечебницах, потушенных пожарах и многочисленных случаях мародёрства. С мародёрами разговор был короткий эшафот. Хейд осознавал риск, но не смог упустить возможность разжиться едой. Лямка сумки впивалась в плечо от тяжести консервных банок из бакалейной, пока Хейд одинокой тенью брёл по дорогам, на которых остались отпечатки лап, засохшая кровь, сверкали в первых лучах солнца осколки фонарей и окон. Дома утопали в полупрозрачной сиреневой дымке, словно это Майра раскуривала свои благовония.
Хейд мог только гадать, что творилось в цирке, когда все животные разом обезумели. К сожалению, уже не хватало сил, чтобы проведать Майру за всю ночь он так и не сомкнул глаз. Зато успел заглянуть в Сорочье Гнездо: лопнула часть стеклянных стен астральной башни, но горничная Марта заверила, что Несса и Айлин в порядке. «Аист» тоже пережил встряску. Ардашир уныло глушил своё пойло в компании Клары, пока в пабе не было ни одного посетителя.
А вот Горбы ничем порадовать не смогли: часть дворца Хоррусов не выдержала и рухнула. Хейд прошёл под обвитой плющом аркой, поглядывал на деревья и надгробия, но увы птицы оставили своего хозяина. Даже привычного карканья Грачика было не слыхать.
Айра, позвал Хейд, но получилось несмело, тихо; как будто стоит ему нарушить мёртвый покой этого места и случится нечто плохое. Но куда уж хуже?
Айра! отчаянно воскликнул Хейд, ворвавшись в пустующее логово брата. Никого.
Айра? пробормотал он, склонившись над столом и мазнув пальцем по следу ярко-алого порошка в ступке. От догадки внутренности скрутило в узел. Рядом лежал открытый мешочек с сушёными цветами могильника, степной розы и листочками коки и это малая часть того, что Хейд опознал. Алая улыбка. Отлично, его брат не просто беззаконник, но и любитель втирать в дёсны опасную гадость.
Айра, чтоб тебя! рявкнул Хейд и брезгливо вытер пальцы тряпкой. Куда мог подеваться его нерадивый одурманенный братец? Внутри купола нашлись оброненные на пол зеркала, покрытые паутиной трещин словно по ним били ногами. Неужели Айра начудил? А если Левиафаны? Нужно искать дальше, и плевать, что от усталости ноги едва гнутся. Лишь бы поиски не привели к бездыханному телу
Тишину руин нарушило эхо протяжного вопля. Хейд встрепенулся, с новыми силами бросился навстречу звукам, молясь, чтобы коварное эхо не завело его в тупик. Он оказался в тронном зале Хоррусов: крыша засыпала обломками мраморный пол, от колонн остались пеньки, на стенах вместо знамён висели полусгнившие агитационные плакаты квадрианцев. О царствовании Хоррусов напоминал монолитный трон из бурого обсидиана; видимо, он был настолько тяжёл, что так его здесь и оставили, а дальше за дело взялись время и мародёры. Некогда искусная вещь, достойная императора, теперь напоминала торчащий из пола гнилой зуб. Кромки сколов выглядели острыми, как стекло. На такой «трон» сядет лишь безумец, и именно на нём нашёлся Айра. Он обхватил руками колени и прижал их к груди, когда заметил, что кто-то вошёл через главный вход.
Я из-за тебя в крематорий отъеду раньше срока, несмотря на злость в голосе, Хейд выдохнул с облегчением. Видок у мелкого был, конечно длинные волосы прилипли к потному лбу, сосуды на лице вздуты, глаза шальные, а сам он мелко подёргивался, будто кто-то невидимый тыкал его иголкой.
Стой! прокричал Айра не своим голосом. Хейд замер. Крысы. Крысы рядом! Берегись!
Айра всеми силами нарывался на парочку хороших тумаков. Может, и не на пару. В то время как Хейд, рискуя своей головой, пролез в червивое логово, едва не попал в руки гвардейцев, чудом пережил давку и землетрясение этот идиот развлекался степными травами и окончательно сорвал без того хлипкую крышу.
В городе не осталось зверей, сквозь зубы отчеканил Хейд.
Они в тенях. Крысы. Крысы! Прогони их, прогони! Айра отчего-то говорил на устаревший манер, выделяя голосом последние слоги и растягивая гласные. Хейд был слишком измотан, чтобы спорить. Он пнул ногой обгоревшую скамью, та от удара повалилась набок.
Видишь? Здесь никого нет. Слезай, тебе нужно проспаться.
Айра неуверенно опустил ноги на пол. Белки его глаз густо налились кровью, зрачок почти полностью занял янтарную радужку. Не человек смотрел на Хейда, а зловредный чёрт из старых энлодских преданий.
Удивительно, что именно дикарь пришёл ко мне на помощь. Хотя вы заметно отличаетесь от остальных дейхе. В любом случае я премного благодарна, Айра улыбнулся. Дёсны и зубы красные, будто окровавленные алая улыбка во всей красе. Ну точно, воплотившийся чёрт. Я Люсия Роттершах, служанка леди Кэйшес. Как я могу обращаться к своему спасителю?