Виктор кожей ощутил движение пятого, как он подкрался со спины, замахнулся дубинкой, надеясь огреть по затылку. Смешно! Палкой зверя не остановишь. Виктор пропустил удар мимо себя, крутанулся на месте, готовый выпустить из туши пятого всех мерзких насекомых, но не успел. Мужчина выгнул спину, вскрикнул и выронил из слабеющей руки дубинку. Ничего, кроме обычной крови, из его ран не вышло. Бездыханное тело рухнуло лицом в грязь.
Шестой оказался не тем шестым, каким должен был быть. Вместо ножа кортик с золотой рукоятью, вместо рабочей формы серый сюртук с перламутровыми пуговицами и серебристой вышивкой на двубортном воротнике. Виктору хотелось рвать и метать, ведь он голоден она голодна, и этого ему мало ей мало. Щёголь с кортиком увёл жертву прямо у него из-под носа. За это Виктор выпотрошит его, как свинью, спустит всю кровь, оставит гнить
Безмерно рад нашей встрече, дорогой друг! знакомый голос и широкая улыбка оказались подобны ушату ледяной воды.
Воняющий тиной воздух наполнил лёгкие Виктора, а ночной холод остудил разгорячённое резнёй тело. Дикий и неконтролируемый голод отступил прочь но нехотя, обещая вернуться. Что, Кэйшес прокляни, с ним случилось?
Шестой вытер тряпкой кортик и убрал в ножны, прикрыв их полами сюртука. Лёгкая небритость на узком треугольном лице, аккуратно уложенные русые волосы, россыпь серых веснушек на носу и щеках, фирменная белозубая улыбка. Даниил Мур собственной персоной.
Уверен, ты счастлив меня видеть, но подожди немного. Одна беглая принцесса жаждет моего внимания, Даниил кивнул в сторону ближайшей улочки.
Виктора сбила с толку и неожиданная встреча, и странный приступ, который чуть не поглотил его рассудок. Стало мерзко от самого себя: то, что им овладело, нельзя было назвать боевым запалом, это что-то дикое, нездоровое и наверняка связанное с самозванкой.
Что ты забыл здесь, так далеко от Андронталла?
О! Когда Арчибальду IV срубили голову, моей заботой стали Левиафаны. Думал, я сейчас увижу вербовку очередного неофита, а ты взял и всех раскидал. Наставник Варгер гордился бы тобой. Не серчай, что я не сразу вмешался, сам понимаешь сначала дамы.
Златовласая красавица нашлась в соседнем переулке, она сидела в грязи, привязанная к трубе пневмопочты, как непослушная псина. Она дёргала верёвки, крутила разодранным запястьем, но безуспешно: Даниил всегда прилежно учил уроки, в том числе как надёжно обездвижить противника. Вид у красавицы был изрядно потрёпанный: щека и висок в ссадинах и кирпичной пыли, платье на рукаве порвано, от идеальной укладки и следа не осталось. Даниил не старался быть с ней обходительным.
Да у принцессы, оказывается, крепкая голова, весело удивился он. Ирина Саттфорд, верно? Только не упрямься, пожалуйста, с ответами. Ты уже должна была смекнуть, к чему это может привести.
Саттфорд скривилась от боли и закашлялась, кровь тонкими струйками потекла из носа, хотя он не выглядел сломанным. Даниил вздохнул и опустился на колено, соблюдая дистанцию.
Предупреждал же так не делать. Никто тебя не услышит и на помощь не придёт.
На шее Саттфорд, подобно ярму, покачивалась бледная копия Дара Квадранты: камень в её боло был бесцветный, мутный, а золотые крылья с геометрическим рисунком заменял серебряный обод. На боло упало несколько капель крови, придав ему чуть больше схожести с настоящим Даром.
Жизни не хватит всех переловить, Хранитель, Саттфорд гордо вскинула голову, даже в столь унижающей позе она не растеряла остатки самоуважения. Жаль, мне немного не хватило, чтобы увидеть гибель всей вашей собачьей своры.
Она закатила глаза к небу, прошептала на выдохе: «Позволь мне услышать тебя». Её скрутила судорога, следом ещё одна, позвоночник выгнуло дугой до хруста костей. Из крашеных губ потекла чёрная жижа со знакомым сиреневым отливом. Саттфорд с трудом выкашляла дрянь из лёгких, но она уже текла из глаз, носа, ушей, потемнели ссадины на щеке, а кожа посерела, покрылась пузырями ожогов. Женщину разъедало изнутри. На руках не осталось ногтей, запястья выскользнули из пут, оставив на верёвках содранную кожу и ошмётки склизкого мяса. Потемневшее от жижи шерстяное платье повисло на голых костях.
У Виктора появился новый сюжет для ночных кошмаров.
Вот досада, Даниил нашёл длинную палочку и вытянул из жижи боло. От шнурка ничего не осталось, серебряная основа местами оплавилась, зато камень не пострадал. Я-то надеялся, что на этот раз подобного не случится. Хм, неудачный опыт тоже опыт, осторожно обтерев камень, он убрал его в мешочек, а потом в карман.
Даниил не мог не знать о смерти Софии, но вместо вопроса: «Как так получилось, что ты жив?» он попросил помочь осмотреть трупы Левиафанов. В их карманах не нашлось ничего интересного, кроме горсти шиллетов. Шестого рабочего, как оказалось, подловил и убил сам Даниил.
С грязными делишками на сегодня закончено, значит, настало время дружеских приветствий, Даниил первым полез с объятьями и от души стиснул Виктора крепкими руками. Ты когда-нибудь перестанешь расти? В юности я был на полпальца выше, отлично помню! Не подумай, что завидую
Виктор рассмеялся и обнял Даниила в ответ, радуясь такой мелочи, как возможность касаться кого-то без цели навредить или опасения, что навредят ему. В ушах раздался монотонный шёпот: «Сильно рискуешь, милуясь с врагом. Ты Курьер и долго свой секрет прятать не сможешь».
«Наилучший выход это избавиться от него как от свидетеля», и Виктор вздрогнул. Он не смог различить, его ли мысли прозвучали в голове, или голос самозванки.
Честно говоря, я не сразу признал тебя с такой густой щетиной, пока вблизи не присмотрелся. Запустил ты себя, друже. Не думай, что ставлю в упрёк. Лучше уж борода, чем казнь, верно? Лицо Виктора ожесточилось, но Даниил с невинным видом похлопал его по плечу. Эй, если бы я хотел доставить тебе проблем, то мог просто пырнуть в спину. Однако не стану скрывать, внутри аж зудит от желания узнать, что за беда с тобой случилась.
Он не врал. Виктор помнил этот огонёк жажды знаний в глазах Даниила, спустя годы он пылал всё так же ярко.
Услышав о твоей судьбе, я мгновенно послал весточку Катерине, но её рассказ оказался до обидного скуп, от других тоже не было никакого толку. Чтобы мастер и так тихо избавился от Хранителя, под чьей опекой была его ненаглядная дочь? Ерунда, согласись, но из-за службы не хватало времени копать глубже. Будь уверен, я никому не сдам тебя, но взамен хочу знать все-все подробности, Даниил обезоруживающе улыбнулся.
Виктор настолько привык не доверять чужим словам, что и сейчас сомневался, но но это же Даниил. Именно его лихая душа подбивала друзей на побег из крепости, наплевав на риск и возможные последствия. Даниил никогда не боялся идти против устава, хоть и оставался искренне верен мастеру. Не изменилась ли эта черта спустя столько лет?
Совсем ты чёрствым и угрюмым стал от вольной жизни, ни слова доброго не скажешь, ни улыбнёшься. А ведь я успел оплакать тебя, хоть и нашёптывало чутьё, что ещё свидимся. И ведь не подвело, тут Даниил стукнул кулаком по ладони, загоревшись идеей, которую сразу же озвучил: Считаю сие событие достойным бутылки вина из Шинстари! Привёз из столицы на случай, если от местных видов не захочется просыпаться по утрам. Я такой глинтвейн сварю, что ты ощутишь в себе весь жар шинстарийского солнца.
Самозванка шептала: «Не глупи, попадёшь в ловушку», но Виктор, измученный усталостью, голодом и холодом, ответил: «Почему бы и нет», и вот уже спустя полчаса отогревался у камина. На кухне слышалось копошение Даниила: звон посуды, гул труб, ворчание на старую плиту. Из столицы он приехал с одним чемоданом вещей: в основном это были карты и записи, на каминной полке валялся разобранный револьвер, на тумбочке набор для заточки лезвий. Вид распахнутого шкафа, в котором висел хранительский мундир, отозвался в Викторе колкой болью в груди. Но особенно его заинтересовала копия Дара, позабытая на столе.
Ты что, приближённого ограбил?
Как в твою голову а! Понял, Даниил выглянул из кухни, но тут же скрылся обратно, не желая отрываться от колдовства над глинтвейном. Да так, дали эксперимента ради. Чёрная гвардия часто устраивает облавы на логова Левиафанов, иногда они привозят оттуда сувениры. Вот такие камушки, например. Он ненадолго замолк, слышался скрип дверец. Этот мусор и в подмётки Дарам не годится, в большинстве своём они пустышки и от ведовства не защищают. Но недавно гвардия выковыряла из степных идолов парочку камней, которые кое-что да могут. Против самих Левиафанов, как видишь, работают неплохо. Правда так и не нашёлся камень, который может помешать этим милым людям превращаться в лужу от любого чиха. Жаль, очень жаль, столько языков из-за этого теряем.
Виктор потрогал прохладные грани камня, пригляделся к бледно-розовым жилам внутри него. Вряд ли Даниил найдёт подходящее средство от «лужи», раз полноценный Дар не смог оградить Софию от голоса твари, сидящей в ледяной пустоши.
Похоже, ты тесно трёшься с Гвардией, сказал Виктор и оставил боло в покое. Ему хватало своего уродливого.
Рад, что ты заметил! без ложной скромности воскликнул Даниил. В Андронталле я использовал всё своё обаяние, благодаря чему карьера быстро полетела вверх. Даже несколько раз беседовал с Арчибальдом IV, мир его праху. Как-то он в шутку пригласил меня служить в Чёрной гвардии, а я в шутку согласился, но в каждой шутке есть доля правды, верно? Мастера я, конечно, никогда не брошу, как же он без меня, но мне позволили стать связующим звеном между Хранителями и Гвардией. Так и живём. Не всегда мирно, чёрные жуть как не любят слушать мнение со стороны, особенно критику, зато польза, как видишь, немалая.
Разве Хранители занимаются охотой на преступников? Это же задача полиции, а мастер всегда делал упор на защиту заказчиков.
Чем охота на Левиафанов не защита правящей семьи и жителей империи в долгосрочной перспективе? Однако! Даниил с торжественным видом объявился в дверях, держа прихватками котелок, от которого шли головокружительные пряно-цитрусовые ароматы. Напомню, что это ты задолжал несколько историй.
Виктор сам не заметил, как съел все мясные галеты, пока ждал друга, поэтому пить пришлось без закуски. Даниил не соврал, его глинтвейн был лучшим из всех, что доводилось пробовать. Маленькими глотками Виктор смаковал горячий напиток с привкусом мёда, мускатного ореха, корицы и бадьяна. В его чашку, похоже, подсыпали секретный ингредиент стоило Даниилу сказать: «Ну, рассказывай», и слова полились из Виктора безостановочным потоком. Он поведал о вечере, ставшем роковым для Софии; о последнем приказе мастера; как тяжко привыкал к новой роли, к Дарнеллу, ко всему; какая каша творилась в голове всё это время; насколько осточертели чувства потери и потерянности, преследующие его неустанно; о неудачных попытках найти хоть какие-то зацепки, пока не получилось связаться с мистером Картером; об отчаянной просьбе о помощи у Левиафанов, которая не привела ни к чему хорошему.
О Курьерах, конечно, он не сказал ни слова такое признание могло перечеркнуть их дружбу окончательно и бесповоротно. Вновь приходилось умалчивать, врать, хотя Виктор вовсе не желал так себя вести по отношению к Даниилу. Как только Катерина могла спокойно манипулировать словами и доверием собеседника? Виктору это казалось ужасной ношей.
В одном месте он всё-таки прокололся, упомянув помощь их общей знакомой.
Выходит, Катерина знала, что ты жив, но и словом мне не обмолвилась? Даниил с громким стуком опустил кружку на стол и нахмурил брови. Выглядел он уязвлённым до глубины души.
Может, сомневалась, что ты адекватно отреагируешь? торопливо сказал Виктор. По правилам ты не глинтвейн со мной пить должен, а повязать и сдать Хранителям.
Пытаюсь припомнить в уставе подобный пункт, но память мне отказывает, Даниил плеснул себе добавки. Я, если честно, вовсе не представляю, что по «правилам» должен с тобой делать. Решения о казнях и других серьёзных наказаниях всегда выносил мастер, однако он сам тебя отпустил. Несправедливо по отношению к остальным Хранителям, но кто я такой, чтобы сомневаться в решениях человека, утвердившего эти самые правила? Вот только мне легко рассуждать, я информатор и несу иную ответственность, нежели нёс ты и тебе подобные, потому за других собратьев отвечать не могу.
Так незаметно разговор свернул с Катерины. Даниил расспрашивал, где Виктор нашёл крышу над головой, какие у него планы, не нуждается ли он в помощи, а тот радовался, что легко отделался. Может, Даниил и не знал пока, что Катерина предала Хранителей и не собирается к ним возвращаться.
Раз так сложилась судьба, что вся наша троица крутится в одном городе, то это отличный повод встретиться. Сколько мы всей компанией не собирались? Лет десять как минимум, Даниил заулыбался, он смотрел на Виктора с былым юношеским нетерпением, готовый хоть сейчас броситься искать Катерину и тащить её навстречу приключениям.
Если только Катерина не заупрямится.
У тебя все шансы её уговорить, в отличие от меня. Наверняка она до сих пор злится, что тёплое место подле императорской семьи досталось мне, а не ей.
Котелок опустел до обидного быстро. С виду полон энергии, а на деле Даниил устал не меньше Виктора и заснул там же, где сидел в кресле. Виктор накрыл друга пледом, чтобы не замёрз, когда камин потухнет. Сам же завалился спать на диван, не решившись покуситься на хозяйскую кровать. Наблюдая за догорающими углями, он прижал ладонь к груди, обвёл пальцем края боло под рубашкой.
Возможно, он утром не проснётся: Даниил заметит рукоять костяного ножа, боло выскользнет из-под одежды, или всё правда окажется ловушкой. Сейчас был тот момент, когда Хранитель беззащитен, а за клинком далеко тянуться не надо
«Последний раз повторяю: замолчи», мысленно сказал Виктор самозванке и прикрыл глаза.
Глава 4. Там, где нет птиц, и летучая мышь птица
Грачика всё не было никто не встретил Хейда карканьем, когда он прошёл под кирпичной аркой. Помер, наверно, за столько дней без кормёжки. Жалко, он успел привыкнуть к этой кривой птице. Хейд прыгал с одного клочка земли на другой, не желая мокнуть в лужах, и вилял между могильными плитами. Много жертв Альмы Кэйшес раньше здесь было захоронено не пересчитать, но квадрианцы давно всех откопали и сожгли, одни камни остались в назидание потомкам.
Засмотревшись на памятники прошлому, Хейд прыгнул на что-то неустойчивое, перепутав с кочкой, и едва не улетел носом в грязь. В пожухлой траве валялся труп энлода, из его спины торчала стрела с пёстрым оперением. И без птиц Айра мог постоять за себя, но вдруг этот чужак пришёл с компанией? Хейд рванул к руинам прямиком по лужам, а в голове крутились мысли одна хуже другой. Зря, зря он принёс того филина, лучше бы сжёг его в квадрианских кострах, выкинул в реку, да и вовсе не стоило на ту вылазку соглашаться, всё равно ничего не изменилось!
В логове брата творился бардак: всюду были разбросаны опилки, пустые консервные банки, обломки толстых веток и никаких следов битвы. Айра лежал на полу, завёрнутый в перьевой плащ. Не считая опухшего от удара носа, с ним всё было в порядке, по крайней мере, физически.
Итак, осталось понять, что у Айры пошло не так на этот раз. Головой он сбил ветловые веточки, нарушив целостность круга, выложенного на полу. Внутри круга стоял идол высотой с ладонь, он походил на сердитую летучую мышь, вырезанную из молочно-белой древесины. Вместо головы у него был череп с выпирающими клыками и вздёрнутой носовой костью, в глазницах поблёскивал бледно-розовый камень. Рядом валялся раскрытый журнал Айры, полный пометок, исправлений и вопросов самому себе. Из этой мешанины удалось подчерпнуть крохи: таких идолов, обычно огромных, из камня или глины, дейхе создавали для защиты от энлодов. Они заключали в ловушку жертвенную душу и преобразовывали её в чёрта?