Беттина молчала. Нарочно. Он сам поймет, что он не ко двору. И оставит ее в покое.
Но нет. Он продолжал, не замечая ее враждебности:
У меня есть билеты на фильм с Донни Джеппом. Пойдешь?
Билеты? Конечно, прошипела она. Если ты не включен в цену моего.
Он рассмеялся. Решительно, ничто не могло испортить ему настроение.
Увы, да. Это приглашение на двоих. Без меня никак.
Он скорчил гримасу, не лишенную лукавства, и повернулся к ней спиной, засунув руки в карманы, в развевающейся на ветру куртке. Дениза шмыгнула одной ноздрей:
Какой успех, а?
Уродом родился, кивнула Беотэги.
Хуже не бывает, согласилась Дениза.
Обидно за Донни Джеппа.
Ага. Правда, в кино можно не смотреть на соседа.
Вообще-то он симпатичный, заметила Беотэги.
Беттина присела, разблокируя противоугонное устройство своего велосипеда.
Некрасивых симпатяг можно выносить, сказала она, но только в телесериалах.
Из дневника Гортензии
Ну и гадость нам подстроила училка французского: заставила нас читать «Летающую колыбель» на два голоса. Сначала читал Арамис Пардонш в дуэте с Одри, потом я угадайте с кем с Урсулой Мурлетатье. Дурой из дур. Разумеется, мадам Латур-Детур сделала это не нарочно, но мне было так плохо, как всегда, когда приходится говорить при всех, да еще с Мурлетатъе! Поэтому я забыла, на чем мы остановились, хотя до этого следила внимательно. Латур-Детур рассердилась, а я еще сильнее занервничала. Первую фразу прочла заплетающимся языком. Сказала «скорода» вместо «сковорода». Класс смеялся целую неделю (не меньше пяти минут!).
Латур-Детур сказала: «Верделен, подойдите ко мне после урока». От этого стало еще хуже, и я вообще больше не слушала.
После звонка, когда остальные выходили из класса, я подошла к Латур-Детур. Ее стол стоит на возвышении, так что он доходил мне до груди, а голова Латур-Детур смотрела на меня с высоты не меньше полуметра. Она закрыла тетрадь, в которой писала, и сняла очки.
Латур-Детур похожа на мадам де Флервиль из «Примерных девочек»[24], какой я представляла ее себе в девять лет: рыжие кудряшки на лбу, корсаж с завязками, широкая юбка, под которой, думается, скрыты обручи и кружева. Наш диалог тоже был очень в духе графини де Сегюр. Примерно так:
Мадам Латур-Детур (ласково, но строго). Ну, Верделен! Когда вы перестанете заикаться и краснеть из-за какого-то чтения?
Гортензия (заикаясь и краснея). Я Я не знаю, мадам.
Мадам Латур-Детур (так же). У вас мандраж, верно? Вы боитесь говорить на людях?
Гоρmензия (так Же). Да кажется.
Мадам Латур-Детур. Признайте, что это не очень разумно.
Гортензия. Я признаю́.
Мадам Латур-Детур (иронично). Я знаю способы вас разговорить.
Протягивает кремовую карточку.
Мадам Латур-Детур. Вот что, я думаю, вам нужно. Хотя вряд ли из вас выйдет новая Дебора Керр[25], но это может помочь. Скажите, что от меня.
Она встала в облаке кудряшек и юбок и вышла за дверь. Кто такая Дебора Керр? Я опустила глаза на кремовую карточку:
ЗОЛТАН ЛЕРМОНТОВ
школа драматического искусства тело, пространство, жест, голос
Второй раз за пару дней мне советуют учиться на актрису Знак?
В конце концов, может быть, мне все-таки суждено стать Зулейхой Лестер из «Купера Лейна».
Постаравшись не сесть в один автобус с сестрами, Гортензия вышла на остановке одна. Но вместо того чтобы свернуть в Атлантический тупик к дому, она пошла напрямик через ланды к своей любимой нише в скале. Бросив рюкзак на холодную траву, она хотела было сесть, но ее остановил возглас:
Эй! Я тебя вижу!
Гортензия на коленках подползла к краю. Пятнадцатью метрами ниже, у кромки отлива, стояла Мюгетта и махала ей обеими руками. Ее запрокинутое лицо смеялось. Гортензия отметила, что она без пальто.
Тебе не холодно? крикнула она.
Но ветер отнес ее вопрос вдаль. Мюгетта приложила ладонь к уху. Гортензия повторила. С тем же результатом. Тогда она решила спуститься по гранитным ступенькам.
Ты, наверно, окоченела, сказала она, добравшись до пляжа.
Мюгетта была в свитере и брюках, но босиком на холодном песке, без куртки, без шарфа.
Мне не холодно.
В тот раз ты сказала, что тебе всегда холодно. И даже добавила: «Теперь».
Когда как. Ты из коллежа?
Ммм, промычала Гортензия.
Она думала, не снять ли ей пальто из солидарности, как вдруг Мюгетта побежала к лужице теплого ила своей странной походкой, подпрыгивая на одной ножке и крича что-то, чего Гортензия не поняла. Потом она вернулась, все так же подпрыгивая:
Слабо?
Что слабо? заволновалась Гортензия.
Искупаться!
Она смеялась, но, похоже, не шутила.
Ну ты даешь! Это в ноябре-то!
Море лизало скалы с шипением лимонада.
Только ножки помочим.
Какой ужас. Здесь даже в июне никто не купается. Кроме норвежских туристов.
Когда же вы купаетесь?
Три дня в августе.
Мюгетта бросила на нее такой же взгляд, как в прошлый раз, взгляд из-за непроницаемой завесы.
Этим летом, сказала она, я буду Мёрт-и-Мозель. Больше не там.
Ты хочешь сказать, здесь?
Здесь. Везде. Нигде.
Мюгетта почесала переносицу и решительно заявила:
Я искупаюсь.
И пошла к кромке воды, где пузырилась пена, точно пух над камнями.
Как сахарная вата! засмеялась Мюгетта.
Волна захлестнула ее. Темно-зеленые брюки намокли и почернели. Гортензию зазнобило.
Вернись!
Холодный ветер с моря чуть не сбил ее с ног. Гортензия сняла ботинки, носки, положила их на камень подальше от воды, закатала брюки и осторожно направилась к Мюгетте.
Вернись, взмолилась она. Ты совершенно Иль-и-Бордель!
Не так уж холодно, когда привыкнешь.
Лицо у Мюгетты было бледно-голубое. Гортензия схватила ее за локоть и потащила на сухой песок. Мюгетта не противилась.
Обе упали на песок. Мюгетта стучала зубами.
Возьми мое пальто, сказала Гортензия.
Мюгетта закуталась в него и сделала из рукава марионетку.
Унылое у тебя пальто. Ты всегда носишь темно-синий?
Не всегда. Я купила его после смерти родителей.
Глупо, сказала Мюгетта.
Она снова потерла переносицу и спросила:
Когда они умерли?
Почти два года назад.
Они болели?
Автомобильная авария.
Ну и глупо носить темно-синий. Розовый, желтый, в цветочек это не помешает тебе думать о них.
Знаю. Тебе надо домой. Ты тоже вся синяя.
Не темно-синяя, надеюсь.
Она засмеялась.
А неплохо у тебя получилось «Иль-и-Бордель»
Что у тебя была за болезнь?
И тут сверху, с утеса, раздался голос. Обе девочки задрали головы. К акая-то фигура бегом спускалась по ступенькам.
Зербински, прошептала Мюгетта.
Питбуль?
Но когда сиделка подошла к ним, Гортензия очень удивилась. Зербински была тоненькой молодой женщиной с добрыми черными глазами и танцующей походкой. На ней были белый пуловер и вельветовые брюки гранатового цвета.
Добрый день, поздоровалась она с Гортензией, которая поспешно вскочила на ноги.
Сиделка повернулась к Мюгетте та отвернулась от нее и протянула ей оранжевый дафлкот, который держала в руках.
Пойдем домой? сказала она.
Несмотря на вопросительную интонацию, это был приказ. Она подала Мюгетте обе руки, и та ухватилась за них, чтобы подняться.
Теперь, когда Мюгетта в пальто, забери свое, сказала Зербински Гортензии. Ты живешь в Виль-Эрве?
Гортензия кивнула.
Спасибо.
Гортензия шла за ними до вершины утеса. Сиделка иногда почти несла Мюгетту, которая выбилась из сил и тяжело дышала. Эта женщина была, должно быть, очень сильной, несмотря на хрупкую внешность. Но скоро Гортензия поняла, что это Мюгетта была худенькая и легкая.
Выйдя в ланды, Гортензия свернула к Виль-Эрве. Но Мюгетта успела подмигнуть ей через плечо Зербински.
4
Не хочу, чтобы парень лизал мне щеку
В эту среду была очередь Беттины вести Энид в бассейн.
В кабинке она надела на нее купальную шапочку, резиновую копию трансбионического шлема Шаггаи Мостры, ядовитой клоунессы из видеоигры.
О чем ты думаешь? спросила ее малышка.
А что?
У тебя задумчивый вид.
По-твоему, это так странно?
Этот вопрос привел Энид в волнение.
Я думала, объяснила Беттина, что в виртуальном мире живут толпы варварских дев и роковых мстительниц, а мне очень далеко до этих образцов!
Энид раскрыла рот.
Брось, добавила Беттина, это философия.
Энид теребила свою шапочку.
Волосы тянет. Не хочу.
У тебя опять заболят уши.
Не хочу. Сними мне ее.
Надо говорить: сними ее с меня. И нет, я ее не сниму.
Ты не моя старшая сестра.
Увы, твоя.
Нет-нет-нет, ты не моя старшая сестра, пропела Энид. Моя сестра, МОЯ НАСТОЯЩАЯ СТАРШАЯ СЕСТРА очень-очень-очень добрая.
Ну вот мы и договорились: это я.
Они наконец вышли из кабинки, где Беттина четверть часа потела, переодевая сестренку в купальник. Энид побежала по плитке. В своем трансбионическом шлеме Шаггаи Мостры она была похожа на большой цветок мака на ножках.
Подожди меня! крикнула ей Беттина.
Энид притормозила. Но только для того, чтобы Беттина услышала, как она напевает:
Моя НАСТОЯЩАЯ СТАРШАЯ СЕСТРА она не такая, она ОЧЕНЬ, очень красивая. Она носит десять браслетов, четыре золотых, два серебряных, два изумрудных, три рубиновых, их я ей подарила, потому что она ОЧЕНЬ добрая, и три бриллиантовых
Это будет четырнадцать браслетов, заметила Беттина. Не десять.
Они уже подошли к бортику бассейна. Энид невозмутимо продолжала:
У моей НАСТОЯЩЕЙ СТАРШЕЙ СЕСТРЫ вы даже не знаете СКОЛЬКО поклонников, они все время ее приглашают, и их СТОЛЬКО, что она не может сказать всем «да». Поэтому тем, кто звонил, когда она уже приглашена, я отвечаю, что у нее болит голова, чтобы их не огорчать.
У Беттины резко испортилось настроение.
Да замолчи же! проворчала она.
Пловцы повернулись и следили за фигурой ныряльщика, который взлетел с трамплина под сводчатым потолком и вошел в воду в королевском пике.
Посмотри-ка на этого типа, сказала Беттина Энид в надежде отвлечь ее и сменить тему.
Энид тоже с интересом следила за ныряльщиком. Что не помешало ей снова взяться за свое:
Моя НАСТОЯЩАЯ СТАРШАЯ СЕСТРА не такая, она никогда не кричит. Она всегда улыбается. Потому что она ОЧЕНЬ рада, что у нее есть младшая сестренка.
Беттина отпустила ее и прыгнула в воду со звуком, показавшимся ей хлопком лопнувшего пакета. Энид смотрела на нее с бортика.
Ты мне напомнила, сказала она, тот фильм, где мертвеца сбросили с корабля
Иди сюда! перебила Беттина. Я тебе помогу.
Она наткнулась на какого-то пловца, и тот улыбнулся ей, судя по всему, очень обрадовавшись.
О! Добрый день!
Она узнала в нем искусного ныряльщика. А потом узнала Ее сердце сделало кульбит.
Не он! О нет, только не он! Не с Энид, которая теперь рассматривала их своими любопытными глазками! Бог весть что эта язва разнесет всему свету своими песенками с подковыркой. Денизе и Беотэги, например, когда они придут в гости Кошмар.
Добрый день! повторил парень.
Она уставилась на него так, словно он упал с луны. Он скромно улыбнулся, как будто и впрямь оттуда прибыл.
Все из-за мокрых волос. Она его не сразу узнала. Почему как раз сегодня он оказался здесь? В день ее повинности с Энид? НУ ПОЧЕМУУУУ?!
Добрый день, процедила она сквозь зубы, проглотив при этом немного воды из бассейна.
Она повернулась к нему спиной, сплевывая. В один гребок он снова оказался перед ней.
Мое приглашение еще в силе.
Мой отказ тоже.
Шапочка Энид вынырнула из воды и проплыла между ними, точно кусок цветущей клумбы.
Это кто? поинтересовалась она.
И тут же взвизгнула:
Я тебя узнала! Шутник из «Нанука»! Мерлин-чародей! Что ты здесь делаешь? Ты следил за нами?
И правда, фыркнула Беттина, ты следил за нами?
Мы живем в городе, где только один бассейн и один вторник в неделю. Какой из этого вывод?
Что этот город слишком мал и один из нас должен уйти.
Он улыбнулся. И вправду хороша была эта улыбка. Впору забыть про уши черные точки и ох, нет невозможно забыть этот нос!
Я все равно закончил.
Уже уходишь? сказала Энид. Это не из-за Беттины?
Проницательная Энид. Беттина нырнула, чтобы скрыть залившую лицо краску. Она вынырнула поодаль и остановилась, чего-то ожидая.
Чего?
Ответ пришел сам, четкий, как щелчок ножниц по ткани: она хотела снова увидеть, как улыбается Мерлин.
Проплыв немного брассом, она убедилась, что он вышел из воды. Теперь он шагал по бортику. Энид бежала следом за ним, вот ведь чертовка.
Беттина не слышала, о чем они говорили, но поклялась, что потом отругает Энид: разве можно вот так запросто разговаривать с незнакомыми людьми?
Она видела, как он дотронулся до шапочки Шаггаи Мостры. В его руке вдруг оказался пластмассовый нарцисс. Он дал его Энид и ушел, а та прыгнула в воду и поплыла к сестре.
Это тебе! сказала она, протягивая Беттине нарцисс. От Мерлина.
Беттина отмахнулась от цветка, подняв небольшую волну.
О чем вы говорили? спросила она.
Я сказала, что хочу нырять как он.
У тебя ресничка на щеке. Слева.
Разумеется, Энид потерла правый глаз. Беттина похлопала ее по левой щеке. Ресничка упала в воду.
Ты хочешь научиться нырять, ну и?
Я попросила Мерлина меня поучить.
Он сказал, что поучит. С удовольствием.
Беттина посмотрела на сестру так, будто та сообщила ей, что берет в дом индонезийского лори.
Внезапно высоко наверху, точно две богини на горе Олимп, на галерее появились Дениза и Беотэги. Беттина тотчас отбросила нарцисс за лесенку.
Ей стало стыдно за свой поступок, но объяснять, откуда у нее цветок, было бы хуже. Она окинула взглядом бассейн. Уф. Он ушел. Энид плескалась в лягушатнике. Беттина поплыла по дорожке.
Вскоре Дениза помахала ей с бортика, следом появилась и Беотэги. Обе прыгнули в воду и нагнали Беттину.
Знаешь что?
Что? спросила Беттина.
Мы видели, как двое целовались.
Парень лизал девушке щеку.
Языком.
Буэээ! взвизгнули они хором.
И ухо тоже!
Они заверещали еще громче:
Буэээээ!
Беттина пообещала себе, что, если когда-нибудь парень попытается лизнуть ей щеку, она отвесит ему хорошую затрещину.
Они брызгались, от души смеясь. Беотэги отплыла к лесенке. Рассеянно крутя двумя пальцами бретельку купальника, она сказала Беттине:
Кстати. Мы видели твоего поклонника, когда пришли.
Поклонника?
Беттина вся одеревенела и почувствовала, что тонет. Она заболтала ногами.
О ком ты?
Ну как же. Помнишь, на днях?
Донни Джепп.
Уши Бэтмена.
Дениза и Беотэги завизжали от смеха. Беттина убедительно разыграла приступ амнезии.
Не помню.
Твой доставщик из «Нанука», уточнила наконец Дениза.
Пауза.
А, он! вспомнила Беттина ломким голосом. Это не МОЙ доставщик. И тем более не мой поклонник.
Как если бы она сказала: «Это не мой размерчик».
Он наблюдал за тобой с галереи.
Беттина переварила информацию и с удивлением поняла, что не так уж недовольна.
Ты только шевельни пальчиком, и он упадет готовенький.
И волоском не шевельну.
А он ничего, симпатичный.
Если бы не был таким некрасивым
Но он некрасивый! сухо отрезала Беттина.
* * *
Где-то в старом доме в центре города Гортензия нажала на кнопку звонка. Ей открыла девушка в красной плюшевой мини-юбке и водолазке в «гусиную лапку». В руках она держала «Баязета» Расина и, очевидно, учила пьесу наизусть. Она посмотрела на Гортензию сверху вниз, без враждебности, но и без радушия.
Началось пятнадцать минут назад. Лермонтов тебе задаст, спасайся кто может, о, я виню себя в неосторожности, уйти от бдительного ока нет возможности
Я Я не ученица. Я пришла записаться.
Девушка закатила глаза и посторонилась, впуская ее.
Драгица Давидович, сказала она, закрывая дверь. Эгей, зовите стражу, мне нечего сказать Все зовут меня Деде.
Гортензия Верделен.
Записью занимается Луиза и смерть мне оправданье. Я тебя провожу.
Они прошли под лицами Ингрид Бергман, Женевьевы Паж, Клода Риша, Уолтера Пиджона на афишах «Стромболи», «Сида», «Дезире», «Ника Картера».