Женевьева выйдет через четверть часа, буркнула Энид. Попроси ее пойти с вами.
У нее сегодня беби-ситтинг, а мы угостим тебя шоколадом. Вообще-то Энид отнекивалась для проформы. Даже без обещания шоколада и невзирая на Беотэги и Денизу, которые слишком громко и слишком часто хихикали, она обожала ходить с Беттиной в город после школы.
Я знаю, куда вы собрались, сказал Гулливер, победоносно отодрав корку от локтя.
Его египетские факелы были похожи на те, которыми светили себе ученые в кино, когда их преследовала злая мумия. Он сделал их своими руками вот и доказательство. Он очень гордился собой.
Да ну? И куда же? фыркнула Беотэги, скорчив гримасу.
В «Ангел Эртбиза». И знаю почему!
Продолжай, сопляк!
Из-за официанта! выкрикнул Гулливер и быстренько юркнул в автобус.
Высунувшись в приоткрытое окно, он проорал еще громче:
Чтобы увидеть Хуана! ДББ влюблены в него без памяти!
Он увидел, как рассмеялась Энид за спиной Беттины.
Дениза, Беотэги и Беттина толкнули дверь «Ангела Эртбиза».
Он здесь? пробурчала Беттина себе под нос. Посмотри, Энид, пожалуйста.
О ком ты? невинно спросила Энид.
Пожалуйста, не строй из себя дурочку.
Да, Хуан здесь.
Пожалуйста, не так громко.
Он нас видит?
Нет, ответила Энид. Как обычно.
Язва.
Так это же правда, он никогда на вас не смотрит.
Ой, пусть она заткнется!
Из-за столика в углу им помахал мальчик. Кловис Булесте, из коллежа. Беттина поколебалась.
Сядем с ним? прошептала она.
Почему бы нет? отозвалась Беотэги. Может, Хуан приревнует.
Они уселись за столик Кловиса.
Ну, сказал он, что там с вашей кровожадной вечеринкой, когда вы ее устроите?
Вечером в Хеллоуин.
На Хеллоуин будет суперский праздник в городе. Почему не раньше? В пятницу, например?
Он заказал крем-брюле по-бретонски с черносливом, девочки шоколад.
И еще торт, потребовала Энид.
Давай, не стесняйся! буркнула Беттина. Торт с чем-нибудь, пожалуйста, мадам Эртбиз!
Беттина встретилась глазами с Хуаном, но не прочла в них ни малейшего интереса. Энид, паршивка, права. Ему на них глубоко плевать. И на нее в том числе. Она надеялась, что он принесет заказанный торт, но их обслужила мадам Эртбиз.
Беттина, вздохнув, повернулась к Кловису:
Ты прав. Будет сразу два случая повеселиться. Но
Кловис приступил к крем-брюле.
Но, продолжала Беттина, мы собирались устроить вечеринку для девочек.
Проглотив ложку крема, он невозмутимо ответил:
Вы передумаете, когда
Он умолк. Ему попалась черносливина. Посмаковать ее потребовало нескольких секунд.
когда вы узнаете, что продолжил он и облизал ложку.
Рожай уже.
Он вытер руки.
у меня есть гиперкровожадное видео. Дядя Пьетро прислал мне его из Ньюарка.
У тебя есть дядя Пьеро в Нью-Йорке?
Пьетро в Ньюарке.
И что это?
Город в Нью-Джерси.
Я про фильм, балда. Что это?
«Возвращение Чапи».
Все заахали. Как? «Чапи, кукла-убийца, возвращается»!!! Восторгаясь, Беттина незаметно склонила голову в сторону Хуана. Он чистил фильтр кофеварки и сам не подозревал, до чего же мил с отблеском нержавеющей стали на левой ноздре.
Загвоздка: нет французских субтитров, уточнил Кловис.
Ба, фыркнула Беотэги, в фильмах ужасов все диалоги одинаковы: «Oh my God!» значит «На помощь, убийца заперт в одной комнате со мной!».
A «Fuck him!» значит «Я стреляю в него из Магнума-357 уже целый час, почему он еще жив?!».
А я достала «Помнишь, что вы делали на чердаке этой зимой 2» и «Вопли психоза 3». А ты, Бео, что принесешь?
Куриные ножки по-мексикански.
Опухнем, сказал Кловис.
Суперкласс, возразила Дениза.
Черт, прошипела Беттина, застыв на стуле.
Проследив за ее взглядом, Энид увидела Коломбу. Коса все так же ровненько лежала на погончике синего пальто. Она стояла спиной и не видела их, Хуан ставил перед ней на стойку миндальное печенье.
Ты ее знаешь? спросила Беотэги.
Симпатичная, заметил Кловис.
Если любить допотопных пернатых.
Что такое «допотопный»? спросила Энид.
Доисторический. Вышедший из употребления.
В этом есть своя прелесть, заверил Кловис. Кто она такая?
Драма из зоны С.
Дочка коллеги Шарли. Ее зовут, сидите крепче, Голубка.
Коломба, поправила честная Энид. Она приехала к нам на неделю.
Услышав свое имя, Коломба обернулась. Она просияла при виде Энид и Беттины. Беттина нахмурилась. Коломба, чуть поколебавшись, направилась к ним.
Я съездила в город забрать почту родителей, объяснила она. Заодно купила миндальное печенье.
Холодное молчание. Энид ломала голову, что бы такое дружелюбное ей сказать. Коломба весело тряхнула пакетиком, который держала в руке.
В Виль-Эрве любят печенье?
Без голубиных перьев! шепнула Беттина Беотэги и Денизе, и те прыснули.
Коломба неуверенно улыбнулась.
Садись, по-джентльменски пригласил ее Кловис.
Нет, спасибо, покачала она головой. Автобус на Колиньер вот-вот придет. Ведь этот автобус идет до Виль-Эрве?
Беттина и Энид поедут на машине с Шарли, сообщил ей Кловис с коварным простодушием. Забудь про автобус, поедете все вместе.
Он стоически выдержал боль в пальцах ноги, придавленных каблуком разъяренной Беттины. Ладно, Коломба невозможное имечко, но у нее красивые глаза, так мило косящие в его сторону, ради этого можно и потерпеть.
Коломба села, держась чуточку напряженно.
Что ты закажешь? спросил Кловис.
Горячий шоколад.
* * *
Женевьева заканчивала растяжку, когда месье Кол Мой принес ей новые перчатки.
Сегодня у нас упражнения на выносливость, сказал он своим теплым певучим голосом.
С грушей?
С грушей. Ты дашь настоящий бой. Скажем, минут на семь.
Женевьева бросила долгий взгляд на других боксеров, тренировавшихся в зале, потом на собственное отражение в высоком зеркале.
Готова?
Готова.
Она направилась к длинной колбасе из черной кожи. Месье Кол Мой улыбнулся. Он был худенький, и по его изящно-небрежным движениям никак нельзя было предугадать сокрушительную силу удара в бою.
Не эта груша, сказал он. Вон та помягче, тебе будет не так больно.
Женевьева встала в стойку локти расставлены, кулаки у лица.
Работай кулаками и локтями два раунда, потом ступнями и коленями.
Женевьева улыбнулась про себя. Знали бы сестры, что вместо беби-ситтинга она занимается тайским боксом Ее рука взлетела в молниеносном прямом ударе. Она это обожала.
* * *
Хуан принес Коломбе шоколад, держа поднос на согнутой руке, словно обнимая партнершу в танце. Его глаза и волосы были необыкновенно нежного рыжего цвета.
Девочки уже провели расследование и узнали, что красавчик Хуан, пятнадцати лет, живет с отцом в Париже (зона С), приехал на каникулы к матери и помогает ей в кафе.
Он обошел стол, чтобы поставить чашку перед Коломбой. Энид перехватила странный взгляд, брошенный им на Беттину. Но Беттина слишком злилась из-за присутствия Коломбы, чтобы хоть что-нибудь заметить. Энид удивилась, но так и не поняла, что значил этот взгляд Хуана.
И тут произошло одно событие короткое, неприятное и громкое. Чашка Коломбы вдруг спрыгнула со стола, пролетела прямо под носом у Энид и со звоном разбилась об пол. Все посетители обернулись. Коломба ошеломленно уставилась на расплывающееся по пальто шоколадное пятно.
Энид понадобилось пять секунд, чтобы понять, что это быстрая рука Беттины столкнула чашку. И еще одна, чтобы догадаться, что она сделала это нарочно.
Беги скорей отмывай! воскликнула Беотэги.
Прости! Извини! повторяла Беттина с неприметной улыбкой, которую уловила одна Энид.
Коломба бросилась в туалет. Энид пристально посмотрела на сестру. Беттина спокойно стирала со стола шоколадные брызги уголком бумажной салфетки.
Коломба терла пальто туалетной бумагой, которая оставляла кучу белых крошек, смотревшихся на темно-синем не очень.
Позади открылась дверь. Она увидела в зеркале рыжего официанта, который подавал ей миндальное печенье и шоколад. Его красивые глаза смотрели сокрушенно, но он улыбнулся прекрасной улыбкой, тронувшей ее до глубины души.
Он протянул чистое полотенце:
Этим будет лучше.
Он помог Коломбе отмыть пятно, потом снял с нее пальто и включил сушилку для рук. Горячий ветер из аппарата обдул их склоненные лица. Коса Коломбы скатилась на передник Хуана. Он улыбнулся.
Когда ткань стала почти сухой, а пятно едва заметным, он попятился к двери. Коломба тем временем надевала пальто.
Сойдет?
Все отлично.
Она, кажется, покраснела, но не решилась взглянуть в зеркало, чтобы проверить. Застегнув пальто, она еще раз сказала:
Спасибо.
Вернувшись к столику, Коломба посмотрела на Беттину, но та отвела глаза.
Я все-таки поеду на автобусе, сказала Коломба.
И отошла. Беттина наконец посмотрела на нее, на ее спину и возненавидела ее еще сильней. Да, возненавидела. Та прекрасно знала, что она опрокинула чашку нарочно, но делала вид, будто так и надо.
Эй! крикнула в спину Коломбе Энид. Поедем с нами на машине!
Да, не смеши людей! презрительно фыркнула Беттина. А то Шарли подумает, что ты нами пренебрегаешь!
Коломба поколебалась и вернулась. Лицо ее было спокойно, хотя на щеках выступил ярко-розовый румянец.
Ничего подобного, сказала она. Хорошо, я поеду с вами.
7
Балдахин, арфа и паннакотта, или Ночь с призраками
Она проснулась с бешено колотящимся сердцем. Дождя не было, но ветер дул довольно сильно и трепал шпингалет ставня. Это ли ее разбудило? Нет Был еще звук Звук, который она уже хорошо знала.
ООООоооооохххххоооооОООО
Призрак.
Его горькая жалоба перекрывала стон ветра, накатывая дрожащими волнами изнутри стен, из самого чрева дома. Слышать это было жутко.
Энид выбежала из комнаты и заколотила в дверь Женевьевы. Женевьева была уже на ногах. Даже в закрытой кровати нельзя было не услышать душераздирающие жалобы, которые шли из стен. Она кинулась зажигать свет на лестничной площадке, а перепуганная Энид так и висела у нее на руке.
Шарли, Беттина и Гортензия тоже вскоре вышли Все закутанные: ветер проникал в каждую трещинку старого дома.
Вы слышите?
Это призрак.
Прекрати, Энид! Призраков не бывает.
Не кричи. Она тут ни при чем, бедный котенок.
Но звуки-то есть!
Как будто дети поют или плачут. Или плачут и поют. Может быть, они замурованы много веков
Замолчи, Гортензия. У меня мороз по коже.
Беттина вдруг взвизгнула и испуганно показала куда-то пальцем.
В плохо освещенном углу длинного коридора двигалась бледная тень Энид зажмурилась и уткнулась в бок Женевьевы. Прозвучал нервный голос Гортензии:
Что это за фигня?
Следом голос Шарли, громче, с раздражением:
Коломба! Кончай изображать привидение, слышишь?
Энид открыла один глаз. Бледная фигура действительно оказалась Коломбой. Очень странной Коломбой, которая шла пошатываясь, кулаки сжаты, глаза закрыты. Зрелище было жуткое, особенно под этот плач из стен.
Она лунатик, сказала Женевьева. Не надо ее будить, я отведу ее в кровать.
Она осторожно взяла Коломбу за руку, сделав остальным знак молчать. Эту команду все выполнили без труда, оцепенев от страха и холода.
Ну все, в постельку! распорядилась Женевьева, вернувшись через несколько минут. Завтра утром в школу.
Разумеется, уснуть никто не смог. Поворочавшись в постели добрых полчаса, Энид спустилась в кухню выпить горячего молока.
Она нашла молоко и стаканы на столе, а вокруг стола четырех сестер и двух кошек, которым пришла в голову та же мысль.
Ты тоже не спишь? На, поешь.
Гортензия протянула ей миндальное печенье.
Коломба спит?
Сном младенца. Как только ей это удается при таком шуме?
Шарли лизнула глазурь своего печенья.
Завтра, сказала она, я упрошу Базиля переночевать здесь.
Все захихикали. Она и бровью не повела.
Может быть, спокойно продолжала она, присутствие мужчины отпугнет духов.
Снова смех. Шарли метнула подозрительный взгляд на лица вокруг стола. Все уткнулись в стаканы с молоком. В том числе и кошки.
Я потеряла кольцо, сообщила им Коломба за завтраком. Если найдете или кто-нибудь принесет, знайте, что это мое.
После трудной ночи все клевали носом над тостами. Правда, хорошая новость скрасила начало дня: госпожа Бойлерша топилась и не капризничала. Было тепло.
Кольцо? переспросила Шарли, ошарашенная, как будто ее попросили передвинуть статуи на острове Пасхи одним пальцем.
Какое кольцо? поинтересовалась Энид.
С ромбиками из цветного стекла. Разноцветными, как костюм Арлекина.
Беттина мысленно закатила глаза. Костюм Арлекина. Типичная фраза а-ля Коломба.
Вы что-нибудь видели? спросила Гортензия.
Никто ничего не видел. Коломба обреченно вздохнула.
Это должно было случиться. Я так боюсь его испортить, что слишком часто снимаю. Ну и вот.
Если оно в доме, ты его найдешь, заверила Женевьева.
Разве что призрак начала Беттина и умолкла, увидев выражение лиц сестер.
У ворот затормозила машина Базиля. Шарли позвонила ему, едва проснувшись, и он обещал заехать после первой консультации.
Он вошел в большую кухню с вертевшейся на языке шуткой по поводу призрака, но тотчас проглотил ее: вид у девочек был мрачнее некуда.
Ку-ку! окликнул он их, бросив на пол большую дорожную сумку. Я пришел на подмогу.
Беттина указала подбородком на сумку:
Ты рассчитываешь задержаться у нас на десять лет?
Базиль покраснел.
Нет, возразил он. Но Шарли не уточнила, на сколько времени
Единица времени призрака вечность, мрачно изрекла Гортензия. Ты к нам навсегда?
Всего на несколько дней, вмешалась Шарли, сделав сестрам большие глаза. Если тебя это не стеснит, Базиль.
Конечно нет.
«О, нет-нет-нет!» подумали хором, улыбаясь про себя, Энид, Беттина, Женевьева и Гортензия. Ради любви Базиль готов был сразиться со всеми призраками на том и этом свете и остаться в Виль-Эрве столько, сколько пожелает Шарли. Для него это все равно будет слишком мало.
Но они оставили свое мнение при себе. Базиля они все любили.
* * *
В среду Гулливер провожал Энид на ферму Паймино, в двух километрах, чтобы купить молока и яиц. Они тащили за собой клетчатую сумку на колесиках.
Приходил еще ваш призрак? спросил Гулливер.
Сегодня ночью он спал. Мы тоже.
Хотел бы я разок у вас остаться, посмотреть.
Дом начинает переполняться.
А ты нашла Гулливер попытался вспомнить имя, но не вспомнил, твою летучую мышь?
Нет.
Он не стал расспрашивать.
Сидони Паймино, которую предупредила Шарли, уже приготовила бутылки с молоком, сливки и коробки с яйцами. Сидони была одноклассницей Шарли, а потом училась в коммерческой школе в Париже. Это была высокая симпатичная женщина с огненно-красными губами и ногтями.
Как дела в Виль-Эрве? спросила она, пока Энид отсчитывала деньги.
Ничего Но без призрака было бы лучше.
Призрака? повторила Сидони.
Который плачет каждую ночь, пояснил Гулливер.
Не каждую, поправила Энид. Иногда. Когда буря.
Сидони прыснула:
Может, это призрак Гийеметты Обержонуа?
Гийеметты Оберж кого?
Имя показалось Энид смутно знакомым. На минуту забыв о монетках, она посмотрела на улыбающуюся Сидони.
Кто это?
Она была хозяйкой Виль-Эрве задолго до твоего прадеда. Вы не знаете эту легенду?
Энид что-то слышала от родителей, но это было давно
Расскажешь нам?
Для начала, я приготовила паннакотту[8]. Кто хочет? Ее вкус очень подходит к легендам.
Сидони отрезала два толстых ломтя паннакотты из глиняного горшка.
Вот, значит, как, вы не знаете печальную и ужасную историю Гийеметты Обержонуа? Ну, слушайте, ягнятки, слушайте
Она провела по краю горшка пальцем и облизала его.
Жили-были однажды Гильдаз и Гийеметта Обержонуа, владельцы поместья Эскиль. И любили они друг друга безумной любовью. Они поженились и жили в красивом доме, который назывался Утёс. Гильдаз жил только ради своей Гийеметты, а Гийеметта только ради своего Гильдаза. А еще красавица любила играть на арфе. Гильдаз подарил ей инструмент: дерево для него доставили из Венгрии, а струны из Венеции. Гийеметта играла на арфе как ангел, и люди приезжали издалека, чтобы послушать ее. И вот однажды, в грозовую ночь в октябре, случилась трагедия. Супруг в то время был в отъезде, и полог балдахина в спальне Гийеметты загорелся. Вскоре огонь охватил всю комнату. Вспыхнула и арфа. Гийеметта хотела ее спасти, но инструмент был слишком тяжелый. Гийеметта выбилась из сил. Ветер между тем раздувал пламя. Окруженная огнем, она сгорела заживо.