Затем в процессе общения с детективами Мартин припомнил ещё одного странного незнакомца, который появился в баре всего на несколько минут около часа ночи, т.е. заметно позже описанного выше. Этот человек не задержался, он быстро купил упаковку с 6 банками пива и покинул зал, но сама по себе такая покупка выглядела странно. И Смартт объяснил почему пиво в местном баре очень дорого, в зависимости от сорта его цена колеблется в диапазоне 3,03,5 $ за упаковку. Местные жители по таким грабительским расценкам пиво не покупают, предпочитая «затариваться» в местном магазинчике (разумеется, в дневное время, ибо по ночам тот закрыт). А вот бедолага, пожелавший пива посреди ночи, оказался вынужден покупать его по «цене бара». Мужчина, купивший пиво в баре, был крупнее и старше того, которого видел Мартин прежде: рост этого незнакомца составлял 180185 см, возраст около 30 лет, он имел вьющиеся короткие волосы, хотя они и были длиннее, чем у самого Мартина Смартта (он для наглядности сравнил их со своими). Описывая незнакомцев, в разное время заглядывавших в бар вечером 11 апреля 1981 г., Мартин случайно или нет? довольно точно воспроизвёл приметы преступников, известные следователям из рассказа загипнотизированного Джейсона Исона. Имелись, конечно, и некоторые отличия, но общую схожесть нельзя не отметить (один из незнакомцев постарше и повыше с короткими волосами, другой младше и ниже с длинными). Кстати, возможность мистификации Смарттом детективов можно отмести сразу, поскольку незнакомцев в баре видели и другие свидетели (о чём ещё будет сказано особо).
Портреты людей, напавших на Гленну «Сью» Шарп, её сына Джонни и его друга Дэйна Уингейта, нарисованные полицейским художником на основании свидетельских показаний Джастина Исона, данных под гипнозом. Мальчик в состоянии гипнотического транса сообщил шерифу Дугласу Томасу, что в ночь с 11 на 12 апреля видел «сновидение», в котором плыл с незнакомцами на одном корабле вдали от берега и те бросили за борт Джонни и Дэйна, а Гленну Шарп несколько раз ударили в грудь ножом. Джастин сообщил детальные приметы, позволившие нарисовать портреты неизвестных мужчин. Последующим опросом лиц, находившихся вечером 11 апреля в баре «Задняя дверь», удалось установить, что неизвестные мужчины, соответствовавшие полученному описанию, появлялись там в разное время и покупали спиртные напитки.
Этим моментом допрашиваемый очень ловко обеспечил себе alibi, честно говоря, даже трудно сказать, получилось ли это у него случайно, или он очень тонко просчитал ситуацию. Рассказывая о незнакомце ростом 185 см, покупавшем пиво, Смартт между делом упомянул, что когда тот появился в баре, он в это время разговаривал с Дугом Альбином, одним из управляющих «Кедди резёт». Т.е. в достоверности рассказа Смартта можно было удостовериться, переговорив в самим «мистером Альбином».
Итак, на отрезок времени до часа ночи Мартин вроде бы обеспечил себе и своему другу «Бо» Бубеду крепкое alibi. Но что же было потом? Ведь его супруга, Мэрилин Смартт, заявила, что дружки уложили её спать, а сами ушли из дома. Как она считала с целью убить Гленну Шарп и её сына. Мартин Смартт, не моргнув глазом, рассказал о том, что происходило после часа ночи. По его версии, он и «Бо» Бубед, проводив Мэрилин домой, вдруг вознамерились извиниться перед женой Дуга Альбина из-за неловкого момента, возникшего в баре при заказе музыки. Дело заключалось в том якобы, что Мартин и «Бо» включили музыку в стиле «кантри», а жена Альбина Джин потребовала включить какой-нибудь «рок» или «диско». Возникла перепалка, по результатам которой мужчинам пришлось уступить. Собственно, нежелание слушать диско-музыку и побудило всю троицу покинуть бар в час ночи или сразу после часа ночи. И вот, добравшись до дома 26, где вся троица проживала, благополучно уложив спать напившуюся Мэрилин, мужчины решили опять направиться в бар. И туда они действительно пришли и извинились перед Джиной Альбин в присутствии свидетелей. После чего поговорили с барменом, справедливо указав на то, что его заведение лишилось трёх клиентов из-за взбалмошного поведения бабёнки. Бармен извинился и за счёт заведения сделал Мартину и «Бо» Бубеду по одному коктейлю. Друзья выпили, посидели немного и опять покинул бар на этот раз окончательно. Смартт не затруднился назвать точное время упомянутого события случилось это, по его словам, в 01:4501:50. После этого Мартин и «Бо» вновь направились к себе в дом 26.
При взгляде на карту «Кедди резёт» легко понять, что все их ночные перемещения имели место в непосредственной близости от того самого дома 28, в котором в это же самое время происходило чудовищное убийство. Детективы, разумеется, поинтересовались, не привлекло ли внимания Мартина нечто подозрительное в этом районе: неизвестные люди? автомашины? непонятная активность? лай собак, наконец? Мартин задумался и выдал довольно неожиданное наблюдение. По его словам, им при своих блужданиях от дома до бара и обратно постоянно приходилось двигаться в темноте, а это было странно. Обычно на заднем крыльце какого-либо из домов (а им приходилось двигаться мимо домов 28, 27 и 25) горел свет, так что худо-бедно дорога всегда видна. А тут ни одной лампочки. Как говорится, не видно ни зги.
Наблюдение это нельзя не признать очень интересным, тем более, что оно подтверждалось сообщениями других свидетелей, опрошенных к тому моменту детективами следственной группы. Чуть позже мы вернёмся к анализу этого факта, который, во-первых, мы можем считать доказанным, а во-вторых, неслучайным, но сейчас продолжим комментировать показания Мартина Смартта (они того заслуживают!).
После возвращения из бара в дом 26 Мартин напоил своего дружка «Бо» Бубеда прописанными тому таблетками. Так сказать, на сон грядущий. Что это были за таблетки? Две фенобарбитала и две дилантина, известного в СССР и современной России под названием «diphenin» или «dipheninum». Первое средство являлось снотворным, второе использовалось в лечении эпилепсии как лекарство с большим набором положительных свойств (иногда «дилантин» даже называли «первой линией обороны от эпилепсии»). Точная дозировка таблеток осталась неизвестна, но тот факт, что «Бо» Бубед принял эти лекарства после 45 бутылок пива (по 0,33 л) и пары алкогольных коктейлей, безусловно указывает на его привыкание к данным медикаментам. У «дилантина» имелось несколько интересных побочных свойств, одно из которых представляется особенно любопытным в контексте настоящего очерка. Дело заключалось в том, что это лекарство провоцирует выработку в человеческом организме фермента, ответственного за расщепление и усвоение некоторых видов наркотиков (не всех!). Присутствие в организме избыточного количества этого фермента приводит к снижению порога восприятия наркотика и вызывает более выраженные формы наркотического опьянения. Другими словами «Бо» Будед дурел от кокаина или марихуаны гораздо сильнее обычных наркоманов, по крайней мере, теоретически. Момент этот очень интересен, и на него сейчас следует обратить внимание.
Итак, Мартин Смартт напоил своего дружка таблетками и уложил спать, после чего отправился «на боковую» и сам. Произошло это, по его словам, в 02:10. Однако, в три часа ночи он проснулся
Если кто-то подумал, что в этом месте Мартин скажет полицейским нечто необыкновенное, то поспешим успокоить такого читателя ничего подобного не случилось. Смартт проснулся просто потому, что он всегда просыпался в интервале между 3 и 4 часами ночи, разжигал огонь в камине и обходил дом в ночной тишине. По его словам, в это время обычно проходил какой-нибудь железнодорожный состав, и он слушал затихавший вдали стук колёс. Просто такая привычка, хотя и немного странная.
Итак, в ночь с 11 на 12 апреля он тоже проснулся, вышел из дома, прогулялся немного среди росших вокруг сосен и вернулся обратно. Ничего необычного он не видел и не слышал.
Дальнейшие показания Мартина, посвящённые утренним событиям 12 апреля, рисуют картину, радикально отличающуюся от той, которая была известна следствию со слов его жены Мэрилин. По его словам, он проснулся в 10 часов утра или даже 10:30, что, в общем-то, похоже на правду, принимая во внимание его ночные блуждания и давешнюю выпивку. Смартт утверждал, что находился ещё в кровати, когда в доме появился Джастин Исон и заявил, будто «Сью» и Джонни Шарпы убиты. По его словам, он одёрнул мальчика, прикрикнув: «Эй, не шути так, входя, это не смешно!» на что Джастин ему ответил: «Погляди-ка в окно!» Сцена эта в изложении Мартина выглядит очень натуралистично, даже как будто чувствуются интонации говорящих, но! Но давайте вспомним, что этот же самый диалог Мэрилин Смартт изложила шерифу Дугласу Томасу, приписав себе участие в нём. И в её изложении этот диалог имел место примерно 1,52 часами ранее.
Однако, в показаниях Мартина и Мэрилин есть маленькая, но существенная разница. Мартин утверждал, будто запретил Джастину рассказывать о событиях трагической ночи по той простой причине, что в доме находился его младший брат, 8-летний Кейси Исон. А вот в рассказе Мэрилин этой детали нет, поскольку, по её версии, она сразу увела сына на улицу и весь разговор происходил вне дома, соответственно, Кейси не мог его слышать.
Дальше больше. Мартин, согласно его официальным показаниям, поднялся с кровати и отправился куда бы вы думали? на розыски Дугласа Альбина, управляющего «Кедди резёт». При встрече он сообщил тому о своих неоднократных перемещениях поблизости от дома 28 в ночь, когда совершались убийства. И уверил, что ничего подозрительного не замечал. Довольно интересный шаг, который можно интерпретировать по-разному. Как ни крути, а Мартин Смартт своим заявлением в первые же часы расследования в каком-то смысле поставил самого себя под удар, ведь от свидетеля до подозреваемого в таких делах всего один шаг.
Разумеется, детективы поинтересовались у Мартина, где и как тот провёл день и вечер 12 апреля, ведь тогда его не удалось отыскать для допроса. И Смартт дал самый оптимальный в его ситуации и логичный ответ он сообщил, что направился в город Рино, штат Невада, где в госпитале ветеранов Вооружённых Сил посетил психиатра, у которого наблюдался уже почти 2 месяца. Кстати, именно в этом госпитале он и познакомился с «Бо» Бубедом, которого и пригласил пожить в «Кедди резёт». Это объяснение Мартина было проверено и получило подтверждение тот действительно посещал больницу, так что ничего подозрительного в его отсутствии на протяжении всего дня и вечера 12 апреля не было.
На этом описательная часть показаний Мартина Смартта оказалась исчерпана, но детективы его не отпустили. Начались расспросы на, так сказать, сопутствующие темы. В частности, они поинтересовались, пытался ли Джастин Исон по возвращении домой утром 12 апреля восстановить сцену преступления, повторив увиденное?
Вопрос действительно интересный, но ответ Мартина Смартта ещё более интересен. Тот сообщил, что Джастин пытался устроить небольшую сценку с участием младшего брата Кейси, для того, чтобы продемонстрировать, как были убиты Шарпы, при этом сам Джастин взял в руку нож, изображая бандита, и разъяснил, что кто-то из погибших был убит ударами молотка, а кто-то ножа. Также Смартт отметил, что Джастин точно знал расположение комнат в доме 28, и это показалось ему очень странным. Получалось, что мальчик ходил по всему дому Этот рассказ Мартина Смартта тем более интересен, что он вступает в прямое противоречие с рассказом его жены Мэрилин о событиях того утра. Ведь, согласно её версии событий, она моментально связала гибель людей в доме Шарпов с ночным отсутствием своего мужа и тут же увела сына из дома, якобы опасаясь за его безопасность. Однако, со слов Мартина, никто никуда мальчика не уводил, по крайней мере, до 10 часов утра, и никакой тревоги за его жизнь в присутствии собственного мужа Мэрилин тогда не испытывала. Кто-то из супругов явно врал, и детективы, в деталях знакомые с показаниями Мэрилин Смартт, разумеется, это поняли.
Cразу скажем, интересные наблюдения Мартина этим отнюдь не исчерпывались. Детектив Крим поинтересовался у него, верит ли он в то, что мальчик действительно мог наблюдать за преступлением в процессе его совершения? Вопрос этот, пожалуй, основной, который следственные работники должны были решить для себя. И любой ответ на него рождает массу новых непростых вопросов. Мартин Смартт дал ответ детективу очень интересный, в каком-то смысле даже неожиданный; он сказал, что Джастин имеет чуткий сон и почти всегда просыпался вместе с ним (т.е. с Мартином) посреди ночи в 03:0003:30 чтобы посидеть у огня. Мальчик имел проблемы с засыпанием, был легко возбудим, и вообще, трудно представить, чтобы он улёгся спать с приятелем в одной комнате и моментально уснул. Потому вполне возможно, что когда в доме Шарпов стали разворачиваться трагические события, Джастин тихонько поднялся с кровати и стал наблюдать за происходившим.
Ответ был хорош и, по всей видимости, соответствовал истине. Но такой ответ неизбежно рождал новый вопрос: почему преступники не тронули детей? И детектив Брэдли задал его Мартину Смартту. Честно говоря, такая прямолинейность Брэдли несколько удивляет, в принципе, он не должен был задавать свидетелю таких вопросов вообще. Тем не менее, вопрос прозвучал, и Мартин снова дал неожиданный (в силу своей прямолинейности) ответ. Он высказался примерно так: можно подумать, что убийцы забыли посмотреть в спальне, но если бы я намеревался кого-либо убить, то проверил бы весь дом Абсолютно здравая мысль, что и говорить, и указанное Смарттом противоречие, безусловно, приходило на ум всем, причастным к расследованию. Но Мартин на сказанном не остановился и продолжил мысль, напомнив об отсутствующей Тине Шарп, судьба которой 13 апреля оставалась неизвестна точно так же, как и накануне. Он сообщил полицейским, что ему точно известно Тина была любимой дочерью отца, и преступление было совершено в интересах именно отца, хотя и не обязательно им самим. Тину хотели забрать, чтобы вернуть отцу, но этому попытались помешать молодые люди Джон Шарп и Дэйн Уингейт, поэтому похищение пошло совсем не по той схеме, какой планировалось изначально. Причём первыми к насилию могли прибегнуть именно Джон и Дэйн, которые, по мнению Смартта, были неадекватны. Дэйн Уингейт считался в округе душевнобольным, «психованным» парнем, и оба друга, как было хорошо известно, баловались наркотиками.
Версия была интересной, и детективы моментально ухватились за услышанное. Брэдли тут же попросил уточнить, какие именно наркотики употребляли погибшие марихуану или что-то «потяжелее»? Смартт моментально отыграл назад, сообразив, видимо, что проявил слишком подозрительную осведомлённость. Он ответил, что ребята «курили траву», возможно, принимали «какие-то таблетки», но ничего в точности он не знает, ибо откуда же ему знать? В общем, выражаясь разговорным русским языком, «съехал с темы». Оно и понятно, как мы увидим из дальнейшего, тема наркотиков в этой истории совсем не так проста и безобидна, а потому неслучайно то, что каждый, затрагивавший её, делался очень аккуратен в выражениях и всячески от неё дистанцировался. И в допросе Смартта эта попытка допрашиваемого устраниться от всякого обсуждения данной проблемы прямо-таки бросается в глаза.