Не знаю, лисица Полина наконец-то посмотрела ей в лицо. Вы действительно близнецы? Вы совсем не похожи.
Эти две фразы Флора слышала уже тридцать лет и три года. Ференц был высоким, крепким и рыжеволосым, она хрупкой блондинкой. Временами, после замечания «совсем не похожи», хотелось рычать, но сейчас она не могла себе позволить огрызнуться Полина была единственной полицейской, которая согласилась перемолвиться с ними словом. Остальные, после взбучки из столицы, хранили гробовое молчание. От Флоры отворачивались, с Ференцем сухо здоровались.
Да, причуда судьбы, рассмеялся Ференц. Представьте себе, у меня куда больше внешнего сходства с директором по учету и аудиту. Сколько раз уже столичные проверяющие или эксперты нас путали не счесть. А потом удивлялись и требовали от меня доказательств вы, мол, меня разыгрываете, он, наверное, тоже ваш родственник.
Флора выждала, пока братец расскажет парочку семейных историй как дядя убеждал матушку, что кого-то из детей подменили в роддоме, как однажды в Котенбурге сотрудник гостиницы, бегло посмотрев на документы с одинаковой фамилией, решил, что они молодожены, и попытался вселить их в ярко-розовый номер «люкс». Полина кивала, пила кофе мелкими глотками. Когда братец выдохся, Флора подхватила эстафету:
Вы спросили, почему Маргарита, жена Ферко, не писала жалобы. Потому что, к счастью, вопросов о любовнице ей не задавали. Она узнала об отголосках скандала, когда Ферко выписали из больницы. Я не знала, как ей объяснить в общем, мы немного опозорились и заврались. Теперь половина города считает меня склочной истеричкой «мол, вот к чему приводит отсутствие мужа, был бы, он бы ей сразу мозги вправил». А другая половина города думает, что жалобы писал Ферко. И только сотрудники следственного комитета и полицейского управления уверены, что виноваты мы оба. Потому что Ферко знает, кто в него стрелял, и я почти наверняка знаю, но помалкиваю, потому что привыкла покрывать его грешки.
Я не имею доступа к материалам следствия, ответила Полина, выслушав ее речь. Мне все равно, кто в кого стрелял, кто на кого писал, кто кому звонил. Мое дело обрез. Я провела предварительную экспертизу, отправила материалы в Хвойно-Морозненск и Котенбург, чтобы получить два независимых ответа из разных лабораторий. Придут ответы, напишу заключение, погружу багаж в самолет и домой. А пока буду ждать ответы, куплю сувениры.
Вот для разговора о сувенирах я вас и пригласил! спохватился братец. Кофе повторите, пожалуйста! Полина, вы сказали, что вам нужны Ловцы Мечты.
Да, подтвердила лисица. Мешок. Не очень большой мешок. Но и не маленький.
Флора вам поможет, пообещал Ференц. Она знает всех поставщиков сувенирной продукции заключала договора для новогоднего фестиваля. Вы слышали о фестивале на берегу озера Мечты?
Знакомая мне рассказывала, что видела передачу по телевизору.
Это Флора организовала фестиваль, гордо сказал Ференц. Лет десять назад мы задумались о том, что средства, которые корпорация выделяет на городской центр культуры «Ирба» при музее истории и этнографии, расходуются, мягко говоря, неэффективно. Да, молодые ирбисы ходили к шаманам, чтобы получить обереги Кароя. Да, кошки перед свадьбой иногда заказывали Чашу Желания. Сейчас эта традиция почти утрачена: после того, как мы потеряли Лабиринт Силы, мало кто из шаманов берется за закрепление Чаши, и сразу предупреждает, что результат может разочаровать. Молодежь пересказывала друг другу страшилки, что Ловец Мечты, сплетенный с ошибкой, может разрушить жизнь лишить надежд и чаяний. Всё это привело к тому, что городские ирбисы начали отгораживаться от собственной культуры. На концерты и выставки в Котенбург, при желании закрепить брак и попросить Линшу о детности в Хвойно-Морозненск, за вежей от рысей или дарсов. А дома ни-ни. Что на других кивать? Наши родители они, правда, завзятые театралы переехали в Котенбург, чтобы жить рядом с драматическим театром и «Опереттой». Сказали, что Ирбисск унылое болото.
Полина слушала с интересом. Флора помалкивала.
Первые фестивали организовывали методом проб и ошибок. Сестра ездила туда, не афишируя свою принадлежность к «Ирбалу» и совету директоров. Изучила обстановку и реакцию гостей, придумала, как преодолеть укоренившиеся страхи и, заодно, облагодетельствовать стариков-шаманов, получающих крошечные пенсии и не желающих брать «подачки» от алмазной корпорации. Молодежь к таким старикам относится снисходительно, не боится, охотно смотрит на камлание духи леса и озера любопытны и приходят на зов бубна. Ловцы Мечты продаются в ярких сувенирных упаковках, в каждую вкладывается приглашение на летний мастер-класс в городском центре культуры. Где мастер-класс там и выставка. Почему бы не заглянуть в соседний зал? Флора проделала титаническую работу. Переломила отношение к традициям. Ирбисы выстраиваются в очередь за билетами на фестиваль, хвастаются фотографиями с островка посреди озера, носят собственноручно сплетенные Ловцы Мечты и на зеркало в машине вешают, и к сумкам цепляют, и на ключи. К сожалению, мы не можем пригласить на фестиваль всех желающих.
Почему? подняла бровь Полина.
У нас постоянные распри с государственной инспекцией по охране леса, пожаловалась Флора, решившая, что пора поддержать беседу. Инспектор пишет на нас жалобы мусорим, нарушаем экологический баланс. В этом году мне пришлось подарить им сотню дронов, маленьких летательных аппаратов с видеокамерами, которые будут использоваться для наблюдения за труднодоступными районами тайги. Разумеется, не только возле озера по всей Ирбисской области. Это позволило сохранить прошлогодний размер гостевой квоты две тысячи оборотней и людей. Это максимум большего я допроситься не могу. Подумываю об открытии второго фестиваля в пригороде. В плюс доступность. В минус отсутствие легенды места. Но, думаю, по накатанной дорожке легче пойдет.
То есть, я на фестиваль не попаду? спросила Полина. Все билеты уже раскуплены, гостья из Ключевых Вод опоздала на праздник.
Не вижу проблемы, улыбнулась Флора. Будете моей личной гостьей. Захотите прокатимся на снегоходе, как все. А если пожелаете отправимся на вертолете.
Я даже не знаю, заколебалась Полина. Вы меня искушаете.
Глава 3. Имре
Он проснулся задолго до звонка будильника. Сначала потянулся, а потом свернулся калачиком, прячась под одеялом отопительный котел автоматически понижал температуру на ночь, в спальне было свежо. Утренний сон еще не отступил, дразнился Флора, укутанная в капюшон, спрятавшая рот и нос под теплым шарфом, обжигала взглядом, безмолвно спрашивала: «Перекинемся? Побегаем?». Ирбис отодвинул Имре, потянул на себя дрему и кусочек сна, замурлыкал, гадая, какого цвета шубка у голубоглазой барсы снежно-белая, с пепельным оттенком, или серо-бурая, как у них?
«Снежная, решил ирбис и заставил Имре замурлыкать еще громче. С крупными четкими пятнами на лапах и кольцами на хвосте. Мы влезем на самую большую пихту, обдерем шишки, и будем закапывать их в сугроб».
«Если она приедет. Может быть, она уже замужем. А, может быть, уже и возится с котенком».
«Нет, отмел его возражения ирбис. Никто не заводит котят, если не лазил на пихту и не закапывал шишки. Сначала мы должны погулять».
Спорить было бесполезно. Имре подремал еще полчаса, тихо мурлыча и временами потягиваясь, встал, отключил будильник и занялся привычными утренними хлопотами: водные процедуры, завтрак, проверка системы наблюдения, собирающей показания датчиков давления границы запретных участков за ночь никто не нарушил. Зазвонивший спутниковый телефон отвлек его от распечатки данных. Высветившееся имя начальника вызвало острый приступ любопытства: «Неужели пришел ответ на последнюю жалобу и фестивалю урежут количество посетителей?»
Собирайся и дуй в Ирбисск, после приветствия велел начальник. Мы приняли на баланс новую технику, квадрокоптеры для наблюдения за труднодоступными участками тайги. С завтрашнего дня начнется трехдневное обучение. Ты записан на курс.
Имре заворчал ни о чем никогда не сообщают заранее, всегда в последний момент. А если бы он ушел проверять дальние участки? Или ночью в закрытую зону проник нарушитель?
Не знали, приедет ли инструктор, снизошел до объяснения начальник. Дроны-то привезли, а сертифицированного специалиста, который проведет обучение, в Ирбисске нет. Рысь из Хвойно-Морозненска три недели голову морочил, в результате отказался. Написали в Котенбург, там специалист с трудом нашел окно в графике он вообще-то в университете курс «Аэрокосмические методы и фотограмметрия» преподает, согласился на три дня приехать. Поэтому выезжай срочно, надо осваивать новую технику. Тебе первому потом легче будет не придется к лабиринту таскаться.
Если этот дрон прямо возле лабиринта не рухнет, сварливо ответил Имре.
Проверишь, доложишь. Если рухнет заберем, отправим в ремонт, тебе новый выдадим. Хватит болтать, собирайся.
Приказание Имре выполнял, бурча и жалуясь ирбису. Разрушенный Лабиринт Силы не любил технику системы наблюдения, смонтированные ближе, чем в двадцати километрах от руин святилища, выходили из строя через неделю.
«Карой не любит, когда за ним подсматривают, спокойно ответил ирбис. И Линше тоже не нужны датчики. А вдруг кто-то захочет слепить чашу?»
«Это запретная зона», напомнил Имре.
Ирбис фыркнул, выражая свое отношение к подобным запретам. Имре продолжил складывать вещи в сумку, не вступая в спор. Вспомнился вопрос Флоры: «Там осталась хоть капля силы или гнев Кароя разрушил скалы и выпил из них намоленную мощь?»
Осталась. И не капля. Имре всегда чувствовал себя неуютно, переступая границу запретной зоны. «Гнев Кароя» сошел на землю тридцать лет назад, вскоре после его рождения. Разговоров о происшествии он, конечно, не помнил. Уже в школе, в третьем классе, начал следить за статьями в газетах и журналах к месту катастрофы отправились очередные экспедиции, и это широко освещалось в прессе.
Первоначально существовало четыре гипотезы, объяснявшие случившееся. Техногенная, сейсмическая, метеоритная и религиозная. Ученые из Северного отделения Академии наук тщательно прорабатывали все версии. Происшествие было широко известно, свидетелей, видевших полет огненного тела в вечернем небе и почувствовавших подземные толчки, набралось превеликое множество. Большинство из них помнили, что их обуял приступ панического страха выводы комиссии по катастрофе списали его на землетрясение. После второй волны экспедиций были опубликованы результаты исследований. Представители Комиссии по метеоритам и космической пыли зафиксировали и подробно описали ударный кратер, заполнившийся водой и превратившийся в небольшое озеро идеально круглой формы. Анализ грунта и мелких осколков выявил высокое содержание иридия, а в выводах комиссии было сказано, что образцы содержат полный набор минералов, характерных для алмазосодержащих метеоритов. Поваленный лес в двадцатикилометровой зоне объяснялся сейсмической волной, возникшей после удара метеорита о землю. Выводам поверили все культурные оборотни, и только шаманы и отсталые старики продолжали придерживаться версии, что Карой разгневался на Линшу и разрушил Лабиринт, в который заходили только затем, чтобы поставить слепленную Чашу Желания, позабыв о том, что надо возносить мольбы покровителю альф и освящать Ловцы Мечты.
Имре выводы комиссии не оспаривал. Ему говорили, что озеро Линши так назвали заполненный водой кратер метеорита действительно возникло после катастрофы, раньше рядом с Лабиринтом озера не было. К моменту его распределения в лесничество поваленные стволы в запретной зоне уже убрали, а саженцы укоренились и разрослись, омолодив участок тайги. И, все же, при приближении к разрушенному Лабиринту и озеру становилось неуютно, как будто с дерева на спину мог спрыгнуть враг. Ирбиса это удивляло «ты себе что-то придумываешь» и он охотно подменял Имре для инспекции участка. Приходилось тащить на себе мешок, возле озера перекидываться и делать фотографии зимой удовольствие ниже среднего, и это еще мягко говоря. Да и летом кожу покалывало, и волосы на руках дыбом вставали. Казалось что тут, рядом с кратером, бродит разъяренный Карой, и от удара когтистой лапой спасает только тяжесть оберега, который Имре никогда не снимал.
Ирбис дожидался, пока двуногий сфотографирует перемолотые землетрясением скалы и уложит фотоаппарат в вещмешок, прыгал по камням, пил воду из озера и посмеивался над его страхами. Так и жили с сезонными прогулками и отчетами в министерство.
К вечеру Имре доехал до гостиницы в маленьком городке, оставил снегоход на стоянке и пересел в автобус, идущий в Ирбисск. Родители его приезду обрадовались. Матушка сварила домашние пельмени, сдобрила их горчицей и сметаной, и накормила Имре до отвала, дважды подкладывая добавку. После сытной еды и путешествия потянуло в сон, и он, переставив будильник на час позже, завалился на кровать в своей спальне.
Следующий день начался с суматохи проспал, прособирался продолжился встречей со знакомыми и интересным обучением. Группу отпустили около пяти, когда на Ирбисск уже начало опускаться мягкое покрывало сумерек: день был серым и облачным, снег тусклым. Имре вышел из аудитории вместе с двумя бывшими однокурсниками и охотно согласился посидеть в каком-нибудь кафе рассказывать о себе было нечего, но факты и сплетни послушать хотелось. Кто на ком женился, кто где живет, как зажимают топливо для снегоходов и не докладывают мясо в паек.
Они определили, что разъезжаться по домам будет проще из центра города никому не обидно, всем почти одинаково прыгнули в автобус и через три остановки вышли возле центральной улицы города. Здесь снег сиял и искрился, раскрашиваясь в разные цвета отблесками магазинных вывесок, светом оранжевых и голубых фонарей, яркими рекламными щитами.
О, «Сластоежка», оживился Лазар, указывая на огромные окна. Тут отличный кофе и пирожные-ежики. Зайдем? Сладкого хочется.
Я не буду пить кофе, как манекен в витрине, отказался Имре, тыкая пальцем в подсвеченные столики, стоявшие прямо возле окон.
Там второй зал, сядем в уголке. Пойдем, ежики тут обалденные.
Они поднялись по ступеням, стряхнули снег с сапог на прорезиненном коврике у входа и окунулись в тепловую завесу. В зале вкусно пахло, и Имре ужасно захотел и кофе и десерт только не в витрине. К счастью, места во втором зале были. Они сдали куртки в маленький гардероб, прошли к указанному официантом столику и получили меню. Усаживаясь, Имре почувствовал на себе чей-то взгляд. Завертел головой и неожиданно увидел голубоглазую Флору. Та сидела за столиком с рыжей лисицей и изучала какой-то листок бумаги. Имре прислушался к разговору.
Пятнадцать оленьих шкур не проблема. Вам же нужны декоративные, коврик на стену?
Можно на пол.
На пол нельзя, как ни выделывай, они очень сильно лезут. Мех такой. Пятнадцать или двадцать?
Пятнадцать, после раздумий ответила лисица. Как-то много багажа набирается. А еще оленьи рога, а еще ягель Неужели чем-то придется пожертвовать?
Полина! в голосе Флоры прозвучала укоризна. Как можно жертвовать рогами или ягелем? Вы еще от сервизов откажитесь! Нет, никаких ограничений. В грузовой контейнер много поместится.