Подбородок мамы задрожал, глаза заблестели:
Вам всем пора переодеться к последнему обряду. Начнем с заходом Тройки, она развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась. А с тобой, дочь, мы поговорим завтра. Не спеши уезжать. Это важно.
Я застыла с открытым ртом, уже готовая выдать тысячу причин, по которым разговор невозможен. И если бы не последние слова, я бы их озвучила. Но сказанное в конце меняло все. В том числе мои планы на скорое отбытие из замка в поисках ответов.
* * *
Ярко-красные языки пламени взметнулись вверх, рассыпая снопы оранжевых искр идеально ровным кругом. Маги Огня плели совместное заклинание, предлагая стихии забрать безжизненное тело бабушки и освободить ее душу для дальнейшего путешествия. Я стояла в стороне. Родным запрещалось участвовать в обряде. Считалось, что на фоне эмоций магия может дать сбой и потянуть за собой Силу всех остальных. Может, оно и к лучшему. Не хватало еще устроить огненную пляску на последнем обряде.
Шипящее поначалу пламя яростно загудело, окружая деревянный алтарь плотным коконом. Нестерпимый жар заставил магов отступить на шаг назад, но губы их продолжали шевелиться, произнося нужные слова то тише, то громче. Из череды ярких сполохов взгляд то и дело выдергивал малоразличимые детали. Но общее заклинание исправно работало как раз на скорость и «сносность» картины для родственников.
Я обернулась. Справа за нами стояли маги Воздуха, напряженные и сосредоточенные. Их фигуры и лица были скрыты под плащами с глубокими капюшонами, и только открытые руки со сложенными в различных жестах пальцами демонстрировали готовность продолжить песнь Красных в нужный, одним им известный момент. Едва последний пламенный лепесток погас, Белые запели, рисуя знаки на воздухе. Горячий пепел ожил. Воздушный вихрь закружил его в невообразимом танце, поднимая все выше и унося к морю, как того требовал обычай. Напряжение росло. Я затаила дыхание, боясь упустить любой момент, понимая, что счет идет на секунды. Короткий, полный боли вскрик мамы и тугая спираль взорвалась изнутри, рассеивая прах бабушки над Большой Водой.
Великие Владыки, примите уставшего путника. Имя ему Мервена, завершил обряд звучный голос Верховного мага.
Еще несколько мгновений присутствующие стояли неподвижно, ожидая, пока пепел осядет, и лишь потом неторопливо зашагали к замку, что-то негромко обсуждая.
Прошу прощения, ардера, обратился старик шепотом к маме, когда люди отошли довольно далеко, но должен сказать, что это было опасно.
Я контролировала Силу, сквозь зубы процедила она, стараясь сохранить подобающий паре арда вид. Это моя мать, и я обещала освободить ее, раз уж моя стихия Воздух.
Иарлон прав. Правила писали не на пустом месте. Были случаи, попытался вмешаться отец.
Я, Арита из ветви Ширхол древа Брокрет, дала обещание. Вам ли просить меня нарушить его?! вздернула подбородок мама.
Ее голос дрожал, угрожая сорваться, но выдержал.
Повисло молчание. Внутри каждого из нас еще горел тот костер, что некоторое время назад полыхал над алтарем. Он выжигал нашу боль, примирял с утратой и согревал, не позволяя душам зачерстветь или озябнуть.
Ты сдержала слово, успокаивающим тоном проговорил папа, обнимая свою ардеру за плечи.
В мгновение ее горделивая осанка исчезла, уступив место образу опустошенной и уставшей женщины, только что потерявшей самого дорогого человека на свете.
Она была мне больше, чем друг. Мы удивленно переглянулись. Она не была мне сестрой, но иногда казалось, что даже сестры не настолько близки, как были мы с Мервеной, бесцветным голосом проговорила бабушка Димира, и все повернулись в изумлении, поскольку она редко признавалась в своих слабостях. Нам всем будет ее не хватать.
Я смахнула слезу, краем глаза заметив, что братья тоже держатся из последних сил.
Сегодня был тяжелый день, сказал ард, в сочувствующем жесте сжимая плечо матери. Хороший сон вот что сейчас нужно каждому из нас. Идем.
Облегченно выдохнув, Даин и Дагриф направились в сторону замка. Их примеру последовали Иарлон, бабушка и родители. И только я осталась стоять на месте, напряженно вглядываясь в ночное небо, чистое и высокое. В дни расцвета своих Сил, прабабушка Таня, архимаг Седьмой Эпохи, со своей дочерью Димирой, очень сильным магом и родоначальницей новой расы, пред которой склонились даже Первые, создали над АлВааром Луну и звезды. Говорят, что в мире Тани было что-то похожее, и она, чтобы не скучать по своему небу, решила сделать нечто подобное и в нашем мире. Я не застала тех времен, когда ночи были черны и непроглядны независимо от погоды, но с самого детства любила смотреть на огромный магический шар холодного белого света, висящий высоко в небе. Вокруг, насколько хватало взгляда, рассыпались желтоватые мерцающие огоньки, складываясь в причудливые узоры созвездия. Даже страшно представить: сколько Силы потребовалось двум невероятным женщинам, и какой объем магии им пришлось задействовать. О привязанном заклинании же, поддерживающем Луну и звезды уже много лет, знали только те, кто создавал его (хотя Иарлон однажды проговорился, что нашел формулу в разделе новых рукописей, однако, ныне в нашем мире не было такого мага, который смог бы повторить хоть часть из написанного). И бабушка Димира любила говорить, что когда ее не станет, ночное небо будет всем напоминать о ней, как оно напоминало ей о ее матери.
Но сегодня меня тяготила иная утрата. Я с грустью смотрела вверх, глотая слезы и осознавая, что у меня ничего не осталось от бабушки Мервены. По детской глупости все ее подарки не береглись, не ценились и вообще считались чем-то обычным и даже обязательным. Повзрослев, я уехала из замка, сведя к минимуму общение с родственниками. Это был своего рода побег от нравоучений, правил и чужих ожиданий. Но оказалось, что бежать надо было не от всех. Вот только понимание немного запоздало
Резкий, пронизывающий до костей, ветер вернул меня в реальность. Невесть откуда взявшаяся частичка тлеющего пепла закружилась в воздухе и врезалась в левый висок, пшикнув на прощание. Кожу обожгло. От неожиданности я схватилась за лицо и ойкнула. Понимание пришло внезапно:
Бабушка слова застряли где-то на выходе из горла. Спасибо за память.
Ардесса, с вами все хорошо? Помощь нужна? встревоженная ари стояла напротив, попеременно глядя то на меня, то на небо.
А? Да, теперь все хорошо, выдохнула я, проводя пальцами по ожогу. Идем спать. Тройка ждать не будет.
* * *
Откровенно говоря, ночь не задалась. Первый, крепкий, но такой короткий сон сменился поверхностным и тревожным. Мне снился замок, объятый пламенем, обугленные деревни Зокрихана и пылающие леса Асмэйна. Пугающие, длинные тени тянули ко мне крючковатые пальцы, норовя схватить и утащить с собой. Я видела родных. Они странным образом трансформировались, расплывались и превращались в полупрозрачных призраков с огромными беззубыми ртами и бездонными черными провалами вместо глаз. Но страшнее всего, что это делала я. Я посылала губительное пламя на охоту. Я уничтожала дорогих мне людей. Я призывала бестелесных слуг из Тьмы, заставляя их присягнуть мне на верность. Я была Злом.
Измученная кошмарами, я проснулась с первыми лучами Тройки и стала жадно хватать ртом воздух. Волосы намокли от пота и слиплись, постель больше напоминала поле боя, а ночное платье имело несколько свежих дыр и пару подпалин.
От увиденного меня пронял озноб. Я поспешила в ванную-комнату, чтобы поскорее смыть остатки дурного сна. Обжигающе-холодная вода сбивала дыхание, но каждая новая порция, брызнутая в лицо, все больше успокаивала. Тяжело дыша, я подняла голову, чтобы взглянуть в зеркало и увидела там Ыронга.
Оберег, еле слышно донеслось до меня, словно кто-то пытался докричаться с другого конца мира.
Я рухнула на пол и принялась хлестать себя по щекам, стараясь разбудить. Все было сном! Однако, ничего не изменилось. Разве что щеки пылали от боли и сделались красными. Это я прекрасно знала и без зеркала, куда взглянуть еще раз мне не хватило смелости.
Стараясь как можно скорее оказаться в обществе каких бы то ни было людей, я сгребла со стула чистую одежду и принялась в спешке надевать ее, пропуская застежки и пуговицы. Но стоило натянуть куртку и запустить руку в потайной карман (привычка проверять карманы после стирки), как меня осенило. В ладони удобно устроился амулет в виде птицы, подаренный Заргодом. О нем ли предупреждал голос? Из-за него ли мне начали сниться кошмары? Или он, наоборот, призван был уберечь от них? Не знаю, сколько я простояла посреди комнаты, пялясь на подарок Охотника, но только мои размышления прервал стук в дверь.
Вилея.
Уже иду, хриплый писк совершенно не походил на мой голос.
Я рванула ручку на себя и отшатнулась. На пороге стояла мама с завтраком на широком подносе. Признаться, я уже и забыла, когда в последний раз видела маму такой не-ардерой. Вместо изящной прически ее золотистые волосы свободно лежали на спине, перехваченные посередине изумрудной лентой. Голубые глаза казались серыми и потухшими, плечи ссутулились.
Я зайду? Надо поговорить.
Может, пройдем в обеденный зал? Я помогу, попытка забрать поднос не увенчалась успехом.
Надо наедине, шепнула мама и, пошатнувшись, шагнула в комнату, вынудив меня отодвинуться.
Ты меня пугаешь.
Нет. Я исполняю волю своей матери, она запнулась на последнем слове и с грохотом уронила поднос на стол.
Айр расплескался по резной поверхности, добавляя в серебряный рисунок синих красок.
Мам, я уселась рядом и крепко обняла ее, зарывшись носом в густые волосы с ароматом страстоцвета. Прости, что не успела.
Это моя вина. Надо было послать письмо раньше. Но мне так хотелось верить она закусила губу и глубоко вздохнула. Бабушка Мервена хотела, чтобы ты поехала в Тхосе и нашла там ее подругу Пшею. Та должна тебе рассказать что-то важное.
Насколько это срочно?
«Время на исходе, сказала бабушка перед тем, как закрыть глаза. Пламя есть Вилея».
Я замерла с широко раскрытыми глазами. Неотвратимость судьбы в мгновение стала не чем-то неосязаемым, а вполне реальной угрозой моей спокойной жизни. Все, что случилось со мной за последние два дня, сошлось в одной точке. И мне совершенно не хотелось подливать масло (в лице Пшеи) в разгорающийся вокруг меня костер. Вот только Пламя вряд ли искало других «воинов». А это значило, что пора отвечать на зов.
Мне нужно уехать, я подскочила так резво, что сама себе удивилась.
Подожди! Может, расскажешь, о чем говорила бабушка Мервена? Мы никак не возьмем в толк смысл ее последней фразы. Но ты, похоже, что-то поняла.
Какое-то время на исходе, мама. И хотелось бы мне разобраться в этом до того, как наступит его конец.
Ты куда?
В Тхосе. Исполнять волю бабушки.
Одна не поедешь.
А я разве спрашивала разрешения?
Что за тон?! Ты же ардесса!!!
Нет, мама. Я Вилея. А ардессой хотите меня видеть только вы. Извини, но мне пора. Спасибо за завтрак.
Ты даже не поела, в ее голосе проскользнули нотки накатывающей истерики.
Я схватила с подноса самую большую булку с фруктовой начинкой, чмокнула маму в щеку и, задержавшись на мгновение в дверях, демонстративно откусила кусок своего «завтрака».
Как мать закатила глаза, я уже не видела, но точно знала, что она это сделала. Пробегавшей мимо ари было дано задание присмотреть за ардерой, а еще лучше пригласить к ней арда или Димиру, чтобы они вместе могли обсудить мою несносность и упущенное воспитание. Знакомыми до мелочей залами, арками и переходами я быстро добралась до помещения, где на мягкой подушке вальяжно разлегся мой долар, лениво подергивая самым кончиком хвоста.
Храп, нам пора, строго скомандовала я, снимая седло с подставки. До Тхосе дней пять пути, если поторопимся. А нам еще надо заехать в Ромор, за эликсирами. Вставай давай! Эй, ты, я окликнула щупленького паренька, вошедшего с улицы. Как твое имя?
Яр, ардесса.
Вот что, Яр, беги на кухню, собери в дорогу что-нибудь съестного. Только запомни: сытно и мало. И еще я поколебалась. Яблок не надо. В них сытости ни на грамм.
Понял! кивнул мальчишка и вихрем умчался выполнять поручение.
Очередной побег?
Мягкий, вкрадчивый голос заставил мою кожу покрыться мурашками. Я закрыла глаза, набрала полную грудь воздуха и медленно повернулась к его обладателю.
Эсагор.
Вилея, до одурения обаятельный сын начальника стражи подпер плечом столб и скрестил руки на широкой, нарочно оголенной груди.
Опять проблемы с пуговицами на рубашке? я невольно засмотрелась на рельефные мышцы, но тут же взяла себя в руки.
Не доверяю шить никому, кроме тебя.
Тогда у меня плохая новость: ходить тебе оборванцем до моего следующего приезда.
Он тихо засмеялся и, наконец, опустил глаза, не выдержав моего взгляда:
Куда на этот раз?
Тхосе.
Опасно.
Предлагаешь компанию? я подняла правую бровь и хитро сощурилась, понимая, что сегодня выиграла состязание в остроте языка.
Да.
Что? его ответ не ошарашил, но выбил почву из-под ног. Кажется, ты перепутал слова.
Я еду с тобой.
Не-е-ет, я замотала головой и стала искать глазами Яра. Надо было заканчивать беседу.
А я не спрашивал разрешения.
Эй, это моя фраза!
Если ты моя, то и твоя фраза моя, поддразнил он, перехватывая мою руку.
Слишком близко.
Я никому не принадлежу. И ты это знаешь.
А в детстве ты говорила иначе. Забыла наши клятвы?
Вряд ли мы оба тогда понимали их смысл, извернувшись, я вырвала запястье из сильных пальцев и подошла к долару.
Ваши припасы, ардесса! крикнул мальчик, вбегая в помещение. Все, как вы просили.
Спасибо.
Сумка удобно легла позади седла. Для надежности я пристегнула ее ремнем и еще раз проверила крепость застежек и узлов.
По какому тракту едем? невозмутимо спросил Эсагор, разворачивая накидку.
Тебя это не касается.
Послушай, Вилея, хочешь ты этого или нет, я поеду с тобой. Рядом или следом это уже иной вопрос. Но просьбу ардеры я выполню.
Ах, вот оно что! Мама везде успела.
К сожалению, нет. Иначе с тобой бы сейчас отправился целый отряд.
То есть я должна быть благодарна, что у меня всего один «хвост»?
Примерно так.
Все, что мне позволило сделать возмущение это громко фыркнуть. Забота мамы иногда просто душила! И теперь, посылая со мной моего друга детства, она прекрасно знала, что я буду против. Знала, но сделала.
Долар ловко уловил мое грозное настроение и коротко рыкнул.
Ничего, Храп. Я потом разрешу тебе сожрать его.
Нарочито громко сказанные слова возымели моментальное действие. Парень переменился в лице. Но не потому, что испугался. А потому, что, прекрасно зная меня, понял: легким путешествие не будет.
Я поправила заплечный мешок, вскарабкалась на зверя и отдала команду: «Быстро!». Храп сорвался с места. Тяжелая, чуть приоткрытая дверь с грохотом отлетела в сторону, жалобно звякнув на прощание несмазанными петлями. Несмотря на безоблачный день, неприятно-прохладный ветер тут же забрался под одежду. Память услужливо подкинула образ друга в просторной накидке. Пришлось нехотя признавать, что в этом он оказался умнее, хоть и в итоге все равно остался дома, под надежной защитой замковых стен. Понимание последнего заставило меня победно улыбнуться:
«А с тобой или за тобой», кривляясь, передразнила я сына начальника стражи. В скорости я всегда была лучше.
Но каким же было мое удивление, когда через некоторое время второй белый онзельский долар поравнялся с Храпом. Эсагор ехал, припав к загривку, уверенно и красиво. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как ему удавалось всегда идеально вписываться в картину происходящего. Причем не важно: сражался он на мечах, ел булки или просто валялся на траве. В детстве мне до одури нравилось за ним наблюдать. Да и сейчас, оказывается, мало что изменилось. Разве что теперь он еще больше раздражал своим характером, ничуть не уступающим моему в упрямстве.