Это невероятно! Я Боже, Марк, спасибо! верчусь как юла на месте, широко разведя руки и запрокинув голову к темнеющему небу, все ещё не веря, что несколько минут назад была там.
Выдыхаю поток сумасшедших эмоций, пытаясь прийти в себя, но ничего не выходит. Особенно когда встречаюсь взглядом с Марком, который уже подпирает спиной дверь своей машины. Он жжёт меня глазами, а я Я просто подлетаю к нему и, не раздумывая, обхватываю его торс руками, крепко скрещивая их за широкой спиной. Прижимаюсь к груди Марка и шепчу на одном трепещущем порыве:
Спасибо спасибо спасибо.
Вдыхаю аромат терпкого цитруса, исходящий от футболки. Он одуряющий. Марк пахнет так, что начинает сносить голову. А ещё я слышу глубокие и ровные удары его сердца. И оно, наверное, у Марка невероятно огромное, если он так легко смог подарить мне самые яркие и пронзительные ощущения за все мои восемнадцать лет.
Не за что чувствую, как он улыбается мне в макушку, а его ладонь мягко опускается на мою талию. Ли-ка очень бережно тянет Громов.
Приподнимаю голову в ответ на своё имя и смотрю снизу вверх на Марка. На выразительные скулы, губы с едва приподнятыми уголками и залипаю в темноте его глаз и дыхании, касающемся моего лица.
Я плыву от этого момента близости. Плыву от тёплых тянущих ощущений внизу живота, особенно когда Марк сильнее прижимает меня к себе. Яркое чувство, что я такая маленькая и беззащитная рядом с ним, становится невыносимо острым. И мне очень нравится быть такой с ним.
Поехали? расслабленно смеётся Марк.
Куда?
А куда бы ты хотела?
Чудом успеваю придержать на языке: «Если с тобой, то куда угодно», поэтому лишь пожимаю плечами и в шутку ляпаю первое, что приходит в голову:
Не знаю. На море.
Но Марк на секунду задумчиво сводит брови к переносице, а потом его лицо озаряется улыбкой. И вопросительно хмуриться приходится уже мне. Он же не всерьёз воспринял мои слова?
Твое желание для меня закон, Марк ласково взъерошивает мои волосы ладонью. Поехали, Рыжик.
***
Сегодня Марк решил, что выбить почву у меня из-под ног в прямом смысле этого слова недостаточно. Теперь у моих ног плескались и волны. И это тоже в прямом смысле. Всего сорок минут езды от города, и машина Громова с выключенными фарами притормозила на незнакомой мне холмистой местности. Когда я вышла из авто, мне было достаточно сделать пару шагов, чтобы сообразить, что передо мной обрыв.
И сейчас я стою у его края в полном изумлении, слушая шелест воды где-то внизу. Уже опустилась ночь, и нас окружает темнота, лишь на горизонте видны слабые огоньки. Я даже не понимаю, где мы и куда приехали, но отчётливо чувствую на своих волосах влажный ветер и слышу глухой шум волн.
Это, конечно, не море произносит Марк за моей спиной, а так залив, но можно включить фантазию.
А если бы я сказала, что хочу на Луну? с трепетом и ошарашенно смотрю вперёд, обхватывая себя руками.
Мои глаза, привыкшие к темноте, вылавливают очертания линии горизонта и тянущуюся к ней слабо бликующую водную гладь. С ума сойти. Это ведь и правда выглядит словно море.
Тогда звонил бы в НАСА, вполне серьёзно заявляет Марк.
Чувствую затылком, что он сократил между нами расстояние до неприличного. Ещё не касается меня, но исходящее от него тепло пробивает все жалкие сантиметры между нами, сковывая и подчиняя. И я предательски дрожу
Твоё клацанье зубов слышно по всей округе. Иди ко мне, тихо усмехается Марк, а его ладони ложатся на мой живот.
Я легко оказываюсь притянута к груди Громова. Каменной и горячей. Прильнув к моей макушке подбородком, Марк сильнее сжимает меня в своих объятиях, а я закрываю глаза и податливо растворяюсь в них. В его руках по-другому не получается.
Tu sens la fraise. Je veux t'embrasser*, шепчет Марк, ведя носом по моим волосам.
Его сиплый выдох тёплой тяжестью отзывается где-то внизу моего живота. Не понимаю ни единого слова, но моему телу это не мешает слишком остро реагировать на голос Марка. Он растекается внутри меня лавой. Горит и заставляет гореть самой.
Я не знаю французского, шепчу в ответ и вжимаюсь в его руки всё сильнее.
Проведя ладонью по изгибу моей талии, Марк разворачивает меня к себе. И сердцу в груди уже тесно, когда он пальцами приподнимает моё лицо за подбородок, заставляя открыть глаза.
Взгляд Марка полыхает из-под полуопущенных, непростительно длинных ресниц. Он облизывает свои губы и мучительно гипнотизирует мои, проводя по их контуру большим пальцем.
Не надо знать, надо чувствовать
Я делаю лишь один вдох, а выдох превращается уже в тихий стон, потому что Марк накрывает мои губы поцелуем. Влажным. Горячим. Глубоким. И я не хочу ему сопротивляться. Не могу. Я обвиваю его шею, тянусь на носочках и позволяю ворваться настойчивому языку в мой рот. И позволяю запечатлеться вкусу и запаху Марка в каждом миллиметре моего сознания.
Я сдаюсь без боя волнам дрожи и непонятному, крышесносному чувству, пульсирующему внутри меня.
Да и сопротивлялась ли я Громову вообще?
***
В общагу Марк привозит меня за пару минут до её закрытия. И мы честно пытаемся добраться до её дверей как можно быстрее, но целоваться и бежать одновременно
Марк, всё. Пусти, смеюсь, уворачиваясь от тысячного поцелуя.
Не могу. Ещё хочу ещё и ещё Он прижимает меня к себе, делая жадный шумный вдох у моего виска.
Меня сейчас не пустят.
Значит, будешь ночевать со мной, хрипло выдыхает Марк мне в ухо.
Громов! фыркаю с шутливым недовольством и с мольбой смотрю в чёрный омут его глаз. Отпускай меня
Хотя не хочу этого сама. Мне бы ещё совсем немного его рядом.
Поджав губы и с кислым выражением лица, Марк выпускает меня из объятий. Как истинный джентльмен открывает и придерживает мне дверь.
До завтра, тоскливо бурчит он.
Не удержавшись, снова встаю на носочки, дарю быстрый поцелуй его губам и заставляю себя проскользнуть в открытую дверь. Прикладываю пропуск к турникетам, кивком здороваюсь с консьержкой и на плохо слушающихся ногах преодолеваю парочку ступеней к лифту.
Лика! громкий бас врывается в тишину холла общаги.
Не могу удержаться от улыбки и бешеного пульса, когда оборачиваюсь. Темноволосая голова Марка выглядывает из-за приоткрытой двери. А уже через секунду он появляется там весь.
И я будто завороженная смотрю на то, как двухметровый Громов вихрем влетает в общагу и, опершись одной рукой о турникет, легко перепрыгивает его.
Ещё парочка шагов, и Марк рывком за талию притягивает к себе. А потом с горящими глазами снова впивается в мои губы поцелуем.
Яростнее и жёстче, чем это было всего несколько минут назад. Вдавливает в своё крепкое тело, которое ясно демонстрирует, куда хлынуло всё напряжение в нём. У меня подкашиваются ноги Для меня это перебор. Слишком. Но, пока его нетерпеливые губы терзают мои, низ живота ноет так, что я не понимаю, как вообще можно унять это чувство?
Да что ж вы творите! Я милицию вызову сейчас, слышится скрипучий голос бабы Нюры из её каморки.
Дрожащими руками отталкиваю Марка и умоляюще качаю головой:
Уходи.
В глазах Марка дико расширены зрачки, а его грудь неровно вздымается. Грубо потерев лицо ладонями, он запускает пальцы в волосы и с тягучим выдохом лохматит их. И моё сердце дёргается вниз. Передо мной взъерошенный, с напряжёнными скулами и с жутко потерянным взглядом Громов.
Не говоря ни слова, он покидает пределы общаги по той же схеме. В холле остаемся я, моё грохочущее сердцебиение и любопытный нос бабы Нюры, выглядывающий из окошка комендантской.
В комнату возвращаюсь уже не я. Точнее я, но с ощущением, что внутри меня перевернули мир.
Стоит мне только закрыть дверь, как одновременно включаются два ночника: Настин и ещё одной нашей соседки Веры. Две пары глаз светятся в полумраке комнаты, наблюдая, как я медленно прохожу к своей кровати и осторожно опускаюсь на её край. Боюсь даже дышать. А вдруг одного вдоха, движения будет достаточно, чтобы разрушить это парящее ощущение счастья внутри меня?
Ну? Как? Вера нетерпеливо ёрзает на подушке.
Я лишь прячу своё лицо в ладони. Мои губы горят до сих пор
У-у-у. Ясно, слышу вздох Насти. Кажется, кто-то влюбился.
прим. автора: *Ты пахнешь клубникой. Я хочу тебя поцеловать.
Глава 12
Лика
Протискиваюсь через студентов, снующих туда-сюда по коридору, с надеждой, что за перемену успею добраться и до столовой, и до библиотеки. Очень хочется и глотка живительного кофе, и найти статью для доклада по макроэкономике. Но прямо на повороте перед лестницей меня тормозят чьи-то руки, крепко окольцевав со спины. Ну как чьи-то Цитрусовый парфюм, терпким облаком окутавший меня за секунду, сразу даёт понять, кто так нагло решил меня обнять здесь и сейчас. Я широко улыбаюсь и послушно застываю на месте:
Марк!
Привет, Рыжик, от его низкого шёпота над ухом по позвонкам скользят мурашки.
Одним уверенным движением он разворачивает к себе. Я не успеваю и ахнуть, как Марк, обхватив ладонями моё лицо, касается губ горячим поцелуем. Совершенно не стесняясь, что мы стоим прямо посреди коридора, обтекаемые толпой. К моим щекам, укрытым его широкими ладонями, прилипает жар, а сердце взвивается под рёбрами.
Я никак не могу привыкнуть к подобным фортелям Громова. За прошедшие несколько дней он ловит меня с такими поцелуями в университете не первый раз. Столовая, коридор, двор, собрание студентов в актовом зале это происходит везде, где пересекаемся я и Марк.
И каждый раз я густо краснею и одновременно теряюсь в его руках и губах. К нам приковано достаточно внимания, чтобы я ловила на себе косые взгляды одногруппниц, да и не только Но все те эмоции и впечатления, что дарит мне время, проведённое с Марком, перекрывают напрочь это ощущение неловкости.
Никаких банальных свиданий в кино или кафе. У Громова оказалась изощрённая фантазия, он всегда знает, как заставить меня потерять дар речи.
Вчера, например, наше свидание прошло в специальной студии открытой кухни под чутким руководством шеф-повара одного местного французского ресторана. Мы готовили луковый суп и ещё парочку каких-то умопомрачительных блюд с не менее умопомрачительными названиями.
Честно? Я их даже не запомнила. Несмотря на ауру вкуснейших ароматов, царивших там, думать о еде было затруднительно. Ловко орудующие поварским ножом жилистые, испещрённые татуировками руки Марка отдельный вид искусства. А когда он, играя хрипотцой в голосе, переговаривался с поваром на французском, я готова была стать сахарной патокой и растечься прямо по столу.
Собственно, как и сейчас, когда, не отрываясь от моих губ, он шепчет:
Девочка моя
Цепляюсь за широкие плечи Марка, чтобы устоять на ватных ногах. Веду ладонями по мускулистой шее вверх и складываю пальцы за ней в замок.
На нас опять все таращатся, стараюсь придать своему голосу хоть немного строгости и осуждения.
Не выходит. Марк лишь довольно фыркает мне в губы и ластится своим кончиком носа к моему.
Какие планы после пар?
Ещё не знаю. Наверное, никаких произношу озадаченно, пожав плечами.
Отлично! Марк наконец отстраняется, перемещая свои ладони мне на талию и одаривая по-сумасшедшему обаятельной улыбкой. Тогда чего-нибудь перекусим и сразу поедем.
Куда? вопрошающе приподнимаю брови, но в груди уже тянет от предвкушения.
Друзья пригласили на свой концерт, но он в соседнем городе, так что нам нужно будет выехать заранее.
Концерт? Блин, Марк, я не готовилась к такому мероприятию, разъединяю руки на его шее и показательно провожу ими вдоль себя в воздухе.
Обычная белая футболка, джинсы и кроссовки вот и весь мой сегодняшний гардероб. Продолжая придерживать меня за талию одной рукой, другой, мягко вздохнув, Марк откидывает мне за спину распущенные волосы:
Рыжик, мы же не в консерваторию. Это драйвовые ребята, лабающие на бас-гитарах. Я тоже в джинсах и футболке. Всё отлично.
А мы успеем до закрытия общежития? решаю уточнить, серьёзно смотря в улыбающиеся глаза Марка.
Перспектива вернуться с концерта и поцеловать дверь общежития меня мало прельщает. После одиннадцати вечера мимо бабы Нюры и таракан не проползёт.
Конечно успеем, ласково чмокнув меня в нос, Громов кивает ну о-о-чень утвердительно. Не переживай. На улице ночевать не будешь. В общем, после пар жду тебя в машине. Да?
Делаю вид, что беру секундную паузу для размышления, задумчиво хлопая ресницами, хотя для меня всё уже и так понятно. Разве у меня есть желание ответить Марку чем-то, кроме согласия?
Да, объявляю радостно, снова окольцовывая его шею руками.
И в награду получаю нескромный поцелуй его горячих напористых губ, посылающих сильную волну трепета по телу. К чёрту спешку в столовую, в библиотеку и то, что я и Марк всё ещё посреди коридора, заполненного любопытными взглядами мимо проходящих студентов.
Кому видно, тому стыдно!
***
Но в библиотеку я всё-таки успеваю. От сорокапятиминутного перерыва у меня остаётся ещё двадцать и надежда, что за это время я успею найти хоть что-то подходящее по теме предстоящего семинара. Вчера было не до подготовки к нему.
Взяв нужные выпуски журналов, я усаживаюсь с ними за свободный стол, собираясь быстро погрузиться в мир макроэкономики. И почти получается, пока оттуда меня не выдёргивает ледяной голос за спиной.
Отцепись от Громова.
Застываю над текстом и таблицами. Мне послышалось? Но чувство, что кто-то «прожигает дыры» на моём затылке заставляет обернуться.
Что, простите? удивлённо смотрю на девушку, сидящую позади меня.
Чёрные, будто лакированные волосы, собранные в тугой хвост, тёмные брови вразлёт, огромные глаза, по-кошачьи подведённые стрелками, и полные губы, искривлённые в едкой ухмылке. Эту яркую брюнетку в пудровом и явно очень дорогом брючном костюме я не знаю. Вижу первый раз в жизни и поэтому искренне не понимаю, с какой стати меня сейчас смеряют взглядом, полным отвращения.
Офигеть. Что он нашёл-то в тебе? хмыкает она, не прекращая ядовито смотреть в упор.
Девушка, что происходит? Вы вообще кто? чуть повышаю голос и уже полностью поворачиваюсь к ней на стуле.
Несколько секунд мы буравим друг друга глазами.
Отвянь от Марка, повторяет девица.
Меня окутывает холодом. Мерзким и липким, а во рту рассыхается пустыня. Пальцы неосознанно сжимают карандаш, готовые вот-вот переломить его пополам. Что за? И какого чёрта?
Хотя где-то в глубине души я понимала, что мои отношения с Громовым не всем покажутся позитивной новостью. Марк не ноунейм студент нашего универа. Я не слепая и вижу, какие взгляды прилипают не только к нам, а конкретно к нему. Но встретиться с таким негативом напрямую оказалась немного не готова. И кто она? Обиженная фанатка? Думает, что напугает меня?
Ты вообще в своём уме приходить и заявлять это мне в лицо? перестаю выкать и жёстко выдаю этой фифе, словно сошедшей с постов бьюти-блогеров.
А она лишь снисходительно усмехается. Скрестив на груди руки, облокачивается ими на стол и подаётся вперёд, сокращая расстояние между нашими лицами.
Дура ты, рыжая. Я, может, уберечь тебя хочу.
Мне в нос бьет тяжёлый, очень сладкий аромат её духов. Сцепившись с этой курвой взглядом, с трудом удерживаюсь, чтобы не скривиться.
Уберечь? цежу я, чувствуя, как к горлу подкатывает горечь. От чего? От собственной зависти?
Брюнетка лишь истерически подхихикивает, вскинув нарисованные брови:
Я о твоём невинном сердечке. Будешь потом рыдать и отскребать его ошмётки, когда по нему Громов потопчется.
Эти слова изморозью прокатываются по моим внутренностям. В груди вспыхивает, и мне очень хочется рвануть отсюда К Марку спрятаться за его спиной. Но, стиснув зубы и кулаки, заставляю себя сидеть на месте.